ЛЧ ч 1 Фантом Гл 5. Гетаамина

       Теперь их квартира  давно обжита, но «полупуста»: отца уже нет, старший брат женился и живет в Сибири, самая старшая сестра  закончила в Омске мединститут и живет своей семьей. В большой квартире осталось только трое: мама, сестра Нора и она.
       В сентябре здесь резко холодает и быстро приходит зима. Не в кого Еве было быть бездельницей и нахлебницей, и с первого сентября она устроилась на работу в школу-интернат - секретарем директора. В выпускном десятом классе Ева освоила основы делопроизводства,  и эти обязанности теперь выполняла с удовольствием. Её кабинет - приемную директора - так или иначе, посещали все работники коллектива; в него часто забегали и дети, практически брошенные родителями. Младшие «липли» к Еве, ища у нее всего лишь ласку и внимание, старшие пытались угостить ее пряниками и конфетами, выданными им во время обеда или ужина. Кормили учащихся вкусно и сытно, Ева даже старалась не есть весь обед, одуряющий запах которого разносился по всему вестибюлю. Несмотря на холодные в этих широтах зимы, в интернате было тепло и уютно, если забыть о том, как скучали дети по родителям. В декабре, январе, феврале морозы доходили до сорока и ниже двадцати не опускались.

       Эта зима оказалась очень холодной. Возвращаясь с работы, Ева «зарывалась» в домашней библиотеке. Воспитанная в обществе, ориентированном на задачи, сформулированные в Программе строительства коммунизма , она искренне верила в то, что должна: во-первых, быть умной и образованной, что необходимо в плане индивидуальной и социальной зрелости;  во-вторых - гармонично развитой личностью и, в третьих, беречь честь смолоду. Согласно этим, трансформированным через призму романтического девичьего сознания представлениям, девушка и жила.
       В марте в приёмную зашла стройная, спортивного сложения девушка.
       - Гетаамина,  будущий преподаватель рисования, у вас на учебной практике, - представилась она.
       Лицо «художницы» соответствовало будущей творческой профессии:  чувства играли на нём как разноцветные краски. С её приходом дети и жизнь интерната оживились. Детство всегда впечатлено молодостью.
       - А что если у нас в одной из комнат будет жить Гета? Всё равно комната пустует, - вскоре спросила Ева свою мать.
       - Я не против, так даже лучше будет. Я ведь часто уезжаю в командировки, и, хотя не надолго, но оставляю вас вдвоем с сестрой. Теперь вас будет в квартире без меня трое.

       Более, нежели абстрактные беседы, Гетаамину переполняла жажда земной жизни.
       - Садись, Ева, я тебя нарисую. Нет, нет, так и оставайся в комбинации, не надо надевать халат, закрывать тело.
       На рисунке карандашом оказалась девушка, гораздо более телесная, чем Ева себя представляла. Амина ли в ней говорила в моменты  творчества (отец у нее был татарин), или Гета (мать - немка)?  Она считала - немка, и хотела, чтобы её называли только Гетой. Мать девушки осталась в районном центре области, а отца они давно потеряли. Реальность Гета стремилась расширить элементом игры и воображения, впечатления её всегда были более яркими, чем действительность. В Еве она нашла понимающую подругу, и «выступать» перед ней могла подолгу. С ней же делилась комплексами:
       - Почему все юбки шьют от талии? - опуская черную, узкую, короткую юбку на бедра, говорила девушка. - Ну, ведь, правда, так лучше?
       И, действительно, ей так было красивее. В школьные годы Гета занималась легкой атлетикой: у неё был баскетбольный рост и узкие бедра, талия не была явно выражена, и ей шел дизайн именно от бедер. Однако вся женская одежда в те времена стремилась подчеркнуть талию, схватив её покроем или поясом.
       - Жаль, что так никто не носит, - продолжала Гета, крутясь перед зеркалом.
       - А ты носи, - поддержала подругу Ева.

       Но Гета чаще надевала брюки - всегда черные. Она расчесывала прямые волосы на прямой пробор, убирала их как-то непонятно вверх, и чёрно и жирно подводила верхние веки, удлиняя глаза. Губы красила очень светлой перламутровой помадой, оттенявшей её чуть смугловатый тон кожи. Встряхивалась душой, и энергичной походкой уходила в педучилище. Она была красива, стильна, и однажды дерзкой девушке дорогу преградил высокий парень с худыми резкими чертами лица.
       - Эдик.
        Эдик, студент индустриального института, оказался сыном ректора этого же института, но пошёл явно не в отца. С наглым Эдиком Гета не стала долго вести «переговоры». Но он изредка напоминал о себе.

       История получила неожиданный поворот, когда к Гете приехала из Алма-Аты Зинаида, её землячка,  девушка лет двадцати.
       - Вера Станиславовна, можно она будет жить со мной в комнате?
       - Ну что ж, попробуйте, а там посмотрим, - чуть поколебавшись, согласилась мама Евы, будто предвидя события.
       Зинаида училась в Алма-Атинском техникуме, но, ввязавшись в неудачный роман с сыном влиятельного в городе человека, оказалась в опале его отца, бросила всё и приехала к подруге. Жить стало еще веселее. Смуглая, рожденная от проезжего цыгана, изящная как тростник, с прямыми распушенными волосами, полными губами и прямым изящным носиком Зинаида просто не могла жить без страстей. Красотка, она могла бы быть моделью. У неё не было и грамма лишнего веса, она никогда не переедала, не ела после семи вечера.
       - Что ты делаешь, Ева, - говорила она.- Зачем ты ешь на ночь конфеты?!
       Смеясь, она отнимала конфеты у Евы:
       - Дай мне эту конфетку! - шутила дочь цыгана. - И эту. И эту. Все. Отдам завтра.
       Если девушки собирались вместе, то привлекали внимание тем, что все были совершенно разными: и не только внешне.
       В конце мая, когда стало тепло, снова появился Эдик, но не один, а с парнем, несколько позже сыгравшем отрицательную роль в судьбе Геты. Но в тот вечер все весело ринулись на Иртыш. Ева и Нора и не думали купаться: вечер им казался прохладным, а затея неуместной. Но Гетаамина и Зинаида, мгновенно сбросив одежду, устремились к стремительной реке. Сестры ахнули: Зинаида оказалась только в трусиках - без лифчика!!! Открыть публично грудь - это просто невероятно!!! Но дочь цыгана знала, что делала. Грудки у нее были маленькие и красивые, будто только начали расти, талия тонкая, а ножки такие стройные, прямые и длинные! После этого она ночами напролет стала пропадать с Эдиком.

       Гета даже глазом не моргнула.