Жил-был доктор

С доктором Зимогором я познакомился на втором курсе института. Я уже тогда писал, и это знакомство состоялось на одном литературном мероприятии. Ко мне подошёл этакий живчик с весёлыми, чуть хитроватыми глазами, протянул руку и сказал:
— Вы здорово пишете, мне понравилось.
— Что конкретно? — спросил я, пожимая руку.
— Мне понравилась ваша философичность и ещё вера в жизнь.
— А по-вашему, во что ещё можно верить?
— В дело, — сказал он и широко улыбнулся.
— Как вас зовут?
— Зимогор Диамед Архимедович, хирург широкого профиля.
— Почему широкого?
— А потому, что я могу делать всё: зашить руку, вырезать грыжу, оперирую по поводу рака и прочее.
— Я слышал о таких специалистах. Вас готовят на лунной базе?
— Точно.
Мы расстались.
Вторая наша встреча произошла в парке, где я обдумывал очередное произведение. Он прогуливался там с маленькой собачкой.
— Здравствуйте, доктор! Опять вот встретились.
— Я вас тоже приветствую, мастер слова. О чём думаете?
— Да так, кручу очередной замысел в голове. А вы?..
— Да вот с Вегой решил погулять.
— Любите собак?
— Люблю, уважаю за преданность и дружбу. Собака никогда не предаст в отличие от нам подобных.
— И диссертацию пишите?
— Пишу.
— Славы хотите?
— И славы тоже. Но, главное, людям хочу помочь: от рака избавить. А то ведь, как говорили во времена нашей юности, «рак — чума двадцатого века». Двадцать первый кончается, а что сделано?..
— А вы что придумали?
— На Уране открыли новое вещество — пенталектан называется. Слышали?
Я кивнул.
— Это вещество очень похоже на мыло. Посидит больной в такой мыльной пене —эффект налицо.
— И на какой стадии помогает? — спросил я несколько скептично.
— На первой и второй излечивается сто процентов больных.
— И кем проверено?
— Мной самим.
Мы помолчали, и он продолжал:
— Что же касается более поздних стадий, то финансов не хватает, чтобы исследования продолжать.
— Вы женаты?
— Был, — просто сказал Зимогор.
Взглянув в его глаза, я понял, что ему трудно говорить.
— Погибла она в поясе астероидов, — глухо сказал он.
— Извините меня, — проговорил я.
— Ничего-ничего, я уже привык.
Мы попрощались.
В следующий раз я встретился с доктором лет через двадцать. Он как-то усох, сжался, облысел и стал похож на большую добрую черепаху, но его ещё можно было узнать.
— Здравствуйте! Как ваши дела? — поинтересовался я.
— Потихоньку...
— А метод ваш как?
— Во всю практикуют и весьма успешно.
— По вам этого не скажешь.
— Тут другое, Валерий. Разрабатывал я методику не один, а с другом. Но он присвоил то, что мы делали вместе, как в книге «Голова профессора Доуэля». Понимаете?
Я кивнул.
— Ну, а вы чем занимаетесь? — спросил доктор.
— Практикую, студентов обучаю. Дел хватает. Скажите, Диамед Архимедович, вы счастливы?
— В какой-то степени, да. Ведь счастье — когда тебя понимают. И ещё, счастье— это когда тебе не мешают работать. А сделал я немало и понимающих нашёл. Так что я счастлив
— А слава как же?
— И славой, поверьте, я не обижен. Вот унян* недавно обучал. Не слышали?
— Слышал, — ответил я.
О смерти доктора Зимогора я узнал из выпуска новостей. Умер он на боевом посту, после очередной операции. Прилёг отдохнуть и больше не встал.
Много позже, листая словарь Даля, я наткнулся на слово «зимогор». Оно означает «босяк», «нищий». После этой истории я стал лучше понимать слова из Евангелия «Блаженны нищие, ибо они есть царствие небесное».

* Инопланетная раса.