Да. Нет

Я знаю, что ты все еще воскрешаешь мой образ в своей голове, бродя по улицам сырого, простудившегося города.
Твои шаги выстукивают колыбельные промокшей от дождя брусчатке. Равномерно проплываешь ты вокруг мест, людей и суматохи. И иногда ты все же вспоминаешь обо мне.
Ты делаешь это будто невзначай, как будто бы случайно задевая кончиками пальцев мое имя где-то в твоих воспоминаниях, заставляя его откликаться.
Приходя домой, ты складываешь эти обрывки моего образа на полку вместе с ключами от машины, заботливо заплетая слова в букеты, чтобы подарить их кому-нибудь другому.
Нет, прости. Другой.
Я знаю, что ничего не значу для тебя; и в то же время я значу слишком много, чтобы просто забыть меня и перестать вспоминать меня, видя у кого-то части моего взгляда.
Знаешь ли ты, что я умираю? Помнишь ли ты, как было когда-то, когда я была готова целовать твои руки, отпуская после каждых свиданий в толпы как на войну?
Мой рыцарь! Мой свергнутый своей же глупостью король...
Я существую в клетке недосказанности, сотканной тобой во время нашей последней дуэли. Да-да, ты ее не соорудил, не построил, а именно соткал. Оттого она кажется непрочной; прутья ее словно готовы оборваться от прикосновений заботливых рук. Но, черт возьми, какая же она цепкая! Какая она страшная для меня! Она во мне пустила корни, вплелась в мои волосы, чтобы я ее не покинула наверняка.
Я как сейчас помню: ты сидел на черном земляном холмике и старательно плел мне оковы, старательно выдумывал мне тюрьму. До того дня ты был слишком часто противоречиво категоричен: "да" и "нет" - на один и тот же вопрос. "Да" и "нет"...как же ты ужасно поступал!
Время от времени ты поднимал глаза на меня, чтобы посмотреть на мои страдания. А я стояла перед тобой с трясущимися коленками и пыталась тебе кричать. Но звуки, поднимаясь из самого дна моего ужасного состояния, из самого основания гнева и отчаяния, не могли вырваться криком из моей гортани. Я не могла издать ни единого стона. Все это осталось во мне.
Была тишина. Слышно было только завывание ветра.
Когда ты заметил, что я не в силах более мучиться, не способная сделать так, чтобы ты меня услышал, ты сделал мерзостное - ты ухмыльнулся. Ты только ухмыльнулся! Ничего ужаснее, казалось бы, ты не смог бы сделать тогда. Ты содрал с моей души ее покровы - ее кожу, под которой билось сердце, так преданно когда-то стремившееся к тебе. Я готова была унижаться и ползти к престолу, на который сама же тебя посадила.
А ты только ухмыльнулся...
Тогда-то я поняла, что все бессмысленно. Тогда-то я поняла, что ты не хотел бы услышать мой крик, будь он даже подобен реву Иерихонских труб. О, именно тогда бы ты и заткнул бы свои уши. Он разрушил бы тебя, он разрушил бы стены твоего внутреннего города, он уничтожил бы твой оскал.
Ты помнишь, что было далее? Я присела на корточки и обхватила голову руками.
- Сжалься, сжалься, умоляю! - начала я истошно молить.
- Да, нет! - послышался издевательский ответ. Ты все так же сидел и занимался своей жуткой затеей.
- Это жестоко, но я готова принять эту жестокость своею данностью. Знаю, что не заслуживаю. Но готова...сжалься!
- Да, нет.
Потом ты встал и пристально взглянул на меня. В твоих глазах была брезгливость и высокомерие. Я не могла поверить, ведь некогда, в далекие времена, они взирали иначе. Ты был иным. А сейчас серое небо стало нам покровом. И я тогда не понимала все еще, то ли это крыша нашего общего дома, то ли это саван. А солнце испуганно скрылось за тучами, обнаружив лишь светящийся бледный круг на сером небосводе.
- Да нет! Нет! - послышался чей-то голос за моей спиной. Я не стала оборачиваться, ведь все итак тщетно. Я поняла, что он хотел сказать. Я его узнала. С ним я спорила еще при жизни. Он меня поразил. Поразил тем, что всегда въедался мне в спину, но был мне ненужным и при этом все равно следовал за мной. Этот голос я готова была променять на твой, но ты не пожелал этого.
И тогда я поняла,... да, именно тогда-то я поняла, что ты образ, надуманный, нарисованный моим одичавшим воображением. Тогда я поняла, что это именно я ставила запятую между этими односложными ответами, а не ты. Именно я, а не ты. Я заплетала из двух слов то, что оставляло мне надежду; я заплетала из двух слов канат, связующую нить к тебе. Но делала это без тебя, сама. Ты не брался за другой конец, а я не хотела это замечать.
Я обнаружила, что сама влезла в эту дурацкую клетку. А ты только стоял и молчал.
- Ты очень жалок. - произнесла я шепотом. - Очень-очень жалок. Почему именно ты так грандиозно жалок и непонятен? Почему не кто-то другой, а ты?
Ты скорчился в гневе, но ничего не ответил. Нечего было говорить. Ты что-то хотел сделать; возможно, ты хотел бы вонзить в меня твое последнее оскорбление. Сделать так, чтобы мне стало еще больнее, но ты просто ушел. Спустился обратно в свою преисподнюю, откуда некогда вышел в мой свет. Снова вернулся к корням, чтобы было комфортнее не знать, как жить дальше.
Я готова была сделать тебя своим пристанищем. А теперь? Что теперь?
Ты был настолько лжив и лицемерен, что даже зло заплакало, склонившись над моими бездыханными, задушенными чаяниями.
Одно знаю: ты все еще воскрешаешь мой образ в своей голове, бродя по улицам сырого, простудившегося города.
Хотя, может это все снова моя клетка и мои рассыпавшиеся надежды? Да, нет?