Логика чувств. Ч. 1 Фантом. Гл. 3 Абитуриенты

       Молодость всё расцвечивает красками, а зрелый разум трезво смотрит вперед. О проблемах сталинских репрессий (да и любых других проблемах) в их семье никогда не говорили, никогда не «ныли» и не жаловались. И Еве казалось, что в её великом государстве всегда были времена света, «хрущевской оттепели» и демократизации культуры, в которые проходили её подростковые годы, и суть которых неплохо выразил тогда девиз «Если не я, то кто?», с удовольствием подхваченный массами.
       Но времена сменились, и поступала девушка в университет уже в брежневскую «эпоху застоя». Временной континуум, казалось, застыл как сгущённое молоко в банке: надёжно и сладко. И было в этом времени самое важное: заботливая мать-Родина.

       Окна пятиэтажного чистенького общежития выходили в сторону яра, заросшего зеленью. Общежитие было полно абитуриентов, съехавшихся в этот теплый край с разных концов страны; однако, из Казахстана она была одна. Каждый абитуриент мечтал поступить: кто-то отчаянно готовился к очередному вступительному экзамену, кто-то бестолково суетился, но все с энтузиазмом и открытой душой знакомились, устраивали дружные застолья с чаепитием, вместе гуляли по улицам и паркам города, шли в кино. Кроме абитуриентов, в этот летний период в общежитии был, в основном, обслуживающий персонал, да студенты, в основном иностранцы, из тех, кто уже вернулся или вовсе не ездил этим летом никуда. Их было немного. В их кампании чаще других оказывался Франк, студент-индонезиец. Неназойливый и скромный, он не вызывал протеста своим присутствием, и девушки-абитуриентки к нему быстро привыкли. Началось с того, что он помог найти в незнакомом городе сначала кинотеатр, потом нужный магазин. Однажды, девушки спросили своего «гида»: 
       - Франк, почему ты не поехал летом домой?
       - Для меня каникулы в моей стране пока невозможны.
       - Но почему?
       - Интересно ли это знать столь молодым девушкам?
       Он был очень вежлив и учтив в ответах, и эта манера общения так отличалась от непринужденной простоты общения советской молодёжи.

       - Ну, ответь, мы же будущие обществоведы, философы и историки.
       - Возможно, вы слышали в новостях, что в Индонезии произошел государственный переворот?
       - Да, мы слышали эту новость.
       - С той поры наша страна залита кровью. В тюрьмы и лагеря брошены десятки тысяч человек, тысячи убиты. Политика террора, которую проводит режим генерала Сухарто и правые партии, выражающие интересы крупного компрадорского* и иностранного капитала, пока не прекратилась. Какой уж тут отдых на Родине!
       - Как же ты вообще вернёшься домой? Что ждет тебя, получившего образование в Советском Союзе?
       Франк мягко улыбнулся:
       - Военный режим не вечен, да и специалисты Родине нужны.
       - Так ты считаешь, ещё не все потеряно?
       - Для меня или для Родины?
       Франк сделал паузу, будто отыскивая в своей памяти верные фразы:
       - Триста пятьдесят лет Индонезия была колонией Голландии, но смогла добиться независимости. Мы преодолели многие преграды, в том числе благодаря политической, этнической и религиозной сплоченности. Нас не смогли расколоть на ряд мелких островных государств, как собирались. «Тысячи островов - одно государство», «Букет языков и диалектов - один народ» - таковы были наши стратегические цели.
       - Наши народы тоже сохранили единство после социалистической революции. Мы один советский, дружный народ, хоть у нас более ста наций и народностей в стране. Мы понимаем тебя.
       Франк продолжил:
       - Мы сохранили политическую целостность не только благодаря правильной этнической, но и верной экономической политике:  во многом благодаря и тому, что правительство сразу национализировало большую часть иностранного капитала и добычи нефти, стало наделять крестьян землей.
       - О! Как похоже на нашу историю!
       - Конечно, это ваш опыт учил и вдохновлял нас. Но сейчас у нас подняли головы те, кто не желает упустить своего шанса в борьбе за власть и доходы. Это сложные политические игры глобального масштаба.
       Кампания молодежи, будто впервые, увидела Франка: рядом с ними был не невзрачный и непонятный молодой человек, но гражданин.


       Потихоньку абитуриенты выпадали из конкурса, общежитие пустело, но Ева оставалась, продолжая вступительную гонку. Пришло время, когда Франк стал сопровождать только ее: кампания абитуриентов сложилась как карточный домик. Молодёжь разъехалась по домам, не набрав нужного количества баллов. Ева еще не сошла с дистанции. Осталось узнать результат: пройдёт ли она по конкурсу. Все вступительные экзамены она сдала отлично, но иностранный язык только на “хорошо”. Возможно, бала для поступления, ей и не хватит.
       После каждого экзамена Ева встречалась с бывшим одноклассником: они шли в кино, кафе или к нему в общежитие. Павел виртуозно жарил картошку с луком, шутил; ребята открывали бутылку сухого вина. Он тоже никуда не уехал из города, потому что опекал Еву, потому что работал в университете, чтобы финансово меньше зависеть от родителей. Как-то они просидели допоздна, и он уговорил ее остаться у него в общежитии. Несмотря на одну постель, она так и не сняла интимное белье. На искушение у неё был один ответ: раз она не собирается замуж ни за него, ни за кого-то вообще в ближайшее время, они сохранят определенную границу в отношениях как табу. Она совершенно не переживала о проблемах, в которые загоняла Павла: они её не трогали, хотя она и сама была по уши измучена естественными для возраста инстинктами.

       По дороге в общежитие Ева и Франк зашли в кафе «Интурист». Напряжение спало, и Ева спокойно пила рядом с ним кофе и ела орешки и чувствовала себя очень комфортно. Вечером, провожая девушку на свидание с Павлом, Франк подал ей пакетик с конфетами.

       Франка Павел видел пару раз: «Ну и что, ведь он знает свою Еву. Да и с чего ему ревновать её к этому слабаку?! Он ему не ровня. Пусть скажет спасибо за то, что Ева удостаивает его своим общением». Таким было восприятие событий Павлом. Невысокий и мелкий против славян, «страшненький» лицом Франк - кто он для нее - только ее игрушка? «Пусть играет», - решил Павел. Но и игрушки бывают разные: любимые или нет. Еве, приехавшей из Азии, уютно было со скромным парнем из Индонезии. К тому же, он жил в одном с ней общежитии, и то ли хотел, то ли имел больше возможностей быть более внимательным к ней, нежели Павел. Когда девушка сдала последний экзамен, он - совершенно неожиданно для нее, пока она была ещё в университете - вымыл пол в её комнате (О!) и приготовил плов с курицей: как гром с неба. Она оказалась будто дома.
       После обеда, Франк предложил:
       - Пойдем ко мне в комнату, послушаем хорошую музыку. Ты никогда не была у меня в гостях.
       Они поднялись на этаж выше, прошли в его корпус. Студенты в общежитиях часто сидят не на стульях, а на кровати, из-за скудости мебели. В иной комнате порой можно было не найти ни одного стула. Но здесь он был, и Ева инстинктивно села за стол на стул.
       - Почему тебя так зовут? - спросила.
       - Потому что и у нас есть христиане - католики в основном.

       Франк включил музыкальный центр, и вышел на минуту из комнаты. На столе лежал толстый глянцевый журнал. Ева инстинктивно взяла его и открыла: это был журнал для мужчин. В нем были фото полураздетых женщин! Это изумило Еву. Она впервые видела такое, душа её отчего-то бессознательно напряглась. Она медленно листала журнал, и ей почему-то казалось, что он её оскорбляет. «Почему он не спрятал его? Зачем мне смотреть на полуголых других женщин? - пронеслось в голове у Евы. - Мне на них смотреть - ни к чему. Я их прекрасней: тоненькая и стройная. Но главное - я невинна.  Мне страшно смотреть на них».
       Вернулся Франк, и ему она сказала другое:
       - Я видела однажды на цветной обложке журнала «Вокруг света» индонезийских девушек, исполняющих один из национальных танцев. Кончики пальцев у них были схвачены изящными украшениями, удлиняющими их, а позы, застывшие на фотографии, очень грациозны. Они были одеты в необычайные по моим представлениям костюмы и были очень красивы. Так и врезалась эта картинка в память.
       - Ты еще грациозней и красивее их, - очень тихо ответил Франк. - В тебе есть то, чего нет в наших девушках.
       Но Ева не стала просить уточнений. Франк был рядом, он попытался прикоснуться к очень тонкой талии Евы; почувствовав кончики его пальцев, она повернулась к мужчине лицом и отошла на шаг - словно невзначай. И, неловкая для неё ситуация, исчезла.
       Он понял сразу – она против его прикосновений.
      
       Вскоре выдали результат: список зачисленных студентов первого курса. Она в него не вошла. Ей не хватило балла.
       Ева и не думала грустить: вернется домой на берег своей прекрасной реки. Для учебы вдалеке от дома она ещё не созрела. Ей и так интересно жить. На следующий год она сделает новую попытку поступить туда же. Даже сам процесс поступления имеет смысл. А учеба - тем более. И она будет здесь учиться.

       Франк провожал её с тоской и покорностью. Последний раз они прошли по улицам города, он что-то подарил ей на память. Это осталось у девушки в сознании. Но как её провожал Павел, она почему-то вообще не запомнила. Парадокс.


*Компрадорские слои - слои нации, идущие на сотрудничество с колониальным режимом.