3. Звук

Дешевая китайская игрушка, висящая на месте привычного дверного колокольчика, издала негромкую мелодичную трель-перезвон. В лицо пахнуло теплым вечерним воздухом, плотным, как любимый плед.

Ты машинально придерживаешь автоматическую дверь круглосуточного супермаркета. Спускаешься по скользким ступенькам, выложенным – тебе это давно известно – светло-бежевой плиткой. Твои ноги ощущают жар асфальта, сильно прогревшегося за прошедшие сутки. Над городом повило удушливое облако горячего воздуха и влажных испарений. Нечем дышать. Ты глубоко вдыхаешь, грудную клетку просто распирает от количества поглощенного воздуха, но истерзанному летним зноем организму не хватает кислорода. Раз за разом ты делаешь все новые вдохи, от которых начинает кружиться голова, и непонятно, как простой человек может выдерживать мощь раскаленного города.

Это привычное. По вечерам на Марсель опускается удушливое покрывало. Ты никогда не покидал родных мест с тех пор, как родился – недалеко, в соседнем квартале – и по-хорошему, не должен был бы замечать зноя. Но усталость и недоедание берут свое, и ты идешь медленно, давая себе время привыкнуть к резкой смене температуры воздуха после прохладного помещения. Прищуренные глаза не совсем верно оценивают расстояние до предметов вокруг – твоя походка слегка неровная, шаги какие-то странно рваные. Пластиковый пакет с только что купленными несколькими бутылками молока, растворимым супом и хлебом подергивается и с неприятным хрустом цепляется за ногу, перекручивается, и полиэтиленовые ручки оставляют на руке невидимые, но ощутимые горячие отпечатки.

Тебе жарко. Вкупе с общей усталостью это просто лишает сил. В тебе волной поднимается, словно ниоткуда, все нарастающее раздражение. Отвращение к собственной никчемности.

Бесит. Тропинка в парке, по которой ты неровно ступаешь. Посверкивающий мельчайшими искрами базальт небосвода. Шелест мириад листьев, так похожий на издевательский шепот. Издевки, насмешки… сочащаяся ядом чужая речь. Воспоминания, положенные на самую дальнюю полку подсознания, крепко запертые в самую неприметную шкатулку. Ты знаешь, что он там. Ты знаешь, о чем они, но никак не хочешь открыть крышку. Боишься погрязнуть в прошлом, отодвигаешь его, но оно неумолимо испаряется, издавая тошнотворный кисловатый запах, заставляющий рот наполниться горечью. Нет. Забудь, вернись. Отвлекись. Отвлечься на что? Вокруг – тишина… мертвая… НЕТ! Она не такая, она сонная, ленивая, зловещая… но пожалуйста, Господи, пусть она не будет ме…

Стук. Ритмичный цокот откуда-то издалека. Нарушающий тишину и в то же время усиливающий ее – в кратких паузах меж ударами она сгущается, уплотняется и подбирается все ближе… Неистовое желание заткнуть уши, но тогда тишина сразу прыгнет на тебя, запустит когти в голову… страшно.

Движение на уровне инстинктов – резкое, быстрое, не фиксируемое сознанием. Миг – и ты уже стоишь за каким-то деревом со стволом достаточно широким, чтобы укрыть тебя вместе с предательски шелестящим пакетом, спрятать если не от вездесущей тишины, то хотя бы от случайного взгляда.

***

Пакет ты давно бросил у корней дерева, предусмотрительно наступив на него, чтобы внезапный и никому не нужный порыв ветра не выдал твое местонахождение. Твое лицо прижимается левой стороной к бугристой коре. То и дело приходится облизывать потрескавшиеся, превратившиеся в противную сухую корку губы – от твоего бешеного дыхания, вырывающегося изо рта с каким-то старческим присвистом, они пересыхают в считанные мгновения. Ты чувствуешь, как по тыльной стороне ладони пробегает по каким-то своим делам любопытный муравей. Дыхание наконец стало размеренным – свежий, даже можно сказать - росистый запах растения успокаивает. Это помогает ждать.

Стук. Стук. Ближе.

Лишь одна аллея в парке освещена оранжевым светом фонарей. И на эту полоску тусклого света вышла девушка, аккуратно переставляя ноги, обутые в босоножки на высокой шпильке. Она шла, явно наслаждаясь, даже можно сказать – упиваясь ощущением себя самой. Руки, унизанные яркими браслетами, то и дело одергивали блузку, оглаживали бедра, обтянутые джинсовой тканью. Девушка время от времени касалась себя, словно боясь, что наряд исчезнет, как полуночный сон.

Цок. Цок. Цок. Еще шаг – еще удар. Девица, с виду такая хрупкая, наступала тонкой шпилькой неожиданно сильно. Казалось, еще чуть-чуть – и полетят искры.

 Скрежет. Заставляет морщиться. Из твоей головы исчезли все мысли, остался только звук ритмичных ударов железных набоек об асфальт.

Девушка прошла мимо дерева. Ты перестал дышать, боясь быть ею обнаруженным. Тебе казалось, что малейшее движение может подписать приговор. Поэтому ты не шевелился. Только она. Она двигалась. Она нарушала Тишину.

Тварь. Тишина не простит ее. Нет.

Жуткий скрежет по темному асфальту. Девица запнулась ногой за какую-то выбоину в сером покрытии дороги. Еле слышно выругавшись, она продолжила свой путь. Звук начал отдаляться. Странное дело – тебе не нравился этот стук, он отдавался в голосе многоголосым эхом, словно твоя черепная коробка сделана из металла. Цокот сотни раз отражается, сталкивается со своими звуковыми клонами, заставляя закусывать губу от невыносимой головной боли, все крепче вцепляться пальцами в кору дерева и прижиматься к ней щекой… Но вот ты понимаешь, что боль превращается в призрак. Этот призрак обвивает тебя тихими туманными руками, злобно-кисло шепчет тебе в ухо, проводит чем-то склизким по губам, заливает соленой влагой глаза… И как только ты понимаешь, что этот призрак бесплотен, он с тихим, каким-то эфемерным, потусторонним постукиванием отдаляется. Испугался разоблачения? Ты ухмыляешься.

Но мгновенная догадка заставляет тебя похолодеть. Черты лица застывают маской, ледяной, как пятна пота на твоей старой рубашке. Ужас выползает из ушей, струится по вискам и капает и глаз, словно в насмешку выдавая твое состояние.

Темнота. В ней затаилась тишина. С безмолвным упорством она настигла тебя. Сейчас она дотронется, и… Господи!.. ты станешь таким же ме…

Бестолково размахивая руками, но тем не менее ухитряясь не издавать много шума, ты бежишь в сторону, куда тебя ведет слух.

Цок. Цок. Цок.

Тихо. Ти-ши-на. НЕТ!

Ты видишь ее. Девушка остановилась. Ее рука лихорадочно шарит в маленькой клеенчатой сумочке.

- Иди! – хрипло выдыхаешь ты.

Она молчит. Ни звука.

 - Я сказал: иди! – исступленно рычишь.

Девушка попятилась. Тихий перестук набоек. Ты закрываешь глаза. Скрежет. Глухой удар упавшего тела. Шорох.

Ты снова открываешь глаза, не в силах стоять вот так беззащитно. Девица сняла босоножки и теперь бесформенной кучкой, так и не поднявшись, тихонько отползала назад. Сумочка валялась неподалеку.

Что-то настигло тебя. Вероломно напало со спины, украло твои глаза, руки и ноги. Ты ничего не видишь. Ощущаешь лишь асфальт под ногами и чье-то трепещущее тело в руках. Звуки – вот то, что по-прежнему осталось только твоим.

Вскрик, всхлип, шорох.

Царапины, хлесткие удары.

Хрип.

Ослабевающая хватка.

Тишина.

Ничего.

Темнота.

Удара о землю ты уже не почувствовал.