400 лет любви

У меня началось все с сериала про Шерлока Холмса, где в одной из современных интерпретаций  Шерлок и Ватсон – мужчина и женщина. Я, как наркоман, подсевший на этот сериал, ждала момента, когда Шерлок и Ватсон отступят от сценария  и начнется любовь.
Любовь – это очень обширная, непонятная и необъятная тема, которую лучше не затрагивать, потому что, именно в этом случае действует золотое правило всего человечества «меньше знаешь, крепче спишь». Однако  количество вопросов  к самой себе не убавилось, наоборот, возникла идея рассмотреть любовь с точки зрения исторической прямой.
Итак, любовь и ее проявления на протяжении, скажем четырехсот лет -  это  будет темой данной статьи.
Пожалуй, время, когда люди попытались соединить секс, разум и любовь  начинается в далеком семнадцатом веке. В эпоху просвещения и попытки отпрыгнуть от Бога к Науке.
«Барокко открыло именно секс и предъявило его людям с гордостью первооткрывателя» - проскользнула строчка в довольно занимательной статье об отношениях 17 века. Именно этот век, создал «мир для двоих», причем, он не польстился сказать, что пол между двумя может быть и одинаковым.  К проблеме “homosexual” стоит обратиться позже и рассмотреть отдельной частью этого странного чувства.  Роман, время, когда люди перестали преклоняться перед оружием и богами и встали на колени перед другими людьми, причем встали довольно-покорными,  беспомощно-возмущенным, но развращенными высокими ценностями низших чувств.   Семнадцатый век открылся сексу и разуму, как чему-то цельному, чему-то, что вошло в основу прискорбного аморального настоящего. 
Как говорится «первый блин комом», все это можно было увидеть в эпоху Барокко. Попытки показать всем Святой Грааль в другом существе,  пришли к тому, что последующему столетию пришлось подчищать концы неуемного начала.  Восемнадцатый век отличился своими контрастами. Например,   России, стране с высокими нравами и строгими обычаями, приход 18 века, века раскрепощенности чувств,  эмоций и желаний, дался очень тяжело.  Петр первый привез заграничную моду, но не вывез памяти из умов людей. Отцы метались между, тем, как «положено» и тем, что «модно» в любовных отношениях их детей.
«Например, гардемарин Смольянинов забрался на чердак в доме князя Г. в надежде дождаться ночи и оттуда проникнуть в покои юной княжны, но дом, к его несчастью, оказался ветхим, и в один прекрасный момент Смольянинов провалился прямо в спальню княгини-матери. Бедняга был принят за черта и едва унес ноги от дворни, настроенной по отношению к нечистой силе весьма решительно. Другой юный воздыхатель пробрался в княжеские хоромы, переодевшись дворовой девкой, и по ошибке попал в комнату, где отдыхал после обильного возлияния хозяин дома, большой любитель женского пола. Продрав глаза и увидев подле себя девушку, хозяин незамедлительно дал волю рукам и чуть не испустил дух от страха, когда девушка заговорила басом. Обе истории дошли до царя. Петр посмеялся, и наказывать наглецов не стал…» - написано в одной статье о любви восемнадцатого века.
Прочитав множество романов, я подумала о том, что любовь в 17-18 веке была очень романтичной, но не тут то было. В 18 веке, как ни в какое другое время выступает вперед  “sodomy” – очень интересный момент отношений между людьми в культуре всех народов.
Любовь мужчины к юноше началась за долго до выбранной мной временной рамке. В древнегреческих мифах Зевс похищает Ганимеда,  Аполлон обладатель целого ряда возлюбленных прекрасных юношей и многие другие.  Самое интересное то, что во всех культурах sodomy была запрещена, как с религиозных точек зрения, так и с нравственных.  Заглянув в википедию, я нашла много интересных фактов о любви мужчин  в разных точках земного шара. Например, Геродот утверждал, что персы переняли « высшую любовь»  от греков.  С расцветом христианства любовная форма sodomy была вообще запрещена и каралась смертью, базируясь на Ветхом завете,  где говорится – «не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость». Однако, такие порядки существовали условно,  особенно в Италии в эпоху возрождения. Так же sodomy была отмечена в Японии,  Индии, среди Ацтеков, в Китае и Средней Азии.  Среди японских самураев данные отношения носили педагогический характер, напоминающий о древней Греции, сложился институт под названием «сюдо» - «путь юноши», просуществовавший до конца 19 века.  Ислам изначально резко отрицательно относился ко всяким гомосексуальным контактам, прямо запрещенным Кораном. Однако с перенесением столицы в Багдад при дворе халифов расцвела любовь к мальчикам. Уже в начале VIII века появляется арабская гомоэротическая поэзия, которой впоследствии подражал Пушкин: «Отрок милый, отрок нежный! Не стыдись — навек ты мой…». Поэт Абу Нувас (757—814) открыто воспевает прелесть мальчишеского тела, ставя любовь к безбородым мальчикам и даже к тем, кто уже начинает бриться, выше любви к женщинам: «Моё перо спотыкается на передней стороне листа бумаги, но великолепно скользит с задней стороны». Поэт Мухаммад ибн Давуд Аль Захири доказывал, что любовь к мальчикам является наиболее возвышенной. По преданию, сам он умер от чистой любви к юноше.  Думаю, стоит вернуться к веку 18, где даже мода развивалась с внутренними желаниями людей того столетия.  Она была вызывающе женственной, такой ненавязчивой, такой сладостной и романтичной, как и любовь.
Любовь начала обретать более расплывчатые формы, которые то и дело перетекали в «ипподромные отношения»  - чем больше любовников у тебя было, тем сильнее тебя уважали в обществе; чем чаще ты страдал и падал от безответной любви, тем больше у тебя ее становилось. Интриги, тайные письма и игры разума взяли вверх над всякой моралью и человечностью. Такое отношение к человеку послужило основой всех последующих «моральных» революций.
 Однако, так долго не могло продолжать и человечество решило, что времена «ипподромных отношений» , должны остаться в стороне и в революционном 19 веке им места нет.  19 век – это век процветания науки и возвращения исинного человеческого естества. Упрощаются одежды, прически, отношения входят в нормальное русло, люди останавливаются, чтобы дать рост именно своему интеллектуальному нутру, а не животной страсти. В моду входят тайные письма, любовь, которая придерживается границ и расстояний.
«…Это - прямое деисте на мысли, на желания, и по­тому - на решетя той сродной души. Это деисте я всегда желал произвести на тебя, когда я молился Богу... и мне кажется, что Бог меня услышал... и что ты почувствовала это деисте, - и благодарность моя к Богу - бесконечная и вечная. Теперь остается то косвенное деисте, которое отстраняет несчастье от любимого человека, если молишься, например, чтобы он совершил путешествие без препятствий, или об исполнении его желаний, если они хорошие, и т. д. Чтобы отрицать это косвенное деисте, надо было бы отри­цать предопределение, что немыслимо. Как можем мы знать, до какой степени предопределены заранее события и в жизни любимого человека? И если они были предоставлены всяким влияниям, какое влияние может быть сильнее, чем влияние души, приближающейся к Богу с горячим желанием, что­бы все обстоятельства содействовали счастью души друга...» - из любовного письма графа Алексей Константиновича  Толстого -  С. А. Миллер, впоследствии его жене.
Подумать только, Грааль в виде возлюбленного человека, опять взошел на престол.  Можно смело сказать, что в 19 веке в отношениях любви, человечество опять кропотливо и мелкими шажками устремилось вверх. Оно не боялось оступиться, не боялось замедлить ход, оно твердо решило, что яма страстей животных – не для наших умов. В последующие десятилетия эта мысль крепко осела в умах всего человечества.
Оставшиеся 100-150 лет ушли на то, чтобы люди обособились от стадного чувства и сами определили для себя кто они.  Воодушевившись всем прочитанным,  я на всех парах понеслась к своим друзьям, мучать их вопросами о том, что для них важнее: тело или разум. Как ни странно, но на вопрос – «Что для тебя является самым возбуждающим в человеке», абсолютно  все ответили – «Мозг».   Что же касательно  любви, тут все, как в  учебнике по истории: кто-то застрял в эпохи просвещения,  кто-то в классицизме, кто-то в возрождении, но особенность 21 века состоит в том, что люди, пройдя все эти эпохи, стали гибридами собственных перерождений.
Я, как один из семи миллиардов гибридов, начинаю метаться, когда сталкиваюсь с подобными чувствами. Странно, но когда вбиваешь в поисковике фразу «любовь в 21 веке», он выдает одну очень интересную ссылку под названием «творчество для всех». Может действительно, так оно и есть? Любовь 21 века – творчество для всех. Кликнув мышью на следующую ссылку, я набрела на один занимательный стих:
Вот такая сегодня любовь,
Без цветов и стихов на рассвете,
Без приятных и ласковых слов,
Только смайлы и встречи в инете.

Только снова прогулки в сети,
Вместо солнца экран монитора,
В виртуальных мирах не найти,
Настоящего теплого взора.

Не заменит касания рук,
Переписка и смайлики в чате,
Только сердца умеренный стук,
В социальных сетях так некстати.

Ни к чему теперь сердце дарить,
Если можно в контакте на стену,
Кинуть фото и снова бродить,
Подобая в сетях манекену.

Вот такие сегодня дела,
Вновь опутал инет человека,
Через сети нежданно пришла,
К нам любовь 21 века.
 
Стирая уже третий абзац, я пыталась понять, как продолжить свои размышления, как найти ответы на вопросы, как опровергнуть  пять простых четверостиший, и подарить себе надежду на более или менее осязаемое будущее.
Я посмотрела в правый верхний угол своего экрана, где занимал свое законное место мой  любимый человек. Кажется, что две бессонные ночи, в поисках оправданий поведения и надежды, разобраться, что  к чему, прошли зря.  В итоге, что я имею в конце данных размышлений? 
Любовь – осталась все той же темной и загадочной стороной. Молодой человек – набором ноликов и единичек,  передаваемых через спутники в космосе. Душа, которая так и не поняла, что для нее важнее животные инстинкты или же возвышенное состояние. Человеческая сущность, которая причиняя боль другим, пытается выкарабкаться в более или менее безболезненное место. Внутренние кошмары,  перемешанные с краткими счастливыми моментами, полное наружное бездействие, и внутренние бури, которые утихают, только для того, чтобы ударить в твое  то ли возвышенное, то ли в пыль растоптанное я,  с новой силой, помноженной на нескончаемые сомнения.  Я вот думаю, если Бог действительно хотел наказать  Адама и Еву   за непослушание, то у него это отлично получилось, можно даже сказать, что он слегка перестарался.
Быть откровенным в 21 веке не страшно, страшно быть настоящим. Страшно признать то, что мучая любимых, я наслаждаюсь этими мучениями с ними в равной степени. Мы поколение садо-романтиков, склонных к филантропическому душевному холокосту  друг  друга.
Пойду досматривать  Шерлока Холмса, может, у них получится чистая и честная любовь в какой-нибудь из альтернативных реальностей?...