Тёткин Борщ

Рядовой Тёткин был ротной знаменитостью. Да нет, не был он ни особенным богатырём, ни отличником боевой и политической. Не был ни выдающимся стрелком, ни героем кросса «с полной выкладкой». Даже автомат разбирал и собирал далеко не первым. Но зато очень смешно и удивительно было, когда стоял он рядом со старшиной Борщем — оба как в зеркало смотрелись, вот до чего похожи были! Старшине это, конечно, не нравилось. Он даже немножко сторонился Тёткина — парнишка был хитрый и не очень дисциплинированный, того и гляди подставит. Поэтому относился старшина Борщ к рядовому Тёткину с излишней строгостью, даже иногда покрикивал на него.

В среду был банный день. Утром после завтрака старшина построил ребят, проверил у всех бельё и мочалки и повёл в дымящуюся над речкой баню. В предбаннике быстро разделись и с шутками, шлёпая друг друга по голым телесам, полезли в парилку. Борщ вошёл последним и огляделся. Тёткин, конечно же, устроился лучше всех и с удовольствием хлопал себя веником по тощему заду. Старшина усмехнулся — как в зеркало погляделся — и пошёл в свой угол, уважительно оставленный ему ребятами.
Тёткин помылся первым и вышел в предбанник. Там было холодно и пусто. Из угла ему вызывающе мигнули старшинские погоны. От неожиданной мысли он даже поёжился, потом нервно хихикнул и, решив, что успеет, быстро натянул на себя старшинскую форму. Стоя перед зеркалом, он, как сумел, изобразил из своего слегка отросшего «ёжика» залихватский чуб Борща.
В этот момент входная дверь распахнулась, в предбанник вбежал дежурный из штаба, крикнул: «Товарищ старшина, боевая тревога!» и выбежал за дверь. Тёткин постоял пару секунд в нерешительности, потом махнул рукой, распахнул дверь в баню и громко крикнул: «Боевая тревога! Кончай мыться, одеваться бегом марш!» Из облака пара гурьбой выскочили мокрые солдаты и, наспех вытираясь, с трудом натягивали на мокрые телеса одежду. Потом прибежал старшина и удивлённо уставился на Тёткина. Тот подскочил к нему, расстёгивая ремень гимнастёрки и что-то непонятное прокричал в своё оправдание. Борщ яростно оттолкнул его, выкрикнул что-то столь же непонятное и, натягивая на ходу тёткинскую гимнастёрку, бросился вон из бани.

Подбежав к плацу, Тёткин увидел почти полный строй своего взвода и старшину Борща на его, тёткинском месте. Борщ угрюмо смотрел на Тёткина и втихаря показывал ему кулак.
Через два часа их привезли в пункт развёртывания. Командир взвода лейтенант Бирюков побежал на КП, указав «старшине», где и как закрепляться на позиции. Тёткин уже совсем освоился и с удовольствием командовал. Особенно он при этом покрикивал на Борща. Тот понимал, что Тёткин это делает для конспирации, и не обижался.
Старшине досталось место на правом фланге, за небольшим бугорком. Он с удовольствием рыл окопчик, гордясь, что ещё не забыл это искусство, и иронически поглядывал на своих «салажат», набивавших мозоли невдалеке от него. Приключение начинало ему нравиться. Он представлял, как расскажет об этом Бирюкову и как они оба посмеются потом над разгильдяем Тёткиным. Разведчиков из дивизии генерала Тенишева он прозевал. Один из них запихал ему в рот кляп и сжал его в медвежьих объятьях. Его исчезновение обнаружили только через час, и лейтенант пробурчал под нос, что-де из-за этого чёртова Тёткина опять у него будут неприятности и уж в этот раз он ему покажет.

Атаки на позицию взвода продолжались весь день. Ребята отлично держали оборону. В шестнадцать-тридцать наблюдатель из дивизии приказал лейтенанту Бирюкову выйти из боя и передать командование старшине. Контратака началась через двадцать минут. Тёткин со своим взводом первым ворвался в расположение роты «синих» и взял в плен капитана.
Борща привезли в расположение части через два дня, наголо постриженного. Под глазом у него пылал большой свежий синяк, нечаянно поставленный ему кем-то из роты взятого в плен капитана «синих». Борщ был голоден и устал от приключений. Незаметно поменяться одеждой с Тёткиным было теперь невозможно, а от признания его что-то удерживало.

Весь следующий месяц Борщ жил в казарме с солдатами и уже привык быстро откликаться на фамилию Тёткин. Каждое утро он подолгу смотрелся в зеркало, терпеливо снося многочисленные по этому поводу шутки. Синяк постепенно бледнел, но волосы росли медленно. Наконец настал день, когда и они выросли достаточно. Теперь Борщ был опять точной копией Тёткина, и это радовало его до глубины души. Обмен решено было произвести завтра, в банный день.

Утром Тёткин привёл ребят в баню. В предбаннике все быстро разделись и, как всегда, с шутками побежали в парилку. Борщ и Тёткин переглянулись и, пожав руки, пошли за ними. Входя в мыльную, Тёткин поскользнулся и, увлекая за собой старшину, грохнулся на пол. У него была сломана левая рука, у Борща — правая. Последнее, что успел сделать старшина перед отправкой в госпиталь — взял наконец-то свою старшинскую форму. В госпитале, при регистрации, медсестра случайно перепутала их документы.
Тёткин из госпиталя выписался первым.