В мире животных инстинктов

   

                СВЕРХЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ 
                Советская наука в поисках омоложения и бессмертия


Парадокс: 20-30 годы – золотой век советской науки.  Новая власть, отбросив религиозное сознание, обратилось к мифу. Задача: сотворение нового мира, создание принципиально нового, небывалого человека, и социально, и физически, и психически. В потенциале – человека бессмертного. Вполне понятно: отказ от идеи бессмертия души неизбежно привел к мысли о бессмертии тела. Отсюда – небывалый интерес к вопросам омоложения, к поискам секрета вечной жизни.                Смерть Ленина стала шоком – гений всех времен и народов ушел от преждевременного старения. Разумеется, партийная элита всерьез озаботилась вопросом омоложения. Но в этом – не столько личная корысть, сколько подчинение собственному мифотворчеству.  В 1926 году Сталин требует: «Нужно оседлать природу!». Ему вторит Георгий Пятаков: «Беспредельным расширением возможного, превращением того, что считается невозможным, в возможное — этим характеризуется большевистская коммунистическая партия. В этом есть настоящий дух большевизма».                Глобальная борьба со смертью разворачивается на всех фронтах, и блестящие ученые с огромной энергией включаются в нее. Привычные рамки уничтожены, они могу стать демиургами, перед ними – вся Вселенная. Циолковский разрабатывает планы космической экспансии, посадки ракет на Марс и Луну. В итоге воссоединения человечества наступит полное преобразование Земли, регулирование природы, использование солнечной энергии, усовершенствование растительных и животных форм, вплоть до овладением временем и пространством. Жизнь и на нашей планете, и во всей Вселенной будет управляться единым мозгом «богов разных степеней», небожителями, наделенными Высшим разумом.                Вернадский грезит об автотрофном человеке, не нуждающемся в пище, лишенном половых органов, жизнь которого будет поддерживаться лучами солнечного света. Бехтерев и Павлов совершают гениальные открытия в области человеческой психики…                И, конечно, с небывалой активностью идут разработки непосредственных методов омоложения и поиски бессмертия.                Научная пресса с восторгом пишет об опытах хирурга Сергея Воронова, живущего во Франции, который впервые смог пересадить человеку половые железы обезьяны. Престарелые пациенты Воронова утверждали, что к ним вернулась молодость и невиданная сексуальная сила. Книги Воронова издаются в России и пользуются огромным успехом, по его методу работают несколько советских врачей. Профессор Замков, муж Веры Мухиной, разрабатывает метод гравиданотерапии, у него лечатся такие видные коммунистические деятели, как Василий Куйбышев, Клара Цеткин, Молотов, Каганович, Калинин, Горький, Мариэтта Шагинян. Под воздействием гравидана, писал Замков, наблюдается восстановление угасшей половой функции как у мужчин, так и у женщин. Кроме импотенции Замков лечил своим гравиданом самый широкий спектр болезней – от туберкулеза, рака и порока сердца до алкоголизма и наркомании. С 1933 по 1937 год институт Замкова активно лечил мочой беременных женщин, и через его руки прошло более тридцати тысяч человек – в основном, партийные чиновники, литераторы, актеры. Выздоровление наблюдалось в 75-80 процентах случаев. Причем лечились не только члены Политбюро, но  простые пролетарии, которые потом писали проникновенные письма в газеты. Передовики производства рапортовали, что после приема гравидана они работают по 14 часов и выполняют план на 300%. Распространение препарата вызвало вакханалию исцелений: слепые видели, хромые прыгали, старики начинали испытывать интерес к девушкам…                А кроме того – сотни, тысячи самых разных омолодителей, уже стоящих буквально на пороге открытия секрета «возвращенной молодости»…


Содержание

Глава первая
В мире животных инстинктов
(Илья Иванов)               

Глава вторая
Союз нерушимый
(Алексей Замков и Вера Мухина)               

Глава третья
Красный Гамлет
(Александр Богданов и переливание крови)               

Глава четвертая
Извращенная молодость
(Воронов)               

Глава пятая
У нас секса нет – а нам и не надо!
(Арон Залкинд)               

Глава шестая
Лекарство от старости
(Казаков)               

Глава седьмая
Мистер мистик
(Блюмкин и Барченко)               

Глава восьмая
Дед мороза
(Порфирий Корнеевич Иванов)               

Глава девятая
Скипидар божий               
(Залманов)
               
Глава десятая
Сверхчеловек в футляре
(Профессор Кольцов и евгеника)




                Глава первая

             В мире животных инстинктов 

1914 год,  великолепное имение Аскания-Нова барона Фальц-Фейна. На лугах и полянах мирно пасутся оленебыки и сернобыки, зеброиды, удивительные бизоны-полукровки, ползают крысо-мыши, носятся зайце-кролики. Такие полусказочные существа – творения петербургского профессора-биоолога Ильи Иванова. Знакомьтесь: это русский Франкентшейн, прототип  Преображенского, ученый с мировой славой, который предвосхитил и появление детей «из пробирки», и клонирование, и выращивание органов из стволовых клеток, и многое другое. А главное – помог человечеству сделать новый шаг в  поисках бессмертия…               

                Зверье-мое!

Илья Иванович Иванов родился 20 июля 1870 года, в тихом городке Щигры Курской области, в семье надворного советника, чиновника губернского казначейства. В 1896 году закончил харьковский университет. Работал в Институте экспериментальной медицины, несколько лет учился заграницей, прошел теоретический и практический курсы бактериологии в Институте Пастера в Париже. Вернувшись в Петербург, Иванов увлекся физиология размножения. Сначала он работал в лаборатории известного биохимика Ненцкого в Императорском Институте экспериментальной медицины, а позднее стал проводить эксперименты в лаборатории Ивана Петровича Павлова и в Особой зоологической лаборатории Академии наук под руководством всемирно известного эмбриолога Ковалевского. В результате Иванов разработал уникальный метод искусственного осеменения животных – он и сейчас вполне актуален, и применяется не только в сельском хозяйстве, но и при лечении бесплодия у людей. Академические ученые с огромным интересом относились к изысканиям Иванова, но применение его метода в животноводстве столкнулось с яростным сопротивлением практиков. Тогда считалось, что «неестественные» условия размножения приведут к появлению слабого и нежизнеспособного потомства, а возможно, и к вырождению. И кроме того, эти методы – богопротивные…                Через много лет ученик Иванова, видный эмбриолог Завадовский, с горечью напишет: «Я впервые в жизни столкнулся с проявлением резкой борьбы с прогрессивным делом в области науки. Люди  старых консервативных взглядов незаконно, грубо и логически неоправданно готовы были очернить человека только потому, что достигнутые им результаты противоречили их привычным представлениям о природе вещей. А Иванов, подобно Давиду, боролся с могучим Голиафом суеверия, самоуверенности, консерватизма и устоявшихся традиций». Тем не менее,  в 1907 году Илья Иванович стал профессором и доктором наук. Через год при поддержке Павлова организовал и возглавил физиологическое отделение лаборатории ветеринарного управления в Петербурге. Потом переехал в знаменитое имение «Аскания-Нова», где заведовал опытно-исследовательской станцией и  продолжил свои уникальные эксперименты. Представьте: благодаря изобретенным Ивановым технологиям один жеребец оплодотворял до 500 кобыл – а естественным путем жеребец может оплодотворить 20-30 кобыл. Поразительные результаты! К профессору приезжали коллеги из Англии, Франции, Германии, Японии, Америки – и неизменно приходили в восхищение. У него было все: слава, деньги, любимая работа. Но Иванов мечтал о гораздо большем – получить потомство от обезьяны и человека, о необычном существе, которое займет на лестнице дарвиновской эволюции свободный промежуток между человеком и человекообразными. Это буквально стало его навязчивой идеей, единственным смыслом жизни. Впервые с этой идеей он выступил в 1910 году, на всемирном конгрессе зоологов в австрийском Граце. Опыты  нужно вести по двум направлениям: оплодотворять самку шимпанзе семенем человека, а женщину - семенем самца шимпанзе, - говорил Иванов. Коллеги поаплодировали его достижениям в области осеменения животных – но эту странную мысль встретили прохладно. Только ученые Пастеровского института поддержали…                Наконец Иванов решает: время для уникальных экспериментов, которые перевернут человеческую историю, пришло! Увы, владелец заповедника барон Фальц-Фейн и попечитель Института экспериментальной медицины герцог Ольденбургский наотрез отказались финансировать дерзкий эксперимент – они были глубоко верующими людьми. Но тут весьма кстати грянула революция…   

                Миру - миф

Иванов настойчиво добивается встречи с партийными боссами. Зачем нужен чиладзе, как назвал этого гипотетического монстра сам профессор? Во-первых, в целях материалистического, атеистического воспитания трудящихся, которые убедятся, что человек вовсе не Богом создан. Во-вторых, гибрид человека и обезьяны можно будет использовать на самых тяжелых работах и на полях сражений – поскольку он будет необычайно силен, вынослив, абсолютно неприхотлив, полностью управляем. «Гибридный человек, который соответствует антропоидам, с рождения растет быстрее, нежели обычный, к трем-четырем годам набирает невероятную силу, гораздо менее чувствителен к боли, неразборчив в пище, из всех забав предпочитает половые наслаждения. Важнейшее его преимущество перед живыми существами: полное управление и безукоризненное послушание», - вдохновенно писал Иванов.  И, в-третьих – его органы можно будет использовать для омоложения партийной элиты страны. В 1924 году Иванов получил разрешение Института Пастера в Париже использовать для проведения своих экспериментов станцию в Киндиа, во французской Гвиане. Там и лаборатории есть, и обезьяны. В письме Иванову от 12 июня 1924 г. директор института, бывший соратник самого Пастера Эмиль Ру, а также его заместитель Альбер Кальметт характеризуют эти опыты как вполне возможные и желательные, а в другом письме Кальметт скажет об их мировом значении.                Нужны только деньги – и Иванов обращается с письмом к наркому просвещения А.Луначарскому и наркомпроду Цурюпе. «С первых шагов научной деятельности я пытался осуществить постановку опытов скрещивания человека и обезьян. В свое время я вел переговоры с бывшими владельцами знаменитых зоопарков. Однако страх перед Святейшим синодом оказался сильнее желания пойти навстречу этому начинанию. В данное время для постановки этих опытов недостает только денег». Луначарский и Цюрупа приняли Иванова, и эта беседа продолжалась больше четырех часов. Вскоре план Иванова решает поддержать Николай Петрович Горбунов, управляющий делами Совнаркома, один из видных организаторов советской науки в 20-е годы, обладающий огромным влиянием.                И вот историческое заседание Академии наук, присутствуют такие светила, как академики Павлов, Карпинский, Стеклов, Ферсман, Шмидт. Решено поддержать опыты Иванова, признав за ними большое научное значение, о чем довести до сведения Управления делами Совнаркома. Иванову выделяют десять тысяч долларов - сумму по тем временам огромную, да еще для голодной страны, только что пережившей ужасы революции и гражданской войны…                В 1926 году советские газеты оповестили читателей об экспедиции профессора в африканские джунгли. Николай Вавилов, приславший Иванову накануне отъезда текст своей работы «Междувидовая гибридизация и ее практическое применение», ободряюще писал: «Не обращайте внимания на всю болтовню, которая связана с Вашей поездкой. Черт с ней!»  Восторженно высказался об идее Иванова и директор Зоологического института Московского университета,  один из пионеров природоохранного движения профессор Кожевников. По его мнению, Иванов  поставил вопрос, «подойти к которому до сих пор не решаются западноевропейские ученые, вероятно, из-за некоторых предрассудков, являющихся пережитками старинного миросозерцания… Если бы удалось получить помесь, это было бы крупным торжеством науки в СССР, фактом мирового значения». И академик Вернадский, встречавшийся два года назад с Ивановым в Париже, тоже не видел в экспедиции ничего странного – чистая наука…

  Охота и неволя               
4 февраля 1926 года профессор Иванов вместе с сыном, студентом 4-го курса Московского университета (кстати, будущим известным советским ученым, член-корром Академии наук), отправляются в Париж – а оттуда пароходом добираются до города Конакри в Южной Гвинее, где расположена пастеровская станция. Увы: среди тридцати шимпанзе, содержащихся в клетках, не оказалось ни одной половозрелой. Сотрудники объяснили: местные туземцы охотятся на обезьян крайне варварским способом. Выследив семейство шимпанзе, охотники загоняют их на дерево, затем вырубают  лес и разводят костер с одурманивающими травами. Обезьяны  бросаются вниз, где их забивают дубинами и травят собаками… Иванов попытался купить обезьян у частных владельцев – тоже не получается: формально обезьяны находятся под охраной закона, и никто без специального разрешения не имеет права охотиться на них или держать у себя дома…  Общаясь с аборигенами чиновниками французской администрации, профессор собрал множество историй о сексуальных контактах туземцев с обезьянами. Оказалось, что у негров с давних пор существует немало рассказов о похищении женщин самцами антропоморфных обезьян, отчего впоследствии появляются необычные дети. (Кстати, случаи похищения крупными обезьянами женщин известны антропологам со времен колонизации черного континента). Но вот показать хоть одного такого ребенка или женщину, вступившую в контакт с обезьяной, ему категорически отказывались. Иванов выяснил, что негры относятся к шимпанзе, как к низшей человеческой расе. Так что женщины, изнасилованные обезьянами, считаются оскверненными и, с негласного одобрения племени, бесследно исчезают.                В Африке начинается сезон дождей, охота невозможна. Иванов с сыном возвращаются в Европу. В августе 1926 года они едут в Англию, посещают Оксфорд и Кембридж, участвуют в работе съезда Британской ассоциации зоологов. К этому времени слухи об экзотической экспедиции красного профессора распространяются по миру, как снежный ком. Пастеровский институт получает множество угрожающих писем – и от  церковников, и от членов Ку-клукс-клана, и в итоге отказывается от сотрудничества. Вернувшись в Южную Гвинею, Иванов начинает строить свой обезьянник. С группой туземцев-охотников он отправляется в джунгли ловить обезяьян. Туземцам профессор объяснил, что старые, негуманные методы охоты неприемлемы, и обещал выплатить премию – по 1000 франков за каждую пойманную взрослую особь шимпанзе. Но первый же самец убил одного охотника, двоих покалечил и ушел…                И тут удача: богатый француз-спортсмен, заинтересовавшись опытами Иванова, дарит ему двух самок шимпанзе. Профессор приступает к небывалому эксперименту. Донором семени, видимо, был его сын. С первой самкой все прошло довольно успешно: ее усыпили хлорэтилом и через эластичный катетер впрыснули человеческую сперму. А вторая самка оказалась очень агрессивной – и сын профессора оказался с рваной раной в госпитале…. (Позже выяснится, что оплодотворения так и не наступило)…                Теперь нужно произвести обратный эксперимент: оплодотворить женщин семенем обезьяны. Но где взять добровольцев? В Гвинее пока женщина не вышла замуж, она находится на иждивении родителей или ближайших родственников. Если она овдовела, то переходит в качестве жены к ближайшему родственнику умершего. А религиозность, да и страх перед соплеменниками никогда не позволят ей согласиться на такой опыт. Иванов попытался уговорить губернатора Пуаре разрешить ему под видом лечения ввести обезьянье семя туземкам, находящимся в госпитале. Но губернатор непреклонен – проведение таких опытов возможно только с согласия женщин. В итоге Иванов приходит к выводу, что найти добровольцев гораздо проще на родине…               

                Приговор в законе
 
В марте 1927 года профессор неожиданно получил деньги из России: Институт экспериментальной эндокринологии Наркомздрава просит достать 10-15 шимпанзе для Сухумского питомника. Иванов с сыном немедленно едет на Слоновый Берег, где, как ему сообщили, уже пойманы 11 взрослых обезяьян. Путешествие очень тяжелое: сезон дождей, идти приходится через дикий лес, каждую секунду можно подхватить смертельную инфекцию. Да и малейшее опоздание грозит катастрофой: пароход ходит раз в три недели, поэтому 800 километров приходится преодолевать практически без остановок…                Этот 56-летний сутулый человек, страдающий сердечными болями, невысокий, хрупкого телосложения, преодолевает весь путь стоически, без малейшей жалобы.                В августе 1927 года «Красная газета» в статье «Будущий обезьянник» в Сухуме бодро сообщала: «Предполагается поставить здесь искусственное обсеменение обезьян разных видов между собой и с человеком. В виде опытов будет поставлено искусственное оплодотворение женщины от обезьяны и обезьяны от мужчины по способу проф. Иванова»…                Из 11 обезьян до Сухуми добрались только две. Но опыты решили продолжать. Постановление комиссии, созванной 14 апреля 1929 года при Научном отделе Совнаркома СССР, гласило: «1. Опыты должны быть продолжены проф. Ивановым в Сухумском питомнике обезьян как между отдельными видами обезьян, так между обезьяной и человеком. 2. Опыты гибридизации путём искусственного осеменения женщин спермой антропоида могут быть поставлены только при письменно выраженном со стороны женщины согласии подвергнуться осеменению спермой антропоида, взять на себя риск опыта и подчиниться режиму изоляции. 3. Опыты должны быть поставлены на возможно большем числе женщин, во всяком случае, не менее пяти». Участие в проекте принимало очень много и самых разных учреждений. Иванову пишут женщины-добровольцы со всей страны, бесплатно предлагая свои услуги…                А потом в стране начинается чистка старых научных кадров, которых призваны заменить новые, советские специалисты. Да и высокие покровители Иванова, включая Горбунова, уже растеряли свое влияние.                13 декабря 1930 года Иванова арестовали. На следствии он был вынужден, как позднее писал сыну, «ради общественного блага надеть на себя маску бандита». Впрочем, приговор оказался очень мягким: «за участие в контрреволюционной организации» его просто сослали в Алма-Ату, и при этом даже разрешили занять профессорскую должность на кафедре физиологии животных Казахстанского ветеринарно-зоотехнического института. Умер он 20 марта 1932 года, от кровоизлияния в мозг, в возрасте 62 лет.

                Примата Хари 

Что произошло после смерти Иванова? Были ли продолжены опыты или программу свернули? Известный бельгийский биолог доктор Бернар Эйвельманс многие годы посвятил поискам неизвестных науке животных. В научных кругах считался вполне солидным ученым. А потом, наверно, бес попутал – Эйвельманс написал сенсационную книжку «Загадка замороженного человека», посвященную тайным экспериментам по скрещиванию людьми с животными. Понятное дело, без Иванова тут не обошлось. Бельгийский профессор ссылается на некую «заслуживающую доверия даму», которая записала рассказ советского врача из сибирских концлагерей. Его, мол, арестовали, так как он отказался выполнить приказ: произвести оплодотворение женщины-монголки спермой гориллы. А опыты эти якобы проводились в больничном управлении ГУЛАГА. Эйвельманс, кстати, нашел несколько таких свидетелей. Дальше – чистая фантастика: «Русские получили расу обезьянолюдей: они имеют рост 1,8 метра, покрыты шерстью, растут быстрее, чем люди, и поэтому быстро становятся пригодными к работе. Единственный их недостаток - неспособность к воспроизводству. Но исследователи работают в этом направлении». Профессор Эйвельманс  уверяет: опыты Иванова продолжались и после смерти ученого. Челадзе были выведены и трудились в лагерях, на рудниках и шахтах. И вообще, «снежный человек», которого периодически видят в разных местах планеты – не есть ли это гибрид обезьяны и человека?                Книжка имела большой успех, почтенный зоолог заработал хорошие деньги. Впрочем, был ли он так уж неправ? Вполне возможно, что и после смерти Иванова какие-то опыты в Сухуми были продолжены. Ведь практически все документы о том периоде работы ученого были мгновенно засекречены и ушли в архив КГБ… Еще один забавный факт: в 50-е годы и в Тимирязевской академии, и в МГУ студенты поговаривали, будто одну жизнеспособную особь Иванову и его сотрудникам все же удалось получить. Мол, родителями выступали самец шимпанзе и женщина, однако новое существо не дало потомства. Впрочем, что со студентов взять: после бурно проведенной ночки и не такое расскажешь… 
                                                
                Гений или злодей? 

Казалось, история полубезумных экспериментов Иванова закончилась – а она еще и толком не начиналась. С семидесятых годов на Западе – бурный рост генной инженерии. И уже в 1971 году директор Иерксовского приматологического института в Атланте Джон Борн пишет о принципиальной возможности получения - путем искусственного осеменения - жизнеспособного гибрида человека и обезяьны. Об этом же говорит и профессор Иельского университета, специалист в области межвидовой гибридизации животных Чарлз Ремингтон…  Сейчас уже появились способы сли¬яния двух клеток, принадлежащих раз¬ным животным: ученые научились с по¬мощью специальных ферментов ого¬лять клетки, снимать с них оболочки и таким образом «монтировать» их или инъецировать одну в другую.                Недавно Европейское патентное бюро в Мюнхене (EPA) отклонило требование активистов организации Greenpeace запретить патент, позволяющий ученым стэнфордского университета вести работы в области скрешивания животных и людей. Главный аргумент за: они помогут смертельно больным людям, нуждающимся в трансплантации органов.                Сегодня генетики используют методы гибридизации клеток - создают гибриды человека и животного. Американские ученые провели эксперименты с получением клетки, имеющей набор человеческих и мышиных хромосом. Стволовые клетки человека внедряют в зародыш овцы. Ведутся работы по созданию трансгенных свиней: если ей пересадить 5-6 человеческих генов, то органы животного можно использовать для трансплантации человеку… Появилась методика создания межвидовых химер, заключающаяся в искусственном соединении и “перемешивании” зародышевых клеток двух разных видов на ранней стадии эмбрионального развития. Недавно американскому исследователю Вайсману удалось вывести мышей-химер, у которых примерно один процент мозговых клеток (нейронов) происходит от клеток человека. При этом пожелавший увеличить долю человеческих клеток Вайсман сам же и обратился в университетскую комиссию по биоэтике с просьбой указать, какая доля человеческих клеток в мозгу мышей этически допустима! И специалисты по биоэтике не смогли найти ясных аргументов. Выступив против, они ограничились указанием на “нравственное замешательство”, которое опыты неминуемо вызовут…                Наука 21 века стоит перед колоссальными этическими проблемами. Естественны ли межвидовые границы – в том числе между человеком и животным? Морально ли их разрушение – даже во благое дело?  Генетическая инженерия и клеточная биология стремительно развиваются. Дело идет к концу света – или к новому свету? Вопрос о морали в науке так  не решен. Появился тип  «играющего бога», человека науки,  “пересоздающего” как другие виды живых существ, так и собственную, человеческую природу. Так кто он, Илья Иванович Иванов: гений или злодей?