Всплыл в перепонках взрыв и звон

Всплыл в перепонках взрыв и звон,
Пахнуло одурью и гнусью,
Бред подступал со всех сторон,
Но он был призраков искусней.

Опять убитых лица вереницей,
И эти фрицы, бывшие друзья,
О, Боже мой, когда же он проспится,
Докажет, что с врагом дружить нельзя.

И  пусть потом арест или психушка,
Он должен прекратить возможный сон,
Где  неумолчны вражеские пушки.
А танки всё утюжат гарнизон.

Не может быть… Дремучей стала дрёма,
Сейчас исчезнет… лишь глаза протри,
Ты заболел и знаешь, стены дома
Горят и рвутся у тебя внутри.

Там, наяву, один с полунагою,
Среди цветов нет трупов на лугу,
И даже  огорчительное «К бою!»,
Стреляет по условному врагу.

Там, наяву, жужжат и кружат пчёлы,
Ковёр травы так мягок и упруг,
И соловья загадочное соло
Звучит последней истиной вокруг.

А здесь, в бреду, он в яме полуголый,
Сражаясь до последних похорон,
Он будет прорываться сквозь тяжёлый
И вечно продолжающийся сон.

Проснётся и оденется по форме,
Пошлёт радиограмму не одну,
Нельзя держать фашистов на подкорме,
И по головке гладить сатану.