Улыбка Весны

Я пропал и пропал безоговорочно, безвозвратно. Всё чуждо, а потому ничто не может помочь. Нет интереса, былого нет – ушло. А вернётся ли?.. Мучительное накрывает своим крылом и не даёт выхода, хотя, говорят, выход есть в любой ситуации. Но ведь если поддался чему, имел неосторожность поддаться, никто не вправе отговаривать. И каждый пользуется этим «не вправе», всё больше увлекая тебя, а, следовательно, и губя, потому что давно и сам погиб, пропал безвозвратно.

***
И приходит Весна. И выглядит она так же, как видели её многие – молодая девушка с русой косой, весёлая с улыбчивыми и искрящимися очами. Такой тогда видел её и я. А услужливый кавалер снимает с плеч снежную шубу. И сразу же зал наполняет аромат её духов – свежесть ручьёв, их переливы и переплески; она поёт сильным, воодушевляющим голосом. Вдыхаю аромат, слышу песню – а, значит, я живу; а, значит, я юн, как Весна, раз разделяю её настроение.
Я смотрю в голубые глаза и говорю:
- Доброе утро. А оно поистине доброе, благодаря Вам!
- Взаимно. Приятно вновь видеть Вас, молодой человек. – смотрит, смутившись, в сторону. Удивительно: она не прерывает пения, а эти слова есть стихи необыкновенной песни. И, если Она видит меня вновь, то я каждый раз, как будто незнаком с Ней, не припоминаю. А это, всего-навсего, Женственность, Артистизм, Желание и Умение всегда выглядеть по-новому.
- Я знаю Вас и не знаю, но всегда неизменно одно – Люблю.
- Нельзя утверждать, что «всегда» и нельзя утверждать, что «неизменно». Пройдёт время – сами поймёте, а пока давайте танцевать, - слышу нежный голос.
 И в этой пляске, в этой забаве девушки смотрят на меня, а я – на них. Взгляды полны любовью. Нет, не тем, что ошибочно называют сейчас этим словом, при этом отмечая, что любовью занимаются. Любовью нельзя заниматься, поскольку это не ремесло, не упражнение; идёт откуда-то свыше, становится всеохватывающим, проникает вглубь и завладевает тобой, становится тобой и то есть – не покидает, не может существовать извне, как занятие.
А теперь я пропал: не знаю, как выглядит Весна. Слова оказались грустной правдой, я отвык от неё. Ну а в тот день я обманул всех, произнеся ложные «всегда» и «неизменно». А любовь?.. А о ней нет даже и таких мыслей.

***
Позвольте! Почему погиб? Вот сижу за рабочим столом, думаю и надуманное записываю. Я вполне реален, вполне осязаем. Мы с вами каждодневно встречаемся по пути на работу и с работы, в минуты отдыха, в домашних заботах, везде и всегда. И здесь может быть два ответа. Либо я нечестен, я вру и имею основания вводить вас в заблуждение. Но, если по существу: никто не имеет таких оснований; кто-то сам даёт себе такие основания и заявляет о них. А так как само слово «основания» напоминает фундамент, незыблемость, прочность, то никто и не возражает. Либо вы также погибли. Тогда мы – в одном мире, потому считаем друг друга реальными и осязаемыми. И я увлекаю вас, губя, а вы увлекаете меня, также губя – цикл, круговорот, о котором было в начале. И всё сильнее хватает нас, закручивает глубже. Выберемся?
Странно, путаница, неразбериха. Сначала говорю одно, потом – другое и в итоге обвиняю вас, что вы погибли. И тем не менее вы продолжаете читать. И, вот тут-то, надеюсь, большинство отбросит рассказ, так как автор льёт воду: ничего по существу, одни неясные намёки. Всё сказанное давно известно. Известно-то известно, но мало кто понимал, пропускал через себя. А, быть может, это некая граница, оставляющая избранных, естественно избранных мной в силу моих мыслей, моих единомышленников, желающих понять причину гибели и, с которыми я думаю выбраться. А посему перелистнём эту страницу.

***
Тогда, когда пришла Весна, я поддался ложному чувству. То есть не совсем ложному чувству, ведь я действительно был обольщён, был влюблён. О чём сразу же и произнёс. Просто я выплеснул себя без остатка, отдал всё, а поэтому потерял.
Но с другой стороны, духовное тем и отличается от вещественного, что, когда его отдаёшь, то больше его и получаешь. Если условно сказать: то, что ты даёшь есть «благотворительность». Ты творишь благо, ты – его создатель. В ответ же получаешь «благодарность» - тебе дарят благо. Они всего лишь дарят благо, кем-то сотворённое. «Благодарность» - это часть «благотворительности», порой и не твоей. И, таким образом, поскольку ты можешь творить благо и его принимать, ты его и приумножаешь. Выходит: в тот день я забыл, как творить благо.
А пока мы танцуем. Она смотрит в мои глаза, а у меня в памяти плавные линии её спины, идущие от плеч до бёдер. Что-то есть восхитительное и завораживающее в этой плавности линий. Неземная скульптура, сотворённая поистине великим Ваятелем. Созданная целостность линий.
- Позвольте узнать, какое имя принадлежит Красоте?
- Я Вас не понимаю, о чём Вы, молодой человек?
- Я хочу знать Ваше имя, - говорю, и она представляется. И я запоминаю это имя и понимаю, что должен сохранить его в тайне, потому что что-то должно же остаться мне от моей любви. Могу сказать, что сокращённое имя, как и Любовь, начинается с «Л».
Странно всё это, а к тому же старо. И все сферы жизни, все чувства и эмоции повторяются из века в век. Правда, купцы становятся бизнесменами; лакеи – служащими; кучера, ямщики – водителями. А влюблённый так и остаётся влюблённым, несмотря на развитие, несмотря на прогресс.
Играет музыка, кружат пары. А меня закручивает неопределённость, закручивает тоска. Вижу сильные, красивые ноги, плывущие по паркету. Взгляд падает на изгиб под коленом. И сама эта девушка растворяется, исчезает.
Единственный последний мой вопрос:
- Когда вновь смогу увидеть Вас?
И её ответ:
- Не знаю, но возможно…

***
И вот идёт время, стараюсь её найти. И не осталось следов, и никаких подсказок. Вместо этого – ничего не значащие встречи. И губящие, влекущие за собой люди. Смех, веселье, всё более затягивающие в водоворот, чем менее интерес, чем менее твоё веселье. И радость, и разговор не настоящие, поскольку являются производными от алкоголя. Но нет, подсказка есть; и эта подсказка – её «возможно». А на следующий день снова ищу её, с больной головой, с неспособностью сказать сокровенное, а букву «Л» в начале её имени заменяю на «В» или на «Н», но и они прекрасны и по-своему обворожительны. Естественно, такие поиски заканчиваются ничем, так как погиб. А, значит, сложно подобрать слова, являющиеся ключом, интуитивным паролем.
Но ведь ищу исцеление…
***
Снова и снова перекручиваю в памяти последнюю встречу. Но необъяснимое ощущение, как будто эта встреча была раньше: и были слова, играла музыка, и этот танец… Встреча была до самой встречи. Хотя в тот самый момент, когда это происходило, и должен бы осознать, что оно не ново. Но весь смысл в том и заключён – всё понимаю после. Как будто вновь переживаю произошедшее, но уже с ним знаком. Чем оно может быть? Наверное, нежеланием расстаться, стремлением возвратить историю, а настоящее считать повторением чего-то прежде необычного. А уже в этом повторении-настоящем появляется возможность искать, естественно, находить, а затем сравнивать найденное. И, в целом, тот танец приобретает ещё большую значимость.
Но всё проходит, отдаляется и стремится к вымышленному мной прошлому. Яркие краски в безумии обесцвечивающих дней стираются – круг замыкается. Настоящее, создавшее прошлое, становится этим прошлым. Но ведь оно, может быть и будущим, раз откинуло меня назад.
Настоящее перетекает в прошлое, настоящее перетекает в будущее; а будущее похоже на прошлое, значит прошлое вливается в него. А где среди этой неразберихи нахожусь я? Главнее понять, где находится Она. Ведь Она не в неразберихе и отыскать её проще, я уверен: Она знает ответ на вопрос.

***
Но и Они знают ответ. Те, кто увлекает за собой; те, с кем погиб и, несмотря на, погибаю; но раз ищу – не могу утверждать окончательно, пусть порой и утверждаю. Но ответы различны. Они указывают направо и налево, а Она говорит прямо. Но я этого не знаю: слышнее те, кто ближе, а прекрасный далёкий голос неразличим. Но ведь я иду к прекрасному, стараюсь его постичь, потому что Художник. Да, я – Художник, не написавший ни одной картины.

***
А сегодня я вижу улыбку, но улыбку видят и другие; и много слов сказано о ней. Но, как не заметить, не различить эту единственную, если она даёт простор мысли; и сам взгляд её устремляется в мысленный простор, отличный, другой простор. Неизвестное её воодушевление, и мне не понятна природа. Что и откуда? И разве могут так улыбаться люди, чисто и непринуждённо, глядя куда-то вдаль. О чём думает Она?.. Хотелось бы постичь, хотелось понять. Среди хаоса жизни, среди быстроты времени, среди суеты, да разве может быть такое? Мне повезло, что я вижу улыбку-откровение. Ещё неожиданнее увидеть её в московском метро.
Почему откровение? А как иначе сказать, поскольку Улыбка открывает дверь в сокровенное. И в этом что-то большее, так как сокровенное невозможно увидеть, постигнуть. Но в сокровенном и есть спасение, потому что о нём не ведает никто кроме.
Вспоминаю слова Весны в ответ на моё «всегда неизменно одно – Люблю». Теперь я понимаю, что имела в виду Она, о чём Она говорила. Да, не всегда; да, всё изменчиво. Но в данный момент я Люблю, вглядываюсь в улыбку-откровение; пусть Девушка и не видит, не глядит на меня; а улыбка совсем не мне предназначена, но я, как Художник, замечаю её; прорисовываю контуры. Я, Художник, не написавший ни одной картины.
Да ведь и Весна, заметив: «нельзя утверждать, что «всегда» и нельзя утверждать, что «неизменно», - не сказала тогда о невозможности говорить «Люблю»…