Как мы с Пашей были у академика Колмогорова

«Лампочка на планете Плутон» http://www.liveinternet.ru/users/uthf_5042/post267189139/ – здесь я уже рассказывала, как восьмилетний Паша по дороге из школы, идя с мамой за ручку, во время разговора быстренько и точно посчитал в уме, насколько ярко светит солнце над Плутоном в полдень.
Такими вещами Паша удивлял нас каждый день. Удивительно и радостно было за нашего маленького мальчишечку. Но и тревожно: мы с Игорем, выпускники лучших вузов в стране – уже мало чему можем его научить. Ни я, ни Игорь просто не знали бы, с какой стороны подступиться к такой задаче. А Паша знает!
У кого же ему дальше учиться?
Кто-то из друзей посоветовал обратиться к академику Колмогорову. Это известный математик, основатель Колмогоровской школы при Московском университете. Я когда-то любила слушать по радио его «Колмогоровские лекции».

У меня со времени учебы в МГУ остался телефон университетской справочной службы. Я узнала по справочной номер приемной академика Колмогорова, позвонила его секретарю и записалась на прием! Секретарь спросила мою должность, я ответила: - Домохозяйка! (Я тогда не работала). Мне, не удивившись, назначили день и час приема.
Не говорите, что тогда было другое время или другие люди. Настоящие люди науки и культуры всегда были тактичными. Они и сейчас такие.

Это было начало марта 80-го года. Паше вскоре должно было исполниться 9 лет, и он заканчивал четвертый класс 198 школы.
В назначенное время мы с Пашей вошли в просторную приемную академика в высотном здании МГУ. Секретарь усадила Пашу на диванчик в приемной, а меня проводила в тесную комнатку, где за письменным столом сидел Андрей Николаевич Колмогоров. Он поднялся ко мне навстречу и пожал мою руку. Пригласил меня сесть и стал внимательно слушать.
Я коротко рассказала о сыне и наших с ним проблемах и показала тетрадку, куда я по памяти записала несколько задач, придуманных Пашей и остроумно им решенных.
Андрей Николаевич пожаловался на плохое зрение и попросил, чтобы я сама прочла эти задачи. У него были очень светлые голубые, как будто выцветшие, глаза. Хотя на фотографиях, где он моложе, его глаза темные. Волосы негустые, короткие, седые. Узкое светлое лицо. И еще я обратила внимание на очень скромную, поношенную одежду. Ему было тогда под восемьдесят лет, но его живой разговор не позволял назвать его стариком.
Я прочла ему две-три задачи из тетрадки, он слушал и радостно кивал. Особенно похвалил задачу про Солнце на Плутоне и сказал: - Красивое решение. У меня некоторые ученики тоже решают такие задачи .

Я промолчала, зная, что в Колмогоровскую школу набирают старшеклассников из 9-10 классов.

Потом Андрей Николаевич стал рассказывать об особенностях ранних одаренных математиков, и это были интересные наблюдения. Он вспоминал, как подрабатывал репетиторством в Киеве (странно, в его биографии нигде не упоминается учеба или работа в Киеве), и ему достался высокоодаренный ученик, который блестяще усваивал высшую математику, но никак не мог понять, что такое квадратный метр.
Андрей Николаевич рассказывал, как он вычерчивал квадратный метр мелом на паркете, заштриховывал его, вставал на него, но ученик вздыхал и говорил: - Нет, не понимаю!
(Пообщавшись с Пашей и похожими на него людьми, я, теперь, кажется, догадываюсь: тот мальчик искал в этом понятии что-то более глубокое, важное с точки зрения математики. И не находил. И честно признавался, что не понимает).

Павлик Коноплев 8 лет (250x350, 330Kb) Узнав, что автор этих задачек из тетрадки сидит в приемной, Андрей Николаевич вышел к нему познакомиться. Увидев карапуза, которому по возрасту положено сидеть во втором классе, он, кажется, не удивился. Подошел к Паше и уважительно пожал ему руку. Это было для Паши первое рукопожатие в жизни. Да от какого замечательного человека!
Андрей Николаевич спросил Пашу: - Ты любишь кататься на лыжах?
- Да! – ответил Паша. Как раз в то утро мы с ним хорошо покатались в Нескучном саду.
- Побольше катайся на лыжах, занимайся спортом!
С этим напутствием академика Колмогорова мы шли домой по Воробьевскому шоссе, и снег блестел на мартовском солнце, а небо было синее-синее.