Тени прошлого книга вторая, 26

Россия. Екатеринбург.
Середина июля 1918 года

     Возвратившись из Москвы,  Голощекин немедленно встретился с Белобородовым и Юровским. Говорили за закрытыми дверями…

     В первую очередь Голощекин поинтересовался, что с детьми Романовых, оставшимися в Тобольске.

     - Хохряков свою миссию выполнил! – ответил Белобородов. – 23-го мая дети доставлены в Екатеринбург.  С ними прибыло двадцать шесть человек прислуги и сопровождающих лиц – всякие там графини и баронессы… А что в Москве?

     - Ленин против расстрела Семьи! – доложил Голощекин. – Требует доставить Романовых в Москву и предать их революционному суду. Троцкий уже готовит обвинительную речь…

     - А Свердлов? – спросил его Юровский. – Какова его позиция?

     - Его позицию мы все знаем, и она неизменна: расстрел на месте! Мы для того и доставили семью в Екатеринбург, чтобы она здесь и осталась! Навсегда! – ответил Голощекин. – Но Яков Михайлович приказал, чтобы мы соблюли все формальности, придав видимость законности нашим действиям.
 
     - И каким же это образом? – Белобородов саркастически ухмыльнулся. Он понимал, что в случае, если Москва после расстрела Семьи назначит расследование, он, как председатель Уралсовета пострадает в первую очередь. – Как мы узаконим расстрел?

     Заговорщики задумались…

     - Весьма просто! – вдруг после короткого раздумья сказал Юровский. – Мы немедленно соберем расширенное совещание Уралсовета и Уральской областной Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией! Совещание проведем в помещении ЧК, в Американской гостинице, чтобы видна была важность принимаемого решения. На совещании создадим общее мнение, что нет положительно никакой возможности доставить Романовых в Москву! И примем решение о расстреле. Причем, надо назначить в число расстрельщиков наиболее уважаемых, преданных делу революции людей! Чтобы потом поменьше вопросов было, - с героев революции и взятки гладки!

     Вечером 16 июля 1918 года в здании Уральской областной Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией собрался областной Совет Урала. Председательствовал по должности Александр Георгиевич Белобородов, присутствовали: председатель Областного комитета партии большевиков Георгий Сафаров, член президиума Борис Дидковский, военный комиссар Екатеринбурга Филипп Голощекин, начальник 4-го района Красной Гвардии Петр Ермаков, член Совета и комиссар снабжения Петр Войков, член Совета и комиссар финансов Федор Сыромолотов, председатель областной  Чрезвычайной комиссии  Федор Лукоянов, члены коллегии Уральской областной Чрезвычайной комиссии Владимир Горин, Исай Родзинский и Михаил Медведев и комендант Дома особого назначения Яков Юровский.

     Филипп Голощекин доложил собравшимся о результатах своей поездки в Москву.  Рассказал о том, что Ленин настаивает на привозе царской семьи в столицу и предании открытому суду Николая II и его жены Александры Федоровны, предательство которой в годы Мировой войны дорого обошлось России.

     - Яков Михайлович Свердлов пытался приводить наши доводы об опасностях провоза поездом царской семьи фактически через Россию, где то и дело вспыхивали контрреволюционные восстания в городах, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоит на своем. Теперь, когда повсюду вокруг Екатеринбурга группируются враждебные нам силы чехословаков, когда Колчак показывает зубы, положение становится все более и более угрожающим, и мы должны сейчас принять решение относительно царской семьи.

     - Сколько дней продержится Екатеринбург? – спросил Сафаров.

     - Положение угрожающее, - ответил Голощекин. - Плохо вооруженные добровольческие отряды Красной гвардии отступают, и дня через три, ну, максимум через пять, Екатеринбург падет!

     - Товарищи, мы должны понимать, что эвакуировать царскую семью из города не только что в Москву, но и просто на Север, означает дать монархистам давно желанную возможность для похищения царя! – произнес Белобородов. - Дом Ипатьева представляет собой до известной степени укрепленную точку:  два высоких деревянных забора вокруг, система постов наружной и внутренней охраны из рабочих, пулеметы. Но против орудий он не продержится и пяти минут! Далее, возникает вопрос: сможем ли мы обеспечить движущемуся автомобилю или экипажу, которые будут перевозить Семью, надлежащую безопасность? А тем более за чертой города? Конечно, надежной охраны мы не смогли бы обеспечить! Какой же выход? Я попрошу высказаться каждого из здесь присутствующих!
 
     - Об оставлении Николая белым армиям не может быть и речи! – сказал Юровский. – Бывший царь немедленно станет знаменем контрреволюционных сил внутри Советской Республики! Весть о “спасении” царя удесятерит силы озлобленных буржуйских недобитков и кулачества!  Но и перевозка Семьи через всю Россию в настоящее время вряд ли возможна. Значит, у нас есть только один выход: расстрелять Романовых прямо в Доме особого назначения.

     - У нас, чекистов, еще свежи в памяти попытки тобольского духовенства во главе с Епископом Гермогеном освободить царскую семью из-под ареста! – поднялся со своего места Лукоянов. - Только революционная бдительность матроса Павла Хохрякова, вовремя арестовавшего Гермогена и настоявшего на перевозке Романовых в Екатеринбург под охрану большевистского Совета, спасла положение. Я – за расстрел. Но есть еще одна опасность… При глубокой религиозности народа в провинции нельзя допустить оставления врагу даже останков царской династии, из которых духовенство немедленно слепит “святые чудотворные мощи!”

     - Товарищи, мы должны отметить и такой немаловажный факт, как мнение народа, -отметил Сафаров. - Вольготная жизнь Романовых в столь тревожное время, когда враг буквально у ворот города, вызывает вполне понятное возмущение рабочих Екатеринбурга! А мы обязаны считаться с мнением рабочих!

     Поднялся Войков и, пригладив буйную шевелюру, заговорил хорошо поставленным голосом:

     - Товарищи! Мы в кольце чехословаков и белогвардейских полчищ, которым нужен только символ, только единица царской фамилии, чтобы от имени ее объявить незаконной кровью добытую власть народа и чтобы начать крестовый поход на только что освободившийся народ. Оставив царя Николая или кого-то из Романовых, мы выносим смертный приговор сотням тысяч, миллионам ни в чем не повинных человеческих жизней, выносим смертный приговор и рабочим, и крестьянам, и передовой интеллигенции, не говоря уж о тех лучших сынах Отечества, которые стали в ряды Коммунистической партии большевиков.
 
     Выслушав всех, Белобородов довольный потер руки – коллективная ответственность у большевиков не приветствовалась. Виновны все - значит, никто!

     - Обсудив все обстоятельства, - Белобородов подвел итоги совещания, - мы принимаем решение: завтра же ночью уничтожить царскую семью Романовых и всех сопровождающих их лиц.

     - Я предлагаю сделать снисхождение для мальчика, - сказал вдруг Юровский.

     - Какого мальчика? Наследника? - спросил Голощекин.

     - Да нет же! – раздраженно ответил Юровский. - Кухонного мальчика Лени Седнева. Он просто  играл с наследником Алексеем.

     - А что остальная прислуга? – спросил Войков.

     - Мы с самого начала предлагали им покинуть Романовых, - пожал плечами Юровский. - Часть ушла, а те, кто остался, заявили, что желают разделить участь монарха. Пусть и разделяют...

     - Хорошо! – Белобородов сделал приписку в протоколе. - Постановили: спасти жизнь только Лене Седневу. Теперь, товарищи, мы должны решить, кого выделить на ликвидацию Романовых от Уралсовета и Уральской областной Чрезвычайной комиссии.
 
     - От Красной армии предлагаю Петра Захаровича Ермакова, - сказал Голощекин.

     - Принято! Юровский, от тебя кто?

     - Я и мой помощник Григорий Петрович Никулин, - ответил Юровский.
 
     - Принято! Лукоянов, от тебя, Федор, кто будет участвовать?

     - Михаил Медведев пойдет! – ответил Лукоянов.

     - Достаточно! – сказал Юровский. – Если еще нужны будут люди, я возьму из охраны Дома.

     Совещание закончилось. Юровский, Ермаков и Медведев отправились в Дом особого назначения, чтобы на месте определить план действий расстрельной команды…

Продолжение следует -