Любовь и смута. Глава7. ч. 3

Дружина графа Лантберта неуклонно и быстро приближалась к Ахену. Преодолев большие равнины восточной Нейстрии, обогнув предгорья Арденн и успешно, без потерь переправившись через Маас, воины Лотаря вплотную приблизились к одному из крупнейших лесных массивов Австразии - Коленвальду, в недрах которого располагался укрепленный ахенский дворец.

Последний перед штурмом лагерь был разбит на равнине, простиравшейся вдаль на сколько хватало глаз. До самого горизонта лежали черные взрыхленные пашни, которые перемежались с бледно-зелеными, только-только покрывшимися свежей весенней травой лугами. С другой стороны, на расстоянии двойного выстрела из лука, стеной возвышались столетние сосны и буки Коленвальда.

Граф, не медля, снарядил в ближайшую деревню отряд за провизией и фуражом. Другой отряд, во главе с Леоном, был отправлен в разведку.

Отряд, отправленный в деревню, вернулся не ранее, чем через несколько часов, причем вид у отправленных за провизией оказался весьма потрепанный.

- Куда вас к чертям носило?! Вы где пропадали?! - набросились на них бароны, окружив телегу, подозревая причину задержки приятелей в нерадении и веселом провождении времени в поселении. Однако, увидев, что телега полна самой разнообразной снеди — в ней красовались и хлеба, и винные бочонки, глиняные сосуды с молоком, сырные головы,  луковицы, чеснок и свежие зеленые овощи, птица и бараньи туши — бойцы сменили гнев на милость и, повеселев, со вниманием выслушали, а после принялись с большим сочувствием обсуждать злоключения друзей. Повара, с интересом прислушиваясь к рассказу вновь прибывших, разбирали припасы, чтобы приготовить на всех сытный и вкусный ужин.

Местные крестьяне оказались весьма несговорчивыми и зловредными олухами, не желавшими снабжать своими припасами лагерь дружины Лотаря. Они встретили баронов, вооружившись вилами и топорами, и пришлось силой убеждать их, что надо быть добрее и щедрее к ближним, а некоторых, особенно наглых, пришлось вздернуть в назидание остальным. После казни самых упертых остальное мужичье быстренько ретировалось и бойцы набрали снеди столько, сколько смогли увезти.

- А девчонки там - огонь и все как на подбор красавицы! - плотоядно растянув губы в широкой усмешке и выразительно щелкнув языком, поведал Варин - маленького роста, худощавый, черноволосый, средних лет барон с хищным выражением лица и наглым пронизывающим взглядом черных глаз.

- Надо вернуться туда за девками! - с энтузиазмом заговорили кругом.

- Идем отпросимся у сеньора!

- Может тишком?

- Тебе охота болтаться на осине?

-  А мы ему самую красивую отдадим, он сразу подобреет, - воодушевлённо проговорил   совсем юный барон по имени Гервард, присягнувший Лантберту всего несколько месяцев назад.

Эти слова рассмешили его старших приятелей.

- Гервард, друже, плохо же ты знаешь нашего графа, - со смехом проговорил один из них, снисходительно похлопав юнца по плечу. - Он добрый до первого твоего огреха, а за нарушение дисциплины сразу повесит без суда на первом же суку, даже разбираться не станет.

- Ну кто пойдет, иди ты, Варин, и вон, Герварда прихвати, - не теряя времени, рассудили бароны, и Варин с Гервардом поспешили в графскую палатку.

Лантберт увлеченно обсуждал с своими приближенными друзьями предстоящий марш и штурм, склонившись над планом укрепления. Обстановка в палатке была весьма скромной, здесь были лишь разборный походный стол и небольшая скамья.

- Сеньор граф, дозвольте слово, - обратился Варин к Лантберту, появившись в палатке.

- Чего вам? - кивнул им сеньор.

-  Дозвольте нашему отряду совершить повторный рейд в деревню.

- Зачем?

- За крестьянками.

- Нет, - бросил в ответ граф и отвернулся, считая разговор оконченным.

Приближенные графа окинули Варина и Герварда весьма обидными для этих двух насмешливыми взглядами и вернулись к обсуждению плана. Посланники, словно не поняв смысл брошенного им слова, продолжали стоять как вкопанные, с возмущением уставясь в спину сеньора.

- Просим прощения, мы не расслышали ваш ответ, сеньор граф, -  наконец громко и четко, с вызовом проговорил Варин.

Лантберт обернулся и встретил взгляд наглеца, словно пытавшегося пробуравить сеньора глазами.

- Я сказал нет, - не выказывая гнева, сдержанно повторил граф, - тот, кто самовольно покинет лагерь, будет считаться дезертиром.

Бароны вышли из палатки, чтобы объявить волю графа остальным, и очень скоро в лагере поднялся возмущенный гул. Разгневанные самодурством своего сеньора бароны окружили графскую палатку и принялись громко вызывать Лантберта на разговор.

Лантберт вместе с друзьями вышел из палатки, невозмутимо глядя на волнующуюся дружину, большая часть которой собралась здесь.

- Сеньор граф, вы к нам несправедливы! - возмущались бароны. - Мы преданно вам служим, а вы лишаете нас заслуженных развлечений! Это не по справедливости! Так не годится! Мы требуем разрешить нам пойти в деревню! Мы хотим женщин! Вы что, не человек?! - эти и подобные им  громкие возгласы неслись со всех сторон. Глаза окруживших палатку людей сверкали гневом. Рассерженные бароны были недалеки до откровенных угроз и рукоприкладства.

- Каких таких заслуженных развлечений, други? - заговорил с ними Лантберт, - мы с вами пока ничего не заслужили! Сейчас не время для утех, противник тоже не дремлет и ничто не мешает ему неожиданно напасть, пока вы будете развлекаться. Когда мы возьмем Ахен, тогда все окрестные деревни будут ваши. Будут вам и деньги, и женщины, клянусь, в обиде не останется ни один из вас! А пока надлежит всем отдыхать как следует. Всем надо выспаться, завтра никому скучать не придется. Выступаем с зарёй!

Бароны примолкли, угрюмо внимая сеньору, понимая, что он прав. Варин, предвкушавший расправу с графом, которого терпеть не мог, давно подумывая переметнуться на службу к другому сеньору, с сожалением видел, что остальные воины соглашаются с доводами Лантберта и, хотя они и остались весьма недовольны, но послушно отступили. 

- Совсем озверел, - вполголоса ворчали они при этом, возвращаясь по своим палаткам.

- Тоскует по молодой, вот и злой как черт.

-  Да брось, Варин, он правильно рассудил! Дело сделаем, потом погуляем вволю.

-  Клянусь, после Ахена, вернусь я в эту деревню, и тогда берегись здешние девчонки, - мрачно пригрозил Гервард, вызвав смешки окружающих.

Тем временем, лагерь наполнился приятным ароматом жареного мяса, примирив бойцов с утраченными надеждами на женскую ласку.

 Поздно ночью вернулся разведотряд. Леон без промедления прошел в палатку к графу. Лантберт спал,  сидя за столом, уронив голову на план штурма, освещенный догорающим огоньком светильника. Леон уселся рядом, Лантберт поднял голову и взглянул на друга мутными со сна глазами.

- На всех подступах заставы, - доложил Леон, - по дюжине человек в каждой. Первая из них приблизительно на расстоянии пятнадцати галльских миль отсюда.

- Отправим авангард, - кивнул граф, окончательно проснувшись.

- Я пойду с ними, - сказал Леон.

- Хорошо, - неохотно согласился Лантберт, - отдохни пока, время ещё есть.

Леон растянулся на своем плаще, сброшенном тут же, возле стола на землю, и мгновенно заснул глубоким сном. Лантберт больше не сомкнул глаз до самого утра, погруженный в раздумья о завтрашнем походе.

Через несколько часов, когда солнце ещё не появилось на горизонте, но его лучи уже спешили прогнать с земли ночной мрак, авангард дружины выступил из лагеря. Бойцы отправились налегке, вооруженные лишь луком с небольшим запасом стрел, кинжалами и дротиками.

Проехав большую часть пути верхом, всадники спешились и разделились, оставив двух человек сторожить лошадей. Леон с четырьмя бойцами отправился прямиком на центральный блокпост противника. Пробежав несколько миль, они приблизились на просматриваемое и прослушиваемое расстояние к заставе и теперь продвигались вперёд осторожно и беззвучно, уподобляясь тем шустрым и бесшумным ящерицам, что мелькали под ногами в траве.

Леон точно знал где расположен блокпост и часовые. Приблизившись, отряд распределился по заранее обговоренному плану. Конрад должен был взять на себя связного гонца, Варнар - остаться в засаде и стрелять по неприятелю из лука, Леон, Адельгар и Гунтбальд бросались в открытый бой, предварительно убрав часовых.

 Как только бойцы окружили заставу, Варнар и Адельгар одновременно атаковали  часовых из луков. Оба были точны, и бароны, с высоты деревьев наблюдавшие за окрестностями, но проморгавшие подкравшийся к посту авангард Лантберта, тяжело рухнули с веток вниз как подстреленные вальдшнепы.

В два счета преодолев заграждения, сооруженные из перевернутых повозок, Леон и Гунтбальд набросились на блокпост. Перерезав горло первым попавшимся, ничего не подозревающим бойцам, и вооружившись их мечами, они приняли бой налетевших на них остальных воинов заставы. Адельгар, подстрелив часового, поспешил на помощь к друзьям. Он набросился на одного из противников Гунтбальда и, повалив не ожидавшего нападения сзади врага, заколол его ударом кинжала в сердце.

Одного из своих противников Леон уложил сразу, но бой со вторым - светловолосым крепким малым с цепким и презрительным взглядом серых глаз, не уступавшим своему врагу ни силой, ни ловкостью — не предвещал Леону скорой и легкой победы.

Конрад выследил связного, который, едва лишь поднялась тревога, мгновенно вскочил в седло, но был сброшен оттуда мощным ударом кулака бургундца.  Перепуганная до полусмерти лошадь в панике встала на дыбы и пустилась в галоп не разбирая дороги. Связной выхватил топор и набросился на Конрада. Бургундец, вооруженный лишь кинжалом, успел увернуться и, оказавшись за спиной врага, запустил ему в спину оружие, но неправильно рассчитанный удар лишь со скрежетом скользнул по металлическим пластинам кольчуги, не пробив её. Зато удар связного был точен и его топор раскроил бедняге Конраду череп. Барон Лантберта рухнул на землю, а связной пустился бежать — он должен был доложить о нападении на заставу.

Адельгар, находившийся неподалеку, не мог прийти товарищу на помощь, поскольку сам с трудом отбивался от превосходящих сил противника. Наконец, стрела Варнара сразила одного из одолевавших его рыцарей, а второго Адельгар сразил сам, удачно метнув кинжал в лицо врагу. Не теряя времени, отбросив меч, победитель бросился вдогонку за связным гонцом, который уже исчез среди деревьев.

Варнару приходилось тяжело. Бои проходили с такой быстротой, что нелегко было выцелить врагов, не задев кого-то из своих. Однако он справился со своей задачей. В живых остался лишь противник Леона, но этот бой был слишком стремительным и подбить одного из его участников из лука, не навредив второму, не представлялось возможным.

Враги сражались упорно и неистово. Время от времени они отпускали в адрес друг друга угрозы, которыми каждый из них надеялся вывести другого из равновесия и заставить совершить ошибку.

- Трус и негодяй, очень скоро я снесу тебе башку!

- Когда я убью тебя - изрублю на части и скормлю собакам!

Но эти и подобные выпады также не имели никакого результата. Поединок был из разряда, что называется, нашла коса на камень.

Варнар попытался зайти вражескому барону с тыла и ударить его мечом в спину, но противник Леона, отбив очередной удар врага, успел обернуться и довольно ощутимо ранить нерасторопного Варнара в правое плечо, срезав плоть на предплечье так, что обнажились кости. Барон выронил меч и присел на землю, зажимая рану второй рукой. Гунтбальд  присоединился к поединку и вместе с Леоном они начали теснить воина, который, сжав зубы, с невероятным проворством отбивал удары обоих соперников.

- Сдавайся! - крикнул ему Леон, яростно орудуя мечом.

Но воин в ответ лишь сверкнул глазами и продолжал отбиваться. Однако усталость начинала сказываться и было понятно, что победа атаковавших его врагов близка. Наконец, воин оступился о подвернувшуюся под ноги корягу и брякнулся на землю. Меч Гунтбольда настиг его, пронзив внутренности насквозь, изо рта раненого хлынули алые струйки крови и он скончался.

Леон бросил на землю меч, переводя дух. Давно он не сталкивался с таким сильным противником.

- Вот ведь сатана, - ругнулся он, с примесью удивления и восхищения взглянув на убитого и в глубине души сожалея, что никогда не увидит этого человека среди своих товарищей.

Тем временем Гунтбальд перевязывал рану Варнару, использовав для этого кусок ткани, оторванный от льняной рубахи.

Справившись с раной Варнара, воины Лантберта подошли к уже остывшему телу своего товарища. Они почтили его уход в мир иной молчанием.

Леон вытащил из-под ворота сюркота убитого нечто,  вызывающе белевшее нежностью шелка на залитой кровью верхней одежде мертвеца. В руках барона оказался шелковый шарф с искусно вышитым на нем серебряными нитями крестом.

- Это подарок жены, он показывал нам его, когда мы сидели под Реймсом, - заметил Варнар.

- Видать гулящая, раз её оберег не подействовал, - проговорил Леон и, сложив, вернул вещь убитого на её прежнее место около уже остановившегося сердца.

- Похоронить бы его... - сказал Гунтбальд, не скрывая слёз скорби. Конрад был его другом.

- Само собой, - кивнул Леон, - останьтесь здесь и похороните. Конрад был доблестным воином, упокой Господь его душу. - Леон перекрестился, остальные последовали его примеру.

За деревьями послышался шум и на заставе появился Адельгар. Он тащил за собой еле передвигавшегося связного, с трудом волочившего перебитую дротиком ногу.

- Почему ты не убил его? - недовольно спросил командир.

- А ты послушай, как складно он поёт, тебе понравится, - довольно проговорил Адельгар, тяжело дыша, и сбросил с себя пленника на землю.

- Что такого он может нам сообщить, чтобы мы сохранили его никчемную жизнь?

Гундбальд, с ненавистью глядя на связного, обнажил кинжал, желая, во что бы то ни стало, отомстить за смерть друга.

Сплюнув, связной окинул мрачным взглядом окруживших его врагов и проговорил:

- Я знаю подземный ход, что ведет в Ахен.

- Годится, -  кивнул Леон. - Придется тащить его к графу, - добавил он, обращаясь к Адельгару и делая вид, что не замечает устремленного на него, полного негодования и смертельной обиды, взгляда Гунтбальда.