ЛЧ ч 1 Фантом Гл 9 Преодоление

     Летом жизнь бурлит в жарком Казахстане, где более двух месяцев подряд может стоять жара от плюс двадцати до сорока градусов. Изредка доходит и до сорока пяти, но, неожиданно, температура может опуститься и до плюс пятнадцати. Сухо, пыльно. Траву во многих местах вытоптали, асфальт лежит не везде. Хорошо, что уже выросли деревья, заложенные в пятидесятых годах.

       Пятница. Ева шла с работы в любимом светло-голубом в белый горошек, коротком, лёгком платье: она любила своё тело и мини моду. Девушка чувствовала, как под нежной тканью упруго колышется её грудь, которую она когда-нибудь отдаст своему ребёнку. Она была без бюстгальтера. Сняла его не только от жары, а ещё и потому что знала - это очень красиво. Она наслаждалась жизнью. Рядом остановился парень. Ева заметила его сразу: c молочно-белой, чуть загоревшей, кожей и черно-синими волосами, он эстетически был её типом мужчины. Молодой человек шел за ней, жаль, что до самого дома - она не хотела, чтобы он знал, где она живёт.
       С того дня он стал встречать её после работы на том же месте. «Он моложе меня, совсем мальчишка», - подумала Ева. Но, несмотря на возраст, юноша долго не наблюдал за ней, не колебался, а подошел вскоре. Ей всё равно было, что он говорит. В ответ, она только произнесла:
       - Нет, имени своего я не скажу.
       - Почему?
       - А сколько тебе лет? - спросила.
       - Восемнадцать.
       - Мне больше.
       - Ну и что, на год, два?
       - Ты чеченец?
       - Да.
       - И поэтому. Вы относитесь к нам иначе, нежели к своим девушкам, никогда не женитесь на русских.

       Она считала, что расставила все точки над i, но на следующий, ещё солнечный вечер, парень опять был там же. Идя за ней, сказал:
       - Меня зовут Алихан. Мой отец заведует базой мехов.
О, дорогие меха в Союзе были роскошью, не всем доступной, и дефицитом.
       - Хочешь, я тебе подарю?
       Ева даже отвечать не стала.
       - Мы состоятельные, - странно для Евы, продолжал тот. - На торговой базе всегда можно сделать пересортицу.
       Ева и представить себе не могла, что об этом можно разговаривать с девушкой, но спросила:
       - Как это?
       - Ну, один сорт мехов, более дешевый, продать как дорогой. Хороший доход получается.
       Зря он это сказал. Это и решило его судьбу окончательно: Еве стало очень противно.


       Дня через два, вместе с Зиной, снова жившей рядом с подругами, Ева возвращалась из кинотеатра. Они стояли на автобусной остановке, когда неподалёку от них остановилась машина; из нее вышел Алихан.
       - Садитесь, девушки. Если хотите, покатаемся, или отвезем вас домой.
       В Советском Союзе основным видом передвижения был общественный транспорт, а личный автомобиль - редкостью и предметом роскоши, и Зинаида решительно подошла к дверце машины. Алихан предупредительно открыл её, и вдруг, с тротуара, Ева, не сдвинувшаяся с места, увидела за рулем машины взрослого мужчину с лицом, ощетинившимся тестостероном. Нет, она не мыслила в таких медицинских терминах, она это почувствовала на расстоянии, и без слов - и отшатнулась в ужасе.
       - Нет! Нет!
       Она инстинктивно отбежала от машины на край тротуара. Зинаида, несколько разочарованная, тоже остановилась.

   
       В воскресный день Ева осталась дома одна. Гета и Зина уехали на выходные дни домой в райцентр. Мама была в командировке, Нора с подругами. Раздался звонок в дверь. Без всяких мыслей, и, не глядя,  Ева открыла дверь. Перед ней стоял Алихан. Девушка почему-то сразу испугалась, взглянув в его глаза, и решила скрыть, что дома она одна; вышла из квартиры на лестничную площадку.
       - Почему ты пришел? Я тебя не приглашала. Мы с тобой, в принципе, даже не знакомы. Не ходи за мной. - Она внутренне дрожала от непонятой угрозы.
       Но Алихан не уходил. Он наблюдал за Евой. Сказал:
       - Пригласи меня в гости.
       - Нет. Уходи, пожалуйста.
       И здесь он понял, что дома больше никого нет. Молодой человек сделал движение к ней, но Ева отошла к двери квартиры напротив. В надежде, что хоть соседи окажутся дома, она стала звонить в их дверь. Никто не отзывался. Алихан выжидал. Когда понял, что и там никого нет, взял её на руки и понес к её квартире. Руки и ноги у неё отнялись: она ощущала их как ватные. Ей казалось, она медленно, как во сне, пытается поднять их, стараясь не позволить ему открыть дверь в квартиру. Она прилагала неимоверные усилия, но руки двигались как в замедленном кино. Ей так казалось. На самом деле, девушка отчаянно сопротивлялась, упиралась, вырывалась, и, наконец, ей удалось стать на ноги. Она открыла дверь, вошла в квартиру, и, сделав еще одно неимоверное усилие, мгновенно захлопнула её изнутри, не позволив Алихану войти. Из последних сил, чувствуя его напор, закрыла задвижку. Прислонилась к двери. Там - тишина.

       Она зашла в комнату и бросилась на постель. Представила, что было бы, если б ему удалось задуманное. Она не понимала, смогла ли бы она оказать ему сопротивление, испытала ли бы она боль или наслаждение, или ничего бы не испытала и не помнила; или умерла бы от горя сразу. Она догадывалась, почему её охватил такой жуткий страх, введший её в состояние ступора. Она не пережила бы потери невинности, хотя давно созрела физически, порой всю ночь не могла уснуть, понимая, отчего; но только радовалась своим упорно подавляемым желаниям; рано утром вставала и думала: «Ну и ничего, сделаю утреннюю пробежку, зарядку; только ещё стройнее стану».

       В таком состоянии она и написала какое-то нелепо-беспокойное письмо Павлу, которое он так и не понял. Или понял ровно наоборот.