Маячит точка невозврата. Надежды. Глава 14

   Вышел из машины, сильно хлопнув дверью. Зима. Ночь. Дикий холод, который пронизывает уже на третьей секунде пребывания на открытом воздухе. Из-за перебора виски, штормит не по-детски! Видимо, не стоило с шампанским мешать. Обошел машину и открыл водительскую дверь.
   - Выходи, овца, приехали! – скомандовал заплетающимся голосом.
   - А ты джентльмен, е-мае, - огрызнулась деваха и показала мне средний палец.
   Спускаясь на землю, она поскользнулась на хромированной дуге порога моего Крузера и, описав в воздухе двойное сальто, за которое на олимпиаде она наверняка получила бы золотую медаль, приземлилась прямо в сугроб.
   - Ну, Слава-а-а-а! – протянула она, выпечив губешки, - ну подними-и-и меня, е-мае. У меня сейчас шубка промо-о-окнет.
   Я засмеялся. Удивительно, когда у людей после третьей бутылки появляется какой-нибудь западно-европейский акцент.
   - Хва-а-атит ржать! – она снова сделала губы бантиком, потом не выдержала и заорала: - Ты хоть представляешь, сколько эта шуба стоит, болван?
   - Да угомонись ты уже, Света. Конечно, представляю, сколько она стоит. И представляю, что тебе пришлось на неё долго и упорно работать – не одну мозоль на гландах заработала.
   - Я вообще-то Юля, а не Света, болван! Ну ты и козел, даже имя запомнить не можешь!
   - Короче, ты долго подниматься будешь, Шумахер? – я стал отвешивать ей небольшие пинки под зад, чтобы ускорить процесс подъема.
   - Ты чо, совсем охренел? – мои пендельки явно ей не понравились. – Помоги подняться, а не стебайся тут над бедной женщиной! – Она истерически орет, сидя задницей в сугробе. Дура.
   - Не вижу тут бедных женщин – одни старые проститутки. Ладно, иди на хрен. Хочешь – тут всю ночь сиди, - я захлопнул водительскую дверь и щелкнул брелком сигнализации, обиженный Крузер поморгал мне на прощание.
   Сунув ключи в карман дубленки, потопал неровной походкой к коттеджу. Деваха что-то продолжает орать вслед, но я уже её не слышу. Безумно холодно. Поднял воротник и вытащил из джинсов мобильник. Три пропущенных от Веры. Сборсил их и убрал телефон обратно в карман. Блин, как холодно-то! По ощущениям, градусов двадцать, а то и больше. Ненавижу холод! Нужно было не выпендриваться и надеть шапку. Но где я, и где шапка? С детства не люблю шапки и прочие головные уборы, которые навязывали родители. Не в смысле, что собственноручно вязали, но навязывали одевать по делу и без: «на улице всего тридцать градусов тепла – одевай шапку!». Тьфу, блин, аж тошнит. Хоть бы делали это не в такой строгой форме, авось и сэкономили бы мне пару ОРВИ и простуд на студенческие годы, где шапок я уже не носил не по своему нежеланию, а по воспоминаниям из старшей школы.
   На крыльце дома стоит Володя и курит, покачиваясь из стороны в сторону, словно маятник, блаженно закатывая глаза при каждой затяжке. Кстати, это тот Вова, с которым у меня раньше были откатно-деловые отношения – теперь мы дружим. Подробней об этом чуть позже расскажу.
   - Славон! – увидел меня издалека и заулыбался. – А где подруга?
   Подошел к нему и, отняв сигарету, затянулся.
   - Представляешь, Вовчик, - стряхнул пепел за красивые деревянные перила крыльца, в темноту, - эта идиотка умудрилась ушатать мою машину, только сев за руль! Она, по ходу, вообще не в курсе, что такое четыре с половиной литра под капотом. Завела и БА-БАХ! В кювет. ДУРА!
   - Серьезно? – Вова нахмурился. – Сильно ударила?
   - Да нет, нормально так. Бампер слегка помяла, да левое крыло. В прошлый раз было сильнее. Помнишь, как эти две лохушки, как их там? – я задумался, но так и не смог вспомнить имен очередных одноразовых моделек. - В общем, не суть. Они то меня на две недели без машины оставили, и на полторы сотни почти разорили. А сегодня, так – по лайту. Завтра придется всем вместе тачку из канавы вытягивать.
   - Прорвемся, Славон! – он стал трепать меня за плечо, но я убрал его руку.
   Ненавижу пьяные компании до тех пор, пока сам ещё что-то соображаю. Все эти разговоры из серии «ты меня уважаешь?», «Давай ещё выпьем, брат, за встречу!», «О! за знакомство!» или вообще «а она меня, сука, бросила! Представляешь?» - все эти разговоры всегда крутятся по кругу за столами, уставленными бутылками с вискарем, водкой и коньяком. И совсем не имеет значения, кто за этими столами сидит, что за компания, из какого общества и все такое – разговоры везде одни и те же, стоит только градусу переползти за отметку в сорок.
   - Там без происшествий пока? – Показал рукой на запотевшее окно за спиной Володи, сквозь которое видны силуэты людей, а само окно слегка пошатывается от басов и перебора децибелов.
   - Алко-треш. Но пока, вроде, все нормально. А! Ди-джей перепудрился, - он сделал характерный жест рукой, одновременно шмыгнув носом и зажав пальцем одну ноздрю, - и вырубился. Думаю, к утру придет в себя. Жаль, кроме него никто не умеет техникой этой пользоваться, поэтому эта песня, - он поднял палец вверх, на мгновение создав тишину, чтобы я услышал мотив, доносящийся из глубины дома, - эта песня уже раз сотый по кругу играет, если не больше. Зря музыкальный центр не взяли.
   - Так это же фишка твоя была, нет разве? Личный ди-джей и все такое.
   - Я не думал, что он нюхает, как пылесос. Ладно. Пошли в дом, холодно чо-то.
   - Да, пожалуй. И выпить нужно, а то от этого мороза я уже трезветь начинаю, – я выкинул окурок в соседние кусты и подтолкнул Вову к входной двери, отвесив смачный пинок под сраку.
   Внутри – бурное веселье. За столом шумно обсуждают очередные тусовочные планы, модные горнолыжные курорты этой зимы и прочую неинтересную херню. Около камина, не в такт быстрому треку, сотрясающему воздух, медленно танцует парочка. Целуются, обнимаются – дело идет к тому, что скоро они продолжат танцевать лежа. Рядом, на небольшом диване, в дикой позе спит девочка. Думаю, с утра она не с первой попытки сможет разогнуться, а непередаваемые ощущения в пояснице ещё на пару дней ей гарантированы. Интересно, что она пила, что смогла уснуть в такой позе? Надо и мне этого же выпить, а то не покидает ощущение, что мне тут не место, в этой гнилой ненастоящей тусовке, где все друг другу улыбаются, будто лучшие друзья, но на самом деле это лишь товарищи по несчастью. Братья по ничтожности. И пусть каждый тут считает себя успешным человеком, состоявшейся личностью и СЧАСТЛИВЫМ, это не так. Это не счастье. Точно не оно. Не думаю, что счастье должно вонять перегаром, пОтом вперемешку с передозировкой духов или картошкой из МакДональдса.
   Я сел напротив Вовы и плеснул виски в стакан, потом залил Колой, чтобы вставило поскорее – с газировкой мне обычно быстрее голову сносит.
   - У меня есть тост, - сказал Володя, приподнявшись с места со стаканом в руке. Никто не слушает. Он прокашлялся и практически прокричал, пытаясь переорать надоевшую музыку: - Давайте уже выпьем, свиньи!
   Все громко заржали, отчего действительно стали похожи на хрюкающих грязных свиней, пожирающих ботвинник из одной большой чаши. Неужели и я превращаюсь в одну из этих свиней?
   - Предлагаю всем поднять бокалы, - продолжил Володя надрывать свои связки, пока все разливали. – Давайте выпьем за новый, две тысячи девятый год! Пусть он принесет нам побольше удачи и, конечно, бабла! А мне – золотой Порш Кайен! – он дико заржал, продемонстрировав всем свои пожелтевшие от никотина зубы с остатками ужина на деснах.
   Вот что нужно современным людям, чтобы быть, а точнее чувствовать себя счастливыми – денег, да удачи. А удача нужна, полагаю, чтобы не посадили за то, как именно эти деньги пришли к ним.
   Все стали чокаться, громко звенеть бокалами и стаканами. Я не стал присоединяться к всеобщему ликованию, а молча осушил стакан в один глоток, и снова наполнил. Из всей этой большой компании, я знаю от силы человек четырех, не больше. Да и этих четырех вижу во второй, максимум в третий раз. Отличная команда для такого тихого семейного праздника, как Новый Год. Такими темпами, скоро и рождество будет принято встречать не в церквях и соборах, а в клубах. И пасху будут встречать на автепати – с раскрашенными – не буквально – яйцами в руках под трек «Христос Воскресе» от какого-нибудь супермодного ди-джея.
   Я подошел к Вове и дернул его за плечо:
   - Пойдем, покурим.
   - Ты чо? Только что оттуда. Курили.
   - Володь, не тупи, пожалуйста. Поговорить нужно.
   - А, тогда да.
   Мы вышли на крыльцо. Володя достал сигареты и протянул мне пачку, но я отказался, достал свои. Он курит «Кент», а я их с давних времен не перевариваю. Когда мне было лет двадцать, все их курили, так как денег на более дорогие сигареты не было, да и они стали этаким показателем крутости. Восьмерка по десятибалльной шкале крутости среди подростков. Я же, в отличие от остальных, курил Парламент, чтобы выделяться из этой толпы серых уродов. Десять из десяти, так то! Потом, правда, и Парламент перестал быть дорогой диковинкой, но мне уже не хотелось переходить на другие, привык.
   - Я утром в город поеду, Вовчик.
   - Чо? Ты же только сегодня приехал, дружище! – он пытается сконцентрировать свой пьяный взгляд на моем лице, но у него не получается никак.
   - Меня Вера ищет. Не сказал ей, что уеду надолго. Сказал просто, что по делам. Она и так все время переживает, когда я надолго пропадаю и трубки не беру. – Отпив из стакана, затянулся блаженно. Какой кайф! – Ты же знаешь женщин, Володя. Это полный привет.
   - Знаю, дружище. Поэтому давно ни с кем не встречаюсь. После развода свобода стала в сто раз крат свободней.
   - Либо во сто крат, либо во сто раз. Тавтология.
   - Чо? – Он вылупился, будто впервые слышит это слово. Потом улыбнулся и продолжил: - вот что я тебе скажу, друган, - он подвел меня к окну и протер стекло рукой, показав гостиную, где все веселились. – Ты только посмотри на этих сочных молоденьких курочек, которых можно трахать. И никто тебе и слова не скажет. Всем только в кайф! Хочешь, с одной, не хочешь – с другой, а можешь и с двумя сразу. Это – свобода, парень.
   - Ты говоришь штампами, Вов, реально. Знаю я все прекрасно. Но и Веру бросать не буду. Сегодня, как-никак, второе января, а я из гнездышка улизнул втихую, променяв семейный очаг на светский раут. Некрасиво это.
   Вова заржал:
   - Раут. И где это ты только слов таких набрался? И это ты говоришь о том, что красиво, а что – нет?
   В книгах нахватался. Но не уверен, что ты знаешь, что это.
   - То, что я так с Верой поступаю, ещё не значит, что я такое дерьмо. Хотя, возможно, ты и прав – я дерьмо то ещё. Но в том и прикол, мне не нравится моя жизнь, не нравится все это, - я тоже показал на окно. – Не счастье это, понимаешь?
   - А что тогда счастье, дружище? – он загадочно улыбнулся и затянулся.
   - Счастье – это то, что не купишь ни за какие бабки. Врубаешься?
   - Типа контрольный пакет акций «Газпрома», - он пришел в неописуемый восторг от своей несмешной шутки.
   - Придурок ты, Володя. Придурок.
   На крыльце появилась Юля, в мокрой шубе и с перекошенным от недовольства лицом.
   - Я тебя ненавижу, мудак! Как ты мог меня там оставить одну, ночью в лесу, е-мае?
   - Девочка, очнись! Я тебя несколько часов назад вообще впервые увидел. И машину ты мою разбила, между прочим. Да и почему я должен за тобой следить вообще? Чай, не маленькая, сама, вон, дорогу нашла.
   - Пошел ты в жопу, утырок! – она ушла в дом, на прощание громко хлопнув дверью.
   - Вот об этом с и говорю, Вов. Только таких вот сумасшедших телок мне и не хватает. А ты говоришь счастье. Говно это, а не счастье.
   - Может, по тропинке? – он шмыгнул носом, хитро улыбнувшись.
   - Нет, я не по этой части, ты знаешь. Лучший друг в четырнадцать лет курнул какой-то дряни, да сиганул с балкона восьмого этажа, потом три дня по двору собирали по частям. А я потом затрахался сдавать анализы каждую неделю. Так что спасибо, я как-нибудь без этого.
   - Да это ж никакая не дрянь – тут все ровно, отвечаю. Кока-кола практически - без примесей и химии. Голова будет чистая и легкая.
   - Нет, я пас.
   Тут открывается входная дверь, на крыльцо выходит Володина соседка по столу – я ещё тогда обратил на неё внимание, уж больно откровенный взгляд.
   - Мальчики, сигареткой не угостите?
   - Слав, угости Вику сигареткой, а я пойду греться, - он подмигнул мне, прежде чем исчезнуть в дверях.
   Протянул открытую пачку девушке. Она взяла сигарету, а я помог ей прикурить. Вика, значит. Посмотрим, что этой Вике надо.
   - Слава, а можно тебе личный вопрос?
   - Спрашивай, тут все свои, - я отхлебнул из стакана. Сигарета уже дотлела до фильтра, поэтому пришлось закурить новую.
   - А ты женат?
   - Вообще-то нет. Холостой и свободный. А к чему вопрос?
   - Да у тебя взгляд женатого человека, но, с другой стороны, вряд ли женатики будут в одиночку Новый Год праздновать. – Она затянулась, - и я на тебя весь вечер смотрела, а ты даже не взглянул в мою сторону.
   - Сейчас, чтобы компенсировать мое тебе невнимание, я от тебя глаз не отведу, - улыбнулся и вытаращился на неё, гипнотизируя.
   Вика смотрит молча. Временами озирается по сторонам, то ли от смущения, то ли просто так. Она кажется вполне трезвой и разумной, в отличие от большинства собравшихся за праздничным столом. Дальше мы курили, не произнося и слова. Я все время смотрел на неё, как и обещал, она же периодически улыбалась. Высокая – даже выше меня где-то на полголовы – блондинка, с широкими бедрами и огромной грудью, так и норовящей взорвать облегающую кожаную курточку. Не очень симпатичная, конечно, но мне же не для женитьбы, согласитесь. Короче, сойдет.
   Когда очередная сигарета подошла к фильтру, выбросил её за пределы крыльца, то же самое проделав с сигаретой своей собеседницы, точнее сокурительницы, так как никакой полноценной беседы тут и рядом не было.
   Мы зашли в дом. Наполнив стакан почти до края, подошел к Володе и просил негромко, перекрикивая надоевший трек:
   - Вован, я спать пойду. Где лечь можно?
   - Слав, выбирай любую комнату, там их дохрена. Где больше понравится, там и падай – мест всем хватит, - он подмигнул и снова присел на ухо худощавому моднику с прической аля-Басков.
   Затем я подошел к Вике и, заглянув недвусмысленно в её глаза, положил ладонь ей на колено и прошептал на ухо:
   - Я спать. Пока.
   И ушел наверх по извилистой деревянной лестнице. Ставлю десять тысяч долларов, что она поднимется следом. Если нет – то спора не было. Наверху – длинный коридор, по обе стороны которого двери, двери, двери. Чем-то напоминает ненавистные офисные пространства, только тут между строк читается откровенный бордельный подтекст строения. Видимо, загородный отдых в коттежде и предполагает большой стол, камин и кучу спален с большими кроватями. Жрать, бухать и трахаться – вот золотая формула успешного загородного отдыха современности. И никакая удивительная природа вокруг уже не способна затмить большую мягкую кровать и стол, уставленный бутылками с горячительными жижами. Да, тотальная деградация человечества налицо. В который раз приходится признавать, что мы перестали быть людьми, а эволюционировали в потребителей. Жалко, старичок Дарвин уже скрутился, а то бы после homo sapiens впору рисовать человечка с баночкой колы и надкусанным яблоком – homo Idioto.
   Я дернул первую дверь справа, там оказался туалет. Сразу взял на заметку, может пригодиться. За следующей дверью оказался громко храпящий упоротый ди-джей, который развалился на ковре посреди комнаты, в обнимку с пачкой виниловых дисков. А спасение от зависшего в аудиосистеме трека было так рядом. Ладно, пусть внизу дальше его продолжают слушать, им уже все равно. Заглянув за следующую дверь, обнаружил ту парочку, что недавно лобызались у камина, они уже преступили к танцам без одежды, валяясь по полу спальни. Неужели в этом доме принято спать на полу? Может, мода? Ну уж нет, я привык спать на кровати.
   - Пардон, ребят, - извинился я, но дверь закрывать не стал, продолжил рассматривать горизонтальные танцы на полу. Неплохое название, кстати. Можно было бы назвать так какое-нибудь очередное мегапопулярное телевизионное шоу для деградирующих телезомби, которым уже все равно, что смотреть. Горизонтальные танцы с политиками. Ха! А что, было бы забавно: Новодворская против Зюганова. Или ещё круче: Лужков против Матвиенко – как Москва в очередной раз нагибает Питер. Блин, пора спать, раз уж такая херня лезет в голову.
   А ребята настолько заняты друг другом, что продолжают свое нагое танго, не обращая на случайного зрителя никакого внимания. Я же, стоя в дверях, облокотился на косяк, и попиваю виски с колой из чуть запотевшего стакана.
   - Любишь подсматривать? – послышался из-за спины женский голос. Вика. С вас десять тысяч долларов – она поднялась вслед за мной.
   - Да так, иногда не прочь и посмотреть, раз уж самому ничего не перепало. Но это больше для студентов, никакой тебе романтики, никакого тебе экшена.
   - А ты что предпочитаешь, романтику или экшен? – она флиртует.
   - Все зависит от обстоятельств.
   - Тогда будь добр, романтику прибереги для кого-нибудь другого, сегодня она тебе не пригодится, - она облизнула губы и подошла, прижавшись всем телом. Блин, до чего же она высокая!
   - Вы можете свалить отсюда, уроды? – наконец, заорал парень, заметив нас с Викой.
   - Хорошо. Если помощь потребуется, зови. – Я улыбнулся и закрыл дверь.
   В спальне напротив не оказалось никого. Вика прошла в комнату первой и стала на ходу стягивать с себя одежду, оставляя её на полу. Меня, признаться, такие вещи заводят ещё с детства, когда по постсоветскому телевиденью только стали показывать фильмы в духе «Основного инстинкта» и прочего откровенного заокеанского добра. Не знаю, как Вика все так точно рассчитала, но прям перед самой кроватью она сняла с себя последнюю вещь и оказалась совсем голая. Видимо, долгие годы тренировок. Я закрыл дверь на замок и стал раздеваться. Такой же грацией и слаженностью действий похвастать не могу, поэтому по-быстрому скинул дубленку, свитер и брюки на стул и направился к кровати, стягивая на ходу нижнее белье с носками. Ух, ночка будет жаркой!

ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/05/04/261