Как доктор Обломов всю Россию обломал

            Как доктор Обломов всю Россию обломал 

Если вы думаете, что желание уклониться от призыва в армию посещает только наших юных современников, вы сильно ошибаетесь.
В дореволюционной России было все то же самое. И находились мастера своего дела, которые за большие деньги придумывали для молодых пацифистов фантастические ходы и выходы.   
Знакомьтесь: почтенный доктор Соломон Ихенгольц, блестящий хирург. За свою жизнь сделал множество успешных операций призывникам – да еще каких!

С костылями на дружеской ноге

Согласно Указу о всесословной воинской повинности от 1 января 1874 года, она распространялась на все мужское население с двадцатилетнего возраста. От призыва освобождались только деятели науки и искусства, единственные кормильцы в семье и лица духовного звания. Для медицинского освидетельствования призывников были созданы специальные фельдшерские комиссии, дававшие заключение о годности к военной службе. Вот в одной из таких комиссий и трудился доктор Соломон. Понятно, ему очень часто предлагали взятки, чтобы доктор нарисовал нужное заключение.
Но взятка – дело, согласитесь, малоприятное, попасться можно. И хитроумный доктор додумался до хирургического метода применения искусственных увечий. Причем, когда нужное заключение было получено, он эти увечия тут же устранял. Просто и гениально!   
У Соломона были золотые руки. К нему стали стекаться клиенты со всей страны. Дело процветало. Выйдя в отставку и получив положенную ему по закону пенсию – 83 рубля 50 копеек в месяц, доктор Соломон поселился с семьей в скромной квартирке на втором этаже дома на Караванной улице. Но свою практику не оставил. За услуги он брал обычно брал 10-15 тысяч рублей, из которых пятнадцать процентов отдавал агентам, которые привели нового клиента.
Ассистировали доктору его жена и давний друг Гавриил Зверев, бывший гвардейский офицер. Успехи были просто фантастические: ни одного неудачного результата, ни одного осложнения. Призывник, еле-еле передвигаясь на костылях, являлся на комиссию, которая признавала его негодным к службе в следствие неизлечимого заболевания ног – а уже через две недели мог отплясывать с цыганами и медведями в каком-нибудь ресторане!    
Только одна проблема мучила Ихенгольца – как воспользоваться нажитым капиталом в свое удовольствие? Проще говоря, как отмыть деньги? Как пожить по-человечески?
И вот однажды в ресторане на Невском Ихенгольц встретил своего бывшего клиента Иосифа Соколовского и за бутылочкой вина разоткровенничался: мол, есть капитал, а куда его деть, ума не приложу. Соколовский тут же предложил выгоднейшее и наивернейшее дело. Он, мол, служит директором-распорядителем в транспортно-страховом акционерном обществе «Россиянин» и готов в благодарность за прошлую услугу продать любое количество акций по номиналу. И доктор Соломон попался. Открыть счет в банке, не декларируя доход, было невозможно, а вот акции – совсем другое дело. В итоге он достал из кубышки двести тысяч рублей и отдал Соколовскому. Увы, «Россиянин» оказался обыкновенной финансовой пирамидой. Через несколько лет посыпались иски (вспомните историю российских пирамид), капитал общества уплыл в неизвестном направлении, а сотни тысяч простаков, в числе которых оказался и доктор Соломон, остались с пустыми бумажками на руках.    


Не успел сделать ноги

Вволю поплакав и пожаловавшись на горькую еврейскую долю, доктор Соломон решил начать восстанавливать утраченное состояние. И тут как нельзя кстати пришло сообщение одного из информаторов, что в Одессе наклюнулось сразу четырнадцать клиентов, которые не желают идти в армию и готовы на операцию. Умножив пятнадцать тысяч на четырнадцать, Соломон решил, что игра явно стоит свеч и таки отправился в Одессу. Но тут доктора ждала крупная неудача. Когда на военно-фельдшерской комиссии появился уже пятый призывник на костылях со сведенной ногой, местному генерал-губернатору поступило донесение, что в городе, скорее всего, орудует членовредитель. Сыскное отделение сбилось с ног, шпики и филеры получили задание отслеживать всю информацию в кабаках, ресторанах, игорных и даже публичных домах. И через пару недель на столе обер-полицмейстера лежало донесение: «В ресторане «Бостон» крупным землевладельцем Аполлинарием Ищенко была устроена попойка по случаю его удачного освобождения от армии. Ищенко охотно демонстрировал всем свою якобы искалеченную ногу и рассказывал о столичном хирурге-волшебнике, который все это проделал».
После ареста Ищенко тут же указал на Соломона Ихенгольца. Вскоре состоялся суд, на котором настоящий спектакль устроила супруга доктора, мадам, Ихенгольц, моля присяжных о снисхождении для нее и трех малолетних детей. В итоге доктора-членовредителя приговорили к трем с половиной годам арестантских отделений и лишению всех особенных прав, чинов и званий.
Однако, отбыв наказание, Соломон Ихенгольц не только не угомонился, но и с усиленным рвением взялся за старое. Правда, с призывниками он иметь дело больше не захотел, занявшись обманом крупных страховых компаний. Теперь выдающийся хирург предложил свои услуги по производству искусственных увечий людям, застраховавшимся на случай потери трудоспособности. А что – тема не хуже, чем помогать призывникам!
Сделав на время инвалидом проигравшегося в карты помещика Александра Болдина, доктор Соломон положил в карман сразу 35 тысяч рублей. И клиенты повалили косяком. Доходы Ихенгольца росли не по дням, а по часам. Впрочем, теперь он стал намного осторожнее: ни с какими финансовыми пирамидами не связывался, а тихо-мирно складывал денежку в огромный чемодан, запертый в большом стеклянном шифоньере, с ключом от которого его жена не расставалась ни на минуту.
Увы: во время поездки в Архангельскую область, где доктор Соломон прооперировал несколько богатейших клиентов, он сильно простудился, получил двустороннюю пневмонию и через десять дней умер.
Горю мадам Ихенгольц не было предела, и онам слегла в нервной горячке. А когда поправилась, узнала, что ее любимая преданная горничная Катя, однажды отправившись в аптеку за микстурой, исчезла вместе с заветным чемоданом.
Понятное дело, заявить об ограблении на огромную сумму было невозможно. Мадам Ихенгольц все-таки рискнула обратиться в полицию, заявив, что у нее украдено 800 рублей и золото. Катю вскоре нашли, но никаких денег при ней не оказалось.
А через месяц безутешная мадам Ихенгольц читала сообщение «Варшавского газетного обозрения», которое перепечатали все столичные газеты:
«На железнодорожную станцию Ново-Александрия Люблинской губернии несколько времени назад прибыл чемодан, присланный из Петербурга на предъявителя. Так как в течение установленного срока за получением оного никто не явился, то таковой был предназначен к продаже с аукциона. Предварительно же была произведена проверка находившихся в нем вещей. По вскрытии чемодана в нем оказалось наличных денег – 180 тысяч рублей, на 20 тысяч купонов и драгоценности на значительную сумму. Полиция проводит тщательное расследование».


На ловца и Зверев бежит
          
Несчастная мадам Ихенгольц оказалась с тремя детьми одна, без всяких средств к существованию. И недолго погоревав, решила продолжить дело мужа – вместе со своим любовником Зверевым. Решение, конечно, было связано с большим риском: одно дело ассистировать самородку-мужу, а совсем другое дело - проводить самой операции. Поэтому в качестве первой жертвы был избран брат Зверева Митрофан – горький пьяница, готовый рискнуть здоровьем ради лишней бутылки водки. Воспользовавшись неразборчивостью страхового агента, Митрофана представили солидным подрядчиком земляных и каменных работ и застраховали его жизнь на случай инвалидности на сумму в 60 тысяч рублей. После чего два братца, прошерстив рекламные объявления, отправились в город Александровск-Грушевский якобы для покупки антрацитов. Впрыскивание было сделано еще в поезде. В первый же день, забравшись в шахту, чтобы увидеть все своими глазами, Митрофан картинно свалился с широкой и просторной лестницы. И местный доктор выдал ему справку о  полной потере трудоспособности в следствие сведения голени. После чего страховое общество «Заботливость» выплатило инвалиду 45 тысяч рублей. Правда, брат Гавриил несколько переборщил с объемом жидкости, и Митрофан на всю жизнь остался инвалидом.
Вторым клиентом операторов стал некий Иван Англиченков, бывший помощник пристава, который застраховавшись, умудрился свалиться в закрытый канализиционный люк. Но на этот раз «Заботливость», ввиду странных обстоятельств дела, платить категорически отказалась. Не помогло и то, что бедный Англиченков несколько дней простоял рядом с петербургским обществом компании, на углу Невского и Литейного, с огромным плакатом: «Подайте Христа ради ослу, который застраховался в «Заботливости», а она платить не хочет. Получу страховку – сам буду подавать».
Мадам Ихенгольц и Гавриил Зверев решили срочно поменять страховое общество. За несколько лет они сделали более тридцати операций, заработав круглую сумму. Правда, большая часть клиентов действительно потом оставалась калеками – бедный доктор Соломон, блестящий хирург, наверно, не раз перевернулся в гробу, видя, что творят его ученики.   
Но полиции тоже не дремала. Так на горизонте парочки появилась подсадная утка в виде помещика Никулина, застрахованного на 80 тысяч и страстно желавшего подвергнуться операции. Роль помещика блестяще сыграл урядник Старыгин, который после этого получил повышение.
Мадам Ихенгольц была поймана в поезде с поличным,  во время подготовки к манипуляции. Устроив грандиозную истерику, она тут же во всем покаялась. 


Сустав преступления
       
И вот в погожее апрельское утро 1903 года в Санкт-Петербургском окружном суде начались слушания по этому делу, о котором уже успели написать масса газет.
Процесс оказался громким, и в зале суда яблоку негде было упасть. Все зрительские места были
заняты, люди сидели на подоконниках, перилах, стояли в проходах. 
Представители страховых компаний требовали вернуть деньги, которые выплатили лже-инвалидам. А когда те проходили по залу суда к скамье подсудимых, дружно хромая на правую ногу, публика гомерически хохотала.
Казалось, суровый приговор предрешен, но мадам Ихенгольц оказалась блестящей актрисой. Сначала она заявила, что никакой операции делать не собиралась, а просто хотела изобличить сдать непорядочного помещика и сдать его в полицию. На следующий день она произнесла покаянную речь, полностью признав свою вину, и то, что она сделала множество операций. Но виноват, мол, во всем, Гавриила Зверев, который постоянно требовал от нее денег. Она соглашалась на это, только чтобы растить детей, но от жадного Зверева так и не получила ни копейки…
А еще через день мадам потребовала отстранить от процесса одного из своих адвокатов – тот, мол, подбил ее оговорить себя.
Ихенгольц спас ее покойный муж, который был действительно выдающимся хирургом. Судебно-медицинская экспертиза, в которую входили прославленные доктора, так и не смогла внятно сформулировать, возможно ли впрыснуть такой состав, чтобы человек на время стал калекой.
А искусные защитники напирали на то, что дело инспирировано жадными страховыми компаниями, которые просто не желают платить по счетам.
В итоге и мадам Ихенгольц, и Гавриила Зверев, и все остальные подсудимые были присяжными единодушно оправданы. После чего в скором времени Ихенгольц со своим любовником и тремя детьми удалилась в одну из южных российских губерний, где жили, надо полагать, абсолютно безбедно. Все могут костыли!