Му-Му

Пенсионер Силантьев Пафнутий Фомич загрузил хрустящий пакет, набитый пустыми бутылками в разверстый ковш мусоропровода, опрокинул его в пахнущее холодом и тленом чрево трубы, и с удовольствием вслушался в оглушительное грохотание стекла, похожее на звук удаляющегося поезда. Из открытой двери квартиры доносилось мощное мягкое Умпф-умпф, умпф-умпф: внук Артемка нагружал децибелами раздражительных соседей.
Пафнутий Фомич прошаркал по заплеванному кафелю, щелкнул дверью, окунувшись в темноту коридора, затем вздохнул и открыл дверь в комнату внука. Морщась от обрушившейся на него какофонии звуков, он некоторое время стоял за спиной Артемки, наблюдая, как тот, увлечено манипулируя джойстиком, расстреливает виртуальных монстров.
— Артемка! Ты "Му-му" читал? — каркнул хрипло Пафнутий Фомич, пытаясь преодолеть звуковой барьер саундтрека.
Артем судорожно дернув шеей, глянул на него через плечо диким глазом.
— Дед! Нельзя же подкрадываться так сзади! — он уменьшил громкость. — У меня чуть выкидыш не случился.
— Так зачем ты врубаешь свою шарманку? Оглохнуть можно.
— Не оглохну. — скучно выдал внук аргумент привычного спора поколений. — Чего тебе?
— "Не оглохну!" — передразнил дед. — Оглохнешь. Ты читал "Му-му"?
— Му-му?
— Му-му. — нетерпеливо повторил Пафнутий Фомич. — Книжка такая. "Му-му" называется. Про собачку. Как она утопла.
— Господи, дед! Впадаешь в детство? — Артем запустил руку в кудрявую шевелюру. — Нафига тебе?
— Надо, раз спрашиваю. — сварливо сказал пенсионер.
Внук пожал плечом: — Чего-то читал. Классе в пятом или шестом вроде проходили.
— Вроде проходили. — проворчал Пафнутий Фомич. — кто сочинил-то книжку, помнишь?
— Кто автор? — наморщил лоб Артем. — А фиг его знает. Толстой, кажется.
— Эх. — Пафнутий Фомич махнул рукой. — Вот и я не помню.
— Тебе автор нужен? — внук повернулся к монитору. — Какие проблемы, сейчас у Гугла спросим.
Он защелкал клавишами.
— У кого? — пенсионер подошел поближе.
— Неважно. У того, кто знает... Вот: Тургенев. Иван Сергеевич. Рассказ "Муму". Сам рассказ тебе скачать, дед?
— Не знаю... — Пафнутий Фомич потер колючий подбородок. — Ходит она ко мне! — выпалил он.
— Кто ходит? — Артем перегнулся через плечо.
— Муму ходит!
— Муму утонула, дед! Буль-буль! — Артемка крутанулся на вращающемся стуле и продекламировал: — Так что же случилось с уважаемой Муму? — спросил Ларри Кинг президента Путина. — Она утонула! — с тонкой улыбкой ответил президент!
— Утонула — во первых! А во-вторых, её и не было никогда. Ты чего, дед? Это ж рассказ. Выдумка!
— Выдумка! — ворчливо повторил тот. — Сам знаю, что выдумка. А вот поди ж ты — ходит.
Артем ухмыльнулся: — Это не Муму к тебе ходит, дед. Это белочка захаживает. Ты бы завязывал этой "Путинкой " травиться. Ну, а в следующий раз, как придет, водки ей налей. Посидите, побазарите, глядишь, и перестанет ходить.
— Сам ты белочка, — огрызнулся Пафнутий Фомич. — говорю тебе: Муму. Точнее, дух ейный! Я, говорит, безвинная погибшая душа, а ты, говорит, должон мне помочь в новой реальности обрестися.
— Что сделать? — Артем поднял бровь.
— Обрестися. Обрести себя, знамо. Вот. Для чего поперву должон я научить её плавать.
— Чего научить? — подался вперед Артем.
— Плавать! — раздраженно повысил голос пенсионер. — Что ты переспрашиваешь по два раза? Говорил тебе — оглохнешь от своей музыки...
Артем прыснул и согнулся на стуле: — Плавать?! Ну, ты даешь, дед! В смысле — по-собачьи? Ты меня уморишь!..
— Смейся, смейся... — ворчливо сказал Пафнутий Фомич.
— Нет, дед, прости... — Артем утер слезы в уголках глаз. — Так как же ты учить её будешь? В нашей ванне, или на Борисовские пруды пойдете?
Пафнутий Фомич махнул рукой, развернулся, вышел из комнаты и направился в кухню — место, где он предпочитал решать все важные вопросы бытия.
Початая бутылка "Путинки" стояла ферзем посередине кухонного стола.
Старый слесарь погладил ладонью лысину, еще раз махнул рукой, будто оппонируя самому себе, затем взял из шкафа стакан и тремя решительными бульками отмерил привычную дозу. Поднеся стакан ко рту, придирчиво оглядел содержимое, выловил мизинцем плавающую чаинку, вытер палец о штаны и, прикрыв глаза, приготовился опрокинуть.
Водка не шла.
Пафнутий Фомич наморщил нос, поставил стакан на стол, и, шаркая шлепанцами по линолеуму, подошел к окну.
На подоконнике возвышалась лубяной заячьей избушкой фанерная хлебница, расписанная под хохлому неизвестным художником, страдающим полным отсутствием художественного вкуса.
— Выходи! — сказал трезвый, и потому злой Пафнутий Фомич, открывая крышку хлебницы.
Из её деревянного нутра медленно выплыло розовое облачко, формой отдаленно напоминающее плюшевую собаку породы бассет с развевающимися прозрачными ушами.
— Оба-на! — раздался сзади потрясенный Артемкин голос. — Дед! Чего это, а?
— Вот тебе и на! — не оборачиваясь, сказал пенсионер, разглядывая розовую собаку, парящую над подоконником. — Она это. — он прочистил горло. — Муму, то есть.
— А почему в нашей хлебнице? — Артемка держался позади деда, не пытаясь рассмотреть артефакт вблизи.
— А потому, что вы хлеба не едите, в хлебницу сто лет не заглядывали.
— Отпад! — внук был близок к катарсису. — В школе расскажу — не поверят!
Розовая собака неуловимо изменила форму и стала походить на фокстерьера.
— Мой мудрый демиург, кто это с тобой? — раздался тонкий фальцетный голос.
— Внук это мой. Артемка. — с готовностью ответил пенсионер.
— Та-а-к! Молодой демиург! — в тонком голоске послышалось удовлетворение.
— Она всех демиургами кличет, — не оборачиваясь, сквозь зубы пояснил внуку Пафнутий Фомич.
— А-а! — понимающе кивнул Артемка. — А что это такое, дед?
— А хрен его знает, — вполголоса сказал пенсионер. — Что-то вроде депутата. Начальство, в общем.
— Голуба! — обратился он к розовому облаку. — Ты, это, скажи нам... Чего делать-то?
— Подправить судьбу, о недогадливые демиурги!.. — прошелестел бесплотный голос.
— Ёксель!.. — дед мельком глянул на внука. — Так мы ж не возражаем! Ты скажи русским языком — как?!
— Моё время истекает... Только в Рождество пересекаются миры... — голос слабел. — Счастливый конец... Все, что в мечтах человека... То — реально!.. Демиург создает.., демиургу — исправлять...
По розовому телу потустороннего фокстерьера пошли полосы, как на телеэкране при потере настройки.
— Хэппиэнд, дед! — потрясенно сказал Артемка. — Мы должны сочинить хэппиэнд!
— Чего сочинить? — скривился Пафнутий Фомич.
— Ай, дед! — нетерпеливо отмахнулся внук, и развернувшись, скрылся в своей комнате хлопнув дверью.
Пафнутий Фомич проводил его взглядом.
Артемка, склонившись к монитору, бегал глазами по мелкому тексту.
— "Он отвернулся, зажмурился..." — бормотал Артемка. — Отвернулся, зажмурился... Блин, глухая тетеря! Отвернулся, зажмурился... и разжал руки... Так. Так. "...Герасим ничего не слыхал, ни быстрого визга падающей Муму, ни тяжкого всплеска воды..." Так, блин. Откуда же он взял, что она непременно утонула?
— Хорошо... — Артемка забегал проворными пальцами по клавиатуре: — "...Герасим не видел, как веревочная петля соскользнула с тощей шеи собаки, и связка кирпичей исчезла в глубине реки. Муму фыркнула, потрясла головой, и, несомая течением, быстро работая лапами, поплыла к ближнему берегу, заросшему изумрудной осокой. Выкарабкавшись из воды, она энергично стряхнула воду с шерсти, оглянулась назад. Герасим сидел в лодке неподвижно, сгорбившись, обхватив длинными руками себя за плечи. Течение реки неспешно относило лодку все дальше, пока она не скрылась за песчаным откосом. Муму издала короткий скулящий плач, понюхала воздух и клацнула зубами на пролетающую низко муху. Затем, опустив голову к земле, вынюхивая горячие запахи летнего вечера, потрусила вглубь густых зарослей крапивы..."
— Уф-ф! — Артем откинулся на спинку стула. — Вот примерно так.
Отодвинувшись от стола, он потянулся, вскочил, и вышел на кухню.
Пафнутий Фомич стоял и заворожено смотрел на бутылку "Путинки", из горлышка которой поднимался прозрачный, но отчетливый дымок. Наполовину наполненный стакан шкворчал пузырьками.
— Ну, чего, дед? — спросил Артем. — Где Муму?
— Ушла. — сказал пенсионер, не отрывая взгляда от водки.
— Ушла и всё?
— И всё. Сказала: "К добру — добро".
— В смысле? — мотнул головой Артем.
— Хрен её поймет, в каком смысле. — пожал плечами старик. — Только мне почему-то, выпить больше не хочется.
Артемка взял со стола стакан, понюхал его и осторожно пригубил содержимое.
— Эй-эй, малой! — прикрикнул Пафнутий Фомич. — поставь-ка на место!
— Это минералка, дед. — удивленно сказал Артем. — Сильно газированная, правда.
Пафнутий Фомич сделал глоток из бутыли, поболтал воду во рту и выплюнул в раковину.
— Топить вас надо с вашими добрыми делами, — желчно пробормотал он, вытер рот ладонью, и зашлепал к себе в комнату.