Таким умом Россию не понять

              ТАКИМ УМОМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ    

Николай Первый, прочитав сочинение маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году», в сердцах бросил ее на пол и закричал: «Моя вина: зачем я говорил с этим негодяем!»

Прошу не считать меня роялистом

Таких книг в мировой истории – по пальцам сосчитать.   
Чем дальше эпоха, о которой она была написана, тем с большим интересом она читается.
Впрочем, и современники гениального маркиза были потрясены не меньше. 
Представьте себе: за короткое время книга Кюстина разошлась по Европе  фантастическим для того времени тиражом – двести тысяч экземпляров! На французском, немецком, английском, шведском и других языках.
Политические взгляды Астольфа де Кюстина, потомка старинной аристократической семьи, до поры до времени не представляли большой тайны. Он был истовым католиком и роялистом, и поехал в самодержавную Россию, чтобы найти аргументы против представительской власти.
Российские власти приняли маркиза с распростертыми объятиями, поскольку, зная его политические убеждения, надеялись, как сейчас бы сказали, на качественный пиар. А он был очень нужен – особенно после кровавого подавления в 1831 году польского восстания.
Вот почему Николай Первый так любезничал с Кюстином, вот почему его жаловала императрица, к нему приставили фельдъегеря и разрешили показать многое, что не видел обычный иностранец. 
Однако пиар не состоялся: из России потрясенный Кюстин вернулся ярым «защитником конституции» и либеральнейшим либералом! 


Борьба с умом 

Книга Кюстина вызвала в николаевской России бурю негодования. Тишайший и интеллигентнейший поэт Жуковский в письме к А.Я. Булгакову запросто обозвал Кюстина «собакой».
Граф Бутурлин в своих записках сочинил такую историю. Мол, Кюстин был ласково принят государем ввиду трагической судьбы его деда и отца, и своей некоторой известности как писателя. Но потом якобы стало известно, что сам маркиз обладает «нечистыми вкусами». Тогда оскорбленный в лучших чувствах император немедленно распорядился отменить все почести. «Книга явилась как мщение», - пишет верноподданный лжец Бутурлин, - она есть не более как «собрание пасквилей и клевет». 
Заметим в скобках, что под «нечистыми вкусами» понимается, что Кюстин якобы был бисексуалом.   
Правительство поручило написать опровержение Якову Толстому, который числился в Париже корреспондентом Министерства народного просвещения, а на самом деле был агентом Третьего отделения. В1844 году Толстой разразился сразу двумя опусами – одна под собственной фамилией, другая под псевдонимом «Яковлев». 
Абсолютно ничего интересного, кроме уверения почтенной публики в том, что маркиз де Кюстин – обыкновенный сумасшедший. Кроме того у маркиза есть и другие пороки: он лжец, лицемер, фантазер,  неблагодарный, а также жуткий неврастеник…   
Забавный факт: несмотря на то, что в России сочинение Кюстина было запрещено,   
книга пользовалась большой популярностью среди образованного общества. Как писал тот же Герцен в 1851 году:  «Я не знаю ни одного дома, порядочно содержимого, где бы не было сочинения Кюстина о России».
И еще, по сути дела: ««Книга эта действует на меня, как пытка, как камень, приваленный к груди. Я  не смотрю на его промахи, основа воззрения верна. И это страшное общество, и эта страна – Россия… Тягостно влияние этой книги на русского. Голова склоняется к груди, и руки опускаются; и тягостно от того, что чувствуешь страшную правду, и досадно, что чужой дотронулся до больного места»…



Рабы не мы. Мы гораздо хуже

На самом деле в этом есть какая-то загадка, тайна, мистика. Маркиз провел в России всего три с половиной месяца. Конечно, до этого он готовился, читал Карамзина, труды по истории России, беседовал со многими русскими, которые посещали салон мадам Рекамье. И все же – как он умудрился проникнуть в самую суть и русского политического строя, и строя русской души?
Начнем по порядку. Закоренелый роялист Кюстин, сторонник монархии, потрясен фантастической властью, которой наделен царь Николай Первый.
«Нет в наши дни на земле человека, который пользовался бы столь неограниченной властью. Вы не найдете такого ни в Турции, ни даже в Китае. Представьте себе все столетиями испытанное искусство наших правительств, предоставленное в распоряжение еще молодого и полудикого общества; весь административный опыт Запада, используемый восточным деспотизмом; европейскую дисциплину, поддерживающую азиатскую тиранию; полицию, поставившую себе целью скрывать варварство, а не бороться с ним…. -  и вы поймете, в каком положении находится русский народ.
Воспользоваться всеми административными достижениями европейских государств для того, чтобы управлять на чисто восточный лад шестидесятимиллионным народом, - такова задача, над разрешением которой со времен Петра 1 изощряются все монархи России».
Маркиз цитирует известные строки барона Герберштейна о деспотизме русского монарха: «Он скажет – и сделано… русские уверены, что великий князь есть исполнитель воли небесной»…   
К тому времени, напомним, уже масса воды утекло – барон Герберштейн был послом  императора Максимилиана, отца Карла V, аж при великом князе Василии Ивановиче…
Отсутствие хотя бы минимальной свободы поражает Кюстина в самое сердце.
«Страна эта напоминает мне замок спящей красавицы: все блестит, везде золото и великолепие. Все здесь есть, не хватает только свободы, то есть жизни».
Причем несвободны здесь все – от крепостного крестьянина до придворного из царской свиты. Красочно и точно описывает Кюстин русских царедворцев в свите наследника Александра – эту чудовищную смесь «самоуничижения и надменности».   
Кюстин с ужасом замечает, что население николаевской России абсолютно не тяготится своим состоянием, поскольку просто не замечает его. 
«Весь русский народ от мала до велика опьянен своим рабством до потери сознания».
«Все души носят здесь мундир».
И вот прогулка по утреннему Петербургу, в описании которой возникает классический гоголевский мотив – автоматизации, разодушевления живого.
«Это население, состоящее из автоматов», «это шедевр дисциплины. Здесь можно двигаться, можно дышать не иначе как с царского разрешения или приказания. Оттого здесь все так мрачно, подавленно, и мертвое молчание убивает всякую жизнь».
Абсолютно не случайно Кюстин начинает свое знакомство с Петербургом с посещения Петропавловской крепости. Это крепость-символ, где "стенают даже камни", символ "России-тюрьмы", в которой рабы упиваются своей патологической несвободой.
И чеканный вывод: «Русский государственный строй – это строгая военная дисциплина вместо гражданского управления, это перманентное военное положение, ставшее нормальным состоянием государства».
Чрезвычайно важное наблюдение – об ощущении русскими вечного состояния войны – которая то ли вчера закончилась, то ли завтра начнется.
Государство здесь – все, конкретный человек – полное ничто, ноль.
Пышный праздник в Петергофе, на котором присутствует Кюстин: множество лодок идут ко дну между Петербургом и Петергофом, десятки людей гибнут. Ни одна газета об этом не напишет, чтобы не огорчать императора. В любой другой стране мира об этом бы кричали все газеты. «Здесь – ничего подобного… Молчание еще более страшное, чем самая катастрофа».


Революция и деградация

Кюстин – не Нострадамус. Он гораздо круче.
Средневековый француз изъяснялся на редкость туманно.
Маркиз же предсказал все на редкость отчетливо. И страшную революцию, и террор, и падение коммунизма… 
«Не пройдет 50 лет, как либо цивилизованный мир вновь подпадет под иго варваров, либо в России вспыхнет революция».
«Когда солнце гласности взойдет наконец над Россией, оно осветит столько несправедливостей, столько чудовищных жестокостей, что весь мир содрогнется».
«Настанет день, когда печать молчания будет сорвана с уст этого народа, и изумленному миру покажется, что наступило второе вавилонское столпотворение».  «Россия – котел с кипящей водой, котел крепко закрытый, но поставленный на огонь, разгорающийся все сильнее и сильнее. Я боюсь взрыва».
«Вот бедствие, постоянно угрожающее России: народная анархия, доведенная до крайностей в том случае, если народ восстанет. Если же он не восстанет – продолжение тирании, более или менее жестокой, смотря по времени и обстоятельствам…»
Каков же вывод?
«Это путешествие полезно для любого европейца. Каждый, близко познакомившийся с Россией, будет рад жить в какой угодно другой стране. Всегда полезно знать, что существует на свете государство, в котором немыслимо счастье, ибо по самой своей природе человек не может быть счастлив без свободы».