2. Мы жили по соседству. Жизнь и смерть

Апрель 2012 года.

- Не могу  дозвониться!  К телефону не подходит, дверь не открывает. Жив ли?  У него в последнее время сердце  болело.  А вы его  давно  видели? -  спрашивала  меня   близкая  родственница  Ивана Дмитриевича. 

Она по очереди обходила  всех  соседей, пытаясь узнать, кто и когда видел его в последний раз.  Дошла очередь и до меня.

Дядя Ваня жил на первом этаже.  Окна его квартиры  выходили во двор.

Принеся  из своей квартиры табурет,   мы  попросили  моего  среднего  сына  Любомира  заглянуть  в окно.  Но  из - за  плотно задвинутых  занавесок   увидеть что-либо не  удалось.

Одна из форточек  на кухне оказалась приоткрытой,  и   Любомир  предложил  пробраться через неё в квартиру. Эта  идея  была  одобрена  всеми присутствующими,  и сын  без труда проник  в  неё.

Пройдя в зал,   он    обнаружил  Ивана Дмитриевича  лежащим   на полу.


Толпа любопытствующих  и  искренне переживающих за него людей  с нетерпением  ждала известий,  стоя на лестничной клетке  и  у его  двери.

- Он умер, умер! - послышался взволнованный голос сына.  Любомир
пытался открыть дверь изнутри,  но  то ли  от волнения, то ли от неумения  ему это не удавалось -  замок  никак  не  хотел  поддаваться.

Я  почувствовала  страх  сына и  огромное желание поскорее вырваться  из этого жуткого для него плена.   

Наконец-то дверь открылась,  и  мы с  не меньшим волнением перешагнули через порог.

Рядом с дядей Ваней лежали лекарства и аппарат для измерения давления.

Взгляд  привлекли  лежавшие  на столе,   хорошо  знакомые  мне  страницы  из нашей будущей книги.  Я принесла  их  вчера   днём.

Ужасная мысль пронзила меня: «Это я виновата!.. Он прочитал,  разволновался и  больное  сердце не выдержало!»

Забрав  свои страницы, я  поплелась домой.

Ночь была долгой и бессонной.  Я плакала… 

«Кадр за кадром» мелькали  в памяти    моменты  нашего  общения.

 Вспомнилось  искреннее  удивление  дяди Вани, когда я пришла к нему и стала задавать вопросы  о его службе,  жизни, и особенно  после того,  как я выразила желание  написать о нём хотя бы маленькую книжечку.

-Да что ты,  милая! Что обо мне писать-то? Я ж не герой какой-нибудь!

- Герой, дядя Ваня, герой!  Вы – живая история! Мирослав Вас, как своего родного дедушку любит, вот для него и хочу написать.  Будет  книжку читать,  Вас вспоминать  и гордиться!

Вспомнилось, с какой радостью  и поспешностью   доставал  он  альбомы с фотографиями,  письма, статьи из газет, удостоверения на ордена и медали   -  всё то,  что было документальным подтверждением его  жизни и службы моряком на двух легендарных крейсерах «Ворошилов» и «Керчь».

И вдруг,  как озарение ко мне  пришло ПОНИМАНИЕ.

Всё это  напомнило  мне  о том, как  необходима  человеку и  его ДУШЕ  -    ИСПОВЕДЬ.
 
Я поняла, что  в смерти Ивана Дмитриевича  нет моей вины, а наоборот - я  оказалась «В НУЖНОМ МЕСТЕ И В НУЖНЫЙ ЧАС".

Продолжение следует.