Домовой

Где вы, о древние народы!
Ваш мир был храмом всех богов,
Вы книги матери – природы
Читали ясно без очков …

Ф. Тютчев

Прочитав ранее написанное о тех необычных и удивительных случаях, что произошли со мной, я задумался! Чего-то не хватает! Что-то упустил, что-то не сказал! Что? Не рассказал еще о некоторых странностях, случившихся с автором? Да нет, вроде больше ничего особо такого не случалось. Разве, что так, по мелочи. Мучался этим я довольно долго, пока однажды не отдал прочитать уже написанное? своему приятелю. Он быстро прочитал и сказал:

- Слушай, здорово, очень интересно! – И немного помолчав, задумчиво спросил:

- А вот любопытно бы узнать, твоему сыну эти способности передались? С ним случалось что-то подобное?

Я задумался:

-Да, вроде нет. Ни о чем подобном мой взрослый ребенок не упоминал …. Тем более, он уже сам прочел это и, если б с ним что-то такое было, он бы …

И тут я осекся на полуслове, так как вдруг понял, что же мне мешало все это время, я понял, о чем еще не рассказал. …

На первые в своей жизни летние каникулы, нас – меня, свежеиспеченного второклассника и младшую сестру привезли в деревню. К бабушкам и дедушкам. Их у нас был – если так можно выразиться – полный комплект: две бабушки и два деда. В жизни всегда случается так, что одни бабушки с дедушками бывают ближе, чем другие. В силу географических особенностей, может материальных, или по чисто моральным обстоятельствам. Вот и нас с сестрой всегда отдавали на попечение маминым родителям, а к другим, папиным – мы просто ходили в гости и иногда ночевали. Благо все бабушки и дедушки жили в одном большом селе на берегу Енисея. Вернее мамины родители жили в самом селе, а папины все лето проживали на одном из больших островов нашей могучей реки, где дедушка работал бакенщиком – зажигал по вечерам и тушил по утрам специальные плавучие маяки – бакены - указывающие пароходам фарватер. В те времена с электричеством было совсем плохо, разных там фотоэлементов не было и в помине, вот и приходилось дедушке эту довольно трудоемкую процедуру совершать дважды в день - пока длиться навигация. Я частенько сопровождал его в этих поездах и, лежа в носу лодчонки, исполнял одну функцию – помогал причаливать лодку, когда дедушка подгребал к бакену. Все же остальное время я занимался более важным делом – был «индейцем». С пером за ухом, с самодельным и, естественно, весьма жалким подобием лука, «сливаясь» с природой, выслеживал то бабушкину корову с теленком, то охотился на бабулиных гусей, за что нередко она меня потчевала прутиком по филейным местам…. Домик у бабушки был небольшой, из мелких круглых брёвнышек. Сени, что были пристроены к избушке, были сплетены из прутьев, обмазанных глиной. Пол в избушке, сенях и маленькой кладовочке был земляной. Была в хозяйстве конечно и собака – моя первая собака - огромный черный пёс по кличке Фингал. Я его звал Финей и он вместе со мной (а может я вместе с ним) часами пропадал в «дебрях затерянного и необитаемого острова». И был еще конечно кот – здоровенный и плутоватый. Котяра тот, целыми днями дрых в домике, на хозяйских полатях. Кот и Финя были лучшими друзьями. Но только в доме … ну и рядом с ним. А вот с наступлением вечера, когда Котяра выходил, довольно потягиваясь на улицу, Фингал был тут как тут. Он напряженно следил за тем, когда же Кот перешагнет некую условную границу, что б «поквитаться» наконец с наглецом, но, сколько мы с Финькой не пытались его выследить – ничего не получалось. Котяра как в воздухе растворялся. И появлялся только под утро.

И вот однажды вечером я обратил внимание, что бабушка перед сном наливает в мисочку молочко и ставит её в самый угол:

- Баба, а зачем? … Кот то утром только явиться – спросил я ее однажды.

- Я это вовсе и не Коту твоему разлюбезному … Кот свое молочко утром получит. Он хитрюга знает, когда утром корова доиться и всегда тут как тут. Он свое не упустит, не волнуйся!

- А кому же, баба? Мышам? – спросил я и рассмеялся, представив, как мышки толкаются и, облепив блюдечко, лакают молочко.

- И не мышам…

- Ну а кому, кому, бабушка?

- Кому, кому - пробурчала бабушка – Домовому, вот кому!

- Домовому??? А кто это? Где он - и я завертел головой во все стороны.

- А ты не верти, не верти головушкой, все равно не увидишь его. Его вообще мало кто видит…

- А ты, ты видела, бабуля?

- Видела.

- А какой он?

- Какой, какой … спи-ка лучше давай, все-то тебе знать надобно. Спи!

Но тут уж я заныл, заприставал к бабушке по полной. Очень мне захотелось узнать, что это за зверь такой – Домовой. Очень захотелось, что бы она показала этого домового. Ну, в конце концов, бабушка сдалась и рассказала, что домовой - это такой маленький человечек, росточком чуть боле кошки. Живет почти всегда в доме, а летом еще и в лесу, что он следит в доме за порядком, что бы никакая нечисть, никакое зло в дом не проникло. И еще сказала, что увидеть домового нельзя. … Если только он сам не захочет этого. Вот так!

В общем бабушка сказала, что если хочу увидеть как придет домовой пить свое молочко, то должен тихохонько лежать и не шевелиться … И не спать!

- Хотя – добавила бабуля – он и усыпит тебя, если увидит, что ты таращишься на него. Не любит домовой такого внимания к себе. Может и не появиться, но, скорее всего, он тебя все-таки усыпит, что б молочком то полакомиться. Уж больно падок он до него, до парного то!

Вскоре бабушка задула керосиновую лампу, улеглась на свои полати и довольно быстро стала похрапывать. Лёг потихоньку и я. Закутался в одеяло и замер, стараясь не отрывать взгляда от чуть белеющего пятна в углу – миски с молоком. Так я пролежал с полчаса, и вдруг понял, что какая-то тень шевелится около миски. Как и откуда там кто-то появился – я не понял, но, затаив дыхание, все смотрел и смотрел в угол. Страха никакого не было, а было только жгучее желание разглядеть этого маленького человечка – Домового, как его бабуля назвала. И вдруг – нет, нет, не стало светлее – просто я увидел, как все стало не черным, а серым, а у миски действительно стоит маленький и какой-то толстенький человечек и смотрит прямо на меня. Мне даже показалось, что глазки его светятся. Вдруг он шевельнулся, пропал на долю секунды и вот он уже сидит прямо на моих ногах. Отчетливо запомнил его тепло и его неправдоподобную тяжесть. Еще успел подумать:

- Какой маленький, а какой тяжелый. Сильный, наверное! – и тут же он исчез. Мелькнул по полу к двери и, мне показалось, что он прошел прямо, сквозь неё, не открывая. И все стало сразу же, как прежде. Темнота ночи снова заполнила избушку, а я тут же уснул.

Утром я проспал бы, наверное, до обеда, но бабушка разбудила меня часов в одиннадцать.

- Ну и как тебе домовой – спросила она.

- А ты откуда знаешь, что я его видел?

- Так я же не спала, тоже его видела. Я часто его вижу, он от меня уже давно не шугается. Знаешь внучек, я не думала, что он тебе покажется, а уж что на кроватку к тебе вспрыгнет – я и не слышала о таком. Потом она налила мне молока, положила каши и, пристально глядя на меня, снова спросила:

- А вот скажи-ка внучок, о чем ты думал, когда ждал домового?

- Я? … Ну, о разном …

- А все-таки, – пытала меня бабушка.

- Ну, о домовом, наверное, … А-а-а! Я думал, а как же он зимой то будет здесь жить, когда вы уедете. Ведь замерзнет… И … и ... думал, что если он маленький такой как бы его наш кот не задрал – он же и птичек, и мышей, и крыс ловит. Вот и боялся….

- Ну, тогда понятно, почему он тебе показался – задумчиво сказала она - Он услышал твои добрые мысли и позволил себя увидеть. Он позволил тебе знать, что есть домовые. Он позволил тебе себя увидеть. И бабушка, поцеловав меня в макушку, вышла из избушки, бросив напоследок:

- А зимой он с нами в село уезжает и живет под печью. Там ему тепло ….

Вот такое мое самое раннее воспоминание из детства о Необычном и Удивительном. И мне сегодня чуточку стыдно, ибо с годами я забыл о том, что в нашем мире живут Домовые.