Машинописное бюро!

На проезде Серова в доме семь, вход с улицы, висела скромная вывеска "Артель инвалидов." Заказы на  машинопись. Внутри дома, в маленьких комнатках двухэтажного старинного особнячка, рядами располагались столы, на которых стояли пишущие машинки и приспособленные к ним чёрные зевы ламп, направленного света. За каждым рабочим местом сидели нестарые мужчина или женщина в непроницаемо чёрных  очках и печатали на машинке по системе слепых. Да они и были слепы. И тут же рядом читали тексты для печатания зрячие люди, у которых отсутствовали руки, а, иногда и ноги, в нескладных советских протезах! Зрячие люди переворачивали страницы текста лишёнными кистей руками, часть культи которых искусные хирурги раздвоили и помогли им обрасти кожей. Что всё это зрелище было жутким, не надо и говорить! Шёл 1955 год. Десять лет после войны. Пусть отвоевали работники маш. бюро в двадцать-двадцать пять, сейчас старшим из них было под сорок. Война- сука отобрала друзей, здоровье, право на спокойную и счастливую жизнь, но они и сейчас не собирались сдаваться. Воевали с обстоятельствами, как делали это на фронте! Мало у кого сложилась семейная жизнь. Помню, слепого в строгом синем костюме встречала после работы старая женщина и бережно вела его в сторону метро "Дзержинская". Другого, весёлого яркого парня без обеих рук, как это не покажется странным, вела домой довольно молодая деваха. И чувствовалось, что в этой семье царят мир и гормония. Были и другие. Мужчина в сапогах-протезах, передвигавшийся с большим трудом на костылях, выходя, садился в инвалидную самобеглую коляску, чудовищное изобретение идиотов тогдашнего Автопрома! Если взять старый "Запорожец", убрать передний мост, поставить всего три колеса от мопеда и слабенький мотор, но оснастить всё это ручным управлением, сразу и получится искомое! Да и делали это чудо природы в том же Запорожье. Водитель  ехал по кругу вокруг фонтана на площади Дзержинского к магазину «Гастроном» в том доме, где был вход в метро. Там он просил кого-либо сходить внутрь и купить ему бутылку коньяка. Давал деньги и ждал. А затем уезжал к себе домой, в район Арбата. Женщина лет под тридцать, с обеими искалеченными войной ногами, всё ещё очень красивая, передвигалась только на костылях. Так и ковыляла к себе домой,  в седой Лучников переулок, а в доме и лифта не было. Третий этаж, костыли. Одни инвалиды, лишённые рук или ног теряли человеческое обличье. Не мне их винить. Люди и судьбы разные. А вот это бюро придумали люди, решившие дать пострадавшим не рыбу, а удочку! Пенсии были сохранены. И группы инвалидности тоже. Сама уже возможность трудиться и не зависеть ни от кого, делала бывших воинов людьми чести. Выжили и жили сами.Я возьму все преграды сам! Хорошие, гордые слова! После школы я всегда заходил  в это машинописное бюро и помогал моей матери убираться.Вообще-то она предпочитала иные дела, мелко-торговые. Купить чего, продать, но за это лепили срок. И, отмазка. Уборщица. Работаю. Вот.  Пролетарий. От её дел на всю жизнь у меня сильнейший иммунитет к работе в торговле. Ненавижу! Хотя иногда и  приходилось. Обстоятельства давили! Но, сейчас не об этом! Как-то перед первым Мая я забежал к бюро и обалдел. Машинок не было. Столы составлены буквой Т. Бутылки вина и коньяка. Закуски. Огромный торт. Народ в красочном убранстве. Костюмы, крепдешиновые платья. Гости. И блеск в свете обычно отключённого верхнего освещения орденов и медалей сотрудников. Я чу", медали за взятие городов и их оборону. Помолодевшие и подтянутые, воины великой страны, не оставившей их один на один с забвением и болью, встречали Первомай и наступающий праздник Победы!