Русо авантюристо, облико аморале

               



             Русо авантюристо, облико аморале

Граф Федор Иванович Толстой-Американец – повеса, умница, блестящий шулер, отпетый дуэлянт, отменный фехтовальщик, авантюрист до мозга костей. Читаем о нем в «Горе от ума»: «Ночной разбойник, дуэлист, В Камчатку сослан был, вернулся алеутом, И крепко на руку не чист». А Герцен писал о нем так: «Один взгляд на наружность старика показывал, сколько энергии и силы было дано ему от природы. Он развил одни только бурные страсти, одни дурные наклонности. Он буйствовал, дрался, обыгрывал, уродовал людей, разорял семейства лет 20 сряду»…
         К тому времени Толстой превратился в благообразного старца, который проводил все свое время в душеспасительных размышлениях, чтении Библии и молитвах. О, ему было что замаливать!   


Молодой граф Федор Толстой окончил Морской кадетский корпус, после чего был прикомандирован к гвардейскому Преображенскому полку. Вскоре его уже знала вся столица: грандиозные попойки, крупная картежная игра, бурные романы, драки, дуэли… Чтобы как-то угомонить буяна, начальство отправило поручика с глаз подальше, в Японию – может, при посольстве камергера Резанова образумится.
Как вы понимаете, плыть на корабле бог весть куда – занятие невеселое. Адмирал Иван Федорович Крузенштерн, прокляв час, когда согласился взять в свое кругосветное путешествие двадцатилетнего балбеса, то и дело слал в Петербург отчаянные письма. Типа: «Сей развращенный молодой человек производит всякий день ссоры, оскорбляет всех, беспрестанно сквернословит и ругает меня беспощадно»…
Граф развлекал себя как мог. Однажды пригласил к себе в каюту судового попа  - покаяться и скоротать вечерок в благочестивом разговоре. Очень быстро собеседники сильно напились. Когда поп рухнул ничком на палубе, его собутыльник, который предварительно стянул из шкафчика в кают-компании гербовую печать, щедро обмакнул ее в сургуч  - и приштамповал густую бороду священнослужителя к палубным доскам! 
Утром команда сбежалась на отчаянные крики попа, который безуспешно пытался отодрать бороду от досок. Что тут делать? Ведь поднять руку на гербовую печать – значит покуситься на святое. В итоге бороду пришлось отрезать.
Поручика Толстого посадили под арест. Но тут отличилась его любимая обезьянка, которая, видимо много почерпнула от общения с хозяином. Она пробралась в капитанскую каюту и опрокинула бутылку с чернилами на бумаги Крузенштерна. Тот пришел в ярость – и в итоге высадил Толстого вместе с его обезьянкой на Камчатке.
Уже через неделю, чтобы не скучать, граф подался с оказией на Алеутские острова - посмотреть, как живут дикие племена в Российско-Американских колониях. (За это он потом и  получил прозвище Американец.)
Здесь он повстречался с одним из местных племен - и вскоре так освоился, что туземцы решили сделать Толстого своим царем. Но тут приплыл корабль, который и забрал Толстого домой. 
И снова – пьянки, карты, дуэли, дуэли, дуэли… Однажды друг попросил Толстого был секундантом на дуэли, которая было назначена на следующее утро. Назавтра, заехав за Толстым, друг обнаружил его спящим. Вставай, одевайся, мы опаздываем! – закричал дуэлянт. Толстой лениво приоткрыл глаза. Ты дерешься? С кем? А, с этим? Не беспокойся, я его уже убил! 
Оказывается, он ночью встретил этого человека, тут же вызвал его на дуэль и мгновенно уложил.
Когда Толстой-Американец убил сына московского обер-церемониймейстера Нарышкина, его разжаловали в рядовые и заключили в Выборгскую крепость, а потом сослали в деревню. В   1812-м году Толстой отправился в армию простым солдатом, дрался геройски, за что получил Георгиевский крест и офицерский чин. По окончании войны вышел в отставку – и сменил сферу деятельности, став шулером.
 Своего нового занятия граф нисколько не стеснялся - наоборот, бравировал!  Один из его карточных партнеров, проиграв тридцать тысяч серебром, вдруг опомнился и прямо заявил: сударь, я с вами больше не стану играть - вы же передергиваете! На что Федор Иванович безо всякого смущения ответил: да ведь только дураки играют на счастье! Но при этом я очень не люблю, когда мне на это указывают! И если вы, милостивый государь, встанете из-за стола, я вам голову размозжу шандалом!
Фаддей Булгарин писал, что Американец «и друзьям, и приятелям не советовал играть с ним в карты, говоря откровенно, что в игре, как в сраженьи, он не знает ни друга, ни брата, и кто хочет перевести его деньги в свой карман, у того и он имеет право выигрывать».
Кстати, он Толстой отказался играть в карты с князем Волконским, своим близким приятелем, и сказал ему: «Нет, мой милый, я вас слишком для этого люблю. Если бы вы сели играть, я увлекся бы привычкой исправлять ошибки Фортуны».
Михаил Пыляев в книге «Старая Москва» описывает забавнейший эпизод, как Толстой познакомился со знаменитым игроком Нащокиным, который впоследствии стал его закадычным другом.
«Шла адская игра в клубе; наконец все разъехались, за исключением Толстого и Нащокина, которые остались за ломберным столом. Когда дело дошло до расчета, Толстой объявил, что противник должен ему заплатить двадцать тысяч. – Нет, я их не заплачу, - сказал Нащокин, - вы их записали, но я их не проиграл. – Может быть, это и так, но я привык руководиться тем, что записываю, и докажу вам это, - отвечал граф. Он встал, запер дверь, положил на стол пистолет и прибавил: - Он заряжен, заплатите или нет? – Нет. – Я вам даю десять минут на размышление. Нащокин вынул из кармана часы, потом бумажник и отвечал: - Часы могут стоить пятьсот рублей, а в бумажнике двадцатипятирублевая бумажка: вот все, что вам достанется, если вы меня убьете, а в полиции вам придется заплатить не одну тысячу, чтобы скрыть преступление: какой же вам расчет меня убивать?
- Молодец, - крикнул Толстой и протянул ему руку, - наконец-то я нашел человека!
В продолжение многих лет друзья жили безотлучно, кутили вместе, попадали вместе в тюрьму и устраивали охоты, о которых их близкие и дальние соседи хранили долгое воспоминание. Друзья, в сопровождении сотни охотников и огромной стаи собак, являлись к незнакомым помещикам, разбивали палатки в саду или среди двора и начинали шумный хмельной пир…»      
Несмотря на то, что Толстой был первоклассным шулером, он не только  выигрывал по-крупному, но и проигрывал иногда тоже – слишком необузданная была у него натура. Однажды,  проиграв в Английском клубе сумму, значительно превышающую все его состояние, граф Федор Иванович оказался в ужасном положении: и долг платить нечем, и объявить о своей несостоятельности невозможно: правление клуба тут же «выставит на черную доску», то есть исключит. А это для дворянина смерти подобно!
 Федор Иванович решил кончить жизнь самоубийством. В ту минуту, когда он уже доставал пистолет, к нему приехала цыганка-плясунья Авдотья, с которой он за несколько лет до того сошелся и щедро осыпал подарками.
Что с тобою, граф? - спросила цыганка. Федор Иванович, пребывая с горя в сильном подпитии, буркнул не вставая с дивана: ты еще будешь ко мне лезть! Убирайся! Проигрался я, платить нечем - а коли выставят на черную доску, я этого не переживу…      
Авдотья тут же уехала. Под влиянием этого визита граф решил застрелиться назавтра. Но уже утром Авдотья явилась снова – и привезла всю сумму, которую проиграл граф. Тот был потрясен – откуда у цыганки такие деньги?
- Да твои это деньги, граф, - объяснила цыганка. – Разве ты мало мне подарков дарил?
Сумма, между прочим, превышала все немалое состояние графа…
             Федор Иванович так расчувствовался, что решил на цыганке жениться – несмотря на всеобщее осуждение неравного брака. А чтобы впредь не попадать в безысходное положение, открыл собственный игорный дом.
Желающих встретиться со знаменитым шулером за зеленым сукном было пруд пруди – но скандалы в доме Федора Ивановича разражались регулярно. К чести графа, он всегда готов был с оружием в руках ответить за свое картежное мошенничество. На поединках он убил одиннадцать человек. И с этим числом в его жизни связано одно странное обстоятельство…
За годы совместной жизни цыганка родила ему двенадцать детей – и первые одиннадцать из них умерли в самом раннем младенчестве. Граф принял это как законное возмездие судьбы, и делая после похорон  поминальные записи, каждый раз ставил против имени слово «квит». Когда родился двенадцатый ребенок, Федор Иванович сказал жене: не волнуйся, этот выживет… 
  Так и случилось. А двенадцатая дуэль, которая  намечалась в 1819-м году с Александром Сергеевичем Пушкиным, к счастью, не состоялась, Хотя все к этому шло. Федор Иванович тогда сочинил:
В восторге подлых чувств ты, Чушкин, то забыл!
Презренным чту тебя, ничтожным сколько чтил.
Примером ты рази, а не стихом пороки
И вспомни, милый друг, что у тебя есть щеки.
Кроме того, Федор Иванович стал активно распространять слухи, что Пушкина, мол, высекли в полицейской части. 
Александр Сергеевич ответил так:
Долго все концы вселенной
Осквернял развратом он.
Но, исправясь понемногу,
Он загладил свой позор,
И теперь он - слава Богу -
Только что картежный вор!
         Согласитесь, ни то, ни другое стихотворение нельзя отнести к перлам российской словесности. Вернувшись из южной ссылки, Пушкин вызвал Американца на дуэль, но общим друзьям как-то удалось их примирить. Более того: Александр Сергеевич попросил Толстого о помощи: он неоднократно сватался к Наталье Гончаровой и получал отказ от ее родителей. Как Толстой уломал родителей, неизвестно, но вскоре он привез своему новому приятелю положительный ответ…
Кстати, Пушкин изобразил Толстого-Американца в образе Зарецкого в «Евгении Онегине». А Лев Толстой, которому наш герой приходился двоюродным дядей, описал его в образе графа Турбина в рассказе «Два гусара» и в образе Долохова из «Войны и мира»…