Интерпретатор

Demm SHERIFF

Интерпретатор. (Миры Альтеро)

Рассказ

 «И пошла мать по ворожеям, чтобы отвадить грезу от своего дитяти. А ворожея и говорит ей: В нечистую силу влюбился твой сын и коварным маревом задурманен. Возьми девять дюжин иголок, да вставь в половицу от порога ему и до кровати. Она как наколется, подаст голос человеческий, тогда и пропадет. »
Из сказок «Мифы Альтеро» Джеймс Сендрик

- Еще чаю мистер Сендрик? – поинтересовалась девушка, стирающая крошки с соседнего столика.

- Да милочка, буду благодарен, - прохрипел я простуженным голосом, - а то мои колени давно уже не гнуться, черт бы их побрал.

В кафе, устроенном прямо в магазинчике «Pret A Manger» что находилось в Лондоне на улице Пиккадилли в доме №193 было тепло и уютно. Я приезжал сюда каждый день, когда чувствовал силы проехать на автобусе несколько остановок и когда артрит не выкручивал больные суставы. Я садился лицом к окну и день за днем разглядывал витражи, входную дверь и примыкавшие лавочки самого старого книжного магазина Лондона «Hatchards» который открыт здесь с 1797 года. Джеймс, так меня зовут, и за все время наблюдения за этим местом, многое о нем узнал.

Магазин стал известен не только благодаря огромному ассортименту, но и тем, что в нем любили делать покупки особы королевских семьи. Сама королева Шарлотта была одной из первых покупательниц в этой лавке, а сегодня Hatchards имеет королевские гарантии Ее Величества, герцога Эдинбургского и принца Уэльского, касающиеся заказов и поставок книг.

Мне семьдесят три года, а я все еще не оставляю надежды найти то, что удалось увидеть тогда, в непричесанном и вечно голодном детстве, когда будучи тринадцатилетним мальчишкой разбил голову напротив этого самого книжного магазина.

Я катил на своем подержанном велосипеде, сделанном на фабрике «Pashley» в районе Masons Road и чувствовал себя настоящим королем. «Pashley» без сомнения был мечтой любого мальчишки из рабочего района Лондона, и я знал это не хуже других, так как рос в точно таком же.

Я хвастался новеньким кожаным седлом Brooks, которое выменял на старый, но все еще прочный портфель у старика Эшли с первого этажа и которому не то что ездить, а ходить было уже сложно.  Днями он сидел у окна и курил самокрутки, пуская тяжелые дымные кольца в серое английское небо. Одним словом, велосипед, носящий гордое имя "Roadster" с его царственной посадкой и 28-дюймовыми колесами был самым ценным приобретением за мою короткую жизнь и делал меня самым счастливым парнем если и не всего Лондона, то уж нашего района это точно.

Как-то проезжая мимо витрин книжной лавки «Hatchards» переднее колесо велосипеда угодило в выбоину, и я отправился в короткий полет через руль прямо на мощенную камнем дорогу. Удар был сильным, в глазах потемнело, словно их в один миг залило липкой грязью. Не знаю, как я умудрился встать, пристегнуть замком на цепочке велосипед к фонарному столбу и войти в ближайшую дверь, чтобы попросить немного воды, промыть рану… Этого и по сей день вспомнить не могу. Подойдя к высокому прилавку из черного дерева, я обратился к седому, но на вид весьма крепкому старику:

- Сэр, не найдется ли у вас воды, мне нужно промыть рану!

Старик обернулся и с удивлением уставился прямо на меня. Он смотрел так, как обычно дети смотрят в зоопарке на жирафа. Во взгляде читалась растерянность и какая то радость, свойственная беспечной юности или как в его случае спокойной старости. Старик молчал долго и в какой-то момент показалось, что он глухой и просто не слышал слов, сказанных в спину и мне просто надо повторить ему их прямо в глаза, я видел такое по телевизору и знал, что глухие люди умеют читать по губам.

Старик наконец шевельнулся, словно оттаявшее изваяние, с недоверием посмотрел на входную дверь, словно та предала его, впустив меня сюда и тихим, приятным словно голос рассказчика сказок по радио произнес:

- Сейчас принесу, а пока присядь на стул, - он кивнул в сторону камина напротив высокого прилавка, рядом с которым стояли массивные стулья, обтянутые кожей.
- Спасибо сэр.
- Называй меня мистер Винчестер, - мягким голосом проговорил старик и скрылся в подсобке.

Проводив старика взглядом, я хотел последовать его совету и присесть, но тут же остолбенел от зрелища, которое представилось, как только я повернулся лицом к центру магазина. У стеллажа, что начинался у высокого прилавка и уходил вглубь помещения стоял человек, точнее нечто с человеческим телом и лицом, скорее напоминающим стену из грубо подогнанных камней. Скулы и надбровные дуги неестественно выпирают вперед, кожа грубая и местами видны глубокие морщины, издали походившие более на трещины, какие бываю в сухой земле после дождя.

Человек с кирпичным лицом заметил, что я таращусь на него и выпустил из носа две струи оранжевого дыма, словно внутри его тела горел костер и тот, чтобы не лопнуть как нагретая банка консервов, выпустил излишки горячего пара. Я вздрогнул от испуга, а громила не обращая на меня внимание снова углубился в изучении какой-то толстенной книги. Она была такая же необычная, как и он сам. Обложка из туго сплетенного тростника, какой растет на болотах где живет бабушка Джуди, а от страниц исходит сияние, словно в них встроен экран телевизора.

Я с трудом оторвал взгляд от великана с каменным лицом и оглядел стеллаж, с которого здоровяк видимо и взял книгу. Он тоже был не совсем обычным. В любом книжном магазине книги стоят ровными рядами. Обычно собранные по сериям или жанрам, например, те из них, где рассказываю, как взрослым нравиться целоваться, стоят отдельно, а книги про то, как здорово порой убежать из дома и рвануть с друзьями в поход, с ночевкой, а еще лучше смастерить плот, такие стоят совсем в другом месте. И с виду все чем-то похожи, хотя разные люди их писали и в разное время, но все равно, они стоят ровными рядочками и корешки не выпирают из общей книжной шеренги.

Тут же все по-другому. Книги были все разные, начиная от материала обложки, заканчивая размерами и даже формой. Некоторые заперты на замки, как от моего велосипеда, некоторые вообще упрятаны в железные и деревянные коробки и понять, что внутри было трудно. Не говоря уже о свитках и странных клочках бумаги, запечатанных в стеклянных бутылках.

- Держи мальчуган, - раздался мягкий голос мистера Винчестера.
- Спасибо, я сейчас, - направляясь к выходу, чтобы уже на улице промыть рану бросил я, но старик остановил меня, взяв за плечо мягкой, но сильной ладонью.
- Не надо никуда ходить, просто выпей, - так же приветливо посоветовал он.
- Но я же хотел, - спохватился я, но старик уже взял деревянную кружку за донышко и подтолкнул к моему лицу.
- Просто выпей, послушай старика.

Я послушался. На вкус это была самая обычная вода, может чуть чище, чем та, что текла из нашего крана, может чуть прохладнее, но все же просто вода. Я сделал последний глоток, вернул стакан мистеру Винчестеру и тот с интересом посмотрел на меня, словно ожидая чего-то.

- Спасибо.
- Как твоя голова? – ставя стакан на прилавок поинтересовался старик.
Я тронул рукой то место, где как казалось находился ушиб, но ничего не почувствовал. Голова была вполне обычной, даже волосы сухие, словно кто-то помыл их, и те уже успели высохнуть. Я с удивлением посмотрел на добродушно улыбающегося старика и понял, что это вода таким образом подействовала на меня.

Я давно считал себя взрослым и помогая в магазинчике Ларри МакКорника уже больше года имел свои карманные деньги на которые даже умудрялся помогать матери по хозяйству. И естественно знал, что сказки — это вымысел и никаких волшебников, и колдунов не существует. Но вот моя, в миг исцелившаяся голова говорила об обратном.

- Это волшебство? – спросил я старика, который продолжал разглядывать меня как некую диковинку.
- Не совсем, - усмехнулся тот в ответ. – Это скорее обычное чудо.
- Но чудес не бывает, - строя из себя взрослого, возразил я.
- Все верно, - согласился мистер Винчестер. – Там, за этой дверью их и впрямь осталось не так много, как хотелось бы.

Старик с грустью указал на входную дверь, за которой проходили люди, мальчишка, мой ровесник, а может чуть постарше продавал газеты, выкрикивая самые громкие заголовки с передовицы. Он был чем-то похож на меня, даже ботинки были точно такими же, только вместо шнурков вставлены тонкие кожаные ленты. Вот прямо к двери подошла женщина, она посмотрела прямо на меня, достала губную помаду из маленькой тряпичной сумочки и обвела губы. Потом оценивающе рассмотрела проделанную работу и на какой-то миг мне показалось, что она громилу громилу с каменным лицом, стоявшего у меня за спиной. Я ожидал, что она закричит или хотя бы удивиться, но ничего не произошло, женщина всего лишь разглядывала собственно отражение.

- Они не видят нас? – с удивлением, обращаясь скорее к себе, чем к старику пробормотал я.

- Да, не видят, - подтвердил догадку старик, проведя рукой по рукаву серого льняного пиджака, словно стряхивая с него старую книжную пыль.
Я только сейчас обратил внимание, что одет он был не так как обычные жители Лондона. Нет, в общих чертах одежда не отличалась, но вот детали… То, что мне с первого взгляда показалось льняной тканью пиджака, на самом деле ей не было, это скорее походило на кожу какой-то странной выделки. Спереди по три кармана с каждой из сторон, идущие друг над другом и в которые без труда поместилась бы обычная книга. Воротника не было вовсе, что тоже не походило на одежду, какую я привык видеть у горожан. На ногах сапоги из мягкой тонкой кожи, которая собиралась в складки у самых ступней.

- Не понимаю, - искренне проговорил я. – Как это все получается?
- Сложно объяснить, как это работает, - начал старик. – Ты слышал историю про индейцев, которые не увидели корабли Колумба, плывущие к их берегам, хотя те были всего в миле от берега.

- Нет сэр, то есть мистер Винчестер, - исправился я.
- О, эта старая история Джеймс, - тут он задумался. – Тебя ведь зовут Джеймс?
- Да, - кивнул я, уже не удивляясь тому, что мистер Винчестер угадал имя.
- Когда Колумб подошёл к берегам Америки, он поставил корабли на якорь и поплыл к берегу вместе со своими людьми, чтобы ступить на берег неведомой земли. Но индейцы, рыбачившие неподалеку увидели, как вдруг из ниоткуда появились шлюпки, словно это произошло по волшебству.
- Не понимаю...
- Видишь ли дорогой Джеймс, человек способен увидеть только то, что способен объяснить и интерпретировать его разум, а если разум никогда не сталкивался с предметом или явлением, то мы можем просто не замечать этого, как собственно не заметили парусники индейские рыбаки.
- Так и с вашим магазином? - озвучил я свою догадку старику, а сердце колотилось так, словно только что раскрыл тайну столетия, будто герой радио передачи Джо Мартина Шарманщика, которую любил слушать по субботам.
- Ну с моим магазином все чуточку сложнее, но в общих чертах все верно, - подтвердил он.
- А как же я?
- Ты ударился головой Джеймс, у тебя было легкое сотрясение и твой разум помутился, именно так ты увидел «дверь, которой нет».
- Дверь, которой нет, - машинально повторил я.
- Да, так мы ее называем, - старик взял меня под локоть и усадил на стул рядом с камином, который был приготовлен к розжигу и издавал аромат свежераспиленных поленьев.
- Вы меня отпустите, - сам не ожидая от себя такого, спросил я и тут же покраснел.
Ну зачем старику помогать мне, если он задумал что-то дурное? Конечно не зачем, но я все же спросил, о чем тут же пожалел и пообещал сам себе впредь думать, а уже потом говорить.

- Конечно отпустим, - с улыбкой, обнажая ровные но пожелтевшие как у курильщика зубы, ответил мистер Винчестер и переглянувшись с громилой добавил. – Надо только дождаться моего приятеля, который осмотрит твою голову, и убедится, что все в порядке, а потом беги по своим делам, никто задерживать не станет.
- А скоро он придет, - не унимался я.
- Я уже послал за ним Пилигрима.
- Пилигрима? – я где-то слышал это слово, но точного значения не знал.
- Да, Пилигрим – это родственник домовенка, который может путешествовать, мы точно не знаем, как они это делают, но они способны передавать «ЗОВ» другим Пилигримам или домовым. Так мы можем общаться на расстоянии.
- Ух ты? Как телефон? Да? – я ерзал на стуле сгорая от любопытства.
- Правильно, как телефон, только без проводов и электричества, - терпеливо, словно сказочник из радиопередачи «Сказки из Плимствель Хоум» проговорил старик. – Главное не обижать Пилигрима, и тогда он передаст ЗОВ в том виде, в котором услышал.
- А что будет, если его обидеть?
- Ну, - тут старик задумался, потирая свой подбородок пальцами, словно там росла борода. – Тогда он может и напутать что ни будь… Они такие фантазёры – эти Пилигримы, за ними станется.
Тут скрипнула дверь в глубине магазина, скрытая стеллажами с книгами, и тут же послышался чей-то мелодичный голос:
«Нежно-нежно плачет кот,
Опечален от забот.
Лапку серую прижал
Хвостик беленький помял.
Пусть хозяйка пожалеет
И его скорей согреет»
Из-за стеллажа показался мужчина в грязном черном плаще из грубой кожи, весь в заплатках и с десятком карманов по бокам. На руках потертые перчатки с обрезанными пальцами, как у уличных торговцев. На вид ему было лет сорок, лицо очерчивала черная короткая борода, а пронзительный взгляд делал его похожим на преподавателя английского языка из нашей школы, который был слаб зрением, но по-прежнему отказывался носить очки и поэтому всегда немного щурился.
- Гора! – незнакомец поднял руку и поприветствовал громилу с каменным лицом, тот кивнул в ответ. – И вам вечности в Альтеро, мистер Винчестер.
- Вечности в Альтеро, - улыбнулся в ответ старик. – Откуда в пути?
- Из Санкт-Петербурга, - приветливо ответил незнакомец усаживаясь на свободный стул. – Там сегодня чудесная погода, советую Вам непременно вечером погулять по прекрасным улочкам.
Я смотрел на них круглыми глазами, совсем запутавшись в хитросплетениях фраз, мест и городов. Естественно я слышал о таком городе в школе. Даже знал, что сейчас тот называется по-другому и абсолютно точно, что этот находится очень далеко и добраться оттуда в Лондон за какие-то десять минут никак не возможно.
Незнакомец тем временем вытянул ноги к камину, словно пытаясь их согреть от несуществующего пламени и рассматривал свои начищенные до блеска сапоги странной, даже причудливой формы. Во-первых, у них была несуразно высокая подошва, высотой в три пальца, и это как минимум. За голенищем торчал длинный нож, вставленный в кожаные ножны, украшенные незнакомыми монетами с квадратным отверстием в центре. Незнакомец тем временем, видимо удовлетворившись видом своих начищенных сапог сел поудобнее и обратился ко мне:
- Ну рассказывай Джеймс, как ты умудрился попасть в «дверь которой нет»?
- Не знаю сер, - растерянно ответил я, спасительно поглядывая на старика. – Мистер Винчестер говорит, что это из-за удара головой.
Незнакомец переглянулся с мистером Винчестером, потом снова посмотрел на меня.
- Все может быть, все может быть, - он задумчиво покрутил деревянной дудочкой, которая непонятно как оказалось в руке, затем тихо осведомился у старика, которого видимо знал давным-давно. – Реакция на Пыльцу?
- Я давал Мед, - отозвался старик, - реакция обычная, раны затянулись, теней не было.

- Ну, то что теней не было я и так вижу, - он ободряюще похлопал меня по плечу, и я даже через рубашку почувствовал тепло его ладони. – Как же ты умудрился так шлепнуться?
- Сэр, я отлично справляюсь со своим велосипедом, просто переднее колесо… - я смутился и замолчал.

У меня было столько вопросов, столько «почему» крутилось в голове, а они про мой велосипед. Я с четырех лет не пропускал ни одной сказки по радио, а когда научился читать, то принялся с удовольствием поглощать все книги хоть как-то относящиеся к волшебству и фантастике. Исключением был разве что Жюль Верн, да и то только по тому, что его истории наполнены сложными терминами и заумными словечками, и я мечтал, что когда стану постарше и разберусь со всеми этими сложностями, то непременно вернусь к этому писателю, уж очень его все расхваливали.

Сказки же или просто фантастические истории, только не научные, манили меня своими причудливыми мирами, так сильно не похожими на мою жизнь и жизнь сверстников. В них были загадки, подвиги и настоящие поступки, а также место этому подвигу и настоящей любви. Именно книги, где была любовь нравились мне более всего, они для меня словно отдушина после мучений в школе и трех часов работы в лавке.

Мало кто из друзей разделял мое пристрастие, но и наплевать, я всегда мог остаться наедине с книгой, и никто мне в этот момент был просто не нужен. И вот, я сам оказался в сказке, сидел на стуле рядом с камином, напротив двух человек, по крайней мере они выглядели как люди, которые жили в сказке всегда, в этом я не сомневался. Не смотря на внешнюю схожесть вещей, одежды, предметов, например, стульев или обычной чашки я чувствовал, что этот магазин является частью совсем не нашего мира.

Я слушал, как старик с незнакомцем обсуждают, как им лучше поступить со мной, проводить ли до дома или же распрощаться прямо здесь, а во мне все сильнее разгоралось страстное желание остаться! Бросить все, и учебу и свою никчемную работу и остаться здесь и все равно в каком качестве, я готов был стать кем угодно, лишь бы быть причастным к этому Альтеро, как я понял именно так называется их мир. Я набрал в грудь воздуха и решился:
- Я могу остаться?

Незнакомец нахмурился и посмотрел сначала на меня, потом на старика, словно ожидая от того поддержки, но старик молчал, чуть заметно покачивая головой. Незнакомец откинулся на спинку стула и нараспев начал читать стишок:
«Дверь, которой нет найди,
Дважды ее отвари…
Коль Альтеро есть в тебе,
Сможешь путь найти во Тьме!»
Незнакомец закончил и вопросительно уставился на меня, ожидая видимо реакции на очередной стишок, которые по-видимому напевал при каждом удобном случае. Мистер Винчестер чуть подался вперед и пояснил:
- Видишь ли Джеймс, никто не в силах впустить тебя или запретить входить в Альтеро, как ты понял именно так называется наш мир, вот только выйдя за дверь ты уже не сможешь ее найти вновь.
- Но я же увидел ее тогда, - запротестовал я, не в силах поверить, что все так просто и одновременно сложно, - я же могу еще раз головой ударится и тогда…
- Тогда ты можешь просто разбить очередной раз голову, вот и все, - вставил незнакомец.
- А может у тебя получится и ты снова войдешь в «Лавку чужих фантазий», - подбодрил меня старик, которому видимо было приятно возится со мной и он явно проникся ко мне сочувствием.
- Совершенно верно, - подтвердил незнакомец.
- А если бы я захотел остаться прямо сейчас? – с надеждой в голосе спросил я.
- Дорогой мой Джеймс, - придвинулся ко мне старик и взял за плечи, - ты просто не сможешь бросить свою маму, я это знаю, иначе бы ты не смог выпить Мед, напиток, что исцелил тебя. А у тебя в душе нет тени, а значит ты должен вернуться.

Старику не было нужды говорить все это, я и так знал, что не смогу бросить маму. Слезы навернулись на глаза от обиды, я сделал несколько глубоких вдохов, но не смог сдержать их и две влажные дорожки появились на щеках. Все так быстро происходило, что казалось сном, но все же я видел, что здесь все реально и от этого мне становилось еще досаднее.
- А может быть есть другие места, через которые я могу попасть в Альтеро, ведь не может быть, что вы все это время живете здесь у всех на виду и вас никто не видит, должны же быть еще двери? – я уже не сдерживался и хлюпал вовсю носом.

- Они есть Джеймс и порой наш мир соприкасается с вашим чаще, чем нам всем того хотелось бы, - пояснил терпеливо мистер Винчестер, - и когда это происходит, то в дело вступает Интерпретатор.
- Это я, Джеймс, - незнакомец положил правую руку на грудь и сделал короткий поклон головой.
- Интерпретатор? – я с непониманием уставился на него.
- Да, моя задача сгладить последствия этого соприкосновения!
- Это как? – я понимал, что не смогу остаться здесь, но вот потянуть время расспросами, пока старик и Интерпретатор не выставляют меня на улицу я мог.
- Ну вот смотри, - задумчиво начал Интерпретатор, словно вспоминая памятные моменты прошлого, - пошла, например, девочка к бабушке, отнести пирожки и встретила по дороге Вульфа, оборотня, который вырвался из Альтеро и решил разбойничать в лесу. Вульфа естественно поймали, девочку спасли, но она же могла наговорить такого про этого Вульфа… Вот мы эту историю берем и превращаем в безобидную детскую сказку.

- Красная шапочка, - догадался я.
- Правильно Джеймс, - подтвердил старик, - и теперь если девочка начнет рассказывать про то, как носила пирожки бабушке и повстречала говорящего волка, то…

Тут мистер Винчестер замолчал и с грустной улыбкой посмотрел на меня.
- Ей уже никто не поверит, - закончил за него я.
- Да Джеймс, - Интерпретатор приложил дудочку к губам, но старик тронул его за руку и тот опустил ее, - никто не поверит.
- Ты кем хочешь стать, когда вырастишь? – неожиданно спросил старик, глядя при этом не на меня, а на друга.
Тут мне даже думать не пришлось, я это и так знал.
- Я хочу писать сказки, - честно выпалил я.
- Любишь сказки значит, - тихо проговорил старик, - может это и не плохо, что ты зашел к нам сегодня…
Интерпретатор посмотрел на старика и словно соглашаясь с чем-то не высказанным вслух кивнул. Старик снова придвинулся ко мне, склонился и шепотом проговорил:
- Гринко не станет играть тебе свою мелодию забвения, но только при одном условии!
- Каком, - затаив дыхания выпалил я.
- Я буду посылать тебе открытки с историями, а ты будешь писать сказки, - пояснил Интерпретатор Гринко.
- И я смогу вернуться в Альтеро? – с надеждой в голосе спросил я.
- Не все так просто Джеймс, - Гринко переглянулся со стариком, словно прося у него совета.
- Видишь ли, все одновременно и просто, и сложно, - начал старик, - Альтеро не запретный город, а мир, который существует в своеобразных пространственных карманах твоего мира, и чтобы сюда попасть, нужно просто научиться его видеть иначе ты просто не сможешь и шагу ступить. Ты будешь слеп к существам, ровно, как и к нам.
- Но я же вас сейчас вижу! – обрадовался я.
- Это верно, но видишь ты нас потому, что мы находимся в пересечении наших миров, а не в Альтеро.
Я снова расплакался, сам не знаю почему, мне вдруг стало жутко обидно. Ведь все выглядело действительно просто, но в тоже время я чувствовал, что старик и Гринко правы и стоит выйти за дверь, я уже не смогу найти ее вновь, даже если сто раз разобью свою голову, падая хоть с велосипеда хоть с крыши магазина.

- Я буду писать мистер Гринко, не играйте на своей дудочке, прошу вас, - всхлипывая прошептал я, вытирая рукавом нос, - пожалуйста…
- Не плачь Джеймс, все не так плохо, как тебе кажется, - подбодрил меня старик, - мы же еще и поможем продать тебе твои сказки, а значит и тебе и маме не придется больше жить в бедности.

Эта новость и впрямь подняла мне настроение. Я вдруг представил, как покупаю маме целую гору шоколадных конфет в магазинчике «Шоколадный Фламинго» ну и конечно сочную вырезку телятины в мясной лавке, той что на соседней улице. Мне представилось, как мама рада, как она счастлива, что больше не надо обстирывать чужих людей за гроши и ее руки… Ее руки наконец то заживут и станут теплыми и мягкими как в детстве.

Из магазина я вышел вместе с Гринко, мистер Винчестер тепло попрощался со мной и даже подарил на память книгу со сказками, которую завернул во вчерашнюю газету. Он еще что-то говорил про то, что мне надо хорошо учится и много читать, но я это и так знал, поэтому слушал его вполуха и глазел по сторонам, стараясь унести с собой как можно больше воспоминаний.
Гринко держал за руку, когда мы подошли к моему велосипеду, прикрепленному цепочкой к столбу. Он остановился, присел рядом на корточки и глядя прямо в глаза проговорил:

- Открытки будут приходить тебе домой, сразу же берись за работу…
- Хорошо, - кивнул я и почувствовал, как он отпускает мою руку.
Вдруг, что-то изменилось, только что держал его за руку, как вдруг он исчез. Я испуганно посмотрел на дверь, которая как мне казалось должна была быть в трех шагах позади меня, но и ее не было. Обычный витраж книжного магазина смотрел на меня своими знакомыми полками, книгами, расставленными так, чтобы можно было разглядеть их обложку, но никакой двери нет. Слезы снова покатились из глаз и я, вспомнив про подаренную книгу, схватил себя за карман, испугавшись, что и она предательски исчезнет, но книга была месте.
Я покрутил головой, пытаясь в прохожих узнать Гринко, но все безуспешно. Рядом стоял мужчина и курил сигарету. Он чем-то неуловимо напоминал Гринко, глазами и рост был соответствующий, но все же это был другой человек. Вдруг этот мужчина сделал шаг в мою сторону и взял за локоть.
- Забыл сказать, - проговорил мужчина, вмиг превратившись в Гринко как по волшебству, - свои рукописи приноси в этот магазин, тебе нужно передать их сэру Букинблэку.

Гринко указал дудочкой, в которую превратилась только что дымящаяся сигарета на входную дверь книжного магазина «Hatchards».
- Запомнил, - Гринко посмотрел на меня серьезно нахмурив брови.
- Да, - согласно кивнул я, - запомнил.

Он отпустил мою руку и снова растворился в потоке прохожих. Звать его почему-то не хотелось, и расспрашивать о том, как это ему удается тоже. Я словно чувствовал где-то внутри себя, что так надо, что должен посвятить всего себя писательскому труду и тогда, может быть не сразу конечно, но Гринко или книжник найдут меня. И даже если не смогу попасть в Альтеро, то уж работать в «Лавке чужих фантазий» уж точно получится.
Так я и стал писателем, сначала сказочником, потом беллетристом, а потом и сценарным делом овладел, благо историй, которые я мог поведать миру было в избытке. Открытки приходили довольно часто, хотя и перерывы случались иногда и по полгода, но и того, что уже свалилось ко мне в почтовый ящик хватало. Последние несколько лет, когда здоровье мое ухудшилось, открытки перестали приходить, словно Гринко или кто-то еще сжалился над моими уставшими глазами и дал старику отдохнуть перед смертью. А я же в свою очередь хотел только одного, увидеть Альтеро.
Я приходил сюда всю свою жизнь в надежде увидеть ту самую дверь еще раз и ни разу она мне не открылась и вот сегодня, я сам для себя решил, что это мой последний визит к старому книжному магазину «Hatchards». Мне становилось все тяжелее добираться сюда, даже не смотря на то, что денег у меня было достаточно, но даже сидеть мне было невмоготу. Я сдавался и признавал свое поражение. Холодный черный чай смочил пересохшее горло, и я вышел в морозное Лондонское утро.

Ветер стих, солнце пробивалось сквозь тучи и яркие пятна, освещенные им плыли вдоль Пиккадилли вслед за прорехами в облаках. Я неторопливо перешел на другую сторону улицы и остановился у того самого места, где более полувека назад был пристегнут мой велосипед. Слезы снова навернулись на глаза, но сейчас, будучи дряхлым стариком, я уже не стыдился их. Я плакал. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я посмотрел на то самое место, где вероятнее всего должна была быть «дверь, которой нет». Мне представилось, как мистер Винчестер, если он еще жив, хотя вряд ли, смотрит на меня через стекло… Узнает ли он меня сейчас?

Уходить отсюда не хотелось, хотелось умереть, прямо здесь и сейчас, чтобы больше никогда не сожалеть о вечности в Альтеро. О том, что было бы, если бы я увидел, точнее смог увидеть дверь…
- Вам плохо сэр, - раздался детский голос за спиной, - возьмите, глоток воды сэр, всего глоток.

Я посмотрел сквозь слезы на мальчугана лет десяти, который протягивал мне деревянную чашку с водой. Я узнал ее, я не мог забыть эту чашку. Трясущейся рукой я поднес ее к губам и сделал глоток. Боль в коленях тут же стихла, звуки стали громче, словно я одел слуховой аппарат, а цвета стали ярче и насыщеннее, словно я одело свои очки.
- Пойдемте, мистер Винчестер приготовил чай.
Я поднял взгляд и увидел все того же старика с пожелтевшими зубами и в странном пиджаке с карманами для книг, который казалось нисколько не изменился с момента нашей встречи.

- Альтеро, - выдохнул я и пошел к двери, - вечности в Альтеро…