Суд над любовью. Глава 1

Суд над любовью
Часть I.  New York.

Глава 1.
Вы когда-нибудь замечали, сколько перемен приносит в себе осенняя пора? Казалось бы, холодные ветра, что уносят остатки тепла, выуживая их из самых укромных уголков наших душ, постоянная морось с неба, слякоть и холода. Все живое заворачивается в кокон, оставаясь наедине с собой намного чаще, и в этом суть перемен. Мы начинаем знакомиться сами с собой, будто в первый раз, узнавать тайны, какие-то новые страхи… И не дай Бог в такую пору вы нечаянно полюбите. Осенняя любовь никогда не отпустит вас, проникая под кожу, как обжигающий холодом яд, разливаясь по венам, окутывая органы в свои сети. Суметь влюбиться и быть счастливой осенью, подобно выживанию посреди океана.
Невозможно и незабываемо.


- Что во фразе "ни в коем случае не разглашать информацию", было непонятно? Мне следует теперь расшифровывать каждое слово, для Вас, мисс Дэй? – с ледяной строгостью в голосе произнесла я, испепеляя взглядом голубых глаз девушку напротив. Она вся съежилась, лицо залил яркий румянец, а губы безмолвно шевелились, пытаясь найти оправдание, но безуспешно. 
- Я просила Вас о такой банальной мелочи, как неразглашение данных, услышанных в стенах этого кабинета, но вы не справились. Мисс Дэй, вы сумели своим поступком перечеркнуть все свои лестные рекомендации с предыдущего места работы, и ныне, я готова попрощаться с вами, очень жаль, - я поднялась из-за стола, безмолвно указывая на дверь,и молодая практикантка не сумев сдержать слез,   всхлипывая на ходу, поспешила удалиться. Дверь захлопнулась и я тяжело вздохнула, обхватывая голову руками – это была шестая практикантка за три месяца. Ни одна из девушек не осознавала всей серьезности и ответственности предстоящей работы в моем отделе, и не проходило и недели, как очередная барышня со слезами на глазах вылетала из  кабинета.
Медленно подойдя к огромному окну, окинула взглядом центр Нью-Йорка: редкие вспышки ярко-желтой листвы меж небоскребов свидетельствовали о разгаре осени, а это значит, минул целый год с той самой злополучной встречи. Покачав головой, желая поскорее отогнать столь опасные для меня воспоминания, но надо быть полной дурой, чтобы опровергать очевидные факты – Алан Миллер снова вернулся в Нью-Йорк, готовый приступить к любимому делу – защищать тех, кто больше заплатит. И хуже всего то, что ему не было равных в этом.
Столь расчетливого, хитрого и одновременного умного адвоката, я не встречала никогда, схлестнувшись однажды на слушание какого-то незначительного дела, мы  неуемно следовали по пятам успеха друг друга, не щадя времени и сил.
И сейчас все внутри меня сжималось только от вероятности встретиться с этим мужчиной взглядом – это как разряд электричества по телу. В нем все: страсть, вызов, лукавство и насмешка...в нем знание чего-то большего обо мне, знание того сокровенного, что всегда сокрыто от глаз.
Резкий, отрывистый стук в дверь, оказался, словно поток ледяной воды. «Ну же, возьми себя в руки!» - прошипела я сама себе, и, выпрямившись по струнке, как бравый солдат, абсолютно равнодушным голосом произнесла:
- Войдите.
Но по ту сторону двери не желали ждать разрешения, к тому времени, как слово слетело с моих губ, в кабинете уже стоял высокий мужчина, атлетического телосложения, облаченный в черный деловой костюм, что подчеркивал каждое достоинство фигуры. Его темные волосы выглядели чуть взъерошенными, а тонкие губы изогнулись в хитрой улыбке, только завидев меня. В пару шагов, он преодолел расстояние, разделяющие нас, и, не вымолвив ни слова, нежно коснулся губами моей щеки.

С момента Его появления   в кабинете прошли считанные секунды, а сердце её уже успело дважды остановиться и вновь пойти. Совершенный. Вот лучшее описание этого мужчины: от небрежной прически и легкой небритости, до идеально выглаженного костюма и дорого парфюма, который с каждым новым вздохом кружил голову. Я не смела прикоснуться к нему, ощущая, как горит щека, в том самом месте, где алеет Его клеймо. Хотелось кричать. Но все слова куда-то исчезли, забирая с собой воздух. Я чувствовала, как нечто сковало  грудь, не давая сделать вдоха, лишь горячее дыхание Алана, что обжигало кожу, стало моим спасением.
Длинными пальцами правой руки, он накрутил каштановый локон моих волос, и прошептал одними губами:
- Я скучал.

 <...>

Долгие, монотонные гудки на том конце провода заставляли замирать сердце вновь и вновь. Я уже в отчаянье хотела отшвырнуть надоедливый аппарат, но внезапно послышался шорох и заспанный голос Натали тихо пробурчал: 
- Кто бы ты ни был, лучше кидай трубку, пока я не узнала, кто ты есть, и не убила тебя! -  невольно улыбнувшись, даже не устыдившись в своем позднем звонке,  я лишь с облегчением выдохнула и как можно бодро произнесла: 
- Доброе утро, Дублин, Нью-Йорк на проводе. 
- А Нью-Йорк не мог для приличия подождать еще часиков так… восемь, и тогда, Дублин принял бы его со всем радушием, выспавшийся и радостный. 
- Заканчивай ворчать, засоня. Я звоню не для того, чтобы выслушивать нотации о правилах хорошего тона. 
Окончательно проснувшаяся Натали, судя по звукам, уже поднялась с кровати и теперь бродит по комнатам своей небольшой, но уютной квартирки в поисках дозы кофеина. Я с трепетом вспоминала наши долгие вечера в творческой обители мисс Крейгтон,  задушевные и искренние разговоры.  Поднялась из-за письменного стола, и на ходу скидывая классические туфли - лодочки на каблуках, я босиком подошла к огромному окну во всю стену, за которым поражал своими красками и вечным движением Нью-Йорк. Суматошный, яркий, дикий и независимый город, который в эти мгновения стал столь ненавистен мне. Как и это самое место возле окна. Буквально пару часов назад, я стояла в полном оцепенении перед Аланом и его напором, пытаясь собрать всю себя по кусочкам, ловя остатки канувшего в небытие времени нашей разлуки и вернуть себе в сердце все отвращение и ненависть к этому человеку. 
На часах было около двух, когда я, как обычно засидевшаяся на работе в очередной раз, схватила телефон и набрала номер подруги.
- Итак, Франсуа, чудо-машина сейчас сделает мне кофе, шоколадку я тоже нашла, и теперь я готова слушать, что случилось? - все еще чуть сонный, но уверенный голос подруги выудил меня из размышлений. Вот так простым, абсолютно рядовым вопросом, Натали в очередной раз разрушила всю мою напускную защищенность. Действительно, а что случилось? Я терпеть не могла в себе эту чертову особенность в какую-нибудь минуту просто ломаться, и придаваться всем горестям, что падали на меня. Но сегодня я точно знала, с кем хочу поговорить: 
- Как там твой «брат соседки по комнате»? Вы еще не поубивали друг друга? 
- Только мне можно уводить разговор в другое русло, не увиливайте, мисс Франсуа. Заместитель генпрокурора, единственная леди системы наказания, не звонит в Дублин в 7 утра просто так, поинтересоваться здоровьем. 
Я прикусила язычок, жалкая попытка отмахаться провалилась на первой стадии реализации, и теперь  не вывернутся на простой вежливости. Повисла долгая пауза: Натали ждала моих слов, а мне опостылело подбирать красивые обороты. 
- Он. Он, он и еще раз он вернулся в мою чертову жизнь! - выпалила я, чувствуя, как ком из слез и боли подкатывает к горлу. – Он посмел, ты веришь? Он решил одним своим появлением перечеркнуть все, – я перевела дыхание, стараясь унять дрожь в руках.  - Ему  не хватило такта даже попрощаться, он просто исчез, даже без объяснений своего поведения, а сейчас Алан Миллер просто ворвался в мою жизнь с осенними ветрами.
Я ощущала в себе, как всё невысказанное душит меня, забирая последние силы, оставляя лишь неуемную злость. 
- Ро,  милая, ты не поддавайся, слышишь? Ты у меня самая сильная, все получится! 
- Да, все пройдет,  - беззвучно отозвалась я, - Прости, родная, но нужно идти. Пора домой, прости, что разбудила, люблю тебя.
И поспешно отключившись, убрала телефон. Только сейчас я осознала, насколько лишним был этот звонок. Друзья всегда стараются утешить, но это ли необходимо, когда не знаешь ответа даже на самые обычные вопросы? Что-то произошло, и даже озвучив это событие, ответы не явятся перед тобой в одночасье. Лишь шаг вперед сможет показать, что будет дальше. И мне предстояло его сделать, даже если в моем городе снова запахло ушедшей любовью.