***

Я кое-что знаю. Например, что Бога нет.
И что все имеет конец.
Ты же уверен в том, что когда-нибудь умрешь. Ты же не ищешь способ стать бессмертным? Живем, как известно, один раз. Это я тоже знаю. Разве лишь ты не кот, имеющий в запасе хотя бы пять из семи.
Я вот точно не кошка. Во мне ни капли грациозности.
Но я пришла сюда отнюдь не из интереса рассказать тебе и еще трем миллионам пользователей сервера об утрате грациозности, радости, сосредоточенности, филантропии, денег и сигарет. Души? Возможно. Но все же не об этом.
А о том, что я знаю. Например, что Бога нет.
Я хочу слишком многого. Я мечтаю о слишком обширном. Я получаю с этого ровным счетом ничего.
Хотя знаешь, как посмотреть. Если взвесить все пустоты, завалявшиеся у меня в шкафу, то я богата. О, как я богата!
Продаю пустоту. Оптом. Килограмм - десятка.
А если копнуть поглубже, дойти до слоя глины и умерщвленных дождевых червей, я знаю, почему ничего не чувствую. Почему глаза у меня такого странного цвета. И почему они иногда не отражают свет.
Глаза - зеркало души. Душа, выходит, олицетворение человека. А человек из меня никакой.
Я заранее прошу прощения за все то, что, возможно, понапишу дальше. Листайте, если вам интересно. И если тебя это берет, тоже.
Тронь струну, и она еще некоторое время будет резонировать.
Представь, что моя душа - это струна. И что я хожу по ней, как канатоходец, ловко и умело. В момент полного воссоединения с самой собой, в момент абсолютной расслабленности и умиротворения врываешься ты. Сначала как всегда: чем-нибудь легким даешь по перепонкам. Музыка действительно хорошая, и я понимаю, что плохой по своей природе человек слушать такое неспособен. Поддерживаю разговор. Цепляюсь за страховку, когда ты начинаешь рассказывать мне о своем прошлом. Отпускаю ее, когда осознаю, что все это уже было. В октябре и немного ноябре. Надеюсь, не путаюсь в хронологии.
Ты почему-то уверен, что я уйду. Думаю о твоих словах, серьезном выражении лица во время их произношения, и меня прорывает на смех. Я смеюсь минут пять, как в плохом анекдоте. Хватаюсь за живот и понимаю, что едва ли не оступилась.
Ты уже ушел. Просто забыл об этом. В том самом немного ноябре.
Как тебе? Струна в душе еще не дрогнула?
Мне хочется врезать тебе по лицу, когда ты говоришь, что я уйду. Мне хочется видеть кровь, тонкой струйкой сочившуюся из твоей разбитой губы. Хочется вцепиться в твои волосы и тянуть что есть силы, пока ты не обезумеешь от боли и не перехватишь мои запястья. Хочется, чтобы тебе было нестерпимо больно. Наотмашь ли, целенаправленно ли, но молотить кулаками. И обязательно попадать. Я этого совершенно не умею. Наверное, я на троечку способна расцарапать тебе лицо. Но ради такого я готова записаться на курсы самообороны или борьбы.
Если ты мне не веришь - уходи. Прямо сейчас. Катись к черту. Или, как у Полозковой, бутылкой по автостраде. Подойди ко мне с ножницами в руках и разрезай эту чертову нить на моем запястье.
Глупый, глупый мальчишка.
Наверное, ты все же совсем меня не знаешь.
Я никогда не уходила первая. В этом и заключается мой личный ад. Я слишком сильно привязываюсь к людям. И сейчас я боюсь, что привязалась к тебе.
Но этого не будет, пока ты мне не поверишь. Для начала спроси себя, действительно ли это то, что тебе надо?
Меня уже не спасти. Не знаю, как насчет тебя.
Мне все больше кажется, что я хожу по кругу. Каждодневно повторяю одни и те же фразы. Ты все это уже слышал, и из первых уст. Но мне все равно. Потому что меня разрывает от странного рода недосказанности и обиды. Обиды за то, что ты все никак не поверишь.
Очень удобно иметь меня в качестве близкого друга. Человека, который рядом. Потому что даже сейчас мне кажется, что моя привязанность - это идеальная утопия. Когда человек, который так нуждался во мне, вдруг уходит, мне уже не больно. Мне уже не больно.
Уже не больно.
Вся боль ушла. Уехала вместе с теми людьми в Питер.
И даже если ты уйдешь - флаг в руки. Я ничего не почувствую. Не буду напоминать о себе звонками и сообщениями. Просьбами не оставлять меня и всем прочим, что так любят другие девушки.
Обычные девушки. Обычные и адекватные.
Точно так же, как в том вроде бы ноябре.
Зачем я вообще о нем вспомнила?
Я не давлю и ни на что не намекаю. Если быть до конца честной, я даже не знаю, что говорю.
Я запуталась, но все еще цепко стою на канате. Непоколебима, как штатив.
Я кое-что знаю. Например, что Бога нет.
И что я запуталась.
И что запутал меня именно ты.
Копайся в моей душе, я не против. Только если захочешь уйти - скажи. Умоляю, не поступай также, как все те люди, о которых я вроде бы говорила. Ты понимаешь? Ты понял? Не смей. Не смей так поступать!
Хоть я и не чувствую, не думай, что ты можешь рубить наотмашь, следуя только своим интересам.
Я тоже человек. И черт знает, что будет завтра.
Это я так, на будущее. На всякий случай. Брошюра по использованию.

Я ясно помню лишь одно. Да, я была пьяна, да так, что мягко сказать. Но я помню, как просила тебя уйти. Я уверена, что повторила эту просьбу по меньшей мере десять раз. На самом деле мне кажется, я говорила это часами. И говорю до сих пор.
Я ужасный человек. Очень трудный. Побитый жизнью.
Ты можешь уйти, пока не стало поздно. Ты волен делать все, что посчитаешь нужным. За меня не беспокойся.
Я хочу верить в то, что это надолго. Хочу верить во в некотором роде мажорские попойки в Killfish на Чернышевской. Хочу верить в крыши и Питерский флоу. С тобой. С тобой. Только с тобой.
Внутри меня два человека. Один из них точно ни во что не верит.
Я буду ждать тебя на Маяковской каждый вечер августа, начиная с двадцать восьмого. Ровно в 21:00 на фоне красной мозаики, около его скул. И даже в первых числах сентября.

У нас так мало времени. Смешно еще и то, что нас как таковых вовсе нет. Я не знаю, чего ты хочешь. Я не знаю, чего хочу я. Но в голове упорные сумерки, толпы народа и вход в Галерею на Восстания.
Ты не представляешь, как меня ломает. Как я хочу оказаться там. Настолько, что в сердце что-то ноет. Тянет и ноет. Нараспев.
Я запуталась. Я клянусь тебе, я запуталась. Я к черту ни на что не годна.
Я могу верить в Питер за нас двоих. Почти как ты можешь любить за двоих.
Я не знаю. Может, ты действительно все испортил, сказав это.
Пойми же наконец. Я. Никуда. Не уйду. Я. Никогда. Не уйду.
Объясни мне, почему эта мысль так упорно сидит в твоей голове. Объясни мне, и я постараюсь тебе помочь. Я оберну свой тяжкий крест в алый саван и сошью из него спальник, который будет греть тебя, когда тебе вновь начнет казаться, что я уйду.
Мне плевать на других людей. Я не говорю за них. Я говорю за себя.
Я не уйду.
Я на канате, и он протянут вдоль железнодорожных путей сообщением Архангельск - Санкт-Петербург.
За меня не беспокойся. Со мной все будет хорошо.
Наверное, в этом и суть взросления. Или сумасшествия. Какая разница?

Я кое-что знаю. Например, что Бог в каждом из нас. Мы и есть Бог.
И что я буду ждать тебя в августе на Маяковской. В 21:00, запомнил? Запиши где-нибудь.
И что я ничего не чувствую, но это нам даже на руку.
И что люди не меняются. А вот это уже плохо.