Простосолнышко. Дезертир

Друзья, К2 и секундант сердечно приветствуют вас!
У нас снова дуэль))  Сегодня состязаются:  Городская девчонка, Хайнекен и Простосолнышко.
Голосовать будем как обычно - под специальным постом.
А сейчас, встречайте:

 ***

Автор – Простосолнышко
 ДЕЗЕРТИР
12 907 зн.

Солнца не будет – жди, не жди!
Третью неделю льют дожди,
Третью неделю наш маршрут
 С доброй погодой врозь.
  Словно из мелких-мелких сит
 Третью неделю моросит...
  Чтоб не погас у нас костёр,
  Веток подбрось.

Точно и правильно, а главное, понятно. Юрке нравятся такие песни, только петь нельзя, чмутом прослывёшь. Узнает классный законодатель мод, властитель дум Стёпа Кузенгиев, сразу распишись! Стёпа – Стив, хоть в немецкой группе, гнусит под гитару: оу май трабел сим соу фаревей, поплёвывает сквозь зубы именами: Поль, Джон, Ринго…  Как будто все должны знать, о ком речь. Юрка возразил бы, но заметил за собой: стоит бабушке с мамкой запеть, «Я посею огурочки низко над водою», у него аж в пузе поворачивается. С некоторых пор поворачиваться стало часто. Первый раз, Юрка помнит, как случилось. Сдал в третьем классе контрольную по арифметике. Локти поставил на парту, будто две колонны, пальцы аркой сложил. Заняться надо было чем-то, начал конструкцию разглядывать: коричневый костюм – синхронные складки, белые манжеты – порванный рот. С двух сторон глядят циклопьи глаза, одинаковые пуговицы с четырьмя дырочками. Нитки, чёрные на чёрном, две параллельные черты. Выше кисти, будто бы деревья, симметрично выстроенные прожилки вен. Впадины ладоней, трещины на «потолке!»

 «Он наблюдал за работой своих мускулов и с интересом разглядывал хитрый механизм пальцев. При свете костра он несколько раз подряд сгибал их, то поодиночке, то все сразу, то растопыривал, то быстро сжимал в кулак. Он приглядывался к строению ногтей, пощипывал кончики пальцев, то сильнее, то мягче, испытывая чувствительность своей нервной системы. Всё это восхищало, и он внезапно проникся нежностью к своему телу, которое работало так легко, так точно и совершенно. Потом он бросал боязливый взгляд на волков, смыкавшихся вокруг костра всё теснее, и его, словно громом, поражала вдруг мысль, что это чудесное тело, эта живая плоть есть не что иное, как мясо -- предмет вожделения прожорливых зверей, которые разорвут, раздерут его своими клыками, утолят им свой голод так же, как он сам не раз утолял голод мясом лося и зайца».

Зачем людей учат читать! Разумеется, рано или поздно Юрка задумался бы о смерти, однако, не прочти он столь красочного описания, задумывание прошло бы легче. Ужас возник, оплавился в животе, слился к ногам…  Надо было идти на физру, хотелось же плакать и кричать. Главное, никому не расскажешь, смеяться будут.  Потом явились другие поводы, другие чувства, совершенно разные, но все, вне зависимости от степени оценки по шкале (хорошо-плохо), назывались словом «возмущение». Штуковину эту приходилось прятать, прикрывать чем-нибудь, например, недовольством или наглостью. Первое оборачивалось вопросами: «что случилось, Юра?», порождало враньё. Со второй вовсе не ладилось. Где её взять, наглость, если перед всеми неудобно. Сказать, что он – нюня или маменькин сынок, так нет.  И постоять за себя может, и подраться, если надо, только исподволь, будто плесень, нарастает в душе тухленькое: «как это будет выглядеть».

Занятно, что выгляд оценивает тот же Юрка, со своего, Юркиного ракурса. Взгляд не объективен, чаще всего работает против Юрки, только результат осознаётся далеко потом. Главное же, отодвигает от друзей. Как-то заметил Юрка, что не может очертя голову броситься в поступок, тормозит с принятием решений и оказывается на задах.

Тихонечко подкралось прозвище «дезертир». Пока не называли, только висело, витало в воздухе. Каждый раз, разбирая очередной «полёт», заднечисленный промах, Юрка невольно примеривал словечко, отмахивался, однако, подходило ближе и ближе. «Вот дурак я!» услыхал раз Юрка в автобусе возглас. «Кто б тебя так назвал, если б ни сам!» откликнулась старушка с соседней лавки. Все засмеялись, а Юрка запомнил, с тех пор начал мысленно уничтожать «дезертира». Он же плодился и размножался, наполнял землю и обладал ею, наконец, таки вылез и прилип.

Лида пришла в школу, осветлённая гидроперитом! Чёрные волосы, родные, красивые, одномоментно превратились в прозрачную труху, будто на голову Лиде надели полиэтиленовый пакет. Зачем сделала это! Почему не спросила! Они жили в одном подъезде, с первого класса Юрка носил её портфель, думал, его мнение для неё что-то значит…  И вот сняла шапку, стоит Лида у раздевалки, все смотрят, учительницы руками восплескивают, а Юрка обмер насовсем.

«Хороша поцаночка!»

Резюмировал тему Стивик. При этом губы поджал, словно волк, готовый облизнуться.

«Тёлка, во!»

Поддакнул Миша ложкарёв из девятого класса.

А Таня Мануйлова, лучшая Лидина подруга, ткнула пальцем в Юрку и припечатала:

«Дезертир».

Что надо было сделать? Подпрыгнуть, влепить Ложкарю пощёчину, или просто взять Лиду за руку? Подумаешь, волосы! Они имеют свойство отрастать. Ошибки разные бывают. Сказать: пижонский поступок, не советский! Так ведь гидроперит этот в магазине продаётся, разрешённый, значит! Краситься в седьмом классе рано! Отсюда тёлки, поцаночки, дезертир. Или не отсюда?

Скорость, говорят, потребна для ловли блох. Юрка и словил:  развернулся на Таню, выпалил обойму слов, которые Ложкорёву со Стивочкой век не снились, и грянул гром, обрушилась пустыня.

Звонок покрыл событие нарочито и внятно. Лидины волосы оказались не актуальными, все побежали на урок, и Юрка побежал ногами, а душой примёрз там, у раздевалочной стойки. Свезло, так свезло! Вот это горе! Рассказать некому. Может смеяться не станут, но и не поймут. Лида сидит рядом, кутает плечи в тончайшее кружево, золотистую паутинку. Её из учительской принесли. Никто над Лидой не смеётся. Действительно, разные бывают ошибки. Стивик бы рад прикольнуться, но его заткнули быстро. Хороший у них класс, и школа хорошая. Лида на Юрку не обижается, за своей неловкостью его выходки не заметила, только Юрка остался один на один с бедой. Он предал себя и потерял Лиду, бранным словом разрушил нечто удивительное, хрупкое. Как получилось? Парням смолчал, на девчонку набросился. Тут уже не дезертир, а хуже бабы! Утрачена величайшая драгоценность, редкостная тайна.

«В зеркале озера звёздное крошево
 Я подарю тебе вместо венца».

Пели они с Лидой, только вместе, только вдвоём. И было хорошо, не стыдно, не тягостно! Препоной станут те слова.

«Тихою песнею стужу развею я,
Чтобы растаяли льдиночки глаз,
И расскажу тебе, если сумею я,
Как я люблю тебя, тысячу раз».

Рассказал Таньке, при всём честном народе выразился! Теперь если с Лидой повторит, сам не поверит.

А на носу новый год и вечер. Сначала ёлка была, потом малышам ёлку делали. В этот раз впервые на вечер идут, как старшеклассники. В зале оркестр. Стива куксится, и все вслед за ним: сельпо, мол.  Хотел он устроить альтернативные танцы с Битлами, да усилок какой-то сгорел. Мнение есть у Юрки насчёт сельпа, плохое, надо сказать. Оркестры нравятся, особенно Мещерин и Чижик. Симпатичны пианисты, импровизации без особенных мелодий. Стивкина страсть вызывает откровенную мерзоту. Сами Битлы, Бог бы с ними, но их записи! Если просто слушать, ещё ничего. А на проигрывателе с пластинок, в стерео через наушники – ужас какой-то! Гитарка в одном ухе, ударники в другом…  Сказать, в стерео писать не могут, ну нет. Любую пластинку возьми, особенно ихний джаз! Чувство, будто в зале сидишь. Тут же полная профанация. Стивка ходит гоголем: Я, не вы! На лестнице в магазине Мелодия битлятины Балкантоновской из-под полы купил. Говорит: пятьдесят рублей пластинка. Врёт, а может, нет. Не его праздник сегодня, все вальс танцуют. Выпускники бал устроили костюмированный, с лотереей. Берёшь за тридцать копеек билет, тащишь номер. По нему вручают тебе свёрток большой. Там же может быть что угодно, хоть пупсик в газете, хоть «тёщин язык». Кому-то ценные подарки достаются. Юрка невезучий, свой прилюдно разворачивать не стал, решил в портфель засунуть. Спустился в класс и видит, на Кузенгиевском стуле, к спинке прислонённая, стопка пластинок, штук шесть, и все с Битлами. Неужели триста рублей ухлопнуто? Полмотоцикла, воще!

Юрка подошёл, наклонился, стал стопку перелистывать. Вот буржуйская нечисть! Пластинки-то все разные: прозрачные есть, розоватые, с фиолетовицой… а это что блеснуло? Ну да! Класс украшали, рогатюлина от разбитой игрушки в крышку парты воткнулась. Само оно взялось и попробовалось пройтись по винилу. Розовый оказался неподатливей прозрачного. Пока царапал на обеих сторонах каждой пластинки заборные слова, ничего не чувствовал. Кончил, и вспомнилось:

«Кто я? Тварь дрожащая, или право имею!»

Лёд в чреве установился стабильный, до того в плоть и кровь вошёл, что не позволил дрогнуть, когда скрипнула дверь, и вошёл Стива.

«Ты тоже смылся с этого базара! – сказал он. – Ну, правильно. Чего там делать нормальному человеку».

Юрка даже не кивнул, этого не требовалось. Подарок Стива потрошить не стал, вынул толстую сухую воблу. Сидели, щипали, созерцая медленный, бесконечно падающий снег. Юрка спросил про бабушку.

«Угасает, - объяснил Стива. – Наркотики колем, а не боится. Я бы на её месте сдох бы».

Сквозь кружащийся в головушке снег юрка подумал, что Стива таки сдохнет, обнаружив пластиночную потрату, но жаль его не стало.

А у самого счастье! Пришёл домой и оказалась в лотерейном пакете толстовка с башлыком нужного размера. Китайская штучка! С молнией, И лев на груди! Радостно, только холод не уходит. И от этого чувствуешь себя взрослым, сильным, способным переступить даже через собственные заморочки. Одноклассники тихо завидовали: «повезло Дезертиру».

Лиде достался набор оловянных солдатиков. Очень смеялась. После каникул Стива рассказал:

«Представляешь, эти …  драные пластинки подсунули! Ну,  мы с ребятами пришли, устроили им …».

«Заменили, или как?»

 «Как. Нету у них других пластинок! Денег тоже нет! Зато мне на свою плёнку всех Битлов от начала до конца записали. А пласты я аккуратненько бархоткой отшлифовал. Сойдёт пока».

И была зима, и стало лето. Лида уехала в Крым, Юрка в деревню. Там свои дела, Дезертира нет. Ягодной порой толстовка с башлыком в самый раз пригодилась. Не смотри, что жара! В лесу комар настоящий, злой, особенно за спину кусает. Юрка до черники не охоч, но грибы с уваженьицем! Утром по холодку самый-то ход. До двенадцати часов ягоду берут, гриб безвременен. Юрка три-четыре раза носит, только чисть. Бабушка довольна. Толстовка не выцвела, оранжевая, яркая, далеко видать. В лесу грибник предпочитает одиночество. Нашёл – моё. Пустой – не на кого пенять. Места известные, а только как-то сталось, блуканул Юрка километров на десять. Всё болотца попадались, кружил, обходил и не заметил, как в незнакомье выскочил. Там не такой уж Клондайк: речка справа, железная дорога слева, да с ношкой назад неловко. Решил идти до станции. Лес кончился, сплошным волнующимся морем лёг заливной луг, и никого-то, никого живого. Нет! Рыжее среди трав! Лошадь стреноженная. Убежала, или пасёт кто? Юрка подошёл ближе, на ошейнике, или как там у них называется, прочёл: «Дезертен».
Ого! Дезертир, только бессловесный! Стало так смешно, что аж облака закачались. Животина подняла голову, насторожила уши. Юрка поставил корзину под нежданно вынырнувший из травы валун, шагнул к лошади, глянул в лицо. Кобыла, по всему видать. Зачем такое имя странное? Вспомнил правило поименования животных по отцу и матери. Видно, склалось тако. Забавно.

«Эй, Дезертир!»

Позвал Юрка. Лошадь кивнула, соглашаясь. Надо же, не обижается! Сам он начистил пару фейсов, когда его обозвали. Бессловесность скота показалась занятной.

«Дезертир!»

Повторил Юрка нарочито, выдернул бурьянину, начал тихонько похлопывать лошадь по носу.

«Ничего ты мне не сделаешь, никто не увидит и ничего мне не сделает».

Приговаривал Юрка, ни мало не заботясь, как выглядит его собственное деяние. Зачем ему оно понадобилось, объяснять не хотелось. Было приятно делать, и всё. Теперь он имел полную власть, настоящую, никому не ведомую взрослую силу, которая позволит ему впредь ничего не бояться, ни на что не оглядываться! Так хотелось, иначе сталось. Стреноженная скотина почти беспомощна. Как это владелец не учёл! А волк нападёт? Или в освещённости не бывает волков?

«Эй ты, Дезертир, Дезе…»

Махнул Юрка головой, двинул плечами, отшлёпал бы башлыком по глазам, но зубы сомкнулись, прихватили хлопчатобумажную ткань. Вкусная оказалась кофта. Юрка же оказался спиной к противнику, в полной беспомощности. Кричи, не кричи! Нет никого. Только сзади чавкающий звук и ужас, не такой, как от прослушки Битлов, настоящий. Так вот просто не вырвешься, молнию расстёгивать бесполезно. Дезертен в тряпках толк знает, спину ест, а рукав фиксирован, видно, за клык зацепился. Имеются ли у них клыки? Юрка удивился самому себе: ещё умеет рассуждать и удивляться! Вот бы глянули ребята! А если эта тварь вслед за кофтой за него примется? Нет. Они травоядные. Наконец дожевала до ремня, удалось выдернуть руки, шарахнуться, оглянуться. Мир, прекрасный, удивительный, луг в пестроте и разнообразии запахов лежал перед человеком. Рыжее чудо, животное с добрыми глазами дожёвывало нечто оранжевое. Когда-нибудь потом это осмыслится, сейчас же, решил Юрка, лучше тупо бежать.




© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214042401817

Обсуждение http://proza.ru/comments.html?2014/04/24/1817