Пусть зло умрёт нерождённым

Одесская Хатынь выбила меня из седла. Мир погрузился во тьму.
 
Я перестал верить в свет. Теперь я знаю, что есть только черная мгла.
Ей несть  конца. Она поглощает и разлагает. Она  пожирает свет. Она чавкает, поедая добро,  и исходит  злом, как запахом песьей шерсти. Я перестал верить в добро, я перестал верить в возможность ненасильственного мира... Его никогда не будет!

Всегда найдётся  некто, который  возжелает "мясо белых братьев жарить"!

Сегодня я остро чувствую  жизнь. Так обострённо, что иногда
боюсь не пережить некоторых впечатлений.  Скажем,  из Одессы:  там
сгоревших русских  нацисты обзывают шашлыками и неграми.

Я не задумываясь сжёг бы себя  в качестве жертвоприношения, чтобы
остановить  безумие и образумить братоубийц, и совершил бы этот акт с
величайшей радостью, однако с горечью осознаю, что  меня насмешливо обзовут  ещё одним горелым шашлыком...

Молох требует кровавых жертвоприношений. Помню, я предсказывал грядущую
кровавую междуусобицу, и от этого на душе еще горше. Лучше бы я позорно и
унизительно ошибся!

Горько ещё и потому, что я не предчувствую скорого прекращения
братоубийства, наоборот -  приближение чего-то гораздо более страшного, что не хочу и озвучивать, чтобы оно  не сбылось.

Вымолвить - значит - родить, ибо всё начинается со слова. Не все слова стоит  произносить! Пусть зло умрёт нерождённым.

Вместе с тем во мне клокочет  жажда мести! Я хочу карать!
 
Почему я не архангел  Гавриил?! Пусть у меня за спиной вырастут два крыла - белое и чёрное. Тень от одного из них будет спасать человеков, а от другого - ввергать их в бездну раскаяния...