Истории Жоры Пенкина. 11. От Казатина до Москвы

               
Когда старший лейтенант Пенкин оформлял очередной стенд для Ленинской комнаты, прибежал посыльный и объявил, что его вызывает к себе начальник штаба части.
Неторопясь, Жора свернул своё занятие и  отправился в штаб. Идти нужно было через плац. Даже офицеры старались не пересекать его по диагонали. Рядовые же могли, не боясь получить замечания, передвигаться по нему или строем или бегом. Порядок этот завёл капитан Плотников. Когда командир части поинтересовался для чего это сделано, то, оказалось, первоначально, чтобы не попортить белую разметку по асфальту  для выполнения строевых приемов, а потом как-то оно так и осталось.
- Дисциплины лишней  не бывает, - выпятив подбородок, заявил командиру начальник штаба и тот с ним после некоторого раздумья согласился.
Георгий Пенкин не утруждал себя размышлениями о столь высоких материях и двигался к кабинету капитана Плотникова напрямую, что тот и наблюдал, глядя из окна второго этажа, с нарастающим в нём раздражением.
Жора, войдя в кабинет Н\Ш, поинтересовался,
- Вызывали, Леонид Николаевич?
Начальник штаба поморщился.
- Учишь вас, учишь, а толку не прибавляется. Это я для командира части Леонид Николаевич, в крайнем случае, для замполита, а для Вас «товарищ капитан». Понятно?
- Так точно,- гаркнул Пенкин.
- Всё умнее других хотите казаться?- поморщился начштаба.
- Никак нет, - в прежнем тоне рявкнул Пенкин, - не хочу.
- Оно и видно. Телеграмма пришла из Бригады. Вам оказано высокое доверие. Вы направляетесь строить Байкало-Амурскую магистраль.
- Служу Советскому Союзу,- опять рявкнул Пенкин.
- Вот и послужишь. Не напрягайся, ты ведь не на параде сейчас.

Прибыть тебе надлежит в город Казатин, это где-то рядом с Киевом, там твоя новая часть формируется.  Однако есть тут еще одна тема. К месту работ под Смоленском нужно доставить двух солдатиков, один из госпиталя, второго из другой части к нам перевели. Машина на Смоленск пойдёт завтра утром. Ты старший, отвечаешь за машину и этих разгильдяев. Оттуда сядешь на поезд в Смоленске и поедешь в свой Казятин. Не бздюмо, я распорядился, чтобы проездные тебе выписали от Смоленска до Казятина, а так же денежный аттестат, вещевой и продовольственный. Да не забудь лишние вещи отправить малой скоростью, а то ведь не унесёшь.
Похоже, что он умышленно коверкал название города.

Когда Пенкин, получив документы, выходил из штаба, то услышал вслед из открытого окна,
-Не поминай лихом, надеюсь, больше не увидимся.
До конца дня еще было время. Он собрал лишние вещи, упаковал их в две большие коробки и отправил багажом в Петрозаводск, явно рассчитывая на то, что они более ему не понадобятся, оставшись в полевой форме, повседневной шинели и сапогах.
Дома он еще раз пересчитал деньги, которые ему выдали и понял, что ему выдали только командировочные до Казатина.  Через день должна быть зарплата, но он ее уже не получит, он будет в дороге.

В штаб снова он попал уже в конце дня и бегом влетел в бухгалтерию.
- Даша, ты, что мне выдала?
- Что было положено, то и выдала. Денежный аттестат получил, командировочные получил? Так что тебе еще надо?
- Через день зарплата, а я же в дороге буду. И подъемные должны были начислить.
-Прибудешь в часть назначения - там всё и выдадут.
- Туда еще доехать надо. На эти деньги в рабочей столовке пообедать еще можно, а уж в вагоне-ресторане никак.
- Начальник штаба сказали, что ему и этого много будет, крепче будет Родину любить.
Это была полная засада. Кто даст денег в долг человеку, уезжающему за десять тысяч километров? Разве только друг Миня, но Миню услали куда-то в Духовщину, и попрощаться с ним не удалось.

 Рано утром ЗИЛ-130 с брезентовым кузовом, в котором разместились два солдата и багаж Пенкина,  уместившийся в одном рюкзаке  и небольшом чемодане. Эта часть путешествия прошла, в общем-то, без приключений.  День в одну сторону, ночлег, полдня в другую и вот он на вокзале Смоленска.
Там, правда, оказалось, что ни купейных, ни плацкартных мест в  поездах нет на всю предстоящую неделю, пришлось взять билет в общий вагон, который был набит битком. Слава Богу, Жоре удалось через три часа стояния в проходе, забраться на третью полку и забыться во сне, несмотря на духоту вагона.
Вокзал Казатина встретил его знакомыми до боли очертаниями и Жора всё пытался вспомнить, откуда это воспоминание, идущее из детства. Потом оказалось, что он не ошибся. Этот вокзал оказывается самый старый на Украине и один из самых старых построенных в Российской империи, при этом он во время ремонтов не перестраивался, сохранив первоначальный вид. Естественно, что кинорежиссеры не упускали возможность воспользоваться такой колоритной фактурой.  Снимались фильмы и на перроне и в ресторане вокзала, сохранившем и царские хрустальные люстры, и позолоту на лепнине.  Однако недолго Пенкин любовался этой экзотикой - нужно было попадать в часть. Адрес был на командировке указан и минут через пятнадцать  Жора уже дошагал до КПП.

Как и положено часовой его  «тормознул».
- У меня предписание,- сказал Пенкин,  протягивая ему командировку.
- Старший прыдет разбирьёца,- сказал ему часовой с монгольскими чертами лица.
Дежурный по КПП в лице старшего сержанта появился вскоре и, поглядев в документы, заявил,
- Цэ не до нас цидулка.
-Как это?- вытаращил глаза Пенкин,- Это Казатин?
- Так.
- Железнодорожный батальон?
- Так,  добродию.
- В\ч 56 20?
- Нэт. Це в\ч 4760, гляньте на ворота.
Пенкин глянул и обомлел: там действительно красовалась эмблема желдорвойск и белой краской крупно был выведен новый номер части поверх закрашенного прежнего.

- Как это? И что мне делать?
- Нэ можу разуметь.
-Позови дежурного по части.
- Нэ можу.
- В чем дело?
- Вони спльять.
- Какое спаньё? Время полтретьего.
- Ну, так шо? Вони поснидалы и сплять до трёх годин. Будить я нэ буду. Погуляйтэ трошки.
Делать было нечего. Испросив разрешения, Жора бросил вещи в углу комнаты КПП и отправился осматривать окрестности Казатина. Через полчаса он снова был на КПП. После звонка уже знакомого ему старшего сержанта на КПП появился капитан Нечипоренко, который по- русски говорил весьма сносно, упирая только на смешанный звук «г  х», который  на Украине и сопредельных территориях  произносится с характерным придыханием.

- Да,- заявил он. Положение Ваше сложное. Та часть, которая здесь дислоцировалась, позавчера отправилась на строительство Байкало-Амурской магистрали. Но, чем можем, тем поможем. Командир части прибудет только послезавтра с совещания в Киеве, а без него никто Ваш вопрос решить не сможет. Размещайтесь в гостинице, я позвоню и место Вам дадут, отдыхайте от службы. За три рубля в сутки вам ночлег устроят.
- Я бы рад хоть в гостиницу, хоть к черту на рога, но у меня денег нет.
- Как это?
- Да вот так. Сказали, прибудешь в часть - там получишь. Я прибыл, а получать, похоже, негде.
- Вот это Вы точно. Вы в списках личного состава не числитесь, денег Вам по аттестату не выдадут.
- И что мне делать? Сесть с шапкой возле проходной, может, что и подадут?
- Ну, не всё так безнадежно. У Вас совсем денег нет? 
У Пенкина еще оставалось около пяти рублей бумажками и мелочью, так что две бутылки водки без закуски он мог купить. Но он понял, что этот неприкосновенный запас пригодится ему надолго, а значит, откровенничать не стоило.
-Нет, полный ноль. Даже на автобус нету.
- Ну, ладно. Ночевать будете в медчасти, в изоляторе.  Завтрак и ужин Вам санитар принесёт. На обед, я военврача предупрежу, он пригласит Вас пробу снимать с  солдатского котла. А командир прибудет, он все вопросы решит. На  КПП предупрежу, что у Вас свободный вход в часть, останавливать Вас не будут. Ну, вот вроде и всё.
- Спасибо Вам, товарищ капитан.
- Нэма за що,- откозырял ему капитан в ответ.

И всё закрутилось как по мановению волшебной палочки. Пришел Прапорщик с медицинскими эмблемами на петлицах, с ним два воина. Они схватили вещи Пенкина, а военный фельдшер, как, оказалось, предложил пройти с ним в медсанчасть, по пути показывая, где штаб, где казармы, где мастерские, спортзал и пр.
В изоляторе слегка припахивало хлоркой, но сияло всё безукоризненной белизной. Кровать для него выделили, застеленную хрустящими простынями, которые еще не были ни под чьей задницей. Более того, когда Жора решил, что для счастья ему необходимо ополоснуться, то  прапорщик поручил санитару проводить его в душевую, выдать мыло и полотенце, а так же полностью поменять бельё.
Когда распаренный от горячего  душа Жора, растянувшись на  своей койке, отдыхал телом и душой, другой санитар принёс ему немудрящий ужин, состоящий из молочной каши, хлеба с маслом и кофе.
- Господи, подумал вдруг он, это за все мои мытарства Бог решил смилостивиться.

Несмотря на коммунистическое воспитание, Жора начинал верить в высшие силы всё больше и больше.
Вскоре он спал на сытый желудок сном праведника.
Следующие сутки прошли практически в безделье.  Завтрак был съеден с удовольствием, что такое снимать пробу Жора знал и раньше, но тут в сопровождении военврача, тоже старшего лейтенанта, он имел возможность убедиться, что на Украине воинов кормят не плохо, да и грех бы был, если бы  было иначе, всё же житница СССР.  Потом его особой заинтересовался замполит   и, узнав, что он и как, где учился и где служил, предложил ему прочитать политбеседу с воинами об орденах комсомола. Жора от безделья согласился, а потом политзанятие вылилось в диспут, который оборвал замполит. 

 Во время занятия один из солдат спросил в конце беседы,
- А первый орден Красного Знамени кому присвоили?
Жора точно не мог ответить, но вышел из положения.
- Не помню. Но что орден за номером 4 был вручен Нестору Махно – это исторический факт.
Вот тут в зале и начались вопросы и ответы, почище, чем в КВН,  а потом это все еще и переросло в перепалку между воинами.

Одни доказывали, что Махно был, обманут советской властью, другие кричали, что он был враг. Вспомнили и поход на Польшу, и взятие Киева в 1920-м году, и голодомор, и заспорили, хорошо ли Украине в СССР или лучше было бы быть самостийным государством. Тут уже Жора подрастерялся, выпустив джина из бутылки.  У них в части политзанятия проходили гораздо менее остро. Выручил замполит майор Цветайло.
- Шо, застремались хлопци? Совецькая власть не нравится? А три часа строевой подготовки не хотите вместо политграмоты?
В зале установилась тишина, после чего солдаты покинули помещение кинозала.
- Ну, Вы  даёте, молодой человек. Мне еще плебисцита на тему самостийности Украины нам не хватало.
Утром другого дня в часть прибыл командир. Пенкин представился ему, тот выслушал, хотя уже был в курсе ситуации, очевидно со слов дежурного по части.
- Непростую задачу вы меня решать заставили,- буркнул ему подполковник Заремба, вы ведь не мой офицер, поэтому не всё так просто.  Фактически, чтобы решить Ваши проблемы, я должен был бы отправить Вас в штаб корпуса, в Киев. Но Вы и так отстали от эшелона, как вы его догонять собираетесь?
- Не представляю.
- А мне, чтобы выписать Вам проездные, приказ из корпуса нужен, иначе я из своей зарплаты оплачу Ваш проезд.
- Поживите у нас еще, только к занятиям с воинами  прикасаться не нужно.
Пенкин понял, что его политбеседе уже командиру доложили.
- Однако, как это быстро у них, сдать ближнего своего,- подумал он, изобразив на лице полное недоумение.

Через двое суток разрешение из Киева пришло. Пенкину проездные выдали от Казатина до Москвы и от Москвы до Сковородино. В командировочном предписании, однако, значилась Тында.   В конце концов после его вопроса выдали и проездные от Сковородино до Тынды. Заремба при этом сказал,
- От Сковородино до Тынды железной дороги нет. Как ты добираться будешь- не знаю, вроде автобус ходит, а язык, как известно не только до Тынды-до Киева доведёт. Разберёшься, не маленький.
- Так ведь, а без денег то как?
- Вот уж не знаю. А потом у каждого офицера должен быть  при себе «тревожный червонец» вот его и используй. Поезд отходит на Москву через час. Вещи донесут. Поторопитесь.
Пенкин откозырял подполковнику и вскоре был на вокзале.  В купе оказалось еще три попутчика. Какой-то инженер из связи и два щирых хохла из сёл, что были рядом с Казатиным.  Через час они уже все были знакомы.  Жора с удовольствием уминал деревенские пирожки и яйца всмятку под домашнюю горилку, которыми они его угощали с двух сторон, а инженерова копчёная колбаска тоже очень пригодилась, поскольку старший лейтенант остался без казенного ужина. Пили за Союз, за Украину, за Советскую армию за тех,  кто на вахте и пр. через два часа он уже спал сном младенца.

Москва встретила его ярким солнцем, под которым таял выпавший с вечера снежок. А еще оглушающим шумом рычащих моторов сотен автомашин, звуками клаксонов, и толпами куда-то спешащего народа. Из напутствия Зарембы он помнил, что поезда на Дальний Восток отбывают с Казанского вокзала и через час уже был на нём. С приобретением билета вопросов не было, а вот чем питаться  в пути пока было не ясно. Жора решил, что оставшиеся почти пять рублей, за вычетом двух пирожков и стакана чая, нужно растянуть как можно дольше, а там будь, что будет. Вот только как это сделать? В ближайшем к вокзалу магазине,  он купил буханку столичного черного хлеба и пару плавленых сырков, которые ему опустили в бумажный пакет с надписью «Гастрономы Москвы».  Когда он с этой добычей и своими невесёлыми мыслями вошел снова в здание вокзала, то сбросил на первое же свободное место свой немудрящий багаж и не заметил, как прошел, не отдав чести майору с красной повязкой на рукаве.
- Старший лейтенант, - услышал он властный окрик, - ко мне подойдите!

Тут Пенкин, обернувшись на окрик, увидел стоявшего возле колонны майора в парадной шинели и золотых погонах. Всё на нём сидело безукоризненно, а все металлические детали блистали золотым сиянием. На повязке, что была на его рукаве, красовалась надпись: «Офицерский патруль».
-Ух, ты, - пронеслось в Жориной голове,- вот и мне довелось увидеть это формирование. Офицерский патруль имел право делать замечания и задерживать даже генералов, коих в столице была не одна сотня.
Чуть поодаль стояли так же в парадных шинелях с портупеями еще один майор и полковник.
Подойдя к майору, он услышал,
- К полковнику подойдите.
Пенкин двинулся в направлении тех, двоих, а майор сопровождал его поодаль, чуть сзади. Подойдя, Пенкин представился полковнику строго по уставу, но без подобострастия.
- Документы,-  сверкнув на него глазами, произнес, играя желваками, полковник в папахе, пахнувший дорогим одеколоном.
Он взял в руки Удостоверение личности офицера, протянутое ему и, заглянув, в него краем глаза,  передал его другому майору.
- Что делаете на вокзале?
- Поезда жду?
- В отпуск следуете?, - вздернув подбородок, глянул полковник на Жору, - Так я могу его Вам прервать.
- Это за что же?- ляпнул Жора, забыв о том, что в армии старшие по званию не любят, когда вопросы задают им.
- Да, Вы на себя посмотрите, старший лейтенант. Это что на Вас за форма?- краснея и повышая голос «наехал» на него полковник.
Пенкин глянул на себя как бы со стороны и увидел явную неуместность своего нахождения в этом красивом, только что после ремонта зале, рядом с этими блестящими офицерами. А еще ему вдруг подумалось, что оказаться на офицерской губе в столице Родины и зависнуть там, на недельку, совсем неплохо в его безденежной ситуации. Чистая постель и кормежка из офицерской столовой не самый плохой вариант в его положении. За это время, глядишь, и эшелон, с его воинской частью обнаружится и  палатки, и домики уже установят. А проездные ему Советская армия по-любому новые выдаст, а то и зарплату.
Он решился на отчаянный шаг.
- Ежели по столицам служить, так забудешь,  как полевая форма офицера выглядит,- брякнул он храбро и вспотел от собственной наглости, хорошо понимая, что прежде чем полковником стать нужно взводом, а потом ротой и т.д. покомандовать и по гарнизонам помотаться. Это было оскорблением.
У майоров от изумления челюсти отвалились, а покрасневший от бешенства полковник заорал уже никого нестесняясь.
- Да Вы что себе позволяете? У нас пьяные генералы так себя не ведут.  Ничего, на гауптвахте будет время подумать. Ваше путешествие я прекращаю, проездные документы сюда.
Пенкин протянул ему железнодорожные билеты. Тот опять отдал их майору, не глянув.
-Отпускное сюда.
- У меня, к сожалению, только предписание для прибытия к месту службы, - протянул он документ полковнику. Тот изумленно взглянул на Жору, потом в документ и медленно произнес,
- Амурская область, посёлок Зейск. Ох, ёж твою…
- Товарищ полковник, у него билеты до Тынды.
Вдруг второй майор спросил, а что у Вас в пакете? Водка, небось?
Жора молча протянул ему пакет и тот с изумлением на лице извлек оттуда буханку хлеба и два плавленых сырка.
-Это что?
- Продукты на время пути следования.
- Так туда же восемь суток езды. Как же вы?
- Денег больше нет. Может в долг дадите, я потом вышлю, как устроюсь.
Майор покраснев, запихнул хлеб и сырки ему в пакет и вернул обратно, зло, сверкая глазами.
В это время майор отдал документы Пенкина полковнику. Тот пробежал их глазами.  Похоже, что многое ему стало ясно.
- Да, непростой у Вас характер. Не много я видел офицеров, сменивших меньше чем за год три места службы.
-  Я согласен их сменить еще три раза.
- Язык у Вас длинноват для успешной службы, судя по всему.
Он вручил всю пачку документов Пенкину и приложил руку к козырьку.
- Следуйте к месту службы.
- А как же гауптвахта?- растерянно спросил Пенкин, чувствуя, что возможность пожить в Москве  уплывает у него буквально из рук.
Полковник, который уже двинулся по коридору вместе со своими майорами, обернулся, еще раз козырнул,
- Счастливого пути Старший лейтенант Пенкин. В пути не потеряйтесь.
И вся блестящая троица двинулась на выход из вокзала.
Через два часа Георгий Пенкин  уже сидел в купе поезда Москва-Владивосток и тихо подрёмывал под мерный стук колёс скорого поезда.