Глава двадцать первая

 Не знаю, как мне удалось его сбросить с себя. Может, он ослабил свою хватку,
или я собрал последние силы и на секунду оторвал его руки от горла. Момента
облегчения оказалось достаточно, чтобы повалить Эдди на бок,и тогда я впал в
какое-то неистовое состояние слепой ярости, когда только объект ненависти
стоит перед глазами, а мир вокруг меркнет и становится размером с игольное
ушко.
Я налетел на Кудрявого и стал молотить по лицу кулаками, пока оно не
превратилось в кровавое месиво. Он уже не сопротивлялся, только глухо мычал,
закрываясь от моих ударов. И в то мгновение до меня донесся неистовый крик
Тая. Он стоял на пороге и вопил, стараясь докричаться до нас:
 - Вы не можете так поступить со мной! Ненавижу тебя, Эдди, не хочу быть
твоим братом, и операцию не стану делать, потому что не желаю тебя видеть.
Ты такой же, как мама. Греди хотел помочь, а ты все испортил!
Он рванулся вперед, побежал, падая, поднимаясь, по направлению к дороге.
 - Тай, остановись, там дорога!-Я вскочил и бросился вслед.
Парень бежал быстро, я не знаю, как у него получалось двигаться столь
стремительно, не видя земли под ногами, но его фигура мелькала впереди, и я
сумел догнать Тайлера перед самой дорогой, повалил его на траву, упал рядом
сам, не в силах больше пошевелиться. Мы так и лежали вдвоем, а над нами
опрокинулось небо, такое яркое и чистое, что я зажмурился на секунду.
 - Прости меня, малыш!-Я повернул голову и посмотрел на него.
По исцарапанным щекам текли слезы, большие, словно копились всю жизнь,а
теперь Тай впервые плакал.
 - Почему люди такие жестокие?-Его прямо трясло в ознобе.
 - Не знаю, Тай, мир таков, какой он есть. Однажды ты вырастишь и станешь
тоже жестоким.
Он покачал головой.
 - Не стану.
Я поднялся, взял его на руки. Он повис на мне, обессилив, затих.
Эдди сидел на земле, обхватив колени руками. С лица стекала кровь. Он не
двигался, только плечи чуть вздрагивали. Я вошел в трейлер, собрал вещи
Тайлера, и не спуская его с рук, бросил, уходя:
 - Я забираю Тайлера. Когда придешь в себя, придурок,сможешь найти его на
Хантингтон-Стрит 862.
 Мне стало так больно тогда. Больше всего за Тайлера, который был не в 
силах переносить такое потрясение. Его еще долго трясла нервная лихорадка,
потом вырвало. Я запаниковал, не зная, что делать. Единственное место, где
я мог оставить Тая на ночь-дом База Ковальски. Я не был уверен, что он
вообще откроет мне дверь. Тем не менее, я не видел другого пути. Добрался
с трудом до его дома, уже темнело, и я выбился из сил, таща на себе Тая.
Он уснул по дороге у меня на руках, а я все брел по пустынным улицам, словно
тоже попал в кошмарный сон, так и не сумев проснуться.
Свет не горел в окнах, я постучал. Баз оказался дома. Он молча впустил нас,
кутаясь в вытертый халат, кивнул на диван, чтобы я положил Тая. Закрыл его
пледом, сам пошлепал на кухню. Я растерял остатки сил, сел в кресло, глядя
на спящего мышонка.
Ковальски вернулся вскоре, тоже уселся в другое кресло напротив меня. Его
короткие ручки покоились на круглом животе, лицо выражало не то удивление,
не то насмешку. Он все молчал, ожидая объяснений.
 - Извини, что без приглашения, просто мне некуда больше идти. Это брат
моего друга. Можно мы переночуем у тебя? Обещаю, утром я исчезну, не стану
беспокоить.
Баз пристально смотрел на меня, потом на его широком лице появилась улыбка.
Он покачал головой, сказал в пол голоса:
 - Ну раз ты снова появился у меня, оставайтесь. Не выгонять же тебя с
мальчишкой на улицу. Ты, я вижу, тоже не можешь жить без приключений на
свою задницу!
Баз принес коробку с остатками пиццы. Я съел, не задумываясь, сколько она
пролежала у него на кухне. С утра не ел ничего, теперь голод давал о себе
знать. Все рассказал Базу. Он внимательно выслушал меня, потирая лоб рукой.
 - Ты все правильно сделал, отец бы гордился тобой. Но если хочешь услышать
мой совет, то он таков- верни завтра мальчишку, иначе увязнешь в проблемах
по самые уши. Ты ведь не хочешь загреметь за решетку, украв ребенка.
Твой дружок запросто может написать заявление в полиции,и ты окажешься
виноват во всех грехах. Подумай об этом хорошенько, ночь длинная.
Он позволил нам с Тайлером улечься на его кровати, а сам устроился на диване
Баз сказал правду, эта ночь была одной из самых длинных, измучив меня
бессоницей и нескончаемым потоком мыслей, зудевших в отяжелевшей голове.