Были когда-то и мы рысаками

 
Скажите, вам что-нибудь известно о том, как учат на военно-морских врачей? Если думаете, что так же, как и на всех остальных, то сильно ошибаетесь. Мои однокашники, а именно нашей дружбе я посвящаю этот рассказ, не дадут мне слукавить.
Я стал взрослым и почувствовал себя настоящим мужчиной только после ритуала принятия Военной Присяги. Шел мне тогда двадцать второй годок… Согласитесь, не каждый захочет, чтобы вместо сна у него были наряды на службу, взамен отдыха - муштра на плацу, а зубрежка уставов и приказов вытесняла бы развлечения и девушек. Каждое утро, в процессе физзарядки, мы взбегали на знаменитую Чкаловскую лестницу, насчитывающую более тысячи ступеней, а после всего этого, еще находили время и силы учиться лечебному  делу.
Пусть попробует обычный хирург устоять у операционного стола на нашем тренажере, имитирующем отсек подводной лодки, когда включена "качка", "вырублено" освещение и отчаянно барахтается "пациент" – однокурсник. А как непросто останавливать фонтанирующее кровотечение и штопать еще теплые внутренности бедной дворняги после меткого выстрела преподавателя в ее брюхо!
Каждое утро у нас начиналось с подъема, зарядки, заправки коек, завтрака (последний – при желании и наличии времени). Затем следовало обязательное построение и осмотр внешнего вида слушателей перед началом занятий. На первом году обучения наши старшины контролировали меня, но на втором году я был назначен командиром отделения и уже сам проверял других, следовательно, и выглядеть должен был лучше всех. В моем отделении было трое старослужащих ребят и, конечно же, с ними поначалу возникали некоторые трения и сложности, но потом все пошло, как по маслу.
Так вот, командир был обязан контролировать чистоту, исправность и подгонку формы, а также то, как подстрижен и выбрит подчиненный (включая шею и ногти), наличие документов, носовых платков и расчесок. Это предполагало, что брюки идеально выглажены (а сукно очень плохо держит «стрелки»), ботинки блестят (для чего их густо смазывали гуталином с вечера, а утром полировали бархоткой), бляха – напоминает зеркало, комсомольский и прочие значки находятся на положенных местах, тельняшка свежая, а гюйс имеет три отчетливые складки. Проверяющий измерял линейкой стандарты расположения нашивок и шевронов, убеждался в белизне фуражки, сохранности двух иголочек с достаточным запасом черных и белых ниток. Тем, кто не служил, такая дотошность может показаться излишней, но когда мы говорим о порядке и дисциплине в армии, то без этого никак не обойтись.
Для штатских сразу же хочу пояснить: на флоте существует шесть различных форм одежды на любой случай жизни. Все их описывать не стану, но у каждой были свои «прибамбасы» и «хитрости». Согласно требованиям Устава, мы отвечали за ее состояние и сохранность. Может показаться странным, но мы действительно любили флотские традиции и берегли свою амуницию. Правда, форму «раз» (№ 1, белый верх – белый низ) так ни разу и не одели, оттого что служили не в южных широтах. А самой сложной в обслуживании мне всегда казалась форма № 2 (белый верх – черный низ).
Не удивительно, что наши белые форменки довольно быстро пачкались, особенно на манжетах и локтях. Чтобы не получить взыскание и парочку нарядов вне очереди, нам каждый вечер приходилось спарывать с нее погоны и «курсовки», стирать и вешать для просушки. А утром гладить утюгом и пришивать все знаки отличия обратно. Особенно неудобно было делать идеальные стрелки на встроенном гюйсе, ведь на всех других формах этот элемент одежды был съемным.
Быстро грязнилась и белая фуражка: то ее ветром с головы сдует, то сам случайно положишь донышком вниз. Необходимо было выстиранный, еще мокрый чехол натягивать на проволочный каркас, что совсем непросто.
Это являлось нашей рутинной ежедневной заботой, к которой военный человек привыкает буквально за неделю. А еще были праздники, которые, как говорится, нужны военнослужащим, «как кобыле свадьба». Два раза в году мы участвовали в парадах: на день Победы и День Октябрьской Революции. Подготовка к ним начиналась за пару месяцев. Сначала мы занимались строевой подготовкой на родном плацу после занятий, в свое свободное время, а последние пару недель нас гоняли на гарнизонные репетиции.
Выглядело это так. В 05.00 самые «достойные» товарищи, а таких оказывалось большинство, поднимались из теплых коек, строились в «коробки: 8 на 8» и пешим порядком по любой погоде отправлялись на центральную площадь города. Там под непечатную брань из мегафона начальства, не выспавшиеся и голодные мы делали 4-5 проходов, получали замечания и разбредались по своим кафедрам на занятия.
Только в армии я понял, что жизнь – это борьба: до обеда с голодом, а после его – со сном. Именно здесь я узнал первый и главный пункт устава: «Командир всегда прав». Где бы еще я услышал: «Запомните! В слушателе все должно быть прекрасно: рожа – бритая, форма – глаженая, кишка – прямая»…
Я бесконечно благодарен за полученные знания своим наставникам. Например, такие:
– Когда вы получите назначение на корабли, к вам будут приходить механики и предлагать: "Давай поменяем медицинский спирт на технический в соотношении один к двум?" Смело меняйтесь: ведь на флоте весь спирт из одной бочки!
Однако и от них приходилось порой слышать: «Прекратите улыбать рот!», «Согните руку в колене», «Расстояние между ногами – один шаг», «Я за вас свою работу делать не собираюсь»…
Нас воспитывали в духе правила: «Моряк должен все уметь», и мы пропитывали «стрелки» на своих клешах канцелярским клеем, встраивали в подворотнички проволоку, создавали такие модели фуражек и «крабов», которые не снились не только Кар¬дену, но и самому Сальвадору Дали. Разумеется, мы тоже иногда совершали глупости: убегали через забор в самоволки и устраивали вакханалии, изобретали новые способы профилактики беременности и лечения похмелья. А сколько интересного пришлось узнать на корабельной стажировке! Это и первый настоящий шторм, и «подколки» бывалых моряков, посылающих салаг «на клотик за кипятком», и все¬общий любимец песик Айболит, страдающий от качки, и завораживающие прыжки касаток по курсу корабля…
А потом был выпускной вечер и годы нелегкой службы.
Спасибо тебе, армия, за адреналин первого водолазного спуска и парашютного прыжка, за стрельбы и кроссы, учения и дежурства, за святое мужское братство!
Нам есть, что рассказать детям и чему их научить. За одно лишь обидно: почему родная Отчизна любит порой своих защитников лишь на словах? Надеюсь, все еще изменится.