Ленкино счастье Глава 3

                Глава 3

   Теперь жизнь семейства Буряковых, благодаря Николашиной жажде наживы и способности в нужное время оказываться в нужном «хлебном» месте (сказывалось полуголодное детство), изменилась. И если вроде и до этого все было хорошо-10-ти метровая комната в общежитии, выделенная заводом сразу после свадьбы, неплохая зарплата, позволяющая жить как все, молодая расторопная жена-живи и радуйся, но словно страница перевернулась и совсем другие возможности замелькали впереди, совсем другие цели стали появляться и осуществления их значились не в необозримом будущем, а в скором, совсем скором времени.   

     Началось с того, что жена Надя переведена в бухгалтерию завода из нянечек детского сада, где вынуждена была подтирать попки и раздавать кашу пролетарской малышне для сохранения места в яслях в этом же саду дочке Маше. За дочкой же теперь официально закрепилось право посещения дошкольного учреждения, за Надей-сшивать папки, архивировать и хранить в огромном несгораемом шкафу документацию. Все шло своим чередом...Николаша служил верой и правдой, лишнего не спрашивал, поручения выполнял быстро, держал язык за зубами, машину холил и берег как зеницу ока, оказывал уважение шефу, который в свою очередь заботился о Николашином благополучии в меру своих возможностей, но без лишнего энтузиазма (этот паренек сам возьмет что надо).

    Через три года работы, которая оказалась для Николая приятной и чрезвычайно выгодной по сравнению с работой в гараже, зарекомендовав себя как расторопный, исполнительный и нелюбопытный к личной жизни в глазах шефа и наглый, вездесущий и ненасытный в глазах других работников, он был удостоен права проживания в только что построенной заводом для инженерно-технического персонала пятиэтажной «хрущевке» в отдельной трехкомнатной квартире! К тому времени ждали прибавления в семействе и в первые дни после переезда, то ли благодаря радостному возбуждению от наличия собственной кухни и туалета, то ли от работы по украшению нового жилья, Надюша благополучно разродилась девочкой, которую назвали Еленой.

     Ленке, как и ее старшей сестре, были оказаны все формальные советские почести: заводской детсад, средняя школа и почти бесплатный пионерский лагерь с ежедневным построением, конкурсами самодеятельности, купанием в мелкой речке по свистку и убойным питанием. Ленка любила лагерь-новые подружки, возможность иногда проявить свой командирский тон, не всегда принятый сверстниками, приезд родителей на служебной машине и поедание привезенной ими вишни в стеклянной литровой банке, рассказывание на ночь сказок-страшилок про отрубленные пальцы в пирожках, все это было интереснее беззаботного дворового летнего времяпровождения.

     В начальной школе она училась достаточно хорошо, настолько, что была досрочно, в числе десяти человек из школы принята в пионеры не на обычной линейке как все, а 22 апреля, в день рождения В.И. Ленина в местной военной части, где ничего не понимающие солдатики мозолистыми от турников и швабр пальцами завязывали вытянутым по струнке отличникам учебы новенькие, накануне отутюженные алые галстуки. И это была заслуга ее, отличницы в учебе и активистки по жизни-Лены Буряковой. Примерно в то же детско-школьное время ею были испробованы различные творческие и спортивные направления. На пару месяцев задержалась в танцевальном кружке, полгода в музыкальном по классу фортепиано, озадачив родителей предстоящей покупкой инструмента, почти год в «кройке и шитье», записалась в спортивную секцию и даже посетила пару тренировок.... Но не проявив ни в одном из них хоть какого-либо таланта или хотя бы стремления к освоению, благополучно расставалась и вскоре забывала как страшный сон.

      К концу 6-го класса Ленка поняла, что учиться, наверное, дело хорошее и нужное, но довольно скучное и невсегда интересное. И это несмотря на то, что награждена была свыше удивительной способностью схватывать новый материал на лету, держать его в голове некоторое время, успев ответить у доски, а потом с легкостью выпускать на волю за ненадобностью. Лишь редкие, особенные и интересные факты навсегда поселялись в ее хорошенькой головке, удивляя своим слишком уж долгим присутствием не только ее саму, но и одноклассников, которые быстро занесли Ленку в отряд “зубрил” и неохотно водили с ней связи.

   Хотя никогда зубрилой она не была, да и не стремилась, считая учебу вынужденной необходимостью и своего рода непременным процессом, который независимо от нашего желания должен был пройти в нашей жизни широкой жирной полосой. Однообразие и предсказуемость школьных будней, начинающихся и заканчивающихся одинаково серо, равно как и универсальная школьная коричнево-черная форма, могла скрасить хоть какая-то активная жизнь, придуманная самими или высосанная из пальца молодым педагогическим составом, которых ВЛКСМ еще не успела по возрасту выпустить из своих славных рядов и регулярно подкидывающая на без того отягощенные проверками школьных тетрадей молодые плечи задания по “....укреплению нравственных и моральных принципов юных ленинцев”. Понятно, что и им-учителям-комсомольцам-активистам, эта дополнительная нагрузка нужна была как коту балалайка, но тут не поспоришь и приходилось организовывать смотры, конкурсы, самодеятельность, в ущерб учебному плану, но под строгим наблюдением представителей высшей власти.