Ленкино счастье Глава 5

                Глава 5
      Отношением к детям и к жизни  Буряковы почти не отличалась от семей провинциального городка, делившихся на две категории «заводские» и «не заводские». Целью населения 50-ти тысячного населенного пункта  было накормить домочадцев, иметь хоть какой-то угол, необходимую мебель в виде дивана, двух кресел, полированного книжного столика и, если повезет, мебельной стенки с хрустaлем. Несмотря на наличие в городе библиотеки, посещали ее редко, в случае крайней необходимости. Почти никто много не читал и на культурные мероприятия не стремился. Концерты и спектакли в городской дом культуры привозили все реже и реже по причине отсутствия интересующихся, кинотеатры тоже не могли похвастаться аншлагом, лишь певучие слезливые индийские фильмы находили «своего» зрителя в лице провинциалов. Государство заранее, как бы проложив освещенную дорожку, предрешило судьбу многих: школа, техникум или училище, завод, выход на пенсию в раннем возрасте по вредности, если доживешь конечно. И многие на самом деле, были удовлетворены, и даже благодарны за этот продуманный за них путь, успокаивались, молча вверив себя в лапы судьбе. Незачем было стремиться к чему-то, незачем было много трудиться, все было предначертано и обеспечено государством...

    Лишь очень, очень немногим удавалось вырваться из этого замкнутого круга и получить высшее образование в областном или даже столичном ВУЗе. И там, эти немногие, познав разницу и вкусив разнообразие мегаполисной жизни, держались за столицу железной хваткой, зубами цепляясь за любую работу, чтобы остаться, не возвращаться насовсем в родные места, а лишь изредка навещать родителей, радуя их подарками и обеспечив темой для разговора обитателей домовых приподьездных лавочек.

     И Буряковы были не исключением. Оба родителя, приехавшие в городок из деревень, считали свою миссию полностью выполненной, причем идеально выполненной, судя по наличию собственного 53 квадратно метрового жилья и всех необходимых, и даже сверх, атрибутов пусть провинциальной, но достаточно сытной жизни. Они в свое время сделали отчаянный смелый шаг, обосновавшись тут в городке, и теперь, по их мнению, девчонкам жить да радоваться, как в пословице “где родился, там и сгодился”.

     Так старшая Маша после 8-го класса продолжила радоваться 3 года в местном техникуме, из которого прямиком попала на завод работницей с окладом больше чем у дипломированных инженеров, и уже начала подсчитывать дату выхода на пенсию. На постепенно желтевшие от вредного производства кисти рук никто не обращал внимание, главное зарплата хорошая. О получении высшего образования вопрос не стоял, да и подсказать-то было не кому. Замдиректор, однажды, как обычно усаживаясь на переднее сиденье в свою персональную машину (тогда еще не знали что переднее сиденье в служебных автомобилях предназначается для охраны), ради приличия поинтересовался Машиной судьбой, но ответ о ее благополучном внедрении в один из заводских цехов и полнейшему счастью от размеров заработка удовлетворил его, тем более Николашин ответ он дослушивал в полудреме по причине возвращения в поздний час от Ольги Ивaновны.

     В первый же год работы Маша сочеталась законным браком с вечно грустным, работающим на том же заводе сыном директора гастронома. Родители с обеих сторон не пожалели средств и свадьба была сыграна с размахом в местном кафе, в два дня, с изобилующим гастрономовскими деликатесами столом, жареным поросенком в центре, качественной водкой и ухой из осетрины на утро второго дня. Ради такого случая, замдиректора распорядился предоставить из гаража управления завода три белые ГАЗ 24, которых подружки невесты украсили вдоль и поперек разноцветными атласными лентами и воздушными шарами.

     Невеста состоявшая вся из модных гипюровых рюш и люрекса, была похожа на привинченную на капоте машины куклу-невесту, а на самом деле переодетую и наконец-то помытую, не без слез отданную Ленкой, любимицу куклу Люсю. Новобрачная сразу после свадьбы переехала к родителям мужа и уже через неделю, вернувшись из заводского дома отдыха, послужившего раем в медовом месяце, они вместе шли на завод, держась за руки и поблескивая новенькими обручальными колечками.
     О Ленкиной же судьбе родителям было думать рано, да и знали они заранее все. Заданный Надей вопрос, ставший почти дежурным «Как дела в школе» не предполагал широкого ответа, а задавался как-бы между прочим, чтобы услышать от Ленки: «Все хорошо», и спокойно, завязывая промасленный кухонный фартук приступить к чистке картошки на ужин.