Канадские зарисовки. Как я на права сдавала

     Моей канадской истории с получением водительских прав предшествовало пятнадцатилетнее обладание аналогичным документом в родном Баку – пять лет в пассиве и десять в активе.

    Поясню. Первые пять лет мое водительское удостоверение, купленное по сходной цене в далеком девяносто пятом, благополучно почивало  в ящике тумбочки, поскольку в то время у нас была машина с ручной коробкой передач, а постичь комбинацию педалей сцепления и газа для меня не представлялось возможным.

- Ну как тебе не стыдно, - выслушивала я в свой адрес, - ты же на фортепиано играешь. Там тоже педали. Надо нажимать, да еще пальцами работать. А тут все элементарно – давишь одно, плавно отпускаешь другое... Первая скорость, вторая, третья – проще пареной репы!

    Вероятно для кого-то это действительно проще репы, но я так и не смогла представить себя держащей машину в состоянии покоя при помощи сцепления. Вообще, «в уразумении оного я видела начало и конец всем премудростям» (привет Антону Павловичу!) и поэтому предпочитала находиться в авто только в качестве пассажира.

   По истечении нескольких лет бесплодных попыток научить меня водить машину с ручной коробкой муж пригнал домой машину-«автомат» и мрачно объявил, что если я и сейчас не освою нехитрую операцию управления баранкой, которую с легкостью постигает любой питекантроп с четырехклассным образованием, то лично он умывает руки и с этого момента начинает сильно сомневаться в моих умственных способностях.

     Почувствовав себя загнанной в угол, я с неохотой возобновила попытки стать водителем. Конечно, отсутствие сцепления значительно облегчило мою участь. Проблема была в паническом страхе. Я боялась пробок. Я боялась гаишников. Я боялась, что машина заглохнет посереди дороги, что лопнет покрышка, что кончится бензин... Я боялась, что не смогу вовремя нажать на тормоз, замедлить ход, обогнать едущий впереди автомобиль, запарковаться задом, запарковаться передом – короче, я боялась всего на свете. Когда мне в ультимативной форме было объявлено, что именно сегодня и не днем позже я должна выехать в город одна, я испытала панику, сравнимую, быть может, лишь с необходимостью зайти в клетку с разъяренными тиграми.

    Шло время. Постепенно я перестала садиться на водительское сиденье как на раскаленную сковороду и стала все чаще выезжать в город без понуканий. Дело, правда, осложнялось моим полным неумением ориентироваться в пространстве, называемом в народе топографическим кретинизмом, поэтому поначалу мною выбирались проверенные и хорошо изученные маршруты . Позже я, осмелев, стала расширять географию путешествий и вконец обнаглела до того, что начала самостоятельно ездить на дачу в Бильгя. При этом я попеременно выбирала дорогу то через Маштаги, то через Загульбу, лихо подруливая по пути к местным лавочникам на предмет покупки фруктов – овощей - зелени.

    Последние четыре-пять лет перед отъездом в Канаду я чувствовала себя за рулем весьма вальяжно и даже научилась испытывать удовольствие от процесса езды. Страх перед дорожным коллизиями исчез до такой степени, что даже когда я намертво встряла аккурат перед зданием МВД  (поскольку именно в этот момент в баке начисто закончился бензин), и одуревшие от ужаса перед начальством милиционеры вручную начали заталкивать меня вместе с машиной вверх по улице по направлению к дому, я не ощутила никаких угрызений совести и лишь продолжала честить на чем свет стоит испортившийся датчик топлива. Поэтому получение прав на чужбине не представлялось мне чем-то особенно сложным.

- Конечно, если начинать с нуля, - рассуждала я, - то мне было бы безумно трудно. Но с моим десятилетним опытом езды без правил и парковки в нашем небольшом дворе на пять машин, куда обычно втискиваются все пятнадцать, колесить по гладким расчерченным канадским дорогам – раз плюнуть, не смешите меня!

   Единственное, что напрягало не на шутку, была неотвратимость цеплять ремень безопасности. На исторической родине при первой же попытке застегнуть на себе данное средство защиты от дорожных происшествий я начинала испытывать признаки надвигающейся паники, удушье и полную неспособность вертеть головой, что, согласитесь, не создает за рулем особого комфорта. Я утешалась банальной сентенцией о том, что в жизни всегда есть место подвигу, а у меня будет вполне достаточно времени для привыкания к ремню до того, как я улажу все формальности и начну водить машину в Канаде.

     Розовые очки спали сразу же после приезда в страну нового проживания. По дороге из аэропорта мне, ошалевшей от перелета, пришлось пристегнуть пресловутый предмет удушения, водрузившись на заднее (!) сиденье автомобиля, что оскорбило мое кавказское самосознание до глубины души. Откровенно говоря, до того дня я считала наличие ремней в данной точке автомобильного салона чем-то вроде неостроумного прикола со стороны производителей.

     С первых же дней я потеряла голову от количества и километража дорог, кажущихся абсолютно нескончаемыми, а также полной идентичностью пейзажей за окном. Казалось, что вся страна состоит исключительно из дорог и машин. Все это неисчислимое стадо ездило по разметкам строго параллельно друг другу, даже кончиком пальца – пардон, колеса - не залезая на соседние ряды. На хайвеях в моменты самых жутких утренних пробок всегда полупустовала крайняя левая полоса, по которой по хозяйски мчалась пара-тройка автомобилей, в то время как по правым дорожкам тоскливо ползли сотни торопящихся на работу бедолаг-водителей.

- А почему они не переходят на свободную линию? – недоумевающе поинтересовалась я.

    Наш кар, дождалась окончания двойной разделительной, плавно переехал на полосу счастливчиков и помчался вперед.

- Это дорога для тех машин, где кроме водителя есть хотя бы один пассажир, - услышала я в ответ. И потеряла дар речи. Мой бакинский водительский ум не смог вот так вот сразу переварить информацию о подобном законопослушании.

   Канадские правила дорожного движения я начала осваивать в качестве пассажира. Первые же наблюдения посеяли зерна сомнения и сумятицы в мою водительскую душу.

    Оказалось, что нужно было полностью останавливать машину при виде стоп-знака - даже на абсолютно пустой дороге, даже в малолюдном месте ( чего я, признаться, почти никогда не делала дома), однако перекрестки необходимо было проскакивать, не сбавляя скорости и не нажимая на педаль тормоза, что, исходя из предыдущего бакинского опыта, ни в коей мере не представлялось для меня возможным. Зато при отсутствии опасности разрешалось поворачивать на красный свет направо и проезжать на полной скорости на желтый, а также выполнять абсолютно непонятный для меня двойной левый поворот. 

    Последнее повергало меня в ступор – при включенном красном свете стоящие друг напротив друга машины, для которых зажигалась зеленая секция, начинали двигаться навстречу, выполняя одновременный левый поворот, и я каждый раз с ужасом закрывала глаза, ожидая чудовищного лязга железа. Лязга не случалось; автомобили подобно пловчихам-синхронисткам плавно делали зеркальный маневр и разъезжались по своим траекториям.

   Черт знает что!

    Поинтересовавшись процедурой получения прав, я узнала, что мне предстоит три этапа: письменный тест на права Г-один, тест по вождению на пятилетние права Г-два и наконец заключительный водительский тест (с выездом на скоростную трассу) на бессрочные права Г.

   Приуныв поначалу, я справедливо рассудила, что до полного Г мне еще жить и жить и решила улаживать проблемы по мере их поступления, засев за талмуд со сводом канадских правил уличного движения (предварительно я зарегистрировалась – при этом с меня не потребовали справок от окулиста, терапевта, уролога, стоматолога и психиатора, а только попросили посмотреть в какой-то аппарат. Удостоверившись, что я вижу зеленую точку, прыгающую по черному полю, меня отпустили с миром, назначив день сдачи теста) .

    Поскольку еще со студенческих лет у меня существует стойкая идеосинкразия к сдаче любого экзамена, зубрежка проходила болезненно, с надрывом и всполохами нежных воспоминаний о суровом бакинском гаишнике, который за умеренную мзду любезно показывал мне нужное количество своих толстых пальцев, соответствующее номеру правильного ответа на вопрос тестирующего меня автомата.

    Рассчитывать на милосердие канадских экзаменаторов не приходилось и я зубрила дальше. В конечном итоге я, казалось, знала все – в какую сторону повернуть колеса при парковке на подъеме и спуске, сколько штрафных баллов я получу при превышении скорости на 15 км. в час и сколько лет тюрьмы буду отсиживать, не остановившись при виде школьного автобуса, высаживающего на дороге детишек. В результате тест прошел на удивление спокойно – невозмутимый парнишка студенческого вида раздал экзаменуемым бумажки с вопросами, простые карандаши и ластики для стирания неправильных ответов, после чего уткнулся в свою книгу. Все выглядело буднично и по-домашнему. Быстро справивишись с ответами, я протянула ему свой листок. Он проверил и кивнул – вы прошли, ждите права Г-один.

    Права Г-один были получены через несколько дней по почте и позволяли ездить по нескоростным дорогам в сопровождении обладателя полноценных прав Г. Поскольку обладатели оных прав из числа моих родственников не имели возможности и желания сопровождать меня денно и нощно, необходимо было как можно скорее решать вопрос со второй стадией моей водительской эпопеи.

    Пораскинув мозгами, мы решили не рисковать и нанять инструктора, который даст мне несколько уроков вождения по канадским дорогам.

- Нашел, - сказал муж, созвонившись  и встретившись с каким-то типом, номер которого узрел в газете объявлений, - зовут Марио, с виду типичный  итальянец, обещал подготовить тебя за десять занятий. Да может тебе и десять-то не понадобится, водить, вроде, умеешь.

  На следующий день  в условленный час к подъезду дома подкатила белая машинка. Я уселась за руль, инструктор водрузился на соседнее сиденье и мы тронулись с места.

   Любезный и приторно-вежливый Типичный Итальянец Марио приветливо кивнул, надел в ухо наушник от мобильного и неожиданно быстро-быстро заговорил с кем-то по арабски, перемежая гортанную речь указаниями в мой адрес. Арабскую речь я, естественно, не понимала, она сливалась для меня в нечто монотонно-однообразное. Звучало все примерно так:

- Хай, мама. Ала-ла-ла-ла-лааалла... Направо, пожалуйста...Спасибо. Алалалала-ла-лаа-ла....Впереди желтый, проезжайте быстрее, не надо тормозить. Алалала-ляля-лала... Бай, мама. Знак «Стоп», надо было остановиться. Нет, вы не остановились. Надо было посмотреть направо-налево-направо. Ах, вы посмотрели? А кто за вас посчитает «сто, двести, триста»? Посчитайте, пожалуйста, в следующий раз. Спасибо. Хай, мама. Ала-ла-ла-ла-лалаааляла....Впереди левый поворот. Надо было перестроиться заранее. Нет, сейчас не надо перестраиваться, поздно! Не надо паники, пожалуйста, нам не нужна паника. Спасибо. Алалалала...

   И так десять дней подряд. Самым ужасным делом для меня оказалось держать нужную скорость – скажем, 50 км. в час при указателе «50» - не 40, не 60, а именно 50.

   Последнее возмущало меня до глубины души.

- Так я же не превышаю, - вопила я, - а совсем наоборот, еду медленнее, чем указано на знаке! Пусть спасибо скажут!

   Марио выражал сомнение в том, что экзаменаторы будут говорить мне спасибо и уверял, что я должна сохранять требуемую скорость, оглядывая при этом каждые три секунды зеркала бокового и заднего вида и полностью разворачивая корпус для проверки через плечо слепой зоны при смене ряда. При разворачивании моего корпуса машина разворачивалась вместе со мной. Марио нервно вздрагивал, сладко улыбался и просил по возможности не синхронизировать движения моей головы и рук, сжимающих рулевое колесо.

   Так продолжалось десять дней. К экзамену я подошла полностью выпотрошенной и опустошенной. Единственным приемом, удававшимся мне на удовлетворительном уровне, была параллельная парковка, бич всех экзаменуемых.

  Марио привез меня в автошколу, дал последние наставления и отошел в сторону, оставив на съедение неизвестности.

   Я сидела на отведенном мне парковочном месте и наблюдала, как экзекуторы один за другим садятся к несчастным экзаменуемым и выезжают из автошкольного двора.

   Настал и мой черед. К машине Марио, на которой я должна была откатать свою обязательную программу, подошел хмурого вида мужик явно англосаксонского происхождения, велел попеременно включить правый и левый поворотники, нажать на клаксон и приготовиться  к поездке. Он сел на сиденье рядом со мной, зачитал какие-то требования, дал расписаться на бумажке и скомандовал отправление.

   Руки мои заледенели и заходили ходуном. Я включила зажигание и тронулась с места.

  С первых же минут я поняла, что чем-то смертельно не нравлюсь своему экзаменатору. Вначале мужчина что-то бормотал себе под нос, после чего застонал и заохал, как  роженица в момент начала схваток. Это напрягло меня еще больше. Я старалась понравиться и оглядывала боковые зеркала каждую секунду вместо каждых положенных пяти,  в результате чего прозевала знак «40» и пролетела мимо него со скоростью 50 км. в час. После этого я на три секунды позже включила поворотник и тупо остановилась на красный свет  светофора, вместо того, чтобы осторожно выполнить правый поворот.

- О май Год, - страдал англосакс, - о май... Год!

- Да что ж такое, - бормотала я в отчаянье, - да я ж десять лет... в Бильгя и обратно...

- Остановитесь! – внезапно взвизгнул мужик. От неожиданности я рванула вправо и встряла, забыв выключить мотор и выжать ручной тормоз.

   Я была уверена, что у кара лопнула покрышка или произошло еще что-то абсолютно непоправимое. Однако оказалось, что тип решил таким образом проверить мою способность выполнять команду «полный стоп» на обочине и заодно попросить продемонстрировать разворот в три приема и параллельную парковку.

   Параллельная парковка не получилась.

   Возвращаясь обратно, я прозевала въезд в школу и сделала лишний круг. Экзаменатор не скрывал более своих чувств и произносил английские фразы, полные «непереводимой игры слов с использованием местных идиоматических выражений».  Но мне было как-то все равно. Я понимала, что провалилась, и провалилась с треском.

- Вы не сдали, - сухо произнес ангосакс, выходя из машины и возвращая мне права Г1. Кто бы сомневался!

    Марио подскочил ко мне, сочуственно поцокал языком, оседлал свою машину и умчался, оставив меня проливать слезы в жилетки членов семьи.

   Следующая попытка имела место спустя две недели в другой автошколе. Одно мысль о вероятности повторной встречи с вышеупомянутым англосаксом навевала кошмары. К этому моменту я была деморализована до предела. Мы втихаря проследили за маршрутом  экзаменуемых и прокатали его, тщательно изучив все встречающиеся на пути дорожные знаки. Получалось неважнецки.

     Параллельная парковка у дома меж выставленных подручных материалов проходила на ура, но это было единственное, чем я могла похвастать.

   Я вновь сидела в ожидании пытки на экзаменационном парковочном месте – теперь уже в своей машине, а не в каре вероломного Марио. Через десять минут тоскливого напряжения на соседнее сиденье плюхнулся смуглый молодой человек восточного вида и приветливо улыбнулся.

- Вы только не волнуйтесь! – ободряюще сказал он, - все будет хорошо!

«Спасибо тебе, добрый человек! –мысленно возопила я, мгновенно успокаиваясь, - здоровья тебе, и жене твоей... и деткам малым!»

  Вопль сей остался неозвученным, но я повеселела, гладко откатала контрабандно отработанный маршрут и прошла тест на Г2.

   Единственное, чего я не смогла сделать, была параллельная парковка.

   Ликованию моему не было предела. Теперь я могла ездить где угодно и как угодно, включая выезд на скоростные трассы, и в запасе у меня было целых пять лет! Правда, если в течении этого срока я не сдам третий экзамен, мне придется начинать всю процедуру сначала, но об этом я старалась не думать. В конце концов, за пять лет, как говорится, либо падишах помрет, либо ишак сдохнет.

    Однако через год оказалось, что почивать пять лет на лаврах не удастся, поскольку страховка на машину у обладателя Г2 гораздо больше, чем у «бессрочника», и потому нет смысла выбрасывать ежемесячно на ветер энную сумму денег, котрую можно было бы пристроить с гораздо большим толком. Я порядком приуныла. Перед моим взором снова замаячил грозное видение опостылевшего экзамена.

    Но теперь задача усложнялась. Мне предстоял выезд на хайвей. А я между тем успела подзабыть элементарное; скажем, в какую сторону поворачивать колеса, останавливаясь на подъеме, и как делать параллельную парковку. Поскольку в реальной жизни меня не заставила бы сделать параллельную парковку никакая сила на свете. Я скорее развернулась и уехала бы с пункта назначения, нежели стала втискиваться задом между двумя припаркованными у обочины авто. 

   За прошедший год я с удовольствием освоила становившиеся знакомыми маршруты, однако всеми способами cтаралась увильнуть от выезда на скоростную трассу. Поэтому по дороге на очередной экзамен я порядком трусила и молила Бога лишь о том, чтобы мне попался в экзаменаторы тот самый милый инструктор, благодаря которому удалось получить предыдущие права.

   Напрасно высматривала я его среди хмурых людей с папочками под мышками. К моему ужасу ко мне в машину залез, судя по носу, родной дядя, или в крайнем случае, шурин  англосакса, мучившего меня на первом экзамене. 

- Сколько раз выезжали на хайвей? – казенно спросил «шурин».

- Сто, - не моргнув глазом, соврала я, знаю, что минимальное количество выездов должно быть не меньше восьмидесяти, - а может, сто десять.

   Дядя прочитал правила проведения экзамена, велел посигналить и поморгать поворотниками  и кисло кивнул головой. Я покорно сдвинулась с места и выехала со двора.

   Не знаю уж, что было не так, но родственник англосакса мрачнел на глазах. Лично я была очень довольна собой, старательно вертя головой на перекрестках, просматривая переднее и боковые зеркала и аккуратно включая поворотник ровно за пять секунд до поворота.

- Какой знак? – раздраженно осведомился он,  - какая скорость на этой улице?

- Э...  Семьдесят, - неуверенно сказала я.

- Так почему же вы ползете на шестьдесят пять? – прикрикнул дядька.

  Я нажала на педаль акселератора и рывком подняла скорость на восемьдесят.

- Довольно, - сказал экзаменатор, устало прикрывая очи, -  через пятьдесят метров выезд на хайвей.

   Я свернула на полосу, ведущую на скоростную трассу, разогналась, как положено, до ста километров в час (именно с этой скоростью нужно вливаться в поток) и чуть не заорала от ужаса: дорожка, сливающая движение новоприбывших с общим стадом мчащихся на огромной скорости машин, кончалась, а въехать в поток было невозможно – ни одного просвета! Я охнула и остановилась там, где останавливаться категорически нельзя, не зная, как втиснуться между огромными фурами, грохотавшими по левую сторону от меня.

- Что вы делаете? – прорычал экаменатор, - здесь нельзя стоять!

- А что же мне – броситься им под колеса? - огрызнулась я.

  На мое счастье в потоке автомобилей образовалась дыра, и я кинулась в нее с отчаяньем бойца, бросающегося на амбразуру.

   Дядька хрюкнул, очевидно, прощаясь с жизнью. Он заставил меня четыре раза сменить ряд и при каждой смене  ехидно хмыкал и черкал что-то в своих записях. Я гордо проехалась до ближайшего выезда и вырулила на обычную улицу. Экзаменатор погнал меня в какой-то жилой квартал и заставил проделать ставшие уже привычными экзерсисы, как-то: разворот в три приема, полный разворот и параллельную парковку.

   Параллельная парковка не получилась.

   По приезде в автошкольный двор, дядя англосакса кинул на меня уничижительный взгляд, сунул в руки желтую бумажку, густо испещренную галочками, каждая из которых указывала на ошибку моих водительских потуг, и медовым голосом сообщил, что я провалилась.

   Рыдала я долго и тягуче. Не то, чтобы мне так уж срочно нужны были эти права Г. Пугала перспектива новой попытки.

- Я не вынесу, - голосила я, - больше я этого не вынесу! Ах, за что же мне такое!

   Меня успокаивали,    клятвенно заверяя, что ни одна живая душа в Канаде не сдавала на бессрочные права с первого раза и приводя в пример знакомых и их знакомых, терпевших это унижение три, пять, восемь и более раз. На десерт была припасена история о победителе Формулы Один, который после нескольких бесплодных попыток стать обладателем прав Г подал на автошколу в суд и выиграл его, заставив подлых экзаменаторов компенсировать ему моральный ущерб.

   Все это, разумеется, проливало целебный бальзам на мою израненную душу, но никак не решало проблему. Грозный призрак повторного экзамена стоял перед глазами и угрожающе махал крючковатым пальцем. Я постаралась забыть о нем и затаилась на долгих два года.

   Но все хорошее, как известно, когда-нибудь кончается. Наступил час икс, когда чертов экзамен должен был быть сдан, иначе мне грозило лишение имеющихся корочек, и я не смогла бы садиться за руль вообще, что в условиях Северной Америки смерти подобно.

    Я готовилась. Повторяла правила. Выезжая на скоростную, старалась выполнять все телодвижения в максимально правильном порядке. Меняла ряды, строго соблюдая последовательность операций – просмотр зеркал, включение сигнала поворота, просмотр зеркал, проверка слепой зоны – смена ряда с ускорением, выключение поворотника. Репетировала разворот, полный поворот и параллельную парковку у дома между двумя воткнутыми в землю палками. Выходило хорошо.

    В промежутках я стенала, вспоминая бакинских гаишников, с которыми уже давно была бы достигнута сердечная договоренность на финансовой основе. Но родные гаишники были далеко, а меня окружала суровая неподкупная капиталистическая реальность.

   И вновь я сидела на отведенной мне парковке, вытягивая шею и гадая, кто же сегодня придет по мою душу. Пришла женщина. Намаявшись с мужиками, я как-то даже обрадовалась, надеясь на сочуствие по гендерному признаку. Экзаменаторша и впрямь оказалась довольно приветливой особой. Она зачитала мне правила проведения экзамена, к которым я уже успела привыкнуть. Я помигала поворотниками, бибикнула и тронулась в путь.

      Женщина указывала мне направление движения, я послушно поворачивала направо и налево, петляя в жилых кварталах. Моя попутчица кивала головой и делала заметки на желтом листочке. Потом мы выехали на хайвей. Я как по маслу вписалась в бесконечный поток машин, сменила пару раз рядность и поехала обратно. По пути традиционно выполнила упражнения по фигурному катанию на авто и добралась, наконец, до пункта назначения, весьмя довольная собой и своей экзаменаторшей.

   Правда, параллельная парковка не получилась. В мире нет ничего идеального...

- Вы не сдали, - радостно сообщила баба.

- Как???? – взвыла я, - этого не может быть!

   Служительница культа Автодвижения вздохнула и начала перечислять мои просчеты. Их оказалось около сорока. Главной претензией был страшный грех – я проехала школьную зону на скорости пятьдесят взамен положенных сорока километров в час.

 - Вы представляете себе, что вы наделали? – вопросила она, округляя глаза, - мимо школы – на скорости пятьдесят?  Верно, там не было ни души, но ведь это школа! Короче, просмотрите свои ошибки и милости просим к нам через десять дней.
   ...
   За десять дней пришлось (опять-таки шпионским способом) обкатать жилую экзаменационную зону, вызубривая все знаки, встречающиеся на пути. Я тщательно перечитывала замечания экзаменаторши на желтом листочке: «положила ногу на педаль тормоза всего лишь за три секунды до стоп- знака»; «остановилась на расстоянии полуметра от перекрестка»; «наехала на линию остановки на перекрестке»; «оглядывала зеркала реже, чем каждые пять секунд»; «слишком большой радиус правого поворота» – и прочее и прочее.

   Не хочу утомлять читателя лишними подробностями, но придя следующий раз на экзамен, я его опять не сдала. 

   То, что ошибок оказалось не сорок, а всего каких-то двадцать послужило небольшим  утешением, но оптимизма не вселяло.

   На меня напало мрачное веселье. Я почувствовала определенную родственную приязнь к работникам автошколы и даже собиралась закатить вечеринку, пригласив всех оттянуться в честь будущей несдачи моего очередного драйв-теста. Хотя, кстати говоря, они и без того значительно улучшали финансовое состояние своего заведения за мой счет – каждый экзамен был, понятное дело,  платным.

   Еще через десять дней я как на работу приехала в ставшее родным заведение. День был, надо сказать, препаршивым – пятница, тринадцатое, вдобавок с утра зарядил нудный дождь. Родственникам так надоело торжественно провожать меня в экзаменационный путь, что даже мама не стала традиционно плескать мне вслед водой на счастье, справедливо рассудив, что воды с неба и без этого льется предостаточно.

  Смельчаков, собиравшихся сдавать тест в столь неблагоприятный день, было настолько мало, что почти все парковочные места для экзаменуемых были свободны – выбирай - не хочу. Покрутив головой, я решительно направила кар к месту номер тринадцать.

- Раз уж пошла такая петрушка, - буркнула я себе под нос, - пусть мне помогает нечистая сила.

   Девушка за регистрационным столиком удивленно подняла на меня глаза, но молча взяла мои документы и начала стучать по клавиатуре.

- Номер парковки? – спросила она.

- Тринадцать, - ответила я.

- Тридцать, окей, - кивнула девушка.

- Тринадцать! – рявкнула я, - один-три.

   Девица опасливо взглянула на меня, стукнула еще пару раз по клавишам и велела ждать.

   Ждать пришлось недолго. В машину вот уже в третий раз "за сезон" влезла особа женского пола и тяжело вздохнула. Вид у нее был сонный и встрепанный.  Я хотела сама зачитать ей правила экзамена, но она опередила меня, велела расписаться и дала отмашку ехать.

    Ехала я с каменным выражением лица, тщательно выполняя все необходимые автомобильные па. Экзаменаторша, зная, очевидно, количество моих неудачных попыток в анамнезе, скорбно молчала и хрустела какой-то печенькой. Я разошлась и остервенело, как ведьма в полнолуние, начала носиться  на своем четырехколесном помеле по знакомому до хруста в зубах маршруту. Когда подошла очередь скоростной трассы, я двинулась по разгоночной полосе с твердым намерением ворваться в поток, сметая все на своем пути, дежурно взглянула в боковое зеркало и тихо ахнула.

      Хайвей стоял в мертвой пробке.

   Я спешно нажала на тормоз  и подкатила к основной дороге...  въехала на нее со скоростью беременной улитки... и поползла... Экзаменаторша тоскливо вертела головой, понимая, что если она вздумает заставить меня сменить хоть одну полосу, мы не сможем вернуться в школу раньше вечера. Я выползла на следующем съезде, поменяла рядность на совершенно пустом участке дороги и отправилась в жилмассив выполнять привычные маневры.

    Параллельная парковка не удалась.

   Назад мы вернулись в полном молчании. Я запарковала машину. Дама что-то писала в своем блокноте, а я прикидывала, удушить ли мне ее сразу или дать сначала высказаться.

 - Поздравляю, вы сдали экзамен, - сказала она, наконец.

- Что? – переспросила я, решив, что у меня начались галлюцинации.

- Подойдите с этой бумагой на ресепшен и возьмите временные права. Настоящие вам пришлют через десять дней, - буднично ответствовала экзаменаторша и вышла из машины.

   Как вы думаете, что я чувствовала в тот момент? Полагаю, описания излишни. Я как на крыльях летела под дождем к офису, размахивая желтым листочком, где красовался только один крестик – напротив слов «параллельная парковка». Ура, мне больше никогда не придется сдавать экзамен по вождению!!!

   ...А автошколу эту через месяц то ли закрыли, то ли перевели в другое место. Думаю, то, что я перестала наведываться к ним каждые десять дней, таки подорвало их бюджет...