Девять сказок

Павел Н. Лаптев
               
                Девять сказок
               
               
                Лупа

               

Решила как-то лупа, нежась на письменном столе под лучами солнца, что раз может увеличивать или уменьшать предметы, то, значит, эти предметы всегда бывают разные. Для тех, кто смотрит через неё. А как же другие существа с разными глазами, задумалась лупа.
— Что?! — воскликнула она внезапно так, что вздрогнула своими листами тетрадь на столе. — Что есть предмет? Это лишь то, как его видят. Эй, муха! — крикнула лупа мухе на окне. — Ты видишь предметы мозаикой. А улитка вон за окном или паук только вблизи и видят. А кошка наша в темноте, как днём смотрит. Истина! — воскликнула лупа и сверкнула на солнце, — Истина, в том, что раз наш мир все видят по-разному, то он...
— Разный? — перебила лупу тетрадь.
— О, нет! — возмутилась лупа. — Он другой.
— Другой, другой, — зашелестели страницы тетради.
— А какой другой? — спросила авторучка.
Лупа сверкнула ещё раз и ответила:
— Если бы знать, если бы знать...
— Мне кажется, — включился в разговор степлер. — Если всех скрепить, то все будут видеть одинаково.
Тетрадь, лупа и авторучка рассмеялась на это.
— Это ты так говоришь, потому, что сам всё скрепляешь, — сказала весело авторучка.
— Да, — гордо сказал степлер. — У меня самое правильное дело на этом столе.
— А вот и нет, — возразила авторучка. — У меня не менее правильное дело. — Я пишу слова.
— Что бы вы скрепляли и на чём бы писали, если бы не мои бумажные листы! — закричала тетрадь.
Тут пробасила мудрая книга на полке, услышав разговор на столе:
— Что вы там внизу пыль поднимаете! Кто важнее, кто как видит! Как кому нужно, тот так и смотрит. А о том, какой мир на самом деле, не ваше канцелярское дело. Читайте лучше книги и не о чём не думайте.
Все послушались книгу и перестали говорить, стали слушать шум за окном и греться на солнце. Наступила ночь, стало тихо, на тёмном небе появилась луна. И лупа предположила, что, наверно, настоящий окружающий мир это не жгучее солнце, не разговоры и споры, а вот такой нежный лунный свет и тишина. Свет и тишина.
Лупа улыбнулась своему открытию, сверкнув отражением пролетающего на небе метеорита и стала смотреть, не отрываясь, на луну и вслушиваться в тишину. И, всё-таки, решила она, наутро рассказать всем о своём открытии. И не обращать внимание на книгу на полке. Пусть себе ворчит там наверху.

                Точка


Когда на день рождения пяти лет девочке Соне родители подарили компьютер, во-первых, она очень обрадовалась, потому что у многих её подруг уже были компьютеры и девичьи разговоры про игры и фильмы её очень раздражали в связи с невозможностью их поддержать. А во-вторых, немного огорчилась, потому что не знала, как работать со множеством окон на экране.
Когда папа включил его, проиграла музыка и появилась красивая картинка зелёного луга.
Через несколько дней девочка уже знала многое об этом чудесном устройстве.
Как-то при включении компьютера на рабочем столе появилась чёрная точка. Она сразу стала увеличиваться и стала толстой в полэкрана. У неё появились глаза и рот.
— Ты кто? — испугалась Соня.
— Я — точка, — сказала, улыбаясь, Точка.
— Точка? А почему такая большая? — спросила девочка.
— Я увеличилась и стала похожа на радостный смайлик, чтобы общаться с тобой. А из таких, как я, моих друзей маленьких точек состоят слова, — сказала Точка.
— Нарисованные точками? — не поняла девочка.
— Нет, — ответила Точка. — Слово на экране компьютера зашифровано. У каждой буквы есть свой шифр, который состоит из единиц и нулей, ну, чтобы понятнее было — из холмиков и ямок, маленьких, что разглядеть можно под микроскопом.
— А почему маленьких? — допытывала Соня.
— Чтобы больше их уместилось на диске, — поучалала Точка.
— А наш мир тоже состоит из точек? Почему я не вижу их? — спросила девочка.
Точка задумалась, от напряжения мыслей уменьшилась даже.
— Знаешь, как бы тебе объяснить, — сказала она. — Окружающий тебя мир, как этот компьютер возник не сам собой. Компьютер придумали и сделали люди. Так и всё вокруг тоже создано какими-то силами.
— Какими силами? — не поняла Соня.
— Невидимыми, — ответила Точка. — но, у них есть один источник. Силы меняются, а источник неизменен.
Соня пожала плечами, совсем не понимая того, о чём говорила Точка.
— Так есть, — сказала Точка. — Но, главное, что мир состоит из мгновений. Маленьких мгновений, которые вместе собираются в вашу человеческую жизнь. Потому и проживать нужно каждое мгновение полезно и не тратить их на пустяки.
— Например, компьютерные игры, — печально сказала девочка.
Точка рассмеялась.
— Уж, ладно, игры можно оставить за серьёзное дело, — сказала весело она.
Соня радостно закивала головой.
— Мир меняется, — уже серьёзно сказала Точка. — Времена года сменяют друг друга, листья за окном опадают, выпадает снег, потом идут дожди и всё повторяется. Но Тот, кто это всё создал — неизменен.
Точка затихла и в комнате стало так тихо, как будто время остановилось и сам компьютер перестал гудеть.
Точка стала совсем маленькой и пропищала:
— Поэтому и частицы, из которых состоит мир, неизменны. Но, взаимодействуя друг с другом, они изменяют мир. А теперь — пока, наверно тебе хочется поиграть.
Сказала и исчезла с экрана, на котором тут же появилась красивая картинка синего космоса со звёздами.
Соня вздохнула и проговорила:
— Пока-пока, Точка! Да, не буду тратить время, а лучше поиграю.
Она загрузила игру про маленьких пони и играла так долго, что захотела спать и уснула за столом. А когда в её комнату зашёл папа, он переложил её на кровать и выключил компьютер. Когда выключался компьютер, на некоторое время на экране появилась маленькая Точка. Она посмотрела на спящую девочку, улыбнулась и — исчезла.


                Луковица

               

На одном огороде посадила лук, целую грядку маленьких луковиц. Ничего в этом странного не было, ведь так делают каждую весну все дачники в нашей стране.
Странное было то, что одна луковица поёрзала в земле, перевернулась на другой бок и заговорила.
— Как же здесь тесно и темно? Вы не находите? — обратилась она к другим луковицам.
Другие луковицы повертелись в земле, но почему-то ничего не сказали. А может, в отличие от неё и не умели говорить. Ведь это не нормально, когда говорят растения.
— Да ничего, ко всему можно привыкнуть, — вдруг сказал чеснок с соседней грядки. — Целую зиму уже просидел в земле под снегом.
Да, это один чеснок тоже умел говорить.
— А я считаю, это не правильно, когда тебя без твоего согласия суют куда попало, — ответила ему луковица. — Я, может, желаю расти в тёплых джунглях или белой морской гальке, а не в этом сыром и холодной чернозёме.
Чеснок вздохнул так, что грядка на мгновение приподнялась.
— Так устроен этот мир, дорогая луковица, — сказал он. — Здесь не выбирают место рождения и родителей. Довольствуйтесь тем, что есть.
— Это не правильно! — крикнула луковица. — Это неправильный мир!
Чеснок только снова вздохнул и ничего больше не сказал.
За то сказала маленькая морковка. Морковь на грядке посеяли раньше лука и очень часто, потому морковка очень близко общалась со своими сородичами и многое уже знала.
— Расслабься, — сказала морковка. — Не ты первая задаёшься этими вопросами, не ты будешь последней.
— Нет! Я хочу решить эти вопросы. Хочу справедливости! — крикнула луковица.
Морковка же была маленькой, но мудрой. Она не хотела спорить и больше ничего не сказала луковице.
— Эй! Эй! — звала хоть кого-нибудь луковица, чтобы поговорить о своём горе.
Но вот её кто-то пощекотал. Это муравей прополз по ней.
— Не надо по мне ползать, — возмущённо сказала луковица муравью.
Муравей оказался вредным, он сердито пошевелил усами и сказал:
— Хочу ползаю, хочу не ползаю.
И уполз.
— Вот ведь может этот муравей ползать, где хочет, а я нет, обиженно подумала луковица.
Но со временем она поняла, что правды не найдёт, что в этом мире, где сильный властвует над слабым, нет добра. Луковица расстроилась вовсе и — уснула.
Прошло лето. За это время она просыпалась недовольная, когда её поливали, когда рыхлили почву или когда обламывали стрелки на её уже выросших перьях. Она просыпалась, когда сверху её досаждала луковая моль и бабочки совки, снизу под землёй пытались укусить её медведки и личинки долгоножки. Но никак от этих вредителей луковица защититься не могла.
Когда её, созревшую вытаскивали из земли, она увидела разорённый пустой муравейник с валявшейся на нём тюбиком отравы и подумала, что, оказывается и муравьи не властны над своими желаниями. Всегда в этом мире окажется тот, кто будет сильнее тебя. Люди сажают растения, чтобы потом съесть их. И с этим ничего уже не поделаешь, нужно просто смириться с этим. И успокоиться. Так луковица и сделала.
А когда луковицу резали в салат на кухне, она увидела, что несколько человек плачут. Это они плачут по ней, радостно подумала луковица. В этом мире, не всё так уж и несправедливо, потому что есть жалость и доброта. Подумала так луковица и уснула навсегда.
Конечно, плакали люди не из жалости к луковице, а из-за неё самой. Ведь если жалеть всю свою еду, можно и голодным остаться.
               

                Копирка
               
Это сейчас есть разные копировальные аппараты. А во времена детства Серёжи их не было. Копировали от руки через копирку.
Это сейчас всё больше играют на планшетах, читают на них, рисуют пальцами и стилусами. А в детские серёжины времена читали книжки. С картинками.
И у Серёжи к его шести годам уже было много детских книг. Но самая любимая о Мальчише-Кибальчише. Серёжа очень любил рисовать, особенно разукрашивать. У него даже были книжки-раскраски.
Так вот, в книжке о Мальчише-Кибальчише была замечательная картинка, где этот босой герой в будёновке стоит с горном в одной руке и поднятой саблей в другой. Наверно, зовёт на бой с буржуинами и Мальчишом-Плохишом. Это ныне совсем другие времена, когда буржуины хорошие.
Серёжа попросил маму скопировать ему эту картинку, чтобы потом её разукрасить новыми фломастерами. Да, это сейчас в магазинах полно всевозможных фломастеров. А в серёжином детстве были только цветные карандаши, а фломастеры можно было купить, лишь сдав определённую массу бумажной макулатуры.
Серёжина мама положила копирку между страниц книги, а под копирку положила чистый лист бумаги. После обвела спицей по контуру книжную картинку. А когда перевернула лист, то она вместе с Серёжей увидела, что картинка скопирована не на чистый лист, а на обратную сторону книжного листа. Просто мама неправильно, обратной стороной положила копирку.
Серёжа очень обиделся на маму, рассердился, даже ударил её своей маленькой ручкой. Потом он убежал со слезами в свою комнату. Мама пошла за ним, и. как могла, старалась успокоить его, просила прощения. Но Серёжа даже не слушал её, только кричал, обзывал нехорошими словами и, наконец, совсем прогнал её.
В своей комнате он просидел до ночи, а когда стал голоден, то, как ни в чём не бывало, вышел. Про книжку он уже не вспоминал. Как будто ничего и не было.
Эту свою книжку о Мальчише-Кибальчише уже взрослый Сергей обнаружил, когда разбирал чулан. Он вспомнил эту историю и рассказал мне, а я вам. Эта книжка стала ещё одной памятью о его матери, доброй памятью. Сергей и хотел бы попросить прощение у неё за те детские оскорбления, но матери его уже давно не было в живых.
А недавно он эту книжку вместе с другими своими детскими книгами отдал в детский дом. Ведь даже в планшетный век книги никогда не устареют. И, не зависимо от того, кого считают плохим, Кибальчиша или Плохиша,  и милосердие не устареет тоже.


                Летучие коты

Вы слыхали про диво – стая котов в небе? Нет? Это внезапный ураган поднял их со двора ввысь, перенёс за город и бережно поставил на траву. А они, испуганные, несчастные летели клином и жутко орали. Смешно? Но вот другие коты в небе, которых сбрасывали за хвосты ребята. И это не смешно.
Вот мальчик Валера снова ловит на улице одного кота, рыжего на этот раз, и несёт в подъезд одного из домов микрорайона. Кот, нежно поглаживаемый Валерой по шёрстке, умиленно закрывает глаза от блаженства в предвкушении угощения.
Вот Валера лезет на крышу. Вот вынимает из кармана штанов верёвку и привязывает ничего не подозревающему коту за заднюю лапу.
Ещё гладит, ещё кискает и, подбросив кота, начинает размахивать верёвкой. Кот жутко орёт на весь белый свет. Валера, сделав несколько кругов, отпускает верёвку и кот с визгом летит вниз.
Но тут мальчик чувствует, как его сзади кто-то хватает за ногу, поднимает вверх ногами, привязывает к ноге верёвку и начинает разматывать её. Валера очень сильно пугается, кричит и машет руками. Так он кружится очень долго, пытаясь разглядеть своего неведомого обидчика. К его удивлению, этот обидчик – он сам.
Вот тот Валера отпускает верёвку и мальчик летит. Он долго летит и кувыркается в воздухе. Он летит и слышит в попутном ветре ласковую мелодию, слышит нежное кошачье мурлыкание. И ему становиться спокойно. Но вот он цепляется за электрические провода и, получив удар током, просыпается.
Да, на самом деле это был валерин сон. Это приснилось ему, что кто-то неведомый привязал его за ногу, раскрутил и бросил с крыши. Но, знаете, после этого сна он перестал мучить котов. Даже завёл себе двоих рыжих.
А вам не сняться подобные сны? Сны кого-то неведомого. Того, кто приносит ветер.

                Пшено

Добрая женщина, вышедши из продуктового магазина, бросила птицам на обочине дороге пару горстей пшена. Осень ведь настала — холодно, ветер, да несколько дней дожди были. Вот только чуть просветлело, да где повыше на земле, подсохло.
На большое жёлтое пятно пшена слетелись и голуби, и воробьи, и вороны. Принялись клевать, да отгонять друг друга крыльями. Вороны даже клевать начали воробьёв и голубей. В общем, не дружная трапеза, а бедлам.
Это увидел сидящий на лавочке возле одного из подъездов рыжий кот Персик. Он был домашний и потому сытый. Вначале ему было забавно наблюдать за птицами. Но, по мере уменьшения зерна на земле, кот начал понимать, что скоро цирк закончится, и он потеряет и это зрелище, да и, собственно, хлеб. Хоть он и был сытый, отказаться от свежей дичи было бы не правильно.
Кот в несколько прыжков достиг пшена, разогнав всех птиц. Так он и остался сидеть возле зерна.
Птицы начали ходить вокруг кота и своей законной еды. А кто посмелее даже пытались клюнуть одно-другое зёрнышко. Но кот сурово пресекал эти попытки, и лапами пытался схватить смельчаков.
Так прошло немного времени, и Персик услышал, что птицы усилили свои птичьи разговоры. Вороны каркали, голуби ворковали, воробьи, конечно, чирикали. Словно, понимая друг друга, о чём-то сговаривались.
И, внезапно для кота, они набродились все вместе на него с клювами и крыльями. Персик, испугавшись конечно, убежал под лавку.
Вот так, беда сближает даже врагов. Птицы спокойно доели пшено, уже не мешая друг другу. А кот Персик, дрожа под лавкой, наблюдал за ними. Он так и не понял, почему птицы оказали ему явное неуважение. Он всегда был сытый. А сытый, как говорят, голодного не разумеет.
 
               
                Сельдерей и Сурепка
      
Как-то на одном большом поле вырос Сельдерей. Как рос, он не помнил, только в один момент увидел поле и рядом с собой прекрасную Сурепку. И сразу же в неё влюбился.
— Вы такая высокая и пушистая, — сделал Сельдерей комплимент Сурепке. — Вся такая жёлтая под модный цвет солнца.
— Да, я такая! — покивала цветами Сурепка. — Что есть, того не отнять.
— И растёте здесь на этом поле много лет? — спросил Сельдерей.
— Ой, много, много лет! — замахала листьями Сурепка.
— Значит, так много видели и много знаете об этом свете, — похвалил Сельдерей.
— А как же! А как же! Ой, знаю обо всём на свете! — закачалась Сурепка.
Она качалась и задевала своими листьями листья Сельдерея.
— А я вот живу только один год, представляете? — сказал, краснея от её прикосновений Сельдерей. — Почему такая несправедливость в этом мире?
Сурепка сначала молчала, не зная, что ответить. Только всё покачивалась и покачивалась на ветру.
— Почему ж несправедливо? — вдруг сказала она. — Мне хорошо, я многолетней растение. Каждый год новый муж. Уж сколько их было, сколько! И не помню.
— А можно я буду в этом году Вашим мужем? — робко спросил Сельдерей.
Сурепка сначала ничего не ответила. Оглядела Сельдерея снизу вверх и сказала:
— Ну, не знаю, уж какой-то Вы весь зелёный.
— За то я вырастаю на целый метр! — выпалил Сельдерей.
Сурепка принюхалась.
— Ну, не знаю, — поморщилась она. — Вы такой пахучий, такой пахучий.
Сельдерей сразу затараторил:
— За то я вызываю своим запахом любовь! Вы знаете, как я Вас люблю!
— Ой, ну уж ладно на этот год будьте моим мужем, — согласилась, наконец, Сурепка. — Я, кажется, тоже начинаю Вас любить.
— Спасибо! — обрадовался Сельдерей. — Спа...
Не успел он договорить, как блестящая коса срезала его вместе с Сурепкой.
Вот так. Разговаривали они, строили планы, а, подиж-ты, пришла коса и скосила обоих в один мах. Участь у них одна оказалась — попасть корове в рот. А той всё равно, кто однолетний, кто многолетний, кто жёлтый, кто зелёный. Лишь бы чего-нибудь жевать.


                Стикер


— Р-раз! — рождение стикера начинается с прикосновения к нему стержня гелевой авторучки. Наконец-то и до него дошла очередь выделиться среди братьев.
— Два-а! — отрывание его от блока, в котором он не имел свободы. Всегда рядом с братьями, плечом к плечу. Чистые, гладкие — скучно.
— Три-и! — приклеивание на монитор компьютера, как выход в большую интересную жизнь. Приклеивайся куда захочешь, пиши, что угодно — свобода!
Одному теперь слава, на одного только смотрят в этой комнате. И настольная лампа, и вентилятор, и книги — все только и говорят сейчас о нём, жёлтом стикере.
— Не обольщайся, — спокойно сказал стикеру монитор, который много знал из того, что на нём появлялось.
— Чего ещё? — обозлился на него стикер.
— Ну, да, я задел твоё самолюбие? Прости, — пропыхтел монитор. — Но, не обольщайся своей славе, Она недолгая.
— Это почему же? — грубо спросил стикер.
— Потому, что человек написал на тебе: «встреча в 18 часов», — объяснил монитор. — Это значит, что жить тебе только до этого времени.
— А потом что же? — обиженно спросил стикер.
Монитор сильно запыхтел, так, что от него полетела пыль, и сказал:
— А потом… Потом ты окажешься в мусорной корзине с такими же как ты мятыми стикерами, без славы, без почёта. А потом тебя сожгут на мусорной свалке.
Стикер нервно заколыхал на ветру вентилятора.
— Значит, моя жизнь временна? — обиделся он.
— И не только твоя, — ответил монитор. — И до тебя было много стикеров на моём стекле, жёлтых, оранжевых, голубых. И после тебя будут.
Стикер загрустил. Так в печали он прожил на мониторе до вечера, когда мудрый монитор ему сказал:
— Не трать время на грусть. Лучше очень сильно пожелай жить после восемнадцати вечера. И сбудется это.
— Сильно? — обрадовался стикер.
— Сильно-пресильно, — шутливо передразнил монитор.
И стикер очень сильно захотел жить, жить дальше. В радости своей он начал верить, что жизнь его не закончится в этой комнате.
Но когда его оторвали от монитора, он испугался, зажмурился и приготовился умереть. А когда открыл глаза, то увидел, что он приклеен вместе с другими стикерами разных цветов в светлой комнате. Потолок, стены, пол, даже мебель — всё было оклеено стикерами. Даже хозяин, и тот был весь покрыт разноцветными бумажками. И все они, как и наш стикер, были уже без надписей «напоминалок».
— Что это? — удивлённо колыхаясь, спросил стикер.
— Это инсталляция вечной жизни, — ответили ему шелестом другие стикеры.
— А почему я здесь? — колыхался стикер.
— Потому, что ты так желал, очень сильно желал, — шелестели соседи.
Вот ведь, стикер, маленькая бумажка захотел жить вечно, и стало так. Что уж говорить о нас, людях?



                Снежинки


Зимним вечером по Выксунскому парку шёл знакомый поэт. Он был печален, потому что был влюблён. Так не бывает? Бывает, потому что поэт был робок и не знал, как признаться в любви. Он шёл по одинокой аллее, освещаемой золотым светом фонарей, и думал о ней, своей любимой. Он любил сочинять свои стихи в парке, когда уже не было людей и было тихо и спокойно. И в этот раз пытался сложить стих, но ничего у него не получалось. Поэт даже попытался записать рифмы в блокнот, но с отчаянием выбросил его в снег.
Тогда он сел на заснеженную лавку и заплакал. Закрыв ладонями глаза, он просидел так долго, размышляя о том, что же такое любовь? Может, её и нет вовсе? Может, зря он так мучается?
Но вот поэт услышал лёгкое дуновение ветра, услышал, как с сосен слетели снежные хлопья.
А когда открыл глаза, то увидел, как лёгкие снежинки начали искриться и кружиться в своём медленном танце.
И поэт вдруг разглядел в бликах снежинок — буквы. И не просто отдельные буквы, а —слова.
— Любовь это общение... — различил поэт снежные слова. — Любовь это внимание... Любовь это единство... Единство... Любовь это самопожертвование...
Поэт обрадовался такому чуду, он начал ощущать, что робости в нём уже нет, что напротив, появилась смелость.
— Любовь это... Любовь это... — радостно прыгал поэт и ловил снежинки.
И он легко начал сочинять стихотворение.
Выйдя из парка, он купил огромный букет цветов и пошёл к своей возлюбленной, чтобы прочитать написанное в парке.
Вот так, человек никогда не бывает одинок, когда сердце пылает любовью. Главное, не гасить этот огонь. И тогда даже природа радостно придёт на помощь.


                конец