Выбрыки судьбы

               

                1

    С самого раннего детства маленький Гришутка Корзухин проявил себя личностью, умеющей постоять за себя. Еще в детском садике малыш не стеснялся отобрать, в рядом сидящего на горшке сверстника, понравившуюся ему, игрушку.
    В школе Григория постоянно сопровождало несколько подобострастных соучеников, которым он мог время от времени скомандовать:   
    - А ну, притащите мне вон того прыщавого умника. Мне сильно почему-то захотелось повоспитывать его.
    Все воспитание беспечного паренька, силой доставленного к самозваному недорослю-педагогу, заключалось в том, что главарь школьных бездельников бил рукой свою жертву по щеке, и при этом поучал:
    - Терпи казак – атаманом будешь!
    Тема: атаманства и казачества – непонятно почему, твердо и навязчиво внедрилась в сознание юного «вершителя чужих судеб». Развивая в своей душе дух «степного бесстрашного» воина, он иногда врывался в группу мальчишек, своих сверстников, и безнаказанно избивал самого старшего с них. Новоявленному казаку доставляло огромное удовольствие наблюдать растерянность на лицах, оказавшихся в неожиданном для себя положении, ребят. А в пятом классе сделать себе такую же прическу, как в Богдана Хмельницкого. Но классный руководитель, срочно вызвал в школу  родителей восторженного поклонника всемирно известного гетмана Украины, и в резкой форме потребовал от них «навести надлежащий порядок на верхушке головы своего чада». Что и было незамедлительно проделано.
    После окончания школы, новый член общества со средним общим образованием два года отдыхал от десятилетнего принудительного сидения за партой и «искал себя». Другими словами, он думал о том – что делать дальше? От «заслуженного» ничегонеделанья «тугодума» отвлекла служба во флоте. Все государства мира имеют странную привычку – не считаться со свободой личности своих подданных. То они насильно заставляют их десятилетиями учиться, то принуждают годами таскать каждый день автоматы на плечах, и драить полы в казармах. И при этом государственные чиновники еще имеют наглость утверждать, что хождение строевым шагом на плацу – это ни что иное, как священный долг всех взрослых мужчин перед родиной. Детей своих эти хранители уклада общественной жизни не забывают прятать за границей от воинской повинности. Надо же!      
    Отслужив, положенный законом, срок службы бывший моряк начал искать работу для дальнейшего своего существования. К тому времени отец и мать его, люди далеко не богатые, уже не могли удовлетворять, все возрастающие потребности взрослого сына.
    «Морской волк» был искренне удивлен тем, что на всех предприятиях города существовала одинаковая заработная плата. Все, без исключения, что-то производящие, объекты оценивали начинающих специалистов ровно в тридцать бутылок водки в месяц. Ни больше, ни меньше. Поменяв несколько заводов и фабрик, новоиспеченный представитель рабочего класса попал на полтора года, в места не столь отдаленные, за то, что существенно подпортил прическу своему мастеру. «Поиздевался» так Гриша над своим прямым начальником за то, что тот, лишил его премии, исходя из собственных, никому не понятных, соображений. За колючей проволокой бунтарь узнал, что можно существовать не работая. К тому же, несколько лет назад, бороздя воды одного из океанов, и посещая чужие страны, он видел, что люди еще и жить могут лучше, чем его соседи и друзья.
    Отбыв срок, не справедливо назначенного, как он считал, заключения, Корзухин организовал банду. Бандитизм в Советском Союзе не был характерным для страны явлением. В обществе, в котором в корне пресекалась всяческая коммерческая деятельность, не было для такого явления питательной среды, как, например, она отсутствовала для произрастания чертополоха в маленьких пыльных городских двориках. Изредка преступные шайки возникали на необъятных просторах советского государства, но они быстро и, главное, безжалостно уничтожались.
    Разбойная группа Григория Корзухина просуществовала чуть больше двух лет. «Долгожительство» ее обеспечивалась строгой дисциплиной в банде. Главарь насильников и грабителей за малейшее неповиновение жестоко избивал своих подельников, а одного с них даже зарезал финским ножом. Как он выражался: «пустил в расход за не нужный базар».
    Грабили корзухинцы в основном квартиры богатых сограждан, и изредка – магазины. Свидетелей они никогда не оставляли в живых, и за ними числилось несколько смертей, невинно пострадавших сограждан.
    Когда сыщики вышли на след «неуловимых головорезов», главарю их удалось избежать ареста. К чрезвычайным обстоятельствам в «деятельности» своего коллектива организатор беспощадной банды готовился заранее. На этот случай в него были заготовлены фальшивый паспорт и диплом о высшем образовании на имя Петра Ивановича Кошелкина. И когда люди в штатском с отдела внутренних дел по борьбе с организованной преступностью настойчиво стучались в дверь его квартиры, он с котомкой за плечами покидал пешком свой родной город. Звериная интуиция подсказала жулику, что общественным транспортом  некоторое время ему лучше не пользоваться.
    Григорий, а теперь уже Петр Иванович, ни минуты не сомневался, что ему удастся избежать расплаты за содеянные им злодеяния. С некоторых пор он твердо уверовал в покровительство над ним потусторонних сил, которые не допустят увядания в сырых тюремных камерах своего подопечного. Постоянно крепнущую с детства веру в то, что Корзухин – существо особенное, самым неожиданным образом, подтвердил один случай. Как-то, будучи пьяным, Гриша решил переплыть Днепр. За несколько метров от противоположного берега нетрезвый пловец начал тонуть, и потерял сознание. Когда он очнулся, то лежал на берегу большой реки. Вокруг не было ни единой живой души. Как тут не поверить, что кто-то всесильный помог ему выжить в тяжелую минуту?

                2

    Без особых приключений, разыскиваемый государством, преступник перебрался в одну из ближайших союзных республик. Там женился, получил прописку на жилплощади супруги, и устроился на должность мастера на местном механическом заводе.
    Советские предприятия страдали массой неизлечимых социальных болезней: большая текучесть кадров, расхлябанность на рабочих местах  всех уровней производства, скрытое и явное пьянство, низкая исполнительная дисциплина и многие другие язвы и язвочки на теле экономики страны. Объяснялось все очень просто: труженики социалистических предприятий были вольными людьми. Они, в отличие от работников капиталистических фирм, могли показать своему начальству фигу (а при случае – и что-то более обидное), и пойти работать на другие завод или фабрику. Безработицы в стране победившего социализма не было.
    На участке же нового мастера царил полнейший порядок. Он лично подбирал кадры, и строго спрашивал с подчиненных за все их промахи в работе. По всему было видно, что человеку нравилось командовать людьми. Еще строгий начальник любил посадить напротив себя провинившегося рабочего, и несколько мгновений молча смотреть на него. Петр Иванович возомнил себе, что, существующие где-то рядом, невидимые простым смертным, могущественные сверхприродные силы морально воздействуют его глазами на нерадивых работников. Взгляд Кошелкина был действительно свинцово тяжелым, и многие боялись его.      
    Со временем Петр Иванович стал членом партии, а потом и главным инженером завода. Порядок на подведомственном ему предприятии был одним из лучших в районе и области. Его даже хотели представить к награде за успешную трудовую деятельность, но честный труженик так бурно выступал против своего возвеличивания, что сотрудники только качали головами: «Какой скромный человек!». Люди даже представить себе не могли, что их, всеми уважаемый, начальник боится своего прошлого – как черт ладана.
    Такой же идеальный порядок царил и в доме Кошелкина. Воля Людмилы, жены его, была полностью подавлена грубым общением с ней супругом. Синяки на своем теле «любимой подруге жизни» известного в городе человека постоянно приходилось скрывать от соседей одеждой и разными мазями. Два сына тоже росли в страхе быть побитым, за малейшую провинность, строгим родителем. Шли годы, детки вымахали высокими крепкими ребятами, а их отец постарел и сгорбился в плечах.
    Как-то, во время ужина, Петру Ивановичу показалось, что суп, поданный его супругой на стол, был пересолен. По своей, давно уже отрепетированной процедуре, он вывернул тарелку с едой на голову «бестолковой» поварихи. Первым возмутился Юрий, старший сын сурового главы семейства:
    - Отец, если ты еще хоть раз подымешь руку на матерь, то не тарелка, а вся кастрюля с кипящей едой окажется на твоей лысине.
    - Что! – взревел Кошелкин старший, и бросился с кулаками на своего первенца.
    Завязалась драка, в которой младший сын Андрей встал на сторону брата. Молодые ребята связали веревками старика, и оставили лежать на полу. Около пяти минут в квартире стояла, пугающая всех тишина. Первым подал голос Петр Иванович:
    - Ладно, развяжите.
    - Шуметь не будешь? – спросил Юра.
    - Нет.
    Братья развязали отца, и тот занял свое место за столом. Немного помолчав, хозяин квартиры, уткнувшись в тарелку, не то заговорил, не то простонал:   
    - Я же вас на своих руках носил, мороженым кормил, квасом поил, на качелях качал, самокаты покупал, в кино на мультипликаты водил, а теперь вы так с родным папой обращаетесь? Как изволите вас понять?
    - Не трогай маму! – не глядя на заботливого родителя, прохрипел старший сын.
    - Мама твоя суп пересолила! – возмутился обиженный муж. – И ты хочешь, чтоб это сошло ей с рук?
    Юра громко хлопнул рукой по столу, приподнялся, согнулся над столом, воткнулся своим лбом в лицо отца, и твердым голосом произнес:
    - Больше трогать мать я тебе не позволю! Ясно?
    - Ясно, сынок, ясно. Спасибо за мою отцовскую любовь к тебе.
    Вечером того дня Петр Иванович зашел на кухню. Люда мыла посуду. Муж схватил супругу двумя руками за кофточку, привлек к себе, и прорычал ей в лицо:
    - Ну, что, сука? Добилась своего? Натравила на меня детей, и радуешься, стерва? 
    Дальнейшее поведение женщины озадачило мужчину. Она схватила со стола металлический дуршлаг, и со всего маху нанесла им удар по голове супруга. После этого еще и пригрозить ему насмелилась:
    - Забудь все «кривые» слова в мой адрес – если хочешь жить спокойно.
    И это сказала Люда! Баба, которая от одного его взгляда в обморок падала. Петр Иванович не помнил сам, как одним ударом свалил взбунтовавшуюся «дуру» на пол. На ее крик в кухню ворвались Юра с Андреем, и так избили отца, что пришлось вызывать «скорую помощь». Пострадавший в семейной драке, гражданин писать жалобу в милицию не стал. Не хотел веселить он тех, кого ненавидел и боялся, рассказом о том, как баба! Баба! –  Ударила его (Его!) дырявой посудиной по лысеющей уже голове.
    Дети и супруга регулярно посещали больного в больнице. Приносили передачи. Но теплого, семейного разговора между близкими когда-то людьми не получалось. После выздоровления Петр Иванович домой не вернулся.
    - Лучше быть никем и нигде, чем дома находиться в зависимости от детей и жены! – сделал он для себя однозначный вывод.
    После выздоровления Петр Иванович домой не вернулся. Первое время он ночевал на производстве. Но, поняв, что своим необычным поведением вызывает к своей персоне повышенное внимание со стороны сослуживцев, и всяческие смешки и пересуды за  спиной, уволился и уехал в другой город.   
    На новом месте жительства в беглеца возникли проблемы с жильем, с пропитанием, с работой и многие другие. Но все их решать Кошелкин почему-то не торопился. Спал он, где придется, подрабатывал грузчиком на рынке, питался нерегулярно. Это была уже, не надменно поглядывающая на окружающих его людей, особа, а грязный, опустившийся, с потухшим взглядом бомж.
    Как-то Петр Иванович решил наняться к одному попу в работники. Но свою, неожиданно возникшую, затею, он так до конца и не довел. Бродяге хватило смелости  дойти только до ограды вокруг красивого кирпичного здания с крестами на куполах. Постояв с минуту возле святого места, он понял, что никогда никому подчиняться не сможет, даже священнику. Была бы вера в Бога – тогда другое дело. Какие-то внеземные, непознанные разумом, силы, конечно, есть – считал Кошелкин. Они его постоянно поддерживали, а потом почему-то, вдруг, отвернулись от своего любимчика. А существование Создателя земной и небесной тверди – в бомжа вызывало сомнение.
    Как-то Петр Иванович почувствовал себя плохо, и чтоб ни от кого не слышать сочувствующих вопросов, побрел в ближайший лесок, и там, в укромном месте, заснул вечным сном. Труп его растаскали бродячие псы.