Бутылка

Елисеевы собирались в гости. На день рожденья пригласила бывшая соседка
по коммунальной квартире на Новослободской Мансарова Елена Семёновна.
Лет десять минуло с тех пор, как они разъехались, а она нет-нет, да и напомнит
о себе: то открытку пришлёт, то позвонит, то вот – пригласит в гости.
Предвкушая весёлое застолье, Софья Петровна, разглядывая себя в зеркале, пыталась вспомнить в каком платье в прошлый раз гостила у Мансаровой. 
– Да нет же! Красное на пасху надела! – одёрнула она себя, резко
развернулась и плюхнулась в обитое гобеленом глубокое кресло. Ей
вспомнилось прошлогоднее застолье у Елены – у неё как раз вышла книжка об
исчезновении какого-то зверька из красной книги. Ну и естественно, по этому
поводу – презентация. Елена выглядела эффектно – вся в цветах. Софья
Петровна усмехнулась, положила ногу на ногу и попыталась подсчитать возраст именниницы: «Это сколько же Ленке стукнуло-то? Вроде, всего лишь на год младше Васи? А выглядит неплохо. Из тех, пока жила – девочка, а помрет – старушка...» 
– Вася, Вася, – вслух произнесла она и задумалась. Своего
мужа, Василия Павловича, Софья Петровна считала неудачником. Выходила замуж за
кандидата наук, как тогда казалось, перспективного учёного. Но за пятнадцать
лет он с трудом осилил докторскую диссертацию. Причиной тому – упрямство и
неумение ладить с людьми. «Вон, Степан! – мысленно воскликнула Софья
Петровна. – Как ни встретишь, либо только вернулся, либо собирается за
границу. А Васе только дважды счастье привалило счастье! И то лишь в Польшу, да в Болгарию. Мама, как в воду глядела,  всегда говорила: «Намаешься ты с ним»! Её размышления прервал щелчок входной двери.
Муж Софьи Петровны Василий Павлович, весь распаренный, влетел в
квартиру и, увидев её в домашнем халате, удивлённо развёл руками:
– Софушка, опаздываем ведь!
– Успеется. Ты не помнишь в каком платье я была в прошлый раз?
Но Василий Павлович, поглощённый своими мыслями, направился в рабочий
кабинет и принялся перебирать разбросанные на столе бумаги.
Услышав шелест страниц, Софья Петровна возмутилась:
– Опять за своё?! 
– Сейчас, сейчас, – пробубнил Василий Павлович. Он отделил небольшую
стопку и стал что-то торопливо подчёркивать на листах. 
– Так мы идём или нет? 
– Да, да, – отмахнулся Василий Павлович и продолжил своё занятие. 
– В кои-то веки в гости собрались! – выкрикнула в сердцах Софья Петровна. 
Василий Павлович наконец-то оторвался от бумаг  и сквозь дверной проём посмотрел на жену: – Что это с тобой?
 У Василия Павловича с первых дней совместной жизни сложилось мнение, что жена его не любит да и не ценит, конечно.  Может до свадьбы, и еще некоторое время после,  он был ей интересен, не более. Но всё это в прошлом, а теперь  вот какая-то озлобленная, будет с неделю дуться, дай только повод.               
Выждав немного, он приблизился к ней:  
– Да, что с тобой? Какая муха укусила? 
Софья Петровна нервно вскочила и уставилась в окно. Плечи её судорожно
задёргались.

2
  – Ты прости меня, дурня, – он подошел и поцеловал её в шею. – Только не пойму, что я сморозил на этот раз? 
– Да нет, нет, сейчас успокоюсь, – ответила Софья Петровна, вытирая нос краем халата: –
Не помнишь, в каком платье я была у Ленки в прошлый раз? 
– Отчего же, помню! В Киеве купили, на Крещатике.
– Крепдешиновое что ли? 
Он осуждающе улыбнулся. 
– Чего ты добиваешься? – вновь напряглась она: – Не хочешь идти, так прямо
и скажи. 
– Нет, нельзя, неудобно, – ответил он и после некоторой паузы спросил: –
Как! Ты в правду забыла? И добавил: Ты была в зелёном, с белым воротничком! 
* * *
У Елены Семёновны по обыкновению собиралось много народу. Не стал
исключением и этот вечер. Она жила в однокомнатной, но просторной квартире,
которая собою напоминала музей: на стенах висели подаренные авторами
картины, фотографии, памятные медали; на полках, среди книг, сувениры из
разных стран, морские звёзды, потрясающей красоты ракушки... Одним словом,
всевозможные диковинки заполняли всё свободное пространство. Гости, в
основном мужчины, в ожидании, когда пригласят к столу, прохаживались по
квартире, удовлетворяя свое любопытство, а женщины возились на кухне –
помогали хозяйке. Прозвучал звонок. Именинница, на ходу сбрасывая фартук,
поспешила к двери. На пороге стояла чета Елисеевых.
– Ну, наконец-то! – обрадовано и торжественно пропела хозяйка: – А я уж
думала не придёте. 
Софья Петровна, с почтением приложилась к щеке именинницы, заглянула в
комнату и, играя на публику, полюбопытствовала:
– Весь стол обчистили, или что-то ещё осталось? 
– Да нет же, – стушевалась именинница, – и не садились ещё. Вас
дожидаемся!
Василий Павлович вынырнул из-за широкой спины супруги и бодро
выдохнул:
– С днём рождения, Елена Семёновна!
Вручил имениннице пышный букет цветов и крепко сжал её в объятиях. 
При виде Елисеевых гости оживились, всем понравилась, сказанная в дверях,
шутка Софьи Петровны. Тотчас посыпались ответные реплики, каждый
пытался блеснуть своим остроумием. 
Сели за стол и застолье продолжилось в том же духе. Но когда внесли
горячие блюда, на какое-то время воцарилась тишина. Казалось, все забыли о
виновнице торжества. Лишь изредка слышалось: «будьте добры», «пожалуйста,
передайте», «спасибо, ещё немного». Наконец, один из гостей воскликнул: 
– Мы же не только поесть пришли! Однако, Елена Семеновна, голубушка,
сами виноваты, к чему так вкусно готовить?! Я, помнится, в последний раз, у
вас же ел с таким аппетитом! 
– И я тоже, – поддакнул сидевший напротив мужчина: – Моя супруга,
царство ей небесное, была слаба в кулинарии, хотя жили, дай Бог каждому,
душа в душу.
Женщины молчали.
– Вы, умница, – наконец, выдавила из себя одна: – Рецепт потом черкнёте
мне. Хорошо? 
– Где вы его вычитали? – поинтересовалась другая.
– Сама сообразила, – улыбнулась Елена Семеновна. 
– Вот за это и выпить не грех, – загалдели гости.
– Давно пора, – спохватилась Софья Петровна, и первая потянулась за
рюмкой.

3

За столом продолжилась непринужденная беседа. Тосты чередовались с
анекдотами и разными байками из жизни присутствующих гостей. Как правило,
каждый рассказ завершался дружным общим хохотом.
Софья Петровна, активно поддерживала разговор и, время от времени,
подливала сама себе водку из ближайшей бутылки. При этом, всякий раз
сообщала, что у неё выдался тяжелый день и ей необходимо расслабиться. В минуту затишья один из гостей, отодвигая от себя тарелку, и усаживаясь поудобнее, обратился к Софье Петровне. 
– Ваше лицо мне знакомо, вы, случайно, не в архитектурном учились? 
– Нет, в торговом. 
– И всё-таки, я где-то видел вас. Удивительно знакомое лицо.
– Я директор универсама «Колос». Может, там? – жеманясь, ответила Софья
Петровна, и тут же театрально развела руками и пропела: – Так налейте же
женщине, лицо которой так хорошо вам знакомо. 
Сразу трое мужчин потянулись за «Столичной».
Польщенная таким вниманием Софья Петровна подняла рюмку:
– Чтоб без обиды, ухаживайте за мной по очереди. 
– Чур, я второй, – подыгрывая ей, отчеканил пожилой мужчина. 
– Что ж придётся ждать, – огорчился третий. 
А Софья Петровна, небрежно привалившись к сидящему рядом мужчине, залилась истеричным смехом.

4

Вечер подходил к концу. Принесли свечи. Подали юбилейный торт.
- О-о!- язвительно фыркнула Софья Петровна, - Это тот случай, когда стоимость свечей превышает стоимости самого торта!
Но эта фраза зависла в воздухе, никто её не услышал.
Пили чай, кофе. Слушали рассказ Елена Семеновны о парижском симпозиуме
Европейской партии «Зелёных»: о том, что ей посчастливилось выступить там,
о беседе с лауреатом Нобелевской премии Виктором Сименоном, который
полностью поддержал её и предложил объявить следующий год Годом защиты
вымирающих животных. И о том, что... 
Софья Петровна, не вытерпев, оборвала её: 
– Лена, да обожди ты со своими животными. Дай выпить!
Гости замахали руками: 
– Всё! Всё! Достаточно! Продолжайте, Елена Семеновна! Очень
интересно!
Софья Петровна через некоторое время вновь обратилась к имениннице:   
– Вот ты нам рассказываешь, как животные дохнут, и страдаешь от этого. А
тут человек сдыхает, а тебе хоть бы хны. Дай выпить!
Елена Семеновна приподнялась, намереваясь отправиться на кухню, но гости
вновь осадили ее: 
– Ни в коем случае! Хватит! Да и расходиться уже пора.
– У хозяев, говорят, дважды поднимается настроение. В первый раз, когда
встречают, а во второй – когда провожают гостей, – попытался сострить кто-то,
и все задвигали стульями. 
Намерение гостей покинуть гостеприимную квартиру,  обескуражило  Софью Петровну. Она привстала, по-мужицки облокотилась о стол и раздражаясь потребовала:               
- Что же это такое?  Куда?  А ну сядьте!
Обернулась к Елене Семеновне:             
-Принеси выпить, - и неожиданно перешла на крик и затем, ещё более изумляя сотра****ников, забарабанила кулаками по столу. Столовые приборы запрыгали, опрокинулись рюмки, разливая содержимое на остатки торта, на закусочные тарелки, по скатерти пошли мокрые цветные разводы.               
Участники застолья, в недоумении притихли.
Затем гостья небрежно отодвинула скатившуюся на край стола рюмку и усмехнулась:               
- Не хочешь угостить -  покупаю. Сколько просишь? Пять рублей, десять, сколько?»               
С трудом, сдерживая свое негодование, Елена Семеновна устало присела на выглядывающий из коридора конец тахты. Лицо её покрылось красными пятнами. 
- Не устраивают деньги, - не в силах успокоиться, продавливала своё Софья Петровна, - меняю, вот…  мужа…  на бутылку,  всего, на одну. Затем душераздирающе завизжала:               
- Ты чо не въезжаешь, здорового мужика меняю на одну бутылку!               
Слегка качнувшись, указала на супруга рукой. Сквозь зубы, с нескрываемой злобой, процедила:               
- Он большего и не стоит. И, приглашая всех посмеяться над своим
остроумием, неумело скорчила гримасу. 
Но никому из гостей не удалось унять в себе тревожное состояние и
выдавить улыбку. Не было сил посмотреть и в сторону Василия Павловича. Тот,
потрясенный выходкой жены, опустился на стул и отрешенно уставился в одну
точку.
Елена Семёновна, тяжело поднялась с места и, чтобы разрядить обстановку, отправилась на кухню. Принесла нераспечатанную бутылку шотландского виски, подарок тамошнего коллеги, поставила перед Софьей Петровной, подмигнула гостям и наигранно весёлым голосом заявила: 
– Решено. Вот тебе бутылка, а мне Вася твой...
Услышав это, Василий Павлович обернулся к Елене Семёновне, пытаясь
поймать её взгляд, но та, заметив это, стушевалась и поспешно отвернулась. 
Софья Петровна схватила бутылку, ловким движением откупорила, разлила
виски по рюмкам и провозгласила: 
– Давайте, на посошок! 
Гости молча пригубили, осторожно поставили недопитые рюмки на стол, и,
подталкивая друг друга, заторопились в прихожую.
Софья Петровна, не обращая внимания на потянувшихся к выходу гостей, по-гусарски оттянула локоть, выпила до краёв наполненную рюмку, отломила кусочек пористого шоколада и с неохотой встала из-за стола. В коридоре кто-то подал ей норковую шубу. Уже застегнувшись, она обнаружила, что мужа рядом нет и заглянула в комнату. Тот сидел в той же позе, подавленный случившимся.
Елена Семёновна стояла у книжной полки, расставляла потревоженные книги и с сочувствием смотрела на Василия Павловича.
- Хватит, засиделся, вставай, – бросила Софья Петровна. Вновь вернулась в прихожую  к зеркалу, стала поправлять воротник. Продолжая прихорашиваться, заметила, что муж всё не появляется. Вновь прошла в столовую.
- Ну, чего ты, Василий, пора ведь, – уже мягче произнесла она, и её сердце ёкнуло от недоброго предчувствия:               
- Тебе статью дописывать надо, завтра сдавать, вставай!               
Василий Павлович тяжело посмотрел на неё:               
- А  куда идти-то?  -  с трудом выдавил он:               
- Ты ведь обменяла меня на бутылку.               
Гости, услышав это, замерли в коридоре. У Елены Петровны от нахлынувшего волнения  выпала книга из рук. Василий Павлович подошел к книжной полке, поднял обронённую книгу, вставил её на место  и, обернувшись к жене, сказал:               
- Стало быть, я здесь остаюсь.