Пандорино горе

Студия «Вусаметелики» гордилась своим логотипом – золотой серединой между усами и бабочкой, выведенной в лаборатории Страны Чудес. Обычно компании демонстрировали презрение к русскому языку через английский, но здесь креативщики пошли дальше, использовав мову. Свежесть этих решений обещала вознести ребят на вершину дизайнерского Олимпа к Зевсу-Лебедеву. Но заказчики не торопились выстрелить «Вусами» из пушки в сторону греческой горы. За полгода существования к «Вусаметеликам» обратилось по назначению всего три человека и не принесли ребятам ни удовлетворения от работы, ни славы, ни денег. Но всё обещало измениться, когда появился человек-родинка.
«Вусаметелики» принадлежали двум братьям – Стёпе и Богдану Хмелиным. Первый только вернулся из армии, второй успел побывать там же пять лет назад, сменить несколько работ и в итоге постигнуть дзен фриланса, отказавшись вообще когда-либо работать «на дядю» или «на тётю».
Богдан дождался возвращения брата из армии и именно с ним решил открыть фотостудию и по совместительству креативное агентство. Пока Стёпка отращивал волосы и лихие усы, старший выпросил у папы денег на аренду офиса и прочие мелочи, в число которых входило оборудование для фотографа, два компа, обязательный макбук для солидности и винтажный игральный автомат с «Морским боем». Стёпке предстояло стать фотографом, дизайнером, копирайтером, курьером и всем-всем-всем, а Богдан назначил себя арт-директором.
Дела у независимых молодых людей шли в обход горы, а то и вовсе ухали в яму. В фотостудии проходили съёмки пухлогубых мадам и вялых детей, иногда помещение сдавали коллегам, изредка возникали скучные заказы на создание плакатов для частных магазинчиков или листовок. Стёпка уже начал коситься серым глазом в сторону дядь или тёть, но его вовремя остановил Богдан, заставив смотреть в нужном направлении – на батю.
Семья у них образцовая, как из рекламы полуфабрикатов – весёлый папаня и хлопотливая маманя. Бодю и Стёпку Павел Степанович обожал, помогал как мог, прощал им любые шалости, даже когда-то отмазал старшего от уголовщины. Первое время морщил гордый орлиный нос, когда дети открыли студию, начали укладывать гелем петушиные хохолки и носить вульгарные галстуки-бабочки. А после смирился и даже решил подогнать клиента, когда выяснил, что сынки еле барахтаются. Им и оказался человек-родинка, с которым креативщики познакомились на внеплановом семейном застолье.
Когда Богдан заходил в отцовскую квартиру, то моментально скручивал физиономию в булку-улитку. Галлюциногенные ковры на всех поверхностях, сервизы-реликвии за стёклами серванта и чешской стенки, помпезная хрустальная люстра, тяжёлые шторы в контрасте с богатой мебелью. Как будто Робина-Бобина стошнило в момент поедания постсоветского пространства, а Хмелин вздумал там поселиться. Булка-улитка не распрямилась и при виде стола, каждое блюдо которого сочилось майонезом и выдыхало дешёвые приправы, и при виде гостя, украшенного смачными родинками по всему лицу, словно он по неосторожности заснул на козьей тропке.
За столом Хмелин гремел тостами, шутил и рассказывал о старом друге и бывшем напарнике, с которым предстояло работать «Вусам». Человека-родинку звали Ларин Анатолий, но Павел Степанович предпочитал именовать его фривольно Ларчиком. Булка-улитка старшего сына скрутилась ещё туже, когда оказалось, что Ларец связан с индустрией красоты, а именно занимается ювелирными изделиями и недавно стал сотрудничать с «Пандорой».
- Это датский бренд, — удивительно приятным голосом вещал Ларчик, словно наполнял эклеры заварным кремом. – Для успешной компании нам нужен грамотный образ. Пока для затравки сделайте простенький рекламный плакат. Пандора – барышня из древнегреческой мифологии, первая женщина, между прочим. Я думаю, вы юноши образованные, прекрасно помните содержание. Мне нужно, чтобы вы нашли девушку подходящей внешности, нарядили в красивую тунику и сфотографировали с украшениями. Образцы продукции я дам. Если всё получится, то будем сотрудничать дальше. Сделаете целую серию. Завтра заезжайте ко мне за украшениями и авансом.
Ларчик тут же протянул братьям по визитке. Если бы стал швыряться как сюрикенами, то рискнул бы отсечь верхушку невинному холодцу. Богдан отметил нехотя, что в этом жесте сквозит уважение к будущим партнёрам, как и во всём Ларце в целом. А когда на следующий день директор увидел аванс и выяснил, что это всего четверть, то и вовсе проникся к папиному другу уважением.
Боде нравилось работать с братом. Идей у Стёпки всегда много, а сил и смелости для реализации не хватало. Такому человеку всегда нужна ломовая лошадь, способная вытащить из грязи забвения, и Богдан прекрасно с этой ролью справлялся.
Но на этот раз бочка с идеями у Стёпки прохудилась и стала убежищем жаб. Богдан просматривал эскизы и отмечал, что они все красивые, но обычные. Аванс расчёсывал до пролежней желание создать что-нибудь эдакое, чтобы раз – и сразу на разворот в глянцевом журнале или вовсе на международный конкурс. Поэтому Бодя говорил снисходительно:
- Дружок, это всё красиво, но не то.
- Что значит – не то? Ларчик чётко обозначил, что хочет получить.
- Да к чёрту его обозначения, мы можем выдавить из этой темы больше. Неужели мы глупее? Эти все типы из девяностых вообще ничего в рекламе не рубят, это тебе не конкурентов паяльником пытать. Короче, нам нужна бомба.
- Нет, не нужна. «Пандора» вполне себе раскрученная фирма и не позволит себе портить репутацию.
- Да к чёрту «Пандору». Так даже лучше. Так скандальнее. Типа все отказались с нами работать. Это только привлечёт внимание. Пустим ещё слух, что нашу фотку удалили со всех фотосайтов, что мы на грани международного скандала. И «Вусаметелики» будут у всех на устах. Сейчас столько студий развелось, так что, звучная история – единственный способ пробиться к клиентам. Хватит цыкать, давай думать. Как тебе такое – модель сидит голая на каменной скамье в греческом стиле, у неё между ног лежит кучка браслетов, а соски она прикрывает серёжками?
- Я не найду модель с настолько вытянутыми мочками, — хмыкнул Стёпка.
- Чего? Неважно, хорошо, ты прав, обнажёнка – банально, сейчас все так делают. Тогда надо что-то радикальное.
Стёпа озвучил и Богдан поморщился:
- Не настолько радикальное, чтобы нас в тюрьму на два года посадили.
- Да я пошутил. Выкинь это из головы, я звоню Лесе, она лучше всех под образ подходит, завтра будем снимать. Выбери эскиз – и я буду к съёмкам готовиться.
Богдан откинулся в кожаном кресле и угрюмо сюрпнул чашечкой эспрессо, мгновенно его выдув. Пока матерился про себя из-за горячего напитка, почему-то вспомнил батю. Потом уже, когда мама мыла посуду, а они пили вчетвером за столом и ели колбасу, Хмелин попросил пересказать ему миф о Пандоре. В качестве итога он накатил и воскликнул: «Да надо было этой Пандуре ящиком-то по башке треснуть и всё, не болели бы сейчас, не умирали, не… что там она ещё выпустила? А, неважно! Всё зло от баб, короче».
Озарение Боди оказалось подобно зубам питбуля в мягких тканях. Богдан вскочил, заметался по комнате в поисках хотя бы одного молескина, но потом вспомнил, что он не совсем уж карикатурный хипстер, спокойно сел и стал делать наброски на планшете. Вернулся Стёпа:
- Леся свободна, завтра с утра пойдём ей платье искать.
- Нам нужна ещё мужчина-модель, есть кто на примете?
Глаз Стёпки дёрнулся. Тик остался ему на память об армии вместо дембельского альбома.
- Так вот что ты имел в виду под скандальностью – мужика в бирюльках?
- Сам ты бирюлька! Значит смотри, вот тут на переднем плане у нас лежит Пандора с пробитой головой. На заднем, расфокусированный такой, стоит Эпиметей. Рядом лежит шкатулка, вся в крови.
- Что это за треш?
- Да ты послушай! Эпиметей решил предотвратить появление болезней и горя, и смерти, и вообще, поэтому остановил жену, вот таким вот суровым, но действенным способом. И начался новый счастливый мир. Пандора ведь жива осталась, ну только дурочкой немного будет. Так что, никакой жестокости.
- Вряд ли Леся согласится так фотографироваться.
- Только приведи мне её – я всё объясню так, что она как миленькая измажется в кетчупе.
Братья ещё долго спорили о композиции и деталях фотографии. Стёпа зубами вырвал право модели не барахтаться в луже крови, а просто лежать с остеклевшим взглядом. Бодя не мог понять, разделяет младший его восторги или нет, но решил, что это не так уж и важно, лишь бы фотографировал хорошо.
После покупки платья и хорошей такой винтажной шкатулки оказалось, что аванса не хватит на ещё одну модель, поэтому Богдан выдвинул себя. Нашли дома старую простыню, закололи степлером, а далее Стёпа сосредоточился на магии света и тени.
Леся на удивление воодушевилась идеей, хотя до этого не знала, кто такая Пандора, и по ходу съёмочного дня всё время называла её ласково Помидорой. Девушку попросили перед съёмками самой сделать себе причёску в греческом стиле, и она не нашла ничего лучше, нежели накрутить на голове калач. Бодя пожурил Лесю за разжигание, она ничего не поняла, но пожала хорошенькими плечиками и пошла переплетаться. Стёпа помогал ей крутить на голове менее политические бублики, но в итоге сошлись на распущенных волосах, ведь роскошные блестящие кудри этого заслуживали.
Стёпа мучил своих подопытных два часа. Если профессиональная Леся сразу легла как надо, то аматор Богдан не желал войти в положение Эпимитея. То напряжённости не хватало, то наоборот юноша сковывался, словно люди из песни об одной цепи. Директор искренне не понимал, зачем Стёпа его гоняет, ведь всё равно его могучую стать спрячут.
Зато пока фотограф отвернулся, Богдан подкрался к Лесе и сдёрнул лямку платья, обнажив грудь. «Вот теперь вообще скандально, — подумал он довольно. – Только сиськи у неё маловаты. Ничего, Стёпка подретуширует, и вообще отлично будет».
После обработки фотографии отправили Ларчику. Хоть Стёпа и настаивал подписать, что это черновик, и что они готовы внести изменения, Богдан готовился драться за свою идею до конца.
Ларин позвонил этим же вечером. Бодя отметил нехотя, что отреагировал он нетипично быстро для заказчика.
- Богдан Павлович, вы извините, это что вы мне прислали?
- Я ведь вам написал в письме концепцию. Могу повторить.
- Нет, спасибо…
- Вы думаете, это слишком смело? Я прислал несколько примеров зарубежных рекламных компаний, но если они используют пустой гламур, то у нас философский смысл.
- Богдан, послушайте…
- Реклама должна быть скандальной, должна возмущать общественность, только так она запомнится. Даже если кто-то вздумает предъявить вам иск, то продажи всё покроют.
- Богдан, я не сомневаюсь, что вы в рекламе разбираетесь гораздо лучше меня. Я всего лишь дистибьютор, а не криэйтор, простите за мои англицизмы. Однако я знаю, что подобная фотография вызовет негодование у моих партнёров и испортит мне репутацию. Но дело не в этом. И даже не в том, что я не приемлю скандальные рекламы, особенно если речь касается насилия и его романтизации. Я вас не зря про миф спрашивал. Вы ведь хорошо его помните?
- Естественно, я специально его перечитывал, смотрел художественные работы других мастеров для вдохновения. А что? Это вольная трактовка.
- Очень вольная. Я внимательно изучил концепцию. Вы обратили, что у вас на переднем плане стоит открытая шкатулка?
- Да, в ней лежит ваша продукция.
- Открытый ящик Пандоры, Богдан.
Директор выключил телефон и опустился в кресло. Знал, что невежливо, но не мог совладать с эмоциями. Ларчик точно не захочет больше с ними работать, раз «Вусы» такие тупицы и прокололись на такой очевидной мелочи. Можно, конечно, продолжать гнуть свою линию и спорить, что целевая аудитория вроде Леси слишком… зациклена на крупных деталях, чтобы понимать такие тонкости, но это уже слишком. Где брать денег, чтобы вернуть аванс, как бате в глаза смотреть, да и Стёпка будет ходить и радоваться, дескать, прав оказался.
Батя! Богдан решил, что уж Хмелин-старший точно сумеет помочь – уговорить Ларчика не гневаться, ну или денег дать. Но Павел Степанович как чувствовал и сам позвонил. С домашнего.
- Пап, ну мы зачем тебе смартфон дарили?
- Да в задницу его, что это за сотовый, на котором кнопок нет, им подтереться только!
Судя по голосу, батя разозлился. Богдан хотел прощупать сначала, кто стал виновником ненависти, но в следующую же секунду получил ответ сам.
- Ты что за срань моему Ларцу прислал? Что с этой стыдобой делать прикажешь? Ты меня опозорил! Я вас со Стёпкой как настоящих мужиков растил, а вы как пидорасы, девчонку ящиком по голове, это же додуматься надо! Это я ещё маме не сказал, пожалел её, ты о ней думал вообще? Что мама скажет, если у неё сыновья женщинам головы пробивают, отца позорят? Думал, в армии из вас людей сделают, а вы…
Бодя знал, что Хмели ещё говорил и говорил, но слушать не мог. Ясно же, что поддержки от бати не будет, возможно, никогда. И куда ему теперь податься? И не скажешь же, что идея с пробитой головой папина была. Бесполезно.
В такие моменты Богдан всегда забывал, что он не один на свете. Стёпка, тихий и зажатый, младший брат и при этом лучший друг. В моменты, когда ломовой лошади простреливали ногу, телега сама тащила весь груз на себе.
Стёпа перезвонил Ларчику, долго извинялся за обоих, сказал, что вышлет несколько эскизов, и заказчик выберет лучший, по которому и будут снимать. Тем временем Богдан принёс кофе. Варил его всегда сам, в джезве, и знал, что делает это очень хорошо. Ведь кружка кофе – отличный способ перестать выглядеть дураком.
Стёпка показывал наброски, на которых Пандору увешивали как ёлку украшениями, а она в порыве радости случайно сталкивала на пол шкатулку. Вместо слогана: «Как могло бы быть», получилось «Как было на самом деле». Бодя уверил себя, что заказчику такая работа уж точно придётся по душе. И безобидно, и с капелькой смысла, пускай и поверхностного.
- Я рад, что Ларчик меня раскритиковал. Если бы он просто отказался работать с нами, я бы тут же фотки в интернет слил, и тогда нам бы крепко влетело от общественности. В следующий раз надо всё продумать, каждую мелочь, чтобы ни один школьник не придрался. У меня вот какая идея, закончим с «Пандорой», можем посмотреть другие мифы и сделать серию фотографий на тему «Как могло бы быть». Понятно, что для коммерческих проектов пока нельзя ничего скандального делать, русскому бизнесу шоковая терапия пока противопоказана, слишком слабенький организм. Но сами для себя мы можем делать что угодно. И уж тогда точно заявим о себе.
- Не, лучше чёрный пиар, например, пустить слух, что мы воруем идеи у Терри Ричардсона, а на самом деле окажется, что он ворует у нас, — улыбнулся Стёпа.
- Слушай, это мысль!
- Я пошутил, ты чего?
- Нет, серьёзно, к чёрту Ричардсона, я напишу Лосю, про него давно все забыли после той истории с моделькой, и придумаем легенду о плагиате. И нам известность, и Лосю доброе дело сделаем. Давай, ищи его телефон, у тебя остался же. Видишь, так и делается всё в нашем бизнесе.
- Или можно ради разнообразия просто делать хорошие фотографии.
- Совсем дурак что ли?
- И правда дурак, — вздохнул Стёпка и уставился на экран смартфона.