Мне страшно, что...

Мне страшно, что всё приходит в ветхость, и я по сравнению с этим не редкость (с)

Абсурдность нашей реальности иногда достигает максимума. Иногда -- его превышает. Часто принимает различные окраски или оттенки, уже давно никого (?) не вводя этим в заблуждение. Попытки найти компромисс между собственным здравым смыслом и этой взбесившейся реальностью раз за разом кончаются неудачей и пульсирующей болью в висках. Тогда я прикладываю к горящей голове холодный пятак иронии, пресекаю все попытки втянуть себя в разговоры на любые темы, кроме погоды, и прибегаю к безотказным проверенным средствам...

Вот парк с пустынными опушками,
Где сонных трав печальна зыбь,
Где поздно вечером с лягушками
Перекликаться любит выпь.

Вот дом, старинный и некрашеный,
В нем словно плавает туман,
В нем залы гулкие украшены
Изображением пейзан.

Тревожный сон… Но сон о небе ли?
Нет! На высоком чердаке,
Как ряд скелетов, груды мебели
В пыли почиют и тоске.

Мне суждено одну тоску нести,
Где дед раскладывал пасьянс,
И где влюблялись тетки в юности
И танцевали контреданс.

И сердце мучится бездомное,
Что им владеет лишь одна,
Такая скучная и темная,
Незолотая старина.

…Теперь бы кручи необорные,
Снега серебряных вершин
Да тучи сизые и черные
Над гулким грохотом лавин!
(Николай Гумилев)


... Не жаловаться, цыц!
О. Мандельштам

«Не жаловаться, цыц!» Смешно, но справедливо.
Среди морей, лесов, фонтанов и больниц,
Среди скорбей, смертей, восторга и надрыва
И шелеста листвы — не жаловаться, цыц!

Среди большой страны, захваченной идеей,
И погубившей тьму людей из-за нее,
Тем более — потом расставшейся с затеей,
Но возлюбившей вдруг наживу и жулье.

Не жаловаться, цыц! А в двадцать первом веке
Пора понять, умом окинув все века,
Что взгляд, минуя их, опять упрется в реки
И ласточка его прельстит издалека.

На север к нам — с весной: наскучила ей Ницца,
А есть еще стихи, смущенно со страниц
Глядящие на нас, и музыка стыдится
Внушенных ею слез. Не жаловаться, цыц!
(А. Кушнер)

И ещё дневники Пришвина за 1917, 18... годы. Лучше их слушать, ещё лучше -- с автоматической озвучкой. Синтезированный механический голос робота с неправильными ударениями, неожиданными обрывами слов и неуместными паузами создаёт иллюзию рассказа человека, уже давно исчерпавшего свой ресурс эмоций. Однако, сквозь концентрированную безнадёжность, ясное понимание тупика, инерцию привычки, монотонность и однообразие повествования вдруг прорывается (мне так слышится) мягкий, бархатный, но призывный, голос валторны -- единственного инструмента, который безоговорочно и безусловно вселяет в меня уверенность в то, что у нас есть неплохие шансы на радость, пусть и в неопределённо туманном будущем.