Вверх по тропе, вниз к озеру. глава 5

Глава 5
Таксист с сомнением посмотрел на чемодан и дорожную сумку пассажирки и уточнил, действительно ли той нужно на кладбище.
– Да. – последовал короткий ответ, и машина тронулась.
– Давно не были? Заехали по пути? Вы отсюда родом? – Водитель пытался завязать разговор, но получал на все вопросы только краткий ответ «да».
Некоторое время они ехали в полном молчании, но таксист не выдержал и снова начал допрос, подметив в зеркале заднего вида, что выражение лица девушки становилось мягче, а губы перестали плотно сжиматься.
– Где вы жили?
– Пятый дом слева на Морнинг-стрит. – Медленно проговорила Кейт, вспоминая события прошлых дней.
– Знаю. Сейчас там живут мистер и миссис Стил. Послушайте, а вы случайно не...
– Нет, и вообще я не из этих мест, я родом из..., но в детстве жила тут. – Кейт не хотелось отвечать на дальнейшие вопросы, поэтому она поспешила закрыть тему.
До кладбища раздосадованный водитель довез ее молча.
– Вас подождать?
– Нет, спасибо. У вас и другие клиенты есть.
– Вот мой номер. Если понадоблюсь – звоните. Майк Флин берет дороговато. – Водитель протянул визитку. Машина развернулась и поехала в обратном направлении.
Погода по-прежнему радовала теплом и солнцем. Сегодня, воскресным днем, было слишком жарко. Даже слабый ветерок не желал тревожить роскошные кроны тополей и вязов, окружавших кладбище и находившуюся рядом церковь. Время воскресной проповеди закончилось, церковь, по всей видимости, была пуста, прихожане давно разошлись по домам. Попросить о помощи было не у кого. Девушка решила не искать священника. Она оставила багаж под одним из старых вязов, по-отечески раскинувшим вокруг свои длинные ветви, и пошла среди рядов надгробий. За пятнадцать лет кладбище мало изменилось, но вспомнить ряд или порядковый номер она не могла. Единственным ориентиром была монументальная статуя ангела с лицом совсем юной девушки, мимо которой в тот день проходила похоронная процессия. Ангел, укрытый крыльями и держащий в руках свечу, возвышался над могильными плитами будто маяк. Отыскать статую было нетрудно. От ее правого крыла следовало идти ярдов сто, а затем повернуть направо. Шагая между могилами, Кейт подмечала, что некоторые из них находились в ужасном состоянии. Надписи совсем истерлись, камни покрывало множество выщерблин, а кресты накренились до самой земли. Дождь и ветер упорно боролись с человеческой памятью. Некоторые могилы были очень старые, некоторые совсем недавние. У очередного скромного надгробия девушка остановилась и долго смотрела на надпись
«Уильям Уолкер. 1924–1989».
«И больше ничего. Ни вечной памяти, ни от любимых и близких». – Кейт произнесла слова вслух, желая убедить себя в том, что она действительно находилась именно здесь. Впервые за пятнадцать лет она пришла на могилу отца с тех пор, как бросила на крышку пустого гроба ком холодной осенней земли на похоронах. В тот день девочка не понимала, для чего нужно класть в яму пустой деревянный ящик и называть это могилой отца. Отца в гробу не было, т.к. его не нашли, но могила уже была.
После официальных похорон для Хелен Уолкер и ее дочери-подростка началась новая жизнь, в которой не осталось места для памяти о прошлом. Хелен продала пивоварню, т.к. в последние годы бизнес не приносил дохода. Мистер Уолкер полностью его забросил. После подсчета долгов пришлось продать дом в Чеппинбирки. Снимать апартаменты в Лондоне оказалось невозможным, но расстаться с любимым городом и образом жизни Хелен не могла. Пришлось смириться с временными трудностями и переехать в спальный район Большого Лондона Луишем. Это хуже, чем Сити, но лучше чем Чеппинбирки. Хелен выбрала этот район из-за дешевых цен на жилье, что позволяло ей не работать, а жить на ренту и пособие. Оксфорд и Лондонские колледжи были для девушки недоступны по причине отсутствия блестящих талантов, поэтому обошлось получением скромной специальности бухгалтера в колледже Луишема. Несмотря на хорошие аналитические способности и усидчивость, продолжить дальнейшее обучение на степень бакалавра Кейт не захотела, сразу устроившись на работу. Та давала самостоятельность и свободу, а, главное, ощущение новой взрослой жизни.
Тем временем миссис Уолкер надоело изображать скорбную вдову и отличную мать. Как только дочь выросла и стала полноправным членом общества, Хелен нашла себе новый объект забот. С мистером Олдриджем, обеспеченным мужчиной средних лет, Хелен вновь смогла почувствовать себя слабой и опекаемой. Выходить за него замуж она не собиралась, т.к. положение вдовы бизнесмена, который в ее бесконечных рассказах для знакомых превратился в образ разорившегося кутилы и тирана, оставившего жене и дочери только долги, вполне ее устраивал. Правда, через несколько лет мистер Олдридж сам превратился в беспомощного и нуждающегося в заботе человека с раковой опухолью. Хелен превратилась в его сиделку и лучшего друга, т.к. мистер Олдридж не имел детей, но у него было приличное состояние. Постепенно Кейт и Хелен отдалялись друг от друга, что злило и удивляло девушку. С одной стороны, это вполне естественный этап в отношениях матери и дочери. С другой стороны, смерть отца практически не изменила их жизнь. Кейт чувствовала себя обманутой, словно ее надежды на будущее не оправдались.
В самых ранних воспоминаниях отец запомнился ей строгим и мудрым, каким и должен быть отец. Затем девочка стала понимать, ее отец не походил на обычных отцов, потому что был седым, медлительным и больным. Он не водил ее детский сад или школу, не играл с ней, не читал ей сказки. Воспитанием дочери полностью занималась мать. В остальном же он вел себя так же, как и другие папы. Он постоянно работал, редко бывал дома, а когда он находился дома, то читал газеты или закрывался в своем кабинете, чтобы ему никто не мешал. Превращаясь из маленькой девочки в подростка, Кейт стала по-другому воспринимать слова, которые слышала, и поступки, которые видела. Из только строгого отец стал грубым и язвительным по отношению к жене, а к дочери равнодушным. Он нуждался в заботе и наследнике, но смог получить только первое. Отец часто повторял, что у него всегда было слабое здоровье, а скитания в молодости и ведение бизнеса окончательно подорвали его. Хелен тщательно ухаживала за ним каждую зиму, когда отец постоянно подхватывал серьезную простуду. Помимо этого она выполняла все его капризы и молча выслушивала его упреки и колкости в перерывах между чтением газет. Двенадцать лет Уолкеры существовали каждый в своем личном вакууме одиночества и несбывшихся надежд. Пустота отношений заполнила их дом. Пустой гроб заполнил могилу мистера Уолкера. Постепенно образ отца стирался из памяти, оставляя серое размытое пятно. После его исчезновения их жизнь осталась такой же одинокой и сугубо индивидуальной. Женщины продолжали играть свои роли. Хелен вернулась к привычной жизни служанки в обмен на материальные блага. Дочь пробовала убедить мать изменить образ жизни, но женщины не смогли найти взаимопонимание. У самой Кейт время побежало быстрее. Учеба, работа, новые знакомые, новые мечты, но все то же одиночество. Оно, словно невидимый канат, протянулось из детства во взрослую жизнь.
Сегодня она стояла перед могилой отца и ясно осознавала, что отец остался где-то слишком далеко в воспоминаниях. Настолько далеко, что она уже ничего не испытывала: ни злости, ни обиды, ни сожаления. На миг мысль об этом ужаснула девушку, но внезапно она поняла преимущество этого чувства. Вместе с отцом в памяти она может оставить несбывшиеся надежды, неполученную ласку и проклятое одиночество. Отныне они будут покоится под могильной плитой. Принятие этой мысли успокоило девушку и придало веры в новое дело, предстоящее ей. Канат одиночества надорвался и крепко натянулся, затрещав рвущимися нитями. Кейт вздрогнула от шороха позади себя и обернулась.
– Добрый день. Простите, если напугал вас. Вы задумались... Мда, так часто бывает здесь.
– Ничего страшного, святой отец.
– Отец Чепмен.
– Просто Кейт.
– Вы давно не были в здешних краях?
– Да.– сказала девушка и тут же устыдилась своим словам. Не объяснять же постороннему человеку, тем более священнику, почему никто не наведывался сюда столько лет.
– Я давно здесь не была...кто-то ухаживает за могилой? Так чисто и опрятно.
– О, не благодарите. За могилой вашего близкого тщательно следили.
– Кто?
– Один мужчина. Он периодически наведывается сюда. Подолгу стоит, размышляет. Собственно, что еще на кладбище делать. Он и цветы иногда приносит.
– А как он выглядит, этот мужчина? Впрочем, не важно. Наверное, один из друзей...
– Как он выглядит? Да, обыкновенно. Еще молодой, красивый мужчина, но выглядит старше своих лет. Думаю, это из-за чрезмерного употребления алкоголя или, возможно, той боли, которую он несет в себе. 
Известие о таинственном незнакомце не слишком встревожило Кейт, поскольку коллег и друзей отца она практически не знала, но слова о выпивке заставили ее удивиться. Среди знакомых отца не могло быть любителей хлебнуть лишнего. Будучи владельцем пивоварни, мистер Уолкер всегда относился к выпивке с презрением, предпочитая всем мужским привычкам курение. Девушка не помнила, чтобы отец пил дома что-нибудь крепче чая. Скорее всего, Кейт много не знала о жизни отца. Ворошить прошлое она не хотела.
– Вы надолго к нам приехали? – Отец Чепмен оторвал девушку от раздумий.
– Я? Нет, ненадолго. Я сегодня уезжаю. Спасибо. До встречи.
 – Не за что. Буду рад увидеться с вами снова. Заходите в нашу скромную церковь Святой Марии.
– Вы очень любезны. Всего доброго. – Девушка кивнула священнику на прощание и пошла вдоль надгробий к выходу. Багаж ожидал девушку точно в том месте, где она его и оставила. Кейт вышла за пределы кладбища на дорогу и облегченно вздохнула. Оставалось сделать еще один визит, без которого она не могла обойтись. Собственно, целью поездки в Чеппинбирки было не столько визит вежливости усопшему родителю, сколько совсем другое. Из-за этого она ощущала неловкость и даже угрызения совести, но отступать было поздно.
Кейт отправилась по знакомой тропинке, которая через четверть часа привела к развилке: либо вниз в сторону леса, за которым скрывалось озеро, либо вверх по холму, либо дальше, огибая холм и возвращаясь в деревню. Кейт выбрала направление вверх, испытав через несколько минут сожаление по поводу не взятого номера в гостинице, где мог бы вполне спокойно разместиться багаж. Он был небольшим: вместительный дорожный чемодан, дорожная сумка и сумка с портативным компьютером, – но доставлял большие неудобства при подъеме. Оставить багаж внизу в этот раз девушка не решилась. Когда-то в детстве ей казалось, будто она летит над тропой, окрыленная ожиданием встречи. В этот раз ощущение полета никак не хотело  появиться, поэтому приходилось упорно карабкаться вверх, едва успевая переводить дыхание. Теперь Кейт поняла, почему взрослые не любили ходить здешним маршрутом. Наконец, впереди показались очертания дома, еще больше заросшего кустами жимолости. Вдохновленная увиденным, девушка бросила сумки под близстоящий куст и быстрым шагом направилась к дому. Она шла гордой прямой походкой, не прячась как прежде среди зарослей. Под упругими шагами зашуршал грязный гравий, рассыпанный на лужайке вокруг дома, местами поросший травой. Пробившись сквозь спутанные ветви и подойдя к самому дому, Кейт остановилась в растерянности, т.к. не могла определить, какое окно на первом этаже ей нужно. Она не помнила, с какой именно стороны она когда-то подбиралась к дому. Постояв немного, она подошла к крайнему окну и попробовала открыть ставни. Первая попытка не удалась, лишь раздался громкий треск. Девушка резко вздрогнула, но повторила попытку, пытаясь выдернуть поперечную планку, державшую ставни. Дерево прогнило насквозь, а гвозди заржавели, но потребовалось приложить немало усилий, прежде чем ставни поддались. Они беспомощно повисли по бокам, проложив солнечному свету путь внутрь. Это была та самая комната. От мысли, что она не ошиблась и угадала с первого раза, у Кейт где-то сладко и больно потянуло внутри. Обстановка комнаты совершенно не изменилась. Камин, странная картина, изображавшая девушку и собаку, посередине большой пустой стол, задернутый белой тканью, а у самого окошка столик поменьше. Именно на нем каждый день в течение месяца появлялись новые цветы. Кейт долго стояла, не шелохнувшись, прижавшись к оконному стеклу, так что ее нос и лицо причудливо сплющились. Она вперилась взглядом в одну точку, пока ее воображение рисовало перед ней одну за другой картинки из прошлого. Помедлив еще немного, она отпрянула от стекла и закрыла ставни. Ей даже удалось водворить на место поперечную планку, вбив гвозди каблуком ботинка в старые отверстия. Забив последний гвоздь, она ощутила, как ее тело пронзило чем-то острым с головы до ног. Снова прощание с прошлым, с очередными несбывшимися надеждами. Хотя она не могла сказать с уверенностью, на что она надеялась в те далекие летние дни. Удаляясь от пустого дома, Кейт почувствовала неожиданно нахлынувшую печаль и тоску. Слезы вот-вот готовы были политься ручьем, поэтому она остановилась и несколько раз глубоко вздохнула-выдохнула, высоко подняв голову.
«Тот Алан Бит исчез вместе с тем летом. Сейчас это другой человек. Это другая история». – Кейт снова произносила важные для нее выводы вслух, желая придать себе уверенности.
Нисхождение показалось девушке невероятно легким, будто она вовсе не семенила с багажом словно навозный жук с ношей. Прошлое окончательно осталось в прошлом. Канат одиночества натянулся еще сильнее и лопнул. Уже ничто ее не удерживало, чтобы смело бросится вперед навстречу реальной жизни. Спустившись с холма, она поняла, что у нее не хватит сил пройти вперед хотя бы несколько шагов, настолько она устала от переживаний и прогулки. Пришлось вызвать любопытного таксиста. Водитель пытливо посмотрел на задумчивую девушку, севшую на заднее сиденье, но от вопросов удержался. Поймав взгляд шофера, девушка решила не мучить его.
– Вы знаете, что случилось с жильцами того дома на склоне?
– Конечно. Ничего, то есть они просто уехали.
– Давно уехали?
– Давненько. Это было осенью, как раз я обновил свою машину. У меня тогда был Volkswagen Passat.
– В каком году они уехали?
– В году так 89. Да, да, именно. А дом, видимо, решили не продавать. Странные хозяева.
– Почему?
– Так ведь дом хороший, добротный. Помню, когда они приехали к нам, мы все удивлялись. Такие столичные штучки, и к нам пожаловали. Дом тогда был в большом запустении. Так вот, они сделали отличный ремонт, немало денег вложили. Это уж наверняка. Я в прошлом году ремонтировал крышу своего домика, так целое состояние отдал. Если они не хотят в нем жить, так его можно продать или сдавать в аренду. Можно неплохо заработать. А они взяли и уехали, а дом не продают. Видимо, он был хорошим писателем, в смысле бывший хозяин. Настоящие писатели ничего не понимают в житейских вещах. Так моя жена говорит, и я тоже так думаю.
– Хозяева с тех пор не приезжали?
– Нет, не приезжали. Вы даже не можете себе представить, насколько быстро дом может придти в разрушение. Дожди, туман и ветер знают свое дело.
Таксист хотел было еще что-то добавить, но они уже подъехали к вокзалу.
– Может вам лучше сегодня остановиться в гостинице?
– С чего вы так решили?
– Выглядите уставшей, да и вечер уже. Вам далеко ехать?
– Нет, но...а впрочем, давайте в гостиницу.
– Вот это разговор.
Машина остановилась перед небольшим трехэтажным зданием под скромным названием «Жемчужина Бирки», явно намекающим, что в соседней деревне ничего подобного не встретишь. Расплатившись с таксистом, девушка переступила порог этой самой жемчужины. Внутри оказалось довольно мило и красиво. Зарегистрировавшись под именем Кейт Домби и оставив багаж в номере, девушка отправилась перекусить. Поглощая очередную кружку чая и вкуснейшие булочки с маслом, Кейт продолжила чтение сегодняшней газеты, так любезно оставленной кем-то на столике. Наконец девушка поднялась в номер, чтобы с шумом плюхнуться на кровать и долго потянуться. Она чувствовала себя усталой, но успокоенной. С тревожным прошлым покончено.