Невосполнимая утрата

Не могу сказать, сколько дней и часов я ношу в сердце тупую иглу горя, постигшего меня. Горя непоправимого и безысходного. Когда понимаешь, что есть вещи сильнее тебя, и что ты ничего не в состоянии изменить. Но теперь, наконец, я решилась обозначить вслух свою маленькую, но твёрдую позицию по поводу дел, творящихся в агонизирующих останках когда-то любимой мною несчастной, бывшей страны. Замечательной, благодатной территории с прекрасным климатом, щедрыми землями и выходом к морю. Ну да, когда-то всё у них было…

А ещё её населяли чудесные люди – приветливые, доброжелательные, гостеприимные. Страна жила не то, чтобы богато, слов нет: верхи воровали кто больше; однако земли кормили трудолюбивых людей, давно уже не привыкших ждать подачек от прогнившего, практически несуществующего государства, лишь номинально определённого на карте. Люди жили и работали, заботились о себе и родных, строили дома и разбивали огороды, рожали детей… И всегда принимали друзей – близких не по крови, но по духу. В общем, это были нормальные ЛЮДИ, вполне способные на НОРМАЛЬНЫЕ человеческие отношения. А потом вдруг началось. Ну, может, и не совсем вдруг, и даже совсем не вдруг, но всё равно началось. Будто копилось, копилось, а потом прорвало плотину…
Понятное дело, сколько можно долбить каплей о камень, чтобы крыша поехала?
Но поодиночке разумные люди всегда придерживали её руками, попросту периодически стряхивая с ушей всю ту морось, которую потихонечку подтравливали в их сторону дальновидные Игроки, тщательно планирующие свои игры на чужих полях. А потом, когда те сочли, что подходящий момент настал, и этой дряни уже накапано во все места вполне достаточно, то поднесли с разных сторон несколько спичек. И ещё горелку… И вдруг оказалось, что всё ещё страшнее, чем мы думали. Потому что оно не полыхнуло – бабахнуло.

А ещё оказалось, что большинство из тех, кто в мирное время справлялся с тонкими струйками едкой и губительной отравы, вдруг единовременно превратилось в одинаковые механические трансляторы того дерьма, которым им заправили мозги. И перестали контролировать себя – свои слова, эмоции, поступки… Стали совсем по-другому чувствовать и воспринимать… Их реальность не просто вывернулась наизнанку – нет, они попросту уехали в другое измерение. В ИХ нынешнем мире возможно и оправданно даже самое нелогичное и противоестественное. Кто они теперь – всё так же пока живые снаружи, упорно пытающиеся делать всё, как и прежде? Продолжающие копать в своём углу огород, лечить зубы и даже планировать отпуск… На будущее, которое обязательно состоится, поскольку происходящее с их страной настоящее никоим образом их не касается! Увы, но, по сути, эти несчастные зомби с некритичным сознанием и не отвечающие за свои слова – уже биомасса, как следует подготовленная для того, чтобы использовать их в хорошо спланированном процессе. Самое эффективное воздействие – изнутри! Если получится – собственными же руками. Получается, да…
Люди, отрицающие очевидное в силу внутренних непримиримых и неперевариваемых противоречий, вызывающих в сознании жестокий и болезненный когнитивный диссонанс, это жертвы. Но не замечающие и не признающие очевидного, отрицающие его вследствие пересмотра своего отношения к жизни и переоценки общечеловеческих ценностей – пусть под мощным влиянием извне, но всё же пропустившие эти перемены через сознание и душу и принявшие их, – это сделавшие свой выбор.

Есть черта, перешагнув которую, уже невозможно оставаться человеком. Даже не считаться номинально, со стороны, а именно сохранять внутри себя ту самую главную нравственную структуру, которая и определяет данную конкретную особь, принадлежащую своему роду-племени, в качестве социального существа, относящегося к человеческому сообществу, спаянному условными культурными и безусловными моральными ценностями.
Уничтожающий другого – не в качестве самозащиты равного себе противника на войне, а безоружного, заранее назначенного жертвой: по найму ли, ради денег, или попросту получая от этого психофизическое удовольствие – это фашист. Тот, кто считает такое возможным и приемлемым – вне зависимости от каких-либо конкретных условий и скидок, вроде возраста, пола, социального положения или национальности – также фашист.

Все проявления фашизма – от прямого пособничества в виде разливания по бутылкам горючей жидкости и до молчаливого ликования оттого, что очередного мифического врага мучительно уничтожили упреждающим ударом, не просто ликвидировав опасность, а «наказав» за их принадлежность к какому бы то ни было условному классу – одинаково благоприятная среда для безвозвратного разложения личности. И считать таких – принявших, переступивших, переродившихся – людьми уже невозможно… Потому что уже не имеет значения, кого уничтожили. Единственно важное в этом случае – внутренние границы допустимого в сознании переставшего быть человеком существа.

Когда мне смеются в лицо от радости, что «в Одессе российские наёмники так метко кидались зажигательной смесью, что сами себя подожгли, а вам по телевизору всё врут!», то мне уже становится наплевать на то, что связывало меня когда-то с существом, произнесшим такое. Этого человека больше нет. Остались дети, и, возможно, они таки вырастут людьми. Если… не хочется думать. И вообще, ещё надо дожить…
Потому что история не знает сослагательного наклонения. Потому что кому сейчас легче от того, что, если бы после Великой отечественной войны недобитым бандеровцам не дали амнистии, то эта зараза, возможно, и не выползла бы теперь!

Какой смысл сожалеть об ошибке, совершённой более чем полвека назад? Если прошлое – такая субстанция, повлиять на которую мы не в силах, даже если кое-кто и пытается сейчас переписывать дневники с неприятными для себя записями на страницах, то настоящее – здесь и сейчас – зависит от нас, и только от нас.
И, если позволять себе закрывать глаза на то, что кто-то белое называет чёрным; если делать вид, что ничего не происходит, а то, что происходит – мелочи, и особого значения не имеют; если думать, что этих несчастных, которых сейчас там, на их же территории уничтожают их (и наши!) настоящие враги, можно просто оставить в покое, не пачкая рук, чтобы они, наконец, уже «сами разобрались» со своей независимостью – кто от разума, кто от совести, – вот тогда-то и настанет для нас настоящий конец истории.
Так что R.I.P., мой дорогой, умный и добрый человек. Я никогда не забуду всё то хорошее, что ты сделал для меня. Но есть в этом мире вещи важнее и сильнее любви. И дай Бог каждому из нас и всем вместе – как стране, как народу, как личностям – сил вынести то, на что мы не в силах повлиять, и сделать всё для того, что мы хоть как-то можем изменить. Мир начинается с нас.

P.S. Имён здесь можно не называть – мне почему-то кажется, что почти каждый из вас пережил нечто подобное с кем-то из своих близких. Мы были очень дружны, пока их не отобрала у нас война…