Гл. 22А. О женщинах-сотрудницах и случайных дамах

   В сокраментальном возгласе «О женщины, женщины!..», восходящем к названию одноимённого чеховского  рассказа, вероятно, зашифровано всё многообразие представлений мужчин о прекрасной половине человечества: он концентрирует в себе всю гамму чувств и эмоций (от любви до ненависти, от восхищения до разочарования и т. д.), которые вызывались её представительницами по многим поводам (и без) во все времена и у всех народов мира…  Вспомним, к примеру,  хотя бы некоторые наиболее полярные из них: пламенные - на грани потери рассудка - чувства одного из литературных героев «Гранатового браслета» А. Куприна или отношение реального персонажа мировой истории – Наполеона Бонапарта к своей землячке - писательнице Жорж Санд, которую император Франции страстно ненавидел за её ум и женское достоинство…
   В главе 2А данного сборника («О любви и женщинах») приведены разнообразные суждения, мысли и афоризмы многих ( в т. ч. великих и не очень) людей о женщинах, в том числе и размышления самих женщин о себе и разных сторонах своей жизни…

   Не рискуя погрузиться в эту безбрежную и многоплановую проблему, чтобы не утонуть в ней, скажу лишь, что феномен Женщины так и остался, начиная с Адама, неразгаданным за все тысячелетия человеческой истории. Наивный Адам был весьма неопытен и не знал многих  тонкостей и нюансов в выборе подарков (поди же ты - выбрал по рекомендации Змия-искусителя райское яблоко! ). Мог бы угостить Еву, на худой конец, и фиником – глядишь, возможно, результат,  был бы иной –
человечество пошло по иному пути… А так – остаёмся навсегда в полной зависимости от женщин, хотя причисляем себя к сильной половине…
Беда – и только…

   В данной главе я коснусь, в основном, лишь своих отношений с прекрасным полом вообще и, в частности,  - на работе…  Возможно, что-либо из этого будет полезно и моим потомкам. Желающим углубиться в тему могу лишь посоветовать погрузиться в многочисленные социологические исследования об особенностях работы в женских коллективах…

   …В детстве, в 30-х годах ХХ-го века, над моей кроваткой висела картина К. Флавицкого «Княжна Тараканова» (см. главу 4 сборника «Начало»). Каждое утро, просыпаясь, я видел прекрасную и несчастную княжну,  заточённую в камеру, заливаемую потоками воды во время наводнения, и крысу, спасавшуюся на ее ложе…С детства меня волновала судьба этой прекрасной женщины. И лишь став взрослым, я, наконец, доподлинно узнал трагическую историю ее жизни. По размеру своего тщеславия и общественно-политического темперамента это была всего лишь незаурядная авантюристка и самозванка (предтеча Соньки-Золотой ручки – но не в уголовно-бытовом мещанском «варианте», а в «дворянско-политическом» государственном масштабе).  Это была первая чужая женщина в моей жизни, которую мне, тогда ребёнку, стало жалко…

   Но что я могу сказать ещё нового на эту тему ?
  Просто лишь то, что не могу не упомянуть о некоторых особах «женскаго полу», с которыми сводила меня судьба – по работе, в быту и личной жизни (последняя такая радостная встреча состоялась сравнительно недавно – в 2011 году, когда мне довелось пообщаться с правнучкой Варюшей…
                -ххх-
   …Признаюсь: на работе («по служебной линии») с женщинами в молодости мне не очень "везло». 
   В своё время я удивлялся и  не мог понять, как мой сослуживец ещё по Кавалеровской геофизической экспедиции и приятель Коля, а затем директор научного института, где я работал, - доктор г.-м. н. профессор Николай Петрович Романовский - умел достигать всегда ровных отношений с сотрудницами-женщинами (хотя бы только в сложных служебных  вопросах - в иных он был вне конкуренции). 
   Не говоря уже о том, что, благодаря своим человеческим качествам – незаурядному уму, обаянию, дипломатическому такту,  корректности и выдержке, чувству юмора, прекрасному знанию и пониманию людей – он всегда мог расположить к себе мужиков любого «ранга»: от закомплексованного бомжа до своенравного академика. И, конечно, пользуясь, благодаря своей великолепной мужской стати, успехом у женщин, он умел сохранять с ними хорошие – даже (когда было необходимо) только служебные - отношения. В женщине-сотруднице, независимо от её привлекательности, человеческих качеств, возраста  и занимаемой должности, он, наверное, прежде всего видел – женщину! И только её. И, главное,– подчёркивал и давал ей это понять. Уметь это дано далеко не всем… Хотя, возможно, - да не обидится он на меня - не всегда бывал, как и все мы, мужики, в этом вопросе искренним).

   Помню, как в один из критических для института периодов во времена «перестройки» в 90-е годы, когда директору требовалось сокращать штаты института, Коля, будучи ещё и завлабом, буквально упрашивал одну нашу сотрудницу среднего звена самой подать заявление об уходе. Та очень обиделась («почему я»), но, молодец, - «упёрлась и отстояла себя». Потом когда эта очередная волна сокращений схлынула, Коля сумел, как «ни в чём ни бывало», сохранить хорошие личные отношения с этой стойкой «кандидаткой» в жертвы административной реформы. И – главное – она сама не поменяла своего хорошего отношения к нему…
   Орёл был (и остался им) друг мой Коля! Здоровья ему !

   Я же, чурка в очках (когда носил их в молодости), к женщинам на службе относился просто как к сотрудницам по работе (старшим, таким, как я, или младшим - в зависимости от их служебного статуса). И совсем не учитывал специфику их психологии (особенно у женщин-начальниц – «геологинь», как их обычно называли). Думаю, что такие «начальницы-бабы» недолюбливали меня, особенно в мои первые годы работы, ибо я бывал по молодости иногда безапелляционен в суждениях и не всегда обоснованно самонадеян в поступках – никогда ни в чём не уступал. Хотя, что стоило уступить женщине в работе (даже если она и была не права)…

   Женщины обижались, если салага вдруг указывал (часто вполне справедливо) на
их  промахи, а некоторые были ещё и злопамятны. Особенно, если этот смазливый (в молодости) шустрый сопляк их вообще «не видел», не рассматривал как женщин… С мужиками-начальничками было проще - они либо соглашались с тобой, либо говорили: «если ты такой умный – делай всё это сам, но если после реализации твоих советов станет хуже – ответишь». Либо, чаще, просто «посылали» тебя «куда подальше» и велели продолжать делать, то, что мне по статусу было положено...  Что было – то было.
   Так что - честно признаюсь - женщин я никогда не понимал и, в силу своего, вероятно, немного эгоцентричного характера, не умел и, главное, не старался к ним «приспосабливаться»…

   Что же касается так называемых «личных отношений» - вне службы -, то  надобно честно признаться что я никогда не был «ходок», хотя в двух своих супружествах (в законных браках) мне и удалось помочь стране несколько увеличить её народонаселение: по состоянию на весну 2014 г. имею пятеро детей, четверо внуков и упомянутую выше правнучку (соглашусь на возможную критику: детки, конечно, – разгильдяи, «не дорабатывают» - сейчас вся надежда на младшего сына Антона).  А что касается лично меня – то хочется надеяться, что в своё время в этом вопросе мне никто не помогал…
   Но, в целом, я, всё же, никогда не страдал особой любвеобильностью, был в большей степени (возможно избыточно) сосредоточен на своей работе и своих увлечениях (спорте и общественной деятельности в молодости, путешествиях и патологической страсти к фотографированию – в более зрелом возрасте, вплоть до нынешнего…). 

   В обществе «чужих» женщин, которые мне нравились, я был, наверное, всегда излишне стеснителен. Мне трудно было понять, как можно перейти «страшный рубикон» между лирической влюблённостью и «красивыми нежными» словами к «прозаической физиологии» (хотя с реализацией последнего у меня в молодые и зрелые годы было всё в порядке). И всё - из-за глупой, наверное, боязни (и это главное!) «оскорбить предмет своего влечения». И как меня не убеждали рассказы более «опытных» сверстников, что «девушки и «вообще – все бабы» (как и мужики) - называйте как хотите – все хотят одного и того же», а также их советы «действовать в решающие моменты «смелее или даже нагло», я почему-то «забалтывал» в «тонких и «вумных» разговорах нужную в таких ситуациях эту самую «решительность».

   Боясь «обидеть» неожиданной конкретностью своего поведения даже очень нравившуюся мне девушку, я - «идиот» -  «оттягивал неизбежную (часто даже при весьма нетерпеливом ожидании другой стороны), необходимость перейти в такой ситуации к определённой «технической» деятельности, претворить которую в реальность на самом деле желали оба…  Часто непроизвольно «тянул резину» в разговорах до тех пор, пока разочарование противоположной стороны не уничтожало окончательно  её интереса ко мне… Так происходило, наверное потому, что я тогда не знал простого житейского правила: «быстро надо делать две вещи: просить одолжить деньги и объясняться в любви…». Кажется, быстро надо делать ещё что-то – если ни многое…
   Надеюсь, читатель понял, что я хотел сказать (хотя, большинство просто скажет: вот старый дурень, «наводит тень на плетень» в простом и естественном деле...). Но я честно сказал то, что хотел сказать.

    Короче - я, тогда молодой человек, -  в своё время просто искусственно создал в своём сознании некий мысленный барьер между психологией - ложными воспитательными принципами - и физиологией, естественным половым влечением, если можно так выразиться. Это мне здорово мешало при знакомствах. Достаточно сказать, что я стеснялся первым поцеловать понравившуюся мне 16-ти летнюю девочку (которая стала моей первой женой, и ей самой пришлось первой поцеловать тогда меня, 22-х летнего, до тех пор нецелованого обалдуя…). Это ж надо!..
   Зато потом, я, вполне здоровый и спортивный парень, перестал стесняться и неплохо «раскрутился»: детки пошли один за другим… Конечно, мои старания всегда периодически  «тормозились», и меня, наконец, вовремя «остановили» к 48-ми годам, когда я уже имел пятерых хороших деток (от двух жён)…

   Чтобы покончить с этой темой на будущее, замечу ещё следующее. Наверное для меня, как мужчины, возможно это могло бы показаться и обидным, но каких либо попыток «совратить» меня со стороны случайных помощниц, коих немало «прошло через мои руки» за многие годы, не упомню. Ко мне относились всегда как к уважаемому «серьёзному дядьке». Хотя и умеющему иногда и пошутить, и подурачиться.
    Со своей стороны я также никогда не предпринимал попыток кого-то «приголубить» на стороне, перейти границу как в «официальных» служебных, так и дружеских отношениях. Хотя сама особенность моей работы (постоянные разъезды, различное новое окружение, широкий круг общения в неформальной обстановке) этому часто «способствовали»… И это вовсе не потому, что я какой-то «постный сухарь»… Нет ! «Всё вижу и всё замечаю». Но мне всегда «мешали»: во-первых, какая-то врождённая брезгливость к «чужим женщинам (см. ниже), и, во-вторых -, наверное, главное, другой неистребимый недостаток моей натуры: когда я работаю - в полях ли, лабораториях ли (а когда я не работал-то вообще…) – я очень сконцентрирован и напряжён: никого рядом не замечаю и «не различаю». Из-за вечной спешки – зависимости от сроков, расстояний и помощников - всегда выкладывался. До флирта ли тут было…

   Здесь сразу повторюсь - уточню (оправдаюсь, что я не «Синяя Борода) - почему в большинстве случаев в качестве помощников в 60-70-е годы у меня работали часто одни девчонки. Основной причиной, конечно, было то, что работа в экспедициях была временной (не более 3-4-х месяцев в летнее время) с маленькой зарплатой «лаборанта», на которую парни работать «не шли». В портовом Владивостоке им всегда можно было найти возможность неплохо подзаработать, в т. ч. и зимой (до следующего «захода» при поступлении в вуз после окончания десятилетки). А «стационарные»  сотрудники в штатном расписании геофизической лаборатории Дальневосточного геологического института, где я тогда работал, отсутствовали.

   Ну и, конечно, как показала практика, женщины обычно всегда оказывались более аккуратными при отборе образцов в полевых и подземных условиях работы в записях цифр (элементов залегания), реже путали номера мешочков, куда укладывали отобранные образцы, и, главное, при последующей довольно однообразной («муторной») вычислительной обработке результатов измерений на приборах – астатических магнитометрах МА-21 (как и при работе на них, требующей большого внимания и аккуратности), были гораздо усидчивее, внимательнее и усерднее… Хотя и они долго не задерживались на работе – тоже до следующего поступления в вуз...
   
   В более поздние (90-е, 2000-е) годы работы в ИТиГ’е ДВО РАН иногда удавалось  набирать в маршруты также и парней – тех же абитуриентов-неудачников, а также студентов-практикантов. Иногда в составе экспедиции работали и штатные сотрудники-коллеги института, прокладывавшие свою научную дорогу… О них, если позволит здоровье, напишу дальше.
 
  А, вот, при ошибках моих помощников я иногда бывал – грешен – несдержан: буквально зверел», не разбирая - мужчина это или женщина…  Требования всегда были одинаковые – разве что девчонок меньше нагружал "в поле" камнями… Но часто в спешке и увлечённости своим делом я забывал, что рядом со мною  фактически часто трудились совсем молодые девчонки  (только что после школы – от «папы-мамы») и требовал от них чёткости в работе, которой они в свои годы, естественно, не могли обладать. Конечно, проявления такого индифферентного «мужской формализма» по отношению к «женскому полу» вряд ли могли способствовать духовному сближению и более тесному общению…

   Да простят меня дети и потомки мои, что я пишу о таких вещах, но хотелось бы думать, что  моя, быть может излишняя и неинтересная большинству откровенность когда-нибудь и кому-нибудь окажется полезной. А остальные взрослые читатели пусть простят выживающего из ума больного старика на 9-м десятке жизни за обращение к подобной тематике…
   Я ведь писал в предисловиях к своим сборникам о том, что многие мои воспоминания будут отчасти носить исповедальный характер  – в соответствии с моим характером - экстраверта. Тем более, я полагаю, что моя искренность (как бы к ней ни относиться), возможно, поможет кому-либо из моих молодых потомков лучше понять свои собственные комплексы и самих себя – на опыте своего предка… Я всё же рассчитываю больше на то, что прочитают мою писанину когда-либо именно они… И она даст им некую новую информацию и, быть может, даже отчасти, принесёт какую-то пользу…
    
   …Перейду – для «оживления» текста - непосредственно к моим «амурным» приключениям. Остановлюсь лишь на некоторых (в основном - трагикомических) моментах моих «похождений» на этом поприще.  Не пугайтесь, скучные «моралисты», и не радуйтесь заранее – любители «клубнички»: это будут просто реальные житейские байки про «неудачника-недотёпу». Хотя, кто знает, -  в чём она наша «мужская удача»… Как сказал один неглупый человек: «Кто знал много женщин, тот <действительно> познал женщин. Кто знал <лишь> одну женщину - тот познал любовь».
                -ххх-
        БАЙКА № 1 (самая короткая). «ПЕРВЫЙ ИСПУГ». Кисловодск, 1966-й год.
   На концерте известного пианиста-исполнителя Александра Слободяника в Кисловодске, где я лечился после сильной простуды почек (см. главу 39), публика была в восторге от концертировавшего музыканта, выступление которого завершилось бурными аплодисментами и восторгами слушателей. Выходя из помещения театра, где проходил концерт (в сопровождении местного сифонического оркестра), ко мне вдруг ринулась знакомая дама, с которой мы отдыхали в одном санатории «Красный Партизан». Неожиданно крепко взяв меня под руку, она начала излагать свои восторженные впечатления от концерта. До этого у нас было с ней лишь шапочное знакомство (как среди обычных отдыхающих в санатории). Никаких поводов к таким эмоциональным излияниям я не подавал… Между тем, она, не умолкая, вдруг, тесно прижавшись ко мне,  неожиданно задала вопрос - «выпалила» короткую фразу - дословно: «А как  Вы относитесь к сексу?».

   Я от неожиданности опешил и промямлил нечто невразумительное. Дама явно была возбуждена музыкой, и я, 34-х летний, вероятно, на десяток лет моложе её, показался ей удобным объектом для разрядки своих избыточных эмоций… Замечу, что дама была брюнетка с усиками и, судя по внешности, - «южных кровей».  Я получил от неё конкретное приглашение зайти к ней в палату и «попить чаю с тортом»… Мне было сообщено, что  подруга, с которой она делила комнату, «сама из соседнего Пятигорска – уехала на несколько дней домой»…  Естественно, я -  несчастный, испугался и,  «позорно отказавшись», распрощался – к её явно выраженному разочарованиию. Это была первая попытка моего «совращения»…   Я – увы - всегда боялся таких женщин.

   И вообще – наверное, слишком много времени тратил с ними на «умные» разговоры, поиски духовной и интеллектуальной общности. Тогда как многим из них этого совсем не требовалось… Как ни странно, но ко мне очень поздно пришло осознание того, что очень много женщин (а не только мужчин!) выезжает на курорты и в туристические поездки в поисках амурных приключений или, по крайней мере, в  надежде на таковые… Действительно, как будто представители слабого пола сделаны из другого теста! Часто меня такое их поведение удивляло, хотя, не скрою, в последующие годы вынужденной холостяцкой жизни интриговало и, чего греха таить,  - привлекало.
                -ххх-
                БАЙКА № 2. «ПЕРВОЕ (И ПОСЛЕДНЕЕ) ЗНАКОМСТВО С НАСТОЯЩЕЙ  ПРОСТИТУТКОЙ». Владивосток, 1970-й год.
   В период 1968 – 74 гг. я был «законным холостяком» (см. предыдущие главы 44 и 53). Занимаясь созданием палеомагнитной аппаратурной базы и постановкой соответствующих научных исследований с нуля в Дальневосточном Геологическом Институте во Владивостоке, я вёл весьма активную «производственную» жизнь с частыми отъездами на полевые работы и в командировки. Работал практически круглосуточно, оставляя время лишь на сон. Не до любовных похождений было.

   Но однажды… Прогуливаясь как-то в один из свободных от работы вечеров по улице Ленинской (ныне Светланской), я остановился у гостиницы «Челюскин» (ныне – в соответствии с модой на «французско-нижегородское» - «Версаль»). Наблюдал редкое по тогдашним временам для меня - вечно занятого работой и куда-то спешащего – зрелище: прогуливающихся – «настоящих живых проституток».

   В наши нынешние времена этим никого не удивишь: «секс-индустрия» поставлена на поток – вплоть до «поставки товара» на дом в любое время суток. Вспоминаю, как в «лихие 90-е годы» прошлого столетия, будучи в командировке в Благовещенске,  был весьма шокирован, когда впервые удостоился вечернего звонка в свой номер гостиницы (по проводному телефону – тогда сотовых телефонов в широком употреблении ещё не было ), и приятный женский голос предложил мне доставить в номер – на выбор (!) – «девочек»... Поскольку я был малость ошарашен и промямлил нечто неопределённо-отрицательное, моя телефонная визави начала горячо убеждать меня, что в номер будут доставлены не какие-нибудь, а  «свежие и нерожавшие (!)» жрицы любви…   Я, естественно отказался – даже от такой «свежей рыбы».  Укажу, что, в отличие от тех же «смутных 90-х», в начале 70-х ( о которых я хочу рассказать) подобная деятельность, считаясь официально очень аморальной, преследовалась в СССР реально более активно, чем в нынешние времена в России.

   …Но вернёмся к «нашим девочкам», прогуливавшимся возле гостиницы. Внешне это были вполне приличные на вид и симпатичные особы. Смотрел, как к ним изредка подходили мужчины, почему-то больше военные… Подошёл и я поближе, послушал «разговорчики», из которых понял, что «цена» - 300 руб. за ночь - по тем временам довольно высокая… Поговорив о чём-то и договорившись, «клиенты» уезжали с «ангажированными жрицами любви»  на стоящих у гостиницы такси…
   Мутная волна – смеси простого любопытства и желания прервать хоть на время своё «одиночество» с «загадочной женщиной» – охватило меня. Никакого острого влечения я не чувствовал  - мои эмоции и душа «спали».
   
   Видя такого нерешительного «топтуна», ко мне подошла одна молодая -  опять таки   - «вполне приличная на вид» - особа и, указав на стоящее поблизости такси, просто и лаконично произнесла: «триста – вместе с такси». Я - неожиданно для самого себя – вдруг решительно кивнул и, словно  бросившись в омут, плюхнулся на заднее сиденье тут же подкатившего такси. Впереди – рядом с таксистом - села «моя дама». Поехали молча. Я сидел, сжавшись пружиной в комок, мысленно ужасаясь своей собственной неожиданной решительности: «что же я делаю…». Наконец, спохватился: спросил «а куда едем?». «Моя» дама ответствовала; «на Снеговую»… Город я тогда ещё плохо знал, живя в нём менее 2-х лет в общежитии по ул. Спортивной в районе Луговой. Тогда  я мало куда ездил, кроме института, построенного первым в районе нынешнего Академгородка. Но сделал вид, что понял, куда меня везут.

   Наконец, приехали. Таксист молча развернулся и помчался обратно – видимо тут всё было схвачено заранее: работал конвейер, а он получал еженедельно свои проценты от заработка клиентуры "барышень".
   Хозяйка (а, может, и арендаторша) провела «клиента» - то бишь меня - в какую-то одноэтажную хибару, состоявшую  их 4-х однокомнатных квартир (потом этот район старых застроек снесли). В относительно приличной на вид комнате горел свет – висящая лампа под красивым розовым абажуром создавала, как говорят, "интим". На столе стояла початая бутылка с красным портвейном и  большая рюмка с остатками вина на дне – детали убранства той комнаты запечатлелись хорошо…
   Из соседней квартиры, постучавшись, зашёл какой-то парень: молча посмотрел на «мою даму» - та молча кивнула головой. Кто это был – не знаю: то ли сутенёр, то ли «вышибала», то ли постоянный хахаль. Или и то и другое… Перекинувшись с нею взглядом, он сразу вышел. Видимо, «всё было в порядке»: с виду этот ошалелый с перепугу от собственной «смелости» тихий клиент "опасений" не вызывал – был совсем трезвый  и, безусловно, в перспективе не «проблемный» (деньги заплатит)…  Это я о себе.

   Моя благодетельница попросила сразу же (до начала предполагаемой «акции») предъявить и отдать «денежку». Я передал ей деньги… И тут обратил внимание на пепельницу с потухшей недокуренной сигаретой на столе. Эта сигарета - и початая до меня бутылка вина (с «облизанной» кем-то рюмкой) - вдруг  как-то сразу и неожиданно «спустили (скорее – «обрушили») меня на землю»: я понял, что из-за  отвращения, что кто-то «здесь был до меня» (как будто это само  собой не предполагалось!), - уже ничего не захочу… Чудовищное чувство брезгливости охватило меня: приезд сюда уже казался наваждением и каким-то дурным сном…   

   Я что-то пробормотал хозяйке (которая бодро улёглась на тахту и, видимо, собиралась добросовестно отработать полученные деньги) о том, что «я устал»… Та, видимо, поняв это по-своему, предложила выпить вина: «станет лучше». Видимо, у ней был опыт – как взбодрить клиента… Я, не глядя ей в глаза, как-то угнетённо и обречённо отказался и улёгся  на другую тахту, как был в одежде… Было уже поздно, за полночь. Моя дама пожала плечами и затихла на своём ложе, а я в сумеречном состоянии от всех своих «нравственных потрясений» задремал.
   
   …Кое-как «прокантовавшись» до рассвета, я встал и умылся в коридоре. «Хозяйка», не вставая со своей тахты  и слегка приоткрыв глаза, вопросительно посмотрела на меня – видимо,  она была честная служительница одной из древнейших профессий – не перенёс ли я «мероприятие» на утро… Но я, ничего не объясняя, только попросил у неё 50 руб. «чтобы добраться домой». Она немного удивлённо, с каким-то даже сочувствием, выдала мне «сдачу» на обратную дорогу. Вышагивая по  пустынной улице в сторону центра, я мысленно издевался и смеялся над собой, пока меня не подобрал проезжавший мимо таксист и не довёз до общежития.
   Моё «грехопадение» так и не состоялось…

   …У Антона Павловича Чехова есть хороший рассказ «Припадок» - о студенте, который впервые попал в публичный дом (ещё в «царские времена). Я, конечно не был студентом. Но после этого случая отчётливо понял и осознал, насколько я, всё же, «семейный» человек, совершенно «не пригодный» общаться с «чужими», незнакомыми женщинами на «физиологическом» уровне. Даже, если «плоть бунтует»… Вероятно, у меня всё же была (и осталась до старости) какая-то врождённая брезгливость к «чужим» женщинам, «побывавшим – пардон - уже в чьих-то объятиях»…
                -ххх
              БАЙКА № 3.  «ДВА ТЕРМОСА ЧАЯ». Тханьхоа (Вьетнам), 1990-й год.
   В июле 1990-го года мне довелось работать во Вьетнаме, где я проводил отбор геологических образцов кайнозойских вулканических пород (базальтов) с целью последующего их палеомагнитного изучения. Маршрут наш пролегал от китайской границы на севере через весь Вьетнам до  Камбоджи на юге (см. соответствующие главы  ниже - если я успею их написать). Со мною был помощник из института – Павел Юрьевич Горнов и два вьетнамца – сопровождающий тов. Цзян и шофёр Хом. Обычно целый день мы ехали под палящим солнцем, «отрабатывая» в нужных местах объекты – обнажения коренных скальных пород.

   К вечеру останавливались в очередном по пути населённом пункте в маленьких придорожных гостиницах (типа мотелей), где нас ждал ужин и отдых. В такую жару спасал только прекрасный вьетнамский зелёный чай (как я скучаю в России по нему!). С ним ни в какое сравнение не идут так называемые зелёные китайские чаи (с красивыми названиями), которые, как правило, импортируются в Россию «навалом» в мешках и расфасовываются уже в каких-нибудь подозрительных ООО в райцентрах и посёлках Центральной России. Сколько туда добавляется сухой травы – одному дьяволу известно… Я так полагаю.  Вкус у таких «чаёв» - ужасный: как у распаренного сена…
   Во Вьетнаме путнику всегда первым делом предлагают чай, который приносят прямо в номер заваренным в больших термосах.
   Измученный целодневной работой на изнурительной жаре (всегда большей 30-ти градусов), я - едва только «вваливался» в номер (обычно с кондиционером, реже – в совсем глухих деревнях - с большим вентилятором под потолком) - сразу же всегда заказывал чай. Во Вьтнаме я, как начальник – хоть и маленькой – но «иностранной экспедиции», располагался всегда в отдельном номере, куда, как положено, обычно сразу приносили сперва один термос с чаем, потом -  если требовалось – второй.  И быстро готовили ужин по заказу. Более подробно я надеюсь рассказать о своих трёх поездках во Вьетнам по работе попозже в другой главе…

   …Прибыв в 1990 г. в городишко Тханьхоа в Центральном Вьетнаме, где в тот июльский день было особенно жарко и душно (под 40 градусов), я попросил сразу два термоса, чтобы меня не беспокоили и я мог спокойно «гонять чаи, сидя – от жары - за столом в мягком кресле в «чём мать родила»… Кушать ничего не хотелось.  Только пить и пить чай, закусывая разными дешёвыми во Вьетнаме фруктами – манго, ананасом, не говоря уже о местной «картошке» - бананах...   
   Заказывая чай не понимавшей, естественно, русский и английский горничной, я, расхаживая по номеру в трусах, энергично показывал ей  два пальца, приговаривая: «два, два термоса!». Номерная (улыбчивая и предупредительная, как все вьетнамки) покивала головкой и быстро вышла… Я, «высохший» за день от жары, уселся в изнеможении  в кресле и стал дожидаться своих термосов,  предвкушая маленький кайф…

   Ждать пришлось недолго: в дверь вежливо постучали и в комнату… впорхнули две ладные вьетнамочки – одна едва только вышедшая из подросткового возраста, другая чуть постарше – обе довольно симпатичные: конечно, у обоих рот – до ушей, улыбки – милее не придумаешь… Что-то зачирикали своими мелодичными голосами (на слух вьетнамский язык довольно певучий, не то что китайский – не говоря уже о корейском). Но обе почему-то пришли без термосов…
   Я ничего сперва не поняв, чуть ли не сердито вопросил по-русски: «где термосы?». В ответ старшая вдруг «хлопнулась» на мою кровать под тюлевым балдахином (от москитов – комаров) и расстегнув на груди платье, «заворковала»: «хеллёу, хеллёу» (у вьетнамцев все гласные звучат мягко - так звучит у них  "грубое" английское "hallo" - "хЭллОу")... Младшая стала рядом с ней возле моей широкой "койки" и, как примерная ученица, мило улыбаясь, вопросительно смотрела мне прямо в глаза…
   До меня, наконец, «дошло»: горничная приняла мои настойчивые «причитания» про «два термоса» и выкинутые два пальца за просьбу пригласить не одну,  а двух девушек. Вот, так-то, - ни больше ни меньше…

   Что тут скажешь: судьба часто преподносит нам подарки не вовремя.  Мне, немало уставшему после целого дня работы в изнуряющую жару – шарахания с геологическим молотком на раскалённых от солнца скальных обнажениях, хотелось только одного – скорее напиться чаю и, отдохнув, наконец-то заснуть в прохладной комнате.  Больше ничего! Да хоть обложи меня тогда со всех сторон прекрасными обнажёнными гуриями, я бы всё равно не смог даже пошевелиться от страшной усталости… Почти в ужасе замахав на девочек руками, я завопил что-то вроде: «No, no - I want two thermos with tea only… («нет, нет – я хочу только два термоса с чаем»). И, обрисовав руками как бы два термоса, поднес их ко рту, показывая как пьют чай…

   Короче, «мои девочки», настроившиеся было честно подработать на парном сексе с «льенсо» - как называли тогда всех советских из СССР - разочарованно и тихо удалились. Через пару минут примчалась горничная с двумя термосами и, опять таки, - с улыбкой, что-то «запела», видимо, извинялась.
   …Когда она ушла, я, расслабленно расположившись в кресле, обвеваемый прохладным дуновением воздуха из кондиционера, наконец-то принялся «гонять свои чаи», закусывая фруктами… Никакая другая еда в такую жару в глотку не лезла.
    Да, уж: к сожалению - не в коня оказался "корм", предложенный девочками…
                -ххх-
                БАЙКА № 4. ДВЕ ГОЛЛАНДОЧКИ. Севилья (Испания), 2002-й год.
   Как-то в Испании по пути из Франции (где я некоторое время работал) довелось мне в компании разношерстных «забугорных» туристов на автобусе посетить какие-то очередные древние «развалины» в окрестностях Севильи, кажется – какого-то древнеримского цирка. Народ попался достаточно солидный и скучный: много супружеских пар средних лет – преимущественно, немцы и случайные другие европейцы, да несколько японцев. Из соотечественников я был один.  Публика, как водится, расползлась по различным объектам, дежурно фотографируя друг друга в различных позах на фоне древней каменной экзотики.

   Я обратил внимание на двух подружек с одинаковыми пушистыми причёсками – брюнетку и блондинку, державшихся вместе. Мимоходом познакомились. Вероятно, эти две скучавшие довольно ухоженные и моложавые (где-то под сорок) голландки  были «обмануты» моей «гиперактивностью», немыслимыми прыжками по крутым ступенькам древнего амфитеатра в поисках очередного «лучшего» ракурса фотосъёмки.   
   Естественно, со стороны, наверное, было странным наблюдать этого увлёкшегося, беспрестанно «прыгавшего» и фотографировавшего всё и вся подряд бородатого с проседью уже пожилого человека – среди обычных спокойных бюргеров-туристов… Я же всегда старался на коротких остановках автобуса сделать побольше снимков - чтобы все интересные "объекты" были хорошо засняты наверняка...
   «Гидша» всё время обеспокоенно просила меня («по-аглицки») не прыгать (“don’t jump, please”), а осторожно «ходить» по крутым каменным ступеням… И это
говорилось мне - геологу, всю жизнь «лазающему по горам». Куда-там - я «запрыгал» ещё азартнее, спеша запечатлеть всё увиденное…

   Хотя мне тогда исполнилось уже (или – только? ) 70 лет, я был в хорошей для своего возраста спортивной форме, внешне являя собой весьма бодрого – пожилого, но крепкого бородатого путешественника. На фоне флегматичных скучных «тюльпановых» голландских земляков и солидных медлительных немецких супружеских пар «бородатый русский» в глазах этих «голландочек» смотрелся весьма темпераментным бородатым «мэном». Хотя мой «темперамент», как всегда, зиждился, скорее, на одних фотоэмоциях – см. главу 14А в этом сборнике...
   Но они, бедняжки, этого знать, конечно, не могли. Короче - дамы, видимо, посчитали меня хоть и совсем далеко не «первой свежести», но весьма энергичным объектом, достойным их внимания… На очередной туристической точке они вступили со мной в «плотный» словесный контакт, сопровождавшийся обоюдными комплиментами, на которые мне вполне хватало моего английского...

   После такого «неосторожного» поведения с моей стороны,  узнав, что я, к тому же, «фром раша» и в Севилье только проездом, они пришли в полный восторг. В результате я неожиданно и почти молниеносно получил приглашение… быть их гостем (!) и провести с ними вечер в «ресторане ИХ отеля». Было подчёркнуто: “We invite you personally and at our expense” («Мы приглашаем Вас лично и за наш счет») – что-то, вроде, этого - и сопровождалось обворожительными улыбками.
   Конечно, я много слышал и читал о непосредственности голладских женщин и довольно свободных нравах, царящих в их стране (недаром ни один турист в мире не минует знаменитый квартал «красных фонарей» в Амстердаме). Но, чтобы «бабы приглашали мужика в кабак», в свой отель, да ещё за свой счёт! То ли у них это не принципиально – «кто кого и как» приглашает, то ли они «знали» (считали, предполагали), что, по сравнению с ними – европейками - «русские – все бедные»…  Это ж надо…
   …Я, "как мужчина" прямо-таки «вырос» в собственных глазах, и, пока мы в туристическом автобусе возвращались в Севилью, в моём сознании уже начинали мимоходом бродить всевозможные увлекательные сюжеты моего будущего времяпровождения с этими дамами…

   Однако через некоторое время - к концу поездки -, немного «поостыв» и поразмыслив, я «глубоко задумался»… Во-первых, поздно вечером мне предстояло сесть в экспресс, который должен был унести меня через Барселону (где планировался трёхдневный «отстой») в Италию (Рим, Неаполь, Венеция). Во-вторых, женщины эти, несмотря на свои милые улыбки, - судя по их поведению - были более чем целеустремлёнными, я бы даже сказал – агрессивными в попытке познакомиться со мной поближе,... Но, в третьих, - и это было главным - их было ДВОЕ. Эти  рослые и крупные "дамы-тётки" по своим телесным «кондициям» и «фактуре»  были более чем (скорее даже - пугающе) "убедительны"…
   Не в обиду этим милым женщинам вспомнил такой анекдот. Рассеянный турист-автомобилист, быстро мчащийся из Германии через страны Бенилюкса во Францию интересуется: как узнать, что он уже проехал границу Голландии и попал во франкоязычную  Бельгию. Как известно, эти маленькие страны можно проскочить на авто чуть ли не за час-полтора. Ему кратко объясняют: - "Когда начнёшь отличать женщин от коров, - значит ты уже в Бельгии...".
   Я трезво взвесил свои «интеллектуальные» и прочие возможности и, придя к печальному выводу, что, если останусь с ними на вечер и далее, то рискую никогда не увидеть не только Вечного города (Рима), но и, быть может, любимой Родины, моих жены и деток… Поэтому, ещё немного с ними «почирикав», вежливо, но решительно отказался.

   И тут неожиданно… они страшно обиделись ! Вы бы видели их лица! Брюнетка бурно и насмешливо (возможно, даже и «ядовито») запричитала что-то непонятное (по голландски), выговаривая мне, а блондинка – та только хлопала своими коровьими ресницами и, глядя на меня в упор, как сфинкс, довольно смешно то ли вздыхала, то ли отдувалась … Ещё бы – уже будучи совершенно уверенными, что зацепили какого-никакого, но, вероятно, по их мнению, ещё вполне  съедобного кавалера-«карася» на крючок, они вдруг его так глупо потеряли… «Э-э, раша, раша…»  - качали они головками-одуванчиками, оскорблено досадуя, что я предпочёл их какому-то поезду, билет на который, конечно, легко можно было обменять.
    Да и мне стало не столько жалко даже себя («в кои-то века выпал такой случай…»), как их самих, вероятно, простодушно решивших, что никому никак невозможно отказаться от такого двойного подарка с их стороны...
   …Но поздно вечером скорый поезд уже нёс меня в Барселону – столицу  испанской Каталонии…
   Видимо, и на этот раз Господь уберёг меня, и я сохранил свою «невинность». Говорю эти слова, конечно, с юмором…

   Не желая показаться перед возможными читателями «жалким хвастунишкой» (хотя - чем тут хвастаться!), я всё же остался сейчас, как и тогда, в полном убеждении, что они приглашали меня всё же не для того, чтобы вести беседы на общественно-политические темы, обсуждать проблемы голландского футбола и/или, наконец, просто поиграть в шахматы…
   Хотя, может быть, все эти мои выдумки – лишь плод старческого маразма ? И эти благородные голландочки просто хотели меня покормить? Да-с! Просто «поболтать» и угостить хорошей едой - , ну, хотя бы, как «жертву коммунистического режима», при котором бедному «раше» довелось прожить большую часть своей жизни… Такое предположение, конечно,  выглядит более реабилитирующим, прежде всего, мой собственный моральный облик. Отказ провести время в их обществе превращается в такой интерпретации лишь в простую нетактичность по отношению к благородным дамам, страдавшим комплексом избыточной благотворительности... Именно так.
   Поэтому и хочу закончить эту тему на мажорной ноте - такой удобной для меня формулировке… Давайте посмеёмся вместе! 

    На этом я завершу свои, вероятно, разочаровавшие многих читателей исповеди. Известно выражение: «настоящий мужчина не должен < много > говорить о болезнях и женщинах». В различных главах своих мемуаров я рассказываю в этом плане лишь о том, о чём считаю  возможным говорить, и столько, сколько полагаю полезным знать моим потомкам в порядке информации – только и всего. Понимайте это – как хотите…