За полярным кругом

   Поезд, медленно набирая ход, прощально махнул своим хвостом провожающим. Темный плацкартный вагон. Кружка с черным чаем на столе. Лишь пиво у Начальнега светлое. Пассажиры уже спят, а я, получив по шапке за свои выходки на форуме, слушал красноречивые и эмоциональные описания предстоящих трудностей. Макса послушать - так мы снова все умрем. Да и прогноз не обещает ничего хорошего...

   Хмурая и пасмурная Москва резко контрастировала с веселой и солнечной Казанью. Экстрим рынок стал убежищем для шести туристов в этом огромном городе. Яркие прилавки с разноцветным барахлом притягивают внимание неискушенного посетителя, заставляют ходить от одной витрины к другой, пока тот не утомится и не посидит на "Привале". Как-то так, быстро и незаметно прошла наша пересадка длиною в день. И вот уже ленинградский вокзал, перрон, поезд, сладковатый запах угля и креозола, а что нас ждет за ним? Пурга, адский ветер, валящий с ног и рвущий палатки в лохмотья, страшные снежные лавины... Вернемся ли мы вообще живыми?... Хотя не очень то хочется. Гудок отходящего поезда отвлек от невеселых мыслей. Ну, будь что будет!

   За окном мрачный редкий лес из карликовых деревьев на фоне черного, но с каждой минутой все сереющего неба. Мы на крайнем севере, далеко за Полярным Кругом, почти на краю земли, где длится ночь полярная погода! "Такие радостные, вы еще просто не представляете что нас ждет..." - от этой фразы Начальнега легкий холодок пробежал по спине.
   И первое впечатление не обмануло ожидания. Лишь сзади захлопнулась дверь микроавтобуса, как ветер, будто сорвавшись с цепи, начал сдувать с дороги, стремясь размазать нас по склону. Поднимаемся наверх - позади огромные дымящие трубы, арматура, раскиданная по склону и тонкая ниточка трассы...
   Крепление, выдранное с мясом из максовской лыжи, лишь дополнило картину. Не жарко, так что двадцать минут на ремонт и вперед. Двадцать минут пограничья: позади прощальный отпечаток цивилизации, а там, за хребтом, две недели приключений и испытаний среди суровой северной природы.

   Знакомство с краем началось с большого озера. Обширное и длинное,  оно раскинуло нам свои просторы, словно Яльчик, но вокруг горы, покатые  и заснеженные, заросшие лесом до самых вершин. Наша лыжня - единственный след человека на этой белоснежной равнине, но и он уже теряется под занавесом снегопада.

   Самый сложный день изменил наши представления о тундре. Белая и плоская, она вдруг встала стеной на пути, затем сжалось в узкое ущелье, играющее голубыми красками льда на отвесных скалах. Справа и слева нависают тундры, а впереди свет в конце тоннеля. Более пяти километров только вверх. Фраза "гор тебе до блевоты хватит" в тот момент потеряла свой переносный смысл... Лишь глюкоза оставляет сладкий привкус на языке.   

   Если небо с утра заволокло серой дымкой и воздух вдруг наполнился миллионами маленьких сверкающих вертолетиков, значит никуда не надо идти. Когда мы это поняли бивак снова наполнился людьми и разговорами. Веселыми и не очень. И лишь две небольшие фигуры тихо шуршали лыжами по склону пока не стемнело.

   Эбручор - невзрачный пупырек на холмистой местности - особо не впечатлил. Но на подходе залитое солнцем поле снежных торосов на фоне синего неба. Ура, мы в Арктике!
   Красиво, но неуютно. Хорошо, что мы здесь, а не там, и уже через час языки пламени будут лизать котелок, согревая озябшие пальцы тянущихся к нему рук.

   Солнце, будто сметя сгущавшиеся вчера тучи, висело над хребтом, указывая нам путь. Подъем мало чем запомнился, топ и топ, вверх и вверх, главное не забывай отдышаться. Но вот она, точка, за которой усилия больше не требуются. Один раз оттолкнулся и дальше скользишь вниз, вниз и вниз... Пока не упадешь. Разогнавшись на насте рано или поздно неизбежно наезжаешь на снежный островок, мгновенно снижающий твою скорость до нуля. В такие моменты все вдруг становится вверх тормашками, земля оказывается где-то над головой, небо болтается под ногами и звездочки сыплются из глаз.
   Но вот "элитный горнолыжный спуск" заканчивается пропастью, куда незадачливый лыжник легко может угодить с разгона. "Видимо его еще не достроили" - подумал я, снимая лыжи, проваливаясь по пояс на крутом склоне и фотографируя лучшие места здешнего заповедника.
   Нам повезло найти среди Кольских заснеженных круч жемчужину заповедной природы края - озеро Вайкис. Островок темно-зеленых елей среди заснеженной плоскости льда, сосны, корнями вгрызшиеся в высокие скальные берега, освещенные заходящим, расплывающимся по горизонту оранжевым солнцем.
   Но с каждым метром ямы, копаемой под костер, солнце блекло, зажигая одну за другой звезды на ночном небосклоне.

   Оказывается и на Вайкисе бывают хмурые дни. Еда в миске закончилась, пошли мерить длину проток и ручьев лыжами, а заодно и глубину снега на них. К вечеру их длина стала точно известна - от Вайкиса и до сумерек, а глубина снега роли в этом вопросе не играла. Птицей вспорхнув над ручьем, синий тент стал нам крышей над маленьким дымным костром, а снег создал вокруг него прочные стены.

   Еще один хмурый день гонит нас наверх, под власть ветров и снегопада, где под снегом притаились ручьи и снежные ловушки. После какого-то болота начинается нелегкий подъем, где мазь уже не помогает. Рюкзак так и тянет в снежное месиво, бултых. Немного наверх, еще раз бултых, небольшая заминка у глубокой снежной ямы посреди ручья, еще пятьдесят метров и мы наверху, точно на границе зоны леса. Траверс хребта оставим на завтра, а сейчас...

   Отдых перед штурмом Волчьих тундр удался на славу. Траверс не был легким, лишь один звонок домой и снова серый туман не дает разглядеть нам путь. Спуск кажется ровным, как бильярдный стол, и, лишь набрав скорость, то там, то здесь подпрыгиваешь на снежных кочках, порой кувырком падая в снег. Кто-то снял лыжи. Но на подъеме Начальнег убегает с невиданной доселе скоростью, оставляя нас в полном недоумении куда же идти дальше. А вокруг лишь горы и склоны в сером мареве на фоне усиливающегося ветра...
   "Примерно туда" - подумал я и группа длинной ниточкой потянулась за очередной перегиб. На горизонте появилась маленькая голубая точка, значит точно туда. Еще пара подъемов и спуск, показавший кто на что способен. Мастерство группы явно растет, никто ни разу даже не пропахал целину своим анораком. Вот только лыжа, как-то некстати отделившись от крепления, потерялась в сугробе недалеко от бивака...

   Сегодня день ремонта, учебы и лечения. Палатка прогнулась под тяжестью снега, падавшего всю ночь, но кому-то это не мешает валяться в ней, поглубже укутавшись в спальник. Заболевшие лечатся таблетками и травяными настоями, кто-то допрашивает Макса как не потеряться, имея GPS, а у костра при помощи книги решается вопрос кто, кому и как закинул ноги на плечи. Тем временем крепление снова прирастает к лыже, а попытки сделать шоколадное фондю подготавливают приход сумерек. В сумерках и начинаются разговоры, наводящие на мысль, что здесь, за сотню километров от жилья, пустая болтовня и напыщенность уже ничего не значат, ведь они не греют средь толщи снега и замерзших глыб. Здесь нет суеты земных проблем, у всех равные возможности - по две палки и по две лыжи, поэтому честь дороже денег. Тут ты сам хозяин положения и сам в ответе за все. Но неудачи в той, земной жизни, догонят и тут, утопят тебя в снегу по самые уши так, что потом и весеннее солнце будет казаться лишь серой и скучной ерундой на лазурном небе.
   Ворье снова стало главным героем вечера, незримо присутствующим в отблесках нашего костра. Кто поможет мне уничтожить побольше мрази? Собственная лень? Или может Бог пошлет в помощь ангельский полк? Все, что я могу - сверкнув на прощанье вороненой сталью, зарезать одного, в лучшем случае несколько подонков, вышедших из дорогущих джипов или сидящих в министерских кабинетах.
   В такие минуты понимаешь, что есть хозяева жизни, своей и чужой, не обремененные инфантилизмом, зачастую не заканчивавшие академиев, но несущие большой багаж знаний как надо жить и где можно безнаказанно воровать, а есть те, кто не может ничего, даже донести всепоглощающий огонек мести до тех, кого я ненавижу больше, чем самого себя. "Если я все-равно ничего не могу, зачем тогда жить?" - думал я в белом безмолвии гор, метели и сосен, но дать ответ мне не могли ни мудрые горы, ни древние тундры, ни верные друзья, сидящие у костра. Тем временем редкая снежинка залетала под тент, цеплялась за куртку и мигом таяла, оставляя после себя лишь капельку влаги. "Исчезнуть бы также быстро и без следа" - промелькнуло в голове.
- Макс, дай GPS, я на Юкспор схожу, он же у нас в маршрутке записан. - Попросил я, тщетно надеясь сгинуть под толщей снега в лавине, неизбежной после двух дней обильного снегопада.
- А как потом твоей матери в глаза смотреть прикажешь, а что я потом скажу другим, кто со мной пойдет после этого? - ответил отказом Начальнег, заботясь в первую очередь о том, как прикрыть свою пятую точку.
   Значит не здесь и не сейчас. Еще не время. Господи, когда же наконец все закончится? До чего же медленно тянется эта поганая жизнь.

   Целый день просидев под вершиной и подлечившись, мы так и не увидели обломки упавшего некогда вертолета. И лавины предательский след так и не тронул склоны Юкспора в тот день. Вместо восхождения мы бежали из заваленной снегом тайги пока нас самих не засыпало. Хотя слово "бежали" вряд ли применимо к нашему ковырянию в глубоком снегу. Скорее ползли, пока узкие лазейки между деревьями не сменились широкими просторами огромного озера. Несмотря на резко возросшую скорость каждый шаг все же давался нелегко, лыжи со скрипом продавливали едва схватившийся наст, отнимая на это много энергии. Сразу же появился приказ Начальнега: "По сто пятьдесят шагов".
- Я до тысячи дойду - сказал, обернувшись, Нияз - сейчас двести, потом триста, затем четыреста... И так до тысячи.
- Ага, - подумал я - сейчас настанет моя очередь тропить, дойдешь ты у меня тогда до тысячи... Тут меня даже Макс не остановит - подумал я, с обидой вспомнив как вчера он не дал мне пропасть под лавиной.
   От слова "Rossenol" уже рябило в глазах когда я обессилил и выпустил вперед следующего. Солнце, перекочевав на другой берег озера, искало себе пристанище на ночь. Мы тоже высматривали себе место для ночлега. Наконец, бросив рюкзак и выслушав ругань Начальнега я отправился с ним за дровами, кем то заботливо припасенными для нас возле лодок. И вот уже костер, весело потрескивая, создал маленький уютный закуток на берегу этого огромного озера.

   Многообещающее утро было напрочь испорчено отсутствием буранки на нашем пути. Три километра занесенной снегом тайги встали непреодолимым препятствием на нашем пути. Но пять часов мучений все-таки не прошли даром и вывели нас на свежепримятую полоску снега, оставшуюся от бурана и ведущую в лапы лесников.
- Если вы из заповедника - давайте документы и пойдемте пить чай. - назойливое гостеприимство хранителей леса не знало предела.
   Но Макс достал карту и быстро обвел их вокруг пальца. "Не пойман - не вор" - тихо сказал Нияз, и вся группа, будто обкурившись, опустила глаза и захихикала.
   Когда проверяющий подтвердил правильное происхождение нашей лыжни, добрые люди сурового края наконец отпустили нас с миром, подарив на прощанье кучу сухарей и пару буханок несвежего хлеба - несметное богатство на одиннадцатый день автономного лыжного похода. Радостно захрустев сухарями мы быстро укатили в синеющую ледовую даль.
   Этим морозным вечером по кружкам растеклась темная и тягучая, ароматная сорокаградусная жидкость, слегка подогретая в закипающем котелке. В этом бальзаме была тоска и усталость - тоска и усталость гаснущих сумерек. Бальзам был самой жизнью, он, а точнее его отсутствие стало причиной нашего досрочного возвращения в плен городских пейзажей и комфорта.

   Розовый рассвет отзеркаливает вчерашний закат. Солнечные лучики, отскакивая от снежного ковра, пытаются ослепить и сбить с дороги. Но их попытки обречены на поражение. До точки возврата осталось часа полтора. Жемчужина северных мест уже виднелась на горизонте. Там снова трубы, города, дороги.

   Мы не увидели всей красоты севера, лишь немного коснувшись ее. Северное сияние отсверкало на небе еще до нового года, закончилась долгая полярная ночь и даже крапинки кочующих оленей не украсили собой белые тундры. Но все же поход оставил в памяти самые прекрасные воспоминания, которые не променяю никогда ни на что. Ведь теперь северный край так дорог моему сердцу. Этот край озер, где поднимаешься на вершину, а со всех сторон озера, озера, озера... Они соединяются речками и перешейками на фоне живописных гор. Гор, покрытых лесом и снегом... Здесь голубой ледопад не успел убежать от далеких вершин, застыв на отвесных скалах Корнескорча, окруженного тундрами...
   Так в сказочной Лапландии, во владениях снежной королевы мы провели почти две недели, лишенные подвигов и приключений, но все-же памятные, и, может быть, лучшие в своей жизни. - думал я, глядя из окна гостиницы на ночной заснеженный город у подножья Хибин. А за окном проходили люди, проносились машины, город сверкал разноцветными огнями и жил своей обычной жизнью. Жаль что мне в ней нет места...

   Утренняя прогулка по городу как-то незаметно переросла в закупку продуктов на поезд. Косые взгляды и обидные слова были поняты мной правильно. Да, я поступил не по-ленински, но это был мой последний шанс все понять в этой жизни. А между тем бронзовый лось красовался на постаменте и не обращал на нас никакого внимания.
   Времени оставалось немного и вокруг нас быстро менялись пейзажи - мончегорский парк, номер гостиницы, рынок, привокзальная площадь, автовокзал, витрины с камушками, много красиво одетых детей на прогулке с родителями и вот уже прощальный взгляд на закатную Имандру на фоне седых Хибин. Фотография на память и скорее в Оленегорск.
   Снова вокзал, теперь железнодорожный. Вечерняя прогулка по Оленегорску не впечатлила - обычные улицы, привычные дома, словно спальный район Москвы или Казани переехал на север, взгляду не за что зацепиться. "Два таких разных города в двух десятках километров друг от друга." - думал я, подходя к вокзалу. Тут туристы уже вовсю делятся впечатлениями.
- Изнутри эта конструкция обмерзает тонкой ледяной корочкой и там становится значительно теплее - рассказывает Дима о преимуществах построения иглы - я вон детей учил ее строить, все описания есть в интернете.
   За разговором выясняется, что он главный идеолог нашей любимой компании "Сплав", и великий путешественник, за плечами которого зимнее восхождение на Белуху в лыжной шестерке по Алтаю и "сухое дно" глубочайшей пещеры мира - Вороньей - более двух километров в глубину!
   Оказывается есть и другая жизнь, другие люди, не только мир ворья и жлобья. Я встал с рюкзака и направился на перрон. Скоро наш поезд. И опять дорога. И опять ритмичный стук колес. А впереди — жизнь. Кто знает, может быть, не все еще потеряно...