на дне, майн либен, на самом дне...

Зажав сигарету почти идеальной белизной своих зубок и небрежно уронив ещё почти полную пачку его любимой табачной марки, она встала напротив окна, спиной к нему. В ней всего было «почти»: почти красивая, почти блондинка, почти умница, почти ангел. И, главное, она «почти» любила его.

Но ему претило «почти». И как слово, и как понятие, и в качестве проявления.


Скоро она улеглась в приготовленную им ванну. Он сказал, что хочет искупать её. Она снова игриво усмехнулась, но покорно приняла игру.

Как же часто мы играем в игры, не понимая, что мы в них – всего лишь игрушка!

Он присел перед ванной, стал окунать свои, как она называла, «пианические пальчики» и, поднимая их из теплой воды над её головой, наблюдал за каплями с них, стекающими по её все еще игривому лицу. А когда эта игра перестала быть забавной, он спустил взгляд с тонких бровей перманентного макияжа, вдоль очаровательной горбинки носика, до пухленьких губ и «пианическими пальчиками», теперь больше напоминающими клешню членистоногих, впился в её тонкую шею, всего час назад услажденную его нежными и терпеливыми поцелуями.

Не из-за многочисленных, малых и больших, пузырей, панически выпускаемых ртом с зубами почти идеальной белизны, он не видел, как беспорядочно хлопают под водой её выпученные ярко-зеленые глаза. Он не смотрел ей в глаза. Он любовался линиями вздутых вен своей кисти и упивался силой своих пальцев, которую так хвалила одна из его бывших жен, любительница массажа.


Мысленно чертыхнувшись, еле растолкав её маленькое тельце в просторном до этого, как ему казалось, багажнике, он устроился за рулём, настороженно глянул в зеркала и, сделав глубокий выдох, повернул ключ зажигания. Из динамиков, словно и это было частью его игры, зазвучали слова:

«Она меня полюбит, как и ты.
Она сама взойдет ко мне на ложе.
Возьму её и в море утоплю –
за то, что я тебя еще люблю…»*


*муз.гр. «Агата Кристи», композиция «На дне»