Псы Хроноса

Роман Голомазов. Псы Хроноса.
Глава 1.
Это было небольшое, два на три метра помещение, железобетонные стены которого были обиты дюралевой сталью с прослойкой компонентов полностью поглощающих любые внешние шумы. Это помещение и по виду, и, частично, по функциям напоминала карцер – но отсутствовала ведерко – параша и что – то, хотя бы матрац на котором можно поспать. Одинокая отдушина в потолке пропускала в комнату немного воздуха, которым мог дышать единственный пленник этого немилосердного тюремного карцера.
Его звали Андрей Державин. Звали так миллион лет назад.
Заключенный был, как показалось бы внешнему наблюдателю, не знакомому с хронотюрьмами, распят на одной из металлических стен камеры и к его телу зачем то были подведены многочисленные электроды; голову пленника венчал хитроумный шлем, показывающий в режиме термоядерных часов обратный отсчет его срока. Сейчас на часах было два часа пятьдесят семь минут. Андрей ждал.
Все множество проводов и трубок должно было поддерживать жизнь в заключенном на протяжении как можно большего времени и именно это ставилось им в задачу. За стеной комнаты, в которой был посажен Андрей, находился сложный суперкомпьютер, работающий на реакциях термоядерного синтеза. Он то и контролировал жизнь Андрея и еще пятнадцати хронозаключенных. Время от времени компьютер подавал специальный биоток к нервам и тканям пленника и они сами собой восстанавливались до той степени, в которой были изначально, когда осужденного привели в хронокамеру и подвергли болезненной процедуре симбиоза тогда еще с обычным суперкомпьютером, работавшим на охлажденных лазерах. Тогда Державину было сорок пять, и за время своего пребывания в тюрьме в качестве временного заключенного, он не постарел ни на один год.
Вообще хронотюрьмы изначально появились в США, но в этой стране задача у них была сохранить преступника здоровым и полным сил после выхода из тюрьмы, отсидки длительного срока заключения. Эта поблажка к серийным убийцам и террористам была связана с очередной правоборческой кампанией, которой удалось таки с поддержки Китая, России и Европе отменить смертные казни в США в 2120 году от Рождества Христова. Но, вскоре, власти Америк поняли, что очень не выгодно поддерживать жизнь, хорошую жизнь в людях, совершивших преступление, а так как хронотюрьмы изначально строились и планировались именно для сохранения осужденного в замороженного состоянии метаболизма, дороговизна этих процедур заставила пеницинтарную систему Америки вернуться к старой доброй чистой «отсидке». На свободу с чистой совестью! Но в тюрьмах других стран заключенные, сужденные на пожизненное заключение, должны были провести в хронотюрьме всего лишь восемьсот лет.
Вообще весь принцип этих «тюрем будущих» заключался в страхе осознания человеком того, что он имеет не только тело, но и бессмертную душу, которая не может умереть. Угонщик, проведя в тюрьме двадцать лет, прикованным с металлической стене не захочет больше совершать угон; маньяк насильник, душивший и убивавший, больше никогда не сможет взять в руки удавку или нож. Закрытая система жизнеобеспечения поддерживала в этих людях долгую, относительно бесконечную жизнь, обновляя их клетки до того уровня, который был изначально во время их ареста. Многие люди узнав, что их ждет хронотюрьма предпочитали отправиться в ад, убив себе, чем попасть в ловушку времени, ошибку сознания и ад гнетущих мыслей. Единственный недостаток этих высоких технологий тюрьм будущего заключался в том, что собственно говоря делало его непригодным для большинства людей, - человек должен находиться в состоянии подключения к машине жизнеобеспечения многие десятки лет и после этих процедру его клетки в два раза быстрее станут уничтожаться. То есть смертник отсидевший срок в такой тюрьме, просто получил возможность мучиться и в своих кошмарных снах (хронозаключенные видят сны) воссоздавать соделанное им, но, выйдя на свободу и получив ДНК – паспорт, он все равно через какой –  то срок умирал. Такая участь ждала и Андрея Державина, военного преступника, который помнил каждый свой мотив, каждую эмоцию и каждый труп на своем пути, и он ждал свободы. Люди, кого он лишил мужей, отцов, братьев давно умерли с проклятием на устах в адрес Андрея, а он, несчастный все жил и жил. Время стало его проклятием, а он стал его игрушкой.
Стоял 2940 год от Рождества Христова.
Глава 2.
Технологии продления жизни всегда интересовали людей. Обычных людей и ученых мужей. Всегда всем было интересно можно ли с помощью инженерных и медицинских технологий стать бессмертным, либо хотя бы прожить тысячу лет. Отчасти успех этой программы «Хроно – тюрьма» и применение его на заключенных, получивших большие сроки (уже в 2100 году курение на улице Российской Федерации наказывалось тюремным сроком на три года) было то, что изначальными добровольцы были приговоренные к смерти люди. Этих арестантов после их фиктивной кончины отправляли в особо охраняемые правительственные лаборатории и ставили там над ними опыты, а полученные результаты ученые мужи от госбезопасности преподносили всему миру как новейшие открытия в области медицины и биоинженерных технологий. Люди верили и судьбы тысяч запытанных в США, Китае, Европе и Российской Федерации мало кто задумывался – всем было просто наплевать на отбросы общества. (Однажды экспериментируя с клетками спинного мозга Серж Крустовски, польский ученый, который впоследствии стал пионером хроностической жизни сжег человека изнутри своими лазерами, имплантируемыми ему в тело. Но это была ошибка, которые иногда все же к несчастью случаються.)
Такие ученые как Серж Крустовски и Алекс Вайдер сделали человеческую жизнь игрушкой в руках тюремщиков. Оба этих ученых изначально занимались изучением раковых опухолей – Крустовски кишечника, а Вайдер мозга, - но, впоследствии, оба занялись новой наукой – биоинженерной хронологией. Эта была та область знаний и те заказы, в которых думать об этической стороне дела было не нужно, и опыты, изначально ставившиеся на питонах и шимпанзе, плавно, но, безотлагательно перенеслись на людей. Здесь очень помог материла, который к концу 21 века был накоплен в области исследования стволовых клеток, обеспечивший пионеров хронологии теоритической базой и глубинными данными о ДНК человека.
Конечно, ученых, занимающихся этой проблемой, было больше чем два, и были добровольцы из гражданского населения и из военных организаций. Но, в итоге, вися прикованным к стене, обездвиженный нейролептиками Андрей Державин, убивший восемнадцать человек был близок к безумию. Он уже почти неделю не спал и его организм пытался отторгнуть вводимую в него при помощи трубок пищу, но не мог в силу полного своего бесправия перед суперкомпьютером.
Только сейчас до Андрея стало доходить, что его срок заключения в восемьсот лет наконец – то подошел к концу – оставалось меньше трех часов. Андрей Державин попытался запеть «День победы», но его горло и голосовые связки были парализованы лекарством – никто, ни другие заключенные, ни надзиратели не хотели чтобы эти, как их здесь называли «мотыльки» еще и говорили с ними, когда тюремщик заходил в камеру раз в день чтобы проверить жив ли заключенный. Им хватало жгучего ненавистного взгляда и только.
Мозг Андрея так перевозбудился, что ему даже показалось, что у него зашевелился мизинец левой ступни. Но это ему только показалось – весь его позвоночник был утыкан электродами полностью контролирующими его жизнедеятельность.
«Проклятый Брежнев – все из – за него!» Яркая мысль окрасила мозг Андрея и компьютер, увидев количество выделившихся гормонов адреналина и норадреналина, в срочно порядке усыпил своего арестанта, как иногда бывает мать качает грудное дитя чтобы она успокоилось и заснуло. Мощный поток снотворного лекарства проник в тело Андрея и тот спустя пятнадцать секунд уснул.
Вскоре за ним пришли…

Глава 3.
Воронежская городская тюрьма, в которой отбывал свой долгий срок Андрей Державин, занимала сначала небольшое двухэтажное здание классической тюремной архитектуры – решетки на окнах и стальные двери. За века это место заключение виновных и невиновных превратилось в хорошо охраняемый правительственный объект – комплекс зданий и инженерных строений, в которых содержался самый цвет местного и общероссийского криминалитета. Так же в этой тюрьме отбывало срок пятнадцать хронологических (или «потерянных во времени» как шутили контролеры, узнав, что вышедший на свободу маньяк убил себя в здании старого молельного дома баптистов, как следовало из записки он выбрал это место, потому, что был крещен в сознательном возрасте после чего совершил ряд зверских убийств и изнасилований, являясь маниакальным психопатом. То, что он убил себя в здании молельного дома баптистов давным давно покинутого и находящегося в том районе, который готовили под снос, явно доказали действенность программы «Временная тюрьма» - возможно именно этого человека доконала совесть, хотя в предсмертной записке он этого не написал.), одним из которых был Андрей.
Процесс освобождения «потерянного во времени» состоял прежде всего из вынимания его тела из лап суперкомпьютера, а после если состояние было адекватным освобожденного отправляли выдав ему тысячу рублей «подъемных» денег на первое время на все чтерые стороны, ведь рядом с тюрьмой была хорошая транспортная сеть гравитационного метро и отсюда и вправду можно было попасть в любую точку России, а вопрос денег это вопрос другой.
Если же освобожденный не был адекватным, проявлял явные признаки безумия его то же выпускали дав тысячу, но только в этом случае делали специальную отметку в его ДНК – паспорте, который имели все жители Земли с 2700 года, и особые пометки в паспортах были вещью обыденную. Стоило человеку хоть раз преступить закон или обратиться к психиатру, тотчас об этом узнавали органы – ФСБ и МВД; эта мера ущемления личной свободы своей информации давно оправдала себя и применялась еще во времена строителей коммунизма, социализма и, впоследствии, демократизма.
Наиболее болезненным для заключенного в хронокамере было отсоединение от суперкомпьютера, и чтобы лучше его пережить заключенного всегда усыпляли.
В камеру Андрея вошли трое техников и один охранник в легком синтетически – энергетическом бронежилете с плазменным пистолетом – пулеметом в руках; на боку у каждого техника висел дополнительный предмет сверх их обычных инструментов – электрическая шоковая дубинка, немного устаревший раритет, но эффективный.
Техники принялись за дело под бдительным взглядом охранника нервно взвешивающего трехкилограммовый пистолет – пулемет с двумястами заряда взрывающейся плазмы. Этот охранник прослужил в тюрьме всего два года, он был новичком и ему никогда еще не приходилось видеть как человека вынимают из временной тюрьмы. Все эти штучки Алексею Громову были непонятны – зачем сохранять убийце жизнь, если можно, сэкономив огромные деньги его просто казнить? Ну и пусть плач запятнает кровью свои руки – ведь убитый то же проливал кровь. Это и называется правосудием и воздаянием. Если бы Алексей знал о том, мысленном аде, через который проходили все хронологические заключенные в своем собственном мозгу, никак не могшие его избежать, возвращаясь мыслями к соделанным поступкам, то он был бы более лоялен к этому заключенному под номеров 3605. Техники преступили к работе.
Сначала один из них сделал в открытый участок тела преступника сильнодействующий укол, который носил двоякий характер – наркотический анальгетик – и снимал боль и успокаивал человека одновременно. Затем проверил состояние шлема времени, на котором преступник отсчитывал свой временной срок, оставшийся до освобождения. Срок истекал через пять минут. «Опять пришли слишком рано.» Зло подумал техник Федор и кивнул своим товарищам, что надо еще немного подождать – они должны были соблюсти все юридические формальности перед освобождением. Когда срок прошел, Федор с напарником, прежде чем вытаскивать человека из временной ловушки, сделали несколько пометок в голографическом блокноте; затем они сделали еще один укол в шею Андрея – этот укол должен был стимулировать отторжение телом нанотел, которыми весь организм хроно – заключенного был пропитан. Это вызывало жуткую боль, но если не вывести нанотела из организма, то кто знает, вдруг заключенный станет бессмертным, и пойдет убивать государство?
Андрей частью своей усыпленной души понимал, что с ним что – то делают и делают не самое приятное. Он тут же подумал, что его, наконец, казнят за убийство генерала Брежнева, и эта мысль вызвала такой приток адреналина из надпочечников, что Державин, бывший майор ВВС проснулся; и как раз в это время из его тела стали выходить наночастицы.
Выходили они через поры кожи, через естественные отверстия туловища. Те что были в мозгу высачивались из ноздрей и рта, почти придушив заключенного – освобожденного. Техник давно снял шлем с лица зека, и всем четверым мужчинам была видна страшная агонистическая маска, в которую сейчас превратилось лицо Андрея Державина. Этот человек отрыгивая синюю рвоту и синие сопли и потея синим потом, представлял для них смесь ужаса, презрения и отвращения –никто из них не хотел бы оказаться на его месте. Охранник переминался с ноги на ногу, техники смотрели молча для них это было привычно – единственное что составляло дискомфорт было то, что таких долгожилов освобождали редко и с ними всегда случалось что – нибудь из ряда вон.
Металлические браслеты все еще держали тело Андрея прикованным к камере. Его глаза теперь видевшие реальный мир пытались понять, что именно он видит. Нанотела все вышли – наступила очередь снять браслеты и вытащить электроды, контролирующие весь метаболизм из позвоночника. А это сделать было не просто!
Один из техников, Сергей Курочкин, вышел из тесной камеры и притащил в нее небольшую антигравитационную тележку на которой обычно перевозят грузы грузчики или солдаты новобранцы тяжелые плазменные пулеметы. Он подвел тележку к самой стене, где висел Державин, и техники, помогая друг другу, стали отсоединять браслеты, сковывающие тело Державина. Он безвольно упал в их руки – слишком давно он не ходил и не стоял, и, хотя, его мышцы были такими же как при аресте и заключении в хроно – тюрьме благодаря нанотехнологиям, его мозг все же давно забыл как управлять своим тело, да и функции управления почти полностью взял на себя суперкомпьютер.
Техник Федор нажал на кнопку своего голографического миникомпьютера, связанного местной локальной компьютерной сетью с суперкомпьютером, и последний перестал контролировать метаболизм Андрея Державина, заключенного под номером 3605, отбывшего восьмисотлетний срок заключения.
Отсоединение от компьютера, работающего на энергии термоядерного синтеза, который столько лет контролировал процессы метаболизма, сна и поглощения пищи, было подобно тем ощущениям, которые испытывает младенец при перерезании пуповины. Андрею было больно. Но, помимо отключения компьютера, предстояло еще выдернуть из позвоночника электроды биотока, а это было намного болезненней.
Техники положили заключенного с тянущимися из спины проводами животом на тележку и закрепили его пока еще безвольное тело специальные ремнями из электрического поля низкой частоты. Один из техников сделал Андрею еще один укол и тот снова перешел к границе сна и бодрствования, почти отключившись.
Техники старались провести операцию по отключению абонента метаболического хроно – цикла максимально аккуратно, без крови, но как всегда возникла ошибка на ошибке, тут сделали не так, тут слишком сильно нажали. В итоге вся спина Державина представляла собой кровавую дыру, которую старший техник Федор теперь обрызгивал концентрированным лекарственный настоем из небольшого аэрозольного баллончика. Этот лечебный состав должен был залечить раны больного через три часа. До конца рабочего дня осталось четыре час – время еще было и техник под присмотром бледного лицом охранника потащили тележку с полумертвым Андреем Державиным к санитарному блоку. По пути они прошил еще несколько хроно – камер, где томились в ожидании своего освобождения многочисленные узники. Они пошли дальше, не оглядываясь и не разговаривая, и, наконец, остановились перед герметическими дверями санитарного блока. Один из техников, молчаливый угрюмый парень Дмитрий, вставил карточку – пропуск в вырез сканера на двери и герметические створки санитарного отделения разъехались в стороны.
В санитарном блоке, лазарете теперь Андрею Державину придется провести столько времени сколько будет нужно для его реабилитации, и если все врачи (терапевт, хирург, психиатр) посчитают его годным для жизни в мирное время (критерии для этого были очень низкие – никто не хотел платить за покалеченные судебной системой души), то его отпустят на свободу, выдав тысячу рублей на эмалированной синтетическим металлом банковской кредитной карточке.
Андрея усилием четырех человек переложили с тележки на грубую койку. Оказалось, что заключенный человек весьма внушительной комплекции, и, хотя в его организме был подкожный жир, он все равно большей своей частью состоял из мускул, которые ранее поддерживались нанотехнологиям, а теперь постепенно стали управляться своей собственной волей владельца.
Андрей попробовал подняться на кровати, лежа на ней животом вниз, а пораненной спиной вверх. Его не привязали кандалами, а просто сделали очень сильный укол антидепрессантов и транквилизаторов – освобожденный моментально уснул. Техники вышли, отправившись домой, остался один лишь охранник, который, поглаживая рукоять плазменного пистолета – пулемета вернулся в будку с бронированным химически усовершенствованным стеклом и стал там ждать конца смены. Ему оставалось проторчать в лазарете еще шесть часов. Он понял, что пропустит любимые программы лазерного телевидения, но так же Алексей Громов знал, что рассказать друзьям: освобождение из хроно – тюрьмы почти тысячелетнего человека, сведения об преступлениях которого до сих пор находятся  на засекреченных гибких носителях из пластика, было той новостью, которую сможет услышать очередная девица легкого поведения и разделит с Алексеем ложе. То, что охранник Громов чуть не опписялся во время процедуре десинхронизации он рассказывать, конечно, не будет – и так хватит историй.
А Андрей Державин спал. За то время – двадцать мнут – что он получил свободу он перенес много боли и страха, но теперь обколотый чуть ли не синтетическим морфием мирно спал на своей неудобной, застеленной одноразовым бельем, койке, готовясь встретить завтрашний день. Теперь он был свободен.

Глава 4.
В здание воронежской городской тюрьмы вошли трое в штатском. Показав на входе свои ДНК – паспорта, служившие в описываемом участке времени еще и пропусками на многие объекты – больницы, тюрьмы, школы – вошли внутрь и максимально коротким, хорошо им известным маршрутом стали пробираться тесными закоулочками к лазарету. Это были врачи реабилитационной группы, которых раз в месяц вызывали для освидетельствования готовности нового освобожденного вернуться в мир живых. Хроно – заключенные представлялись большим интересом для психологии и психиатрии, а так же для биохимии и инженерной биологии, поэтому на освидетельствование такого рода пациентов всегда отправлялась элита медицины, чтобы добытые ими сведения пригодились науке чисто в эмпирическом ключе, или, хотя бы, в теоретическом. Фамилии врачей были Тимушкин, Григоренко и Горелов. Хирург, терапевт и психиатр. Все трое профессора Воронежского мединститута, опытные специалисты, но даже они знали, не читая бульварных романов, сколько опасности может таить в себя искалеченная столетиями заключения психика зека. На освидетельствовании могло случиться все что угодно.
Троица остановилась перед лазаретом – там их уже ждали. Трое рвачей поздоровались за руку с замом начальника тюрьмы, главный терапевтом единственным врачом тюрьмы и начальником охраны полковником Курбатым. Зам обратился с вопросом к хирургу Тимушкину.
-Петр Николаевич, видите ли… Как бы вам сказать мои люди десинхронизируя его немного пренебрегли техникой безопасности – в детали вас посвящать не буду, сами все увидите. Эти сотрудники оштрафованы на месячное жалование, но это уже не имеет смысла. Просто понимаете ведь в нашей тюрьме никогда не было человека со столь долгим сроком; его электроды просто сплавились с его плотью. Нам очень жаль, что так получилось, виновные наказаны…
Тимушкин немножко помолчал, делая вид, что думает, нагнетая обстановку. Он отлично понимал, что отключение преступника от компьютера было сделано так как всегда – из рук вон плохо – и никто из техников никакой вины не понес бы даже в случае летального исхода, которых, правда, теперь стало меньше. Люди что ли пошли здоровей?
-Все в порядке Аркадий Геннадьевич. Вы ведь знаете правила юридической ответственности о том, что тюрьма несет ответственность за хроно лишь в случае полутысячелетнего заключения; здесь срок выше, а ответственность ниже. Не меняя темы, Петр Тимушкин перешел к тому, зачем они сюда приехали. Сначала его осмотрит терапевт, затем я, а затем Виктор Тимофеевич – наш психиатр. Если проблем не будет сегодня этот Державин может выйти на свободу.
-Ну тогда преступим, потирая ладони сказал зам.
Солнце поднялось уже в зенит когда хирург и терапевт осмотрели освобожденного. Каких – то особых отклонений у него они не нашил: гормоны в норме, раковых опухолей нет, кости цели, старые раны от военных действий или пыток успешно зажили еще до ареста и помещение в хроно – камеру хроно – тюрьмы. Теперь настала очередь провести психиатрическое освидетельствование, которое проходили двадцать пять процентов заключенных. Непрошедшие помешались в специальные лечебницы, реабилитационные центры, где содержались до повторного освидетельствования.
Андрей Петрович Державин бывший майор – летчик уже полностью пришел в себя и воспринимал манипуляции врачей с тихой покорностью. Утром охранник объяснил ему, что происходит, угостил сигаретой и сказал, что самое главное – это пройти проверку на социальную безопасность у психиатра. Если ее пройдешь, оврил этот сорокалетний охранник с пшеничного цвета усами, то можешь рассчитывать выйти из тюрьмы. «Но ты так и так свободен. Редко кто переживает такой срок, не сломавшись – видно у тебя сильная воля», сказал охранник Николай. «Когда – то я был офицером». Ответил Андрей. И вот теперь наступила та минута, которую так сильно могла повлиять на его судьбу – напротив него на простой стул уселся человек в белом халате, костюме с галстуком и аккуратно подстриженной бородкой. Андрей непроизвольно провел по своему чуть заросшему щетиной лицу, и тут же понял, что совершил ошибку: ведь надо было вести себя как нормальный человек. Но психиатр этого непроизвольно нервного жеста не заметил, или сделал вид, что не заметил. Он сказал.
-Я Виктор Тимофеевич Горелов, тюремный психиатр, направлен сюда для вашего освидетельствования. В случае успеха вы тут же выйдете на свободу. Но, помолчав добавил врач, все же старайтесь отвечать честно и не юлить. Поймите Андрей, что такой срок заключения какой дали вам был крайней мерой, направленной для вашего воспитания, так что поймите, что не смотря на то зло, какое вы причинили вам хотели сделать добро.
Андрей промолчал, в ответ ничего не ответил, а потом сказал.
-Начинайте освидетельствование, врач.
«Крепкие у парня нервы», подумал Горелов и начал свои тесты.
Прошло полчаса. Нагой пациент, накрытый одноразовой холщовой простыней, отвечал на вопросы врача – психиатра. Как не старался Горелов подловить тестируемого ему это не удавалось – слишком сильная воля, слишком цепкий мозг. Единственное, что он смог найти – это сильная тенденция к суициду, но это не препятствовало освобождению Державина. Об этом Виктор Горелов и сказал своим коллегам и заму начальника тюрьмы. Те покивали.
Три врача сделали несколько записей в голографических бланках воронежской тюрьмы и ушли преисполненные чувства собственного достоинства – к их сожалению этот субъект ничего нового в науку не внесет, а скорее всего его найдут повешенным на кабели высокоскоростного интернета спустя сутки после освобождения. Тенденция к самоубийству была одной из самых труднопреодолеваемых вех хроно – заключенных, которые возможно решили для себя этот исход еще в первые сто лет заключение. Но не надо было убивать – жил бы хорошо! Врачи покинули тюрьму.
В лазарет вошел Курбатый. Полковник внимательно, быстро и сильно, посмотрел в глаза бывшего преступника и заключенного, который теперь отдал свой долг Родине. Тот спокойно выдержал взгляд. По сжатым кулакам и играющим желвакам строгого, волевого лица было понятно – психиатр был этим Державиным каким – то образом обманут, парень был явный псих. Полковник дал знак рукой. Один из его подчиненных младший лейтенантик быстро подошел к начальнику, держа в левой руке пластиковую сумку с новой одеждой для освобожденного, так как старая по причине ветхости уничтожена, а правой сжимая старинной модели пистолет с разрывными пулями, пуля из которого если попадет в человека, то оставит одно мокрое место. Пистолет был пятидесятилетней давности из –за скудного финансирования фондов тюрьмы и из него старались часто нт стрелять – вдруг разорвется во время выстрела. Он передал сумку полковнику.
-Спасибо, Леша.
-Есть, товарищ полковник.
Младший офицер отдал честь и старший нехотя козырнул в ответ. Курбатый снова повернулся к освобожденному и спросил.
-Державин Андрей Петрович?
Ответом был кивок.
-2095 года рождения. Тут полковник Курабтый не стал ждать ответа, а решил побыстрее пройти все формальности. Майор ВВС, летчик первого класса, вертолеты, ударное звено «Тигр». Это где?
Стоявший сзади лейтенант поспешил ответить.
-Не знаю, товарищ полковник – раньше были другие обозначения привязки летного звена к местности.
-А я и не тебя спрашиваю. Заключенный!
-Пошел ты в жопу полковник! Был ответ.
Настолько наглых освобожденных Курбатый еще не видел – он любил прессовать человека перед выходом на свободу, получая при этом почти сексуальное удовольствие. Иногда на этот процесс уходило до часа времени. Но, наглость требует ответа. Курбатый молча пошел сжимая правый кулак, намереваясь настучать им по физиономии этого наглеца, оскорбившего старшего офицера на глазах младших офицеров, все еще слабого после хроно - заключения. Он замахнулся.
Пальцы Андрея, сжатые на манер птичьего клюва, врезались в камуфлированные штаны полковника, прямо в мошонку, раздался звук, как будто что – то хлопнуло. Полковник согнулся в три погибели, а потом испустил дикий протяжный крик. Но крик этот он испустил фальцетом.
Андрея выпустили из тюрьмы через день, когда он подписал расписку по рецепту одного из ушлых адвокатов, что не помнит как кастрировал ударом «рука – копье» полковника охраны – провалы в памяти были частым явлением у хроно – преступников, как и приступы неконтролируемой ярости. За адвокатские услуги Андрей Державин отдал тридцать долларов – триста рублей (курс доллара хороший, но, тем не менее, за серьезные услуги платили, как и прежде не деревянным, а валютой.) и вышел, наконец, на свежий воздух города Воронежа. Он был почти счастлив.

Глава 5.
Воронеж конца третьего тысячелетия не впечатлил Андрея. В его снах, в тюрьме ему снились города питавшиеся энергией звезд или Луны, скачивая лунный гелий 3. Летающие машины, много счастливых лиц, повсюду сады, фруктовые деревья в самом соку кланяться к земле и опадают сочные фрукту. Люди улыбаются, счастливы. Но, то, что он увидел было бредом.
Высокие серые здания с мотками коммуникационных проводов, пустые серые глаза прохожих, разодетых как панки, с дикими прическами а-ля – хип – хоп. Были конечно и здесь сады с плодовыми деревьями, но больше на первых этажах задний было пивнушек, продающих дешевое пойло от которого тянет рвать – Андрей попробовал за рубль пятьдесят стаканчик и еле успел добежать до туалета, где и изблевал все выпитое пиво. Больше он решил пить только воду из сан источников, которых по всему городу было довольно.
Никаких летающих машин то же не было. Конечно, над городом пролетал иногда транспорт, но по большей части это были военные суда, которые никак не назвать чудесным словом «летающий автомобиль». Большинство жителей передвигалось по разветвленной монорельсовой метро – дороге, висевшей над городом, кто – то пользовался старой подземкой, кто – то рисковал воспользоваться личным автомобилем в таком плотном потоке транспорта всех марок, который был представлен здесь, на дорогах Воронежа – здесь и правда присутствовали модели машин со всего земного света, даже из Африки. Андрею это вавилонское столпотворение напоминало Нью – Йорк конца второго тысячелетия, про который он так любил смотреть фильмы. Ну почему не нашелся псих и не взорвал этот проклятый город?! Нью – Йорк конечно, не Воронеж, Россия.
Андрей вышел из тюрьмы ровно в полдень, успел выпить и отторгнуть кружку пива «Белый уралец» («Белый уродец», подумал про него Державин.) и постепенно он начал адаптироваться к миру, в который попал. Феерические видения будущего авторов фантастической литературы не имели ничего общего с тем, что сейчас видел Державин. Чтобы понять, что он видит нужно было жить в прошлом, потом впасть в спячку и проснуться неандертальцем среди кроманьольцев. Но, тем не менее, ритм жизни постепенно затягивал Андрея и это была новая для него жизнь, абсолютно новая, такого не в книжке ни прочитаешь, ни в бреду не увидишь. Будущее ему очень нравилось.
По цветным плазменным панелям крутилась почти бесконечно реклама каких – то продуктом отдалено напоминающих детские подгузники и сладкую воду; иногда по панелям показывали выпуски новостей. Гражданская война в Северной Африке, падение курса доллара на три копейки, сорок лет с коронации королевы Англии Беатрис 7. Все было хорошо, все было привычно.
Своими ногами Андрей Державин постепенно вышел из индустриального района города, где была расположена тюрьма к центру, старому Воронежу. Тут было много православных храмов, наверное, в любом из них мог найтись священник, который бы исповедал и причастил Андрея, к тому же он был крещен в детстве, и а также во дни своей учебы в академии авиации ходил по воскресеньям в храм, приход Святаго Духа Сошествия. Но, сейчас он думал, или демон его наставлял – как объяснили бы богословы – что полностью отдал свой долг в убийстве восемнадцати человек, не только родине, но и Богу.
«Бог милостивый Судья – он меня простит. Кто – то же сказал, что Господь и помыслы приемлет и намерения лобзает. Потом схожу в церковь, перед самой смертью.» Думал Андрей.
Державин посмотрел на свой ДНК – паспорт с личным кодом и личным счетом. Голография этого документа высвечивала какое – то странное сообщение – его просили явиться в ближайший филиал Сбербанка и так же в этом же самом сообщении поздравили с освобождением. Может это и была реклама, но Андрей не собирался таскать с собой семь сторублевок для вора – карманника или гоп – стопщика – лучше положить их в банк – если там конечно принимают суммы меньшие тысячи рублей. И, перекрестившись на маковку православного храма, на его Крест, Андрей Петрович Державин бывший старший пилот вертолета пошел искать офис Сбербанка. Скоро он его нашел.
Этот офис банка «Сбербанк» находился в глухом дворике со зданиями еще из кирпича, которые нависали над пластиком и цветными стеклами офиса, как гнилые зубы над новым, фарфоровым, имплантированным стоматологом. Андрей по привычке огляделся, заметил выход на очередную улицу города через арку в конце двора, и бодро зашагал к пневматическим дверям офиса. Когда двери уже открылись, распознав в нем зарегистрированного жителя мегаполиса, он секунду постоял, нащупывая сотни с мелочью в заднем кармане серых послеарестантских брюк. Убедившись, что деньги на месте, Державин вошел в банк.
Офис был небольшой, но довольно уютные – такие офисы банков уже в его дни вытеснялись казенной бюрократией больших зданий и глянцевостью вида сотрудника, словно сошедших с обложек журнала. Немного постояв и оглядевшись, отмечая все синие глазки инфракрасных камер, он быстро прошел к одной из трех свободных касс. Кассиром была девушка, имя которой он не прочитал – она была из того типа который ему никогда не нравился – угловатые плечи и длинное, лошадиное лицо с, однако все же, прямыми ровными зубами – творением стоматолога. Девушка устало подняла голову, глядя на очередного клиента (был четвертый час дня, и у «жаворонков» обычно к этому времени наступал сонный период). Она представилась.
-Инна. Что вам угодно?
Как не странно, но Андрей замялся перед тем как сформулировать просьбу. «Я вышедший из тюрьмы, принес деньги за отсидку и хочу открыть здесь счет на пятьсот рублей». Думал Андрей Державин.
-Андрей Петрович Державин. Хочу открыть у вас, в вашем банке счет.
Девушка улыбнулась, чему – то смеясь.
-Что? Удивился он.
-Извините, она покраснела, теперь все стараются соблюдать анонимность и не произносят вслух своего имени – вы второй за полгода, как я работаю в этом филиале, кто назвал свое полное имя.
-А кто был первым?
-Инвалид персидской войны, семидесятилетний старик.
«Еще и персидская война была. По – моему она просто стебается – увидела бывшего зека и решила поржать. Ну ладно, надо преступать к делу». Думал Андрей Державин.
Между тем кассирша уже забила его данные в компьютер и округлившимися глазами смотрела на что на мониторе голографического компьютера, работавшего на охлажденных лазерах. Потом она подняла удивленные глаза на Державина и сказала.
-Вы точно хотите у нас открыть счет?
-Да, точно.
-Но у вас уже есть здесь счет – его открыли почти полвека назад. Вы же родились в 2095 году?
-Да, я сидел в тюрьме.
Она побледнела, но проговорила.
-Вам сказать точную сумму на этом счету?
-Да пожалуй.
Обождав минуту, словно готовя эффектную паузу, девушка затем проговорила. «Сейчас скажет, что у меня там три рубля. Фу. Ну и дура», успел подумать Державин.
-Три миллиарда семьсот миллионов триста рублей.
- Сколько, сколько? Глаза у Андрея удивленно расширились.
-Вы не ошиблись – на счету больше трех миллиардов рублей. Вы миллиардер.
Там, неожиданно для самого себя, Андрей Державин, бывший арестант и убийца стал рублевым миллиардером.

Глава 6.

Кровать из красного бархата была такой, что на нем мог поместиться небольшой грузовик. На этой кровати в бордели Зои лежал Андрей Державин и курил сигарету с гашишем. Рядом с ним по правую и по левую сторону лежали две грудастые девицы, одна брюнетка, а другая блондинка, обе с вызывающе наглыми зелеными глазами. Андрей был одет в трусы выданные ему в тюрьме, а девицы были наги. До того как покурить канобиоид Андрей придавался любовным утехам с проститутками. Он вроде бы помнил, что одну из них зовут Маша, а другую Даша, но кто есть кто он не помнил. Единственное, что он запомнил на всю оставшуюся жизнь в деталях, было то, что на левой груди зеленоглазой брюнетки было небольшое родимое пятнышко, а так тела шлюх любви были идеальны. Андрей подумал, что это пятнышко, наверное,  очень дорого его владелице, раз она не избавилась от него при помощи лазерной хирурги. «Или лазерная была в мое время, а сейчас органическая? Кто его знает? Наверное, Бог, но Ему здесь нет места», думал Державин. «На какое то время я стал сознательным атеистом».
Косяк неприятно резанул горло и экс – майор выплюнул химически улучшенную коноплю из своего рта. Сигарета – самокрутка упала на покрывало и прожгло в нем дыру. Одна из проституток (блондинка) быстро затушила окурок и вернулась в свою позу сбоку от клиента. Клиент всегда прав – тем более с такими деньгами как у этого чокнутого, подумала она.
На теле Державина помимо шрамов от хроно – заключение было много шрамов от пыток: ему прижигали тело, пытали электротоком, сильно били, сломали почти все ребра. И делалось это не с целью добиться признание, а с целью отвести душу. После допроса Андрей попал сразу в реанимацию, а оттуда в тюрьму ФСБ, откуда уже не вышел.
Вспоминая все это, Андрей мысленно торжествовал – ведь кто – то из его родственников, возможно правнук открыл для своего прародителя счет в российском банке, самом крупном банке России Сбербанке – так ему объяснили в офисе банка, который за время его тюремного заключения стал астрономическим. Его спросили там еще не хочет ли он купить акции «Заправгаз» или «Чистовода», но он не захотел, расписался в нужных местах голографических бланков, дал свое ДНК и, забрав три миллиона рублей, пошел прочь от банка в поисках темных развлечений. Как раз на город опускалась ночь и Державин помимо формулы о молодежи, вспомнил, что хищники появляются на закате. У него не было оружия, но пятнадцатилетний стаж занятий каратэ сделал из него «файтинг – машин», боевую машину, как сказали бы американцы.
Андрей уже решил, что делать с деньгами – они пойдут на излечение его от смерти после расставания с суперкомпьютером, который поддерживал внутри него жизнь. Он за деньги купит такой компьютер и станет жизнь очень долго, почти что вечно. Так думал Андрей Петрович Державин, давая себе пару дней отдыха, после которого предстояло еще очень много сделать – купить дом, нанять слуг, помощников, снять с себя уголовное обвинение в убийстве восемнадцати человек за большую взятку, хотя термобомба могла убить с равным успехом и тридцать и пятьдесят три человека, но главное, что генерал – армии Брежнев сдох, моментально изжарившись в огне ракеты, посланной с вертолета, пилотируемым Андреем Державиным и вторым пилотом Сергеем Колесниковым, который был мертв от разряда тока, посланного его командиром Андреем ему прямо в шлемофон. После того как на этих учениях Андрей получил доступ к полному контролю над вертолетом, он, делая вид, что маневрирует, выпустил термо – ракету по бункеру где находился генерал Брежнев, изнасиловавший его жену и избежавший уголовного преследования. После этого вертолет майора Державина обесточили и принудительно посадили, а потом, скрутив, предали на «поругание, биение и распятие». Ну не так конечно, но, тем не менее, Андрей был и поруган и бит, и, в конце концов, распят в хроно – камере, почти на тысячу лет.
Андрей повернулся и погладил одну из проституток (брюнетку) по заднице. Девочки поняли это как намек на продолжение оргии. Сумка с деньгами валялась прямо в ногах Державина на краю бархатной кровати – там было два с половиной миллиона рублей, и уже появились люди, готовые заграбастать эти деньги. Эти люди просто ждали пока Андрей уснет и потом тихонько бы его убили и ограбили. Частично цели усыпления служил наркотик, который лох выкурил. Этот состав возбуждал мужчин и потом крепко накрепко усыплял. Двое головорезов надеялись, что так то же случиться и в этот раз и не надо будет пускать в ход нож или армированную дубинку (пистолеты в те времена были лишь у военных и МВД с ФСБ – точь в точь советские времена). Эти двухметровые бугаи не были местными бойцами ОПГ – они приехали из татарстанской области, где занимались похожими делами и за ними там уже тянулся приличный шлейф преступлений. Вот сейчас эти двое внимательно, с похотью, смотрели на любовные утехи одной из разновидности людей – лохов, стараясь сами не заснуть, так как они приняли прилично амфетаминов еще днем, а сейчас начался отходной период. Оба прятались за фальшивой стеной прямо напротив кровати – кстати, делали они это с позволения хозяйки борделя бандерши Зои, тут проворачивались и не такие дела. Наконец, клиент заснул; проститутки ушли, погасив свет, давая человеку выспаться. На сумку положенную в ногах они не смотрели – им было все равно, что случиться с этим чудаком, тело которого все покрыто шрамами, а не фосфоресцирующими татуировками как обычно бывает у их клиентов. Проститутки вышли.
Бандиты выждали примерно с полчаса – больше они ждать просто не могли по многим причинам и одной из этих причин был абстинентный синдром – ломка, им срочно требовалось принять дозу амфетаминов. Один из них нажал на кнопку и фальшивая дверь отъехала в сторону. В комнате было темно и без очков ночного зрения было плохо видно, но эти очки бугаи оставили в гостинице вместе с остальными вещами и большей частью холодного и электрошокового оружия. У них с собой было только по ножу и одна дубинка из армированной стали; все изготовлено незаконно и кустарно, могло в любой момент сломаться, поэтому бандиты полагались на один верный удар. Один из них стал с правого края кровати, а другой с левого. «Клиент» спал посередине кровати ближе к левой стороне кровати. Стоявший ближе к нему бандит замахнулся дубинкой и в этот момент Андрей Державин проснулся от поверхностного, легкого сна.
Увидев открытые глаза жертвы, бандит стоящий слева замешкался и Андрей, приподнявшись на левом локте, засадил правым локтем в челюсть братка. Тот бесшумно упал. В мерцающей неоновой рекламе сумраке комнаты стоял еще один враг, и Державин как кошка взвился в воздух и ударил стоявшего бандита подъемом стопы в челюсть, бья сбоку – внутрь. Нокаут.
Андрей оглядел комнату, и, не заметив ни врагов, ни проституток, быстро оделся, взял мешок с деньгами и быстро покинул бордель мамаши Зои. Больше его здесь никто не видел.

***
Прошло чуть больше пяти лет. Жизнь Андрея складывалась равномерно – он не умер от ускоренного метаболизма, «метаболизма смерти», как его называли врачи. Теперь каждый третий день своей жизни он должен был по восемь часов проводить в машине, в которой его руки и ноги защелкивались браслетами и он был облучаем специальным ионным серебром и через его тело проходили искусственно генерируемые биотоки, сохраняющие ДНК и плазму клеток на одном уровне, чтобы тело не старело – Андрей со времени своего освобождения постарел едва ли на час. Это стоило хороших денег, но деньги не были проблемой Андрея – он был миллиардер.
Державин так и не узнал, кто именно открыл для него счет в банке: информации просто не было – ее давным – давно уничтожили.
Так же Андрей проследил свою генетическую линию, и увидел, что его Бог не наказал за убийство безчадием, его единственный сын родил ему внуков, те родили правнуков и так далее, и так далее.
Так же Андрей Петрович Державин просмотрел и генетическую линию генерала Брежнева – она оборвалась в 2516 году во время крушение монорельсовой дороге в Днепропетровске, куда каким – то случаем занесло потомков генерала.
Теперь у Андрея был свой бизнес – транспортный. Он осуществлял перевозки грузов в пределах Солнечной системы, в основном на Луну и Марс.
И вот иногда, сидя в своем удобном кресле перед камином и любуясь горение настоящего дерева, ему думалось, что теперь он стал должником Бога, но звали ли этого бога Иисус Христос он не знал. Скорее бог, давший ему силу пережить своих врагов, пережить стольких злых людей и столько перенести, бог, в которого он верил, был древнегреческий бог Хронос, бог времени, пожиравший своих детей. А он, Андрей Державин, просто его слуга. Пес Хроноса.