Война, какая она есть

      В преддверии,  Великой даты, окончательного разгрома фашистской Германии и  Дня Победы, хотелось вспомнить истории,  которые мне, когда-то рассказывал отец из воспоминаний о войне.

      Отец  мой, Григорий Константинович, начал войну в Керчи, и оттуда с боями  завершил ее победоносно  в  Австрии, в Вене, в составе 611 истребительного авиаполка, 236 авиационной дивизии, 17-ой воздушной армии, входящей в 3-й Украинский Фронт. Призвался он в ряды вооруженных сил в 1939 году, после окончания летной  школы  Тбилисского аэроклуба Осоавиахима,  налетав в воздухе, нужное количество летных часов.  После прохождения уже в боевых частях летной комиссии, из-за плоскостопия, не был  допущен к полетам на боевых самолетах. 

     В дальнейшем освоил специальность мастера по вооружению, вооружейника(так он называл себя), стал механиком по вооружению всех боевых типов самолетов. Думаю,  нахождение его в техническом персонале аэродрома, оставило его  в живых, хотя и на земле, было всё также опасно, как и воздухе. Им было проведено сотни самолето вылетов без единого отказа вооружения в воздухе. За время боев он отличился как грамотный специалист - практик,  знающий материальную часть самолета и его вооружение на отлично. Что естественно помогало летчикам наводить ужас на врага и его  авиацию.

     Отец был награжден Орденом «Красной звезды» и "Отечественной войны II степени", двумя медалями «За боевые заслуги»,боевыми медалями за Взятие Праги, Вены, Будапешта, за освобождение Кавказа, Болгарии, многочисленными медалями после окончания войны и юбилейными медалями.  В дальнейшем за хорошую работу в органах МВД, был награжден медалями за "15 и 25 лет безупречной службы в рядах МВД".

     Военные действия в Керчи напоминали большое месиво, противник наступал свежими силами и готов был подавить сопротивление русских. Страшная картина творилась при проведении ковровых бомбардировок аэродрома. Самолеты не успевали подняться в воздух, и уничтожались на своих же стоянках. В начале войны, таким образом было уничтожена большая часть советских самолетов, расположенных в приграничных районах боевых действий. Хотя, взлетевшие самолеты, наводили настоящий ужас на немецких летчиков,которые только от наших лётчиков узнали, всю тяжесть воздушного боя  с русскими и почувствовали на себе прямой таран самолетом противника.
     Война, войной, но жизнь продолжалась. Она приносила свои огорчению, победы, и всевозможные удивительные истории. Вот одна из них.




                СЛУЧАЙ В КАРАУЛЕ.




               



              Лето 41 года, было жарким. Аэродром расположился вблизи небольшой лесной рощи. Вокруг все было пустынно. Самолеты стояли на своих стоянках, покрытые маскировкой из приставленных к ним зеленных веток деревьев, которые сливали их с окружающими деревьями. Аэродром по всему периметру охранялся личным составом эскадрильи. Вот так, в один прекрасный день, отца поставили в караул, охранять южную часть поля, где была сооружена длинная взлетная полоса.

     Вечерело, но так как летом темнело не сразу и лучи заходящего солнца ослепляли караульного, он старался двигаться так, чтобы солнце не мешало обзору вокруг. Небольшие кустарники наводили немного страха. Казалось, что кто-то ползет, прячется и вот вот нападет из этих кустов. Но все было тихо.

     Проходя мимо высоких кустарников, послышался шум, от шелеста высокой травы, будто кто-то пробирается к аэродрому. Караульный насторожился, прислушался, показалось это ему, или нет. Он как хороший "эхолот" старался прослушать каждый сантиметр окружающего небольшого леса и разбросанных, то там, то здесь, кустарников. Высокая трава, также создавала большие неудобства для патрулирования вверенного участка аэродрома. Небольшое смятение посетило его своей неопределенностью.

    - Что там шумит, откуда эти непонятные шорохи, а вдруг это лазутчик и мне придется вступить с ним в борьбу!?

      Страха у него не было, так обладал он хорошей силой и физически мог справиться любым безоружным человеком. Одной рукой, он отжимал стоя несколько раз, две двухпудовые гири. Ему вспомнилось, как он в Тбилиси защищая свою девушку, побил на Дезертирском базаре девятерых армян.

      После его удара, человек просто отключался, и лезть снова в драку у того пропадало всякое желание. На всякий случай он закрепил штык к винтовке, осмотрел, как она заряжена, похлопал себя по бокам, нащупав нож и стал ждать.

      Ему казалось, что шорохи доносились отовсюду, но слышались они всё более отчетливо из высокой травы и создавалось чувство, что там кто-то пробирается на четвереньках. Когда ему показалось, все уже, противник рядом и надо принимать какие-то действия, он как положено караульному, крикнул:

      - Стой! Кто идет!?

      Но там за кустами и высокой травой движение продолжалось, в лучах заходящего солнца, которое освещало верхушки высокой травы и кустарника почудилось движение, будто их кто-то пробираясь раздвигает ,чтобы не мешали.

      - Стой! Кто идет!? Пароль! б-б-уу-ду стрелять! - почти крича, громко окликнул караульный, встав на одно колено и вскинул винтовку наизготовку. Стрелял он метко, навыки полученные от отца, который славился в районе самым лучшим охотником, придавали уверенность.

 Просидев в такой позе несколько секунд за кустами,от его крика шумы на время прекратились.

     - А-а!? Притаился, гад! - подумал караульный и взвел затвор винтовки в боевое положение - Выходи! Стрелять буду на поражение!

       От этого громкого требования то, что было в траве задвигалось активней и по шуму раздвигающейся травы, явно двигалось на него. Расстояние до кустов со странными шорохами было примерно, метров сорок не более. В этом месте дальше, трава была скошена и выходила на своеобразную поляну. Уже почти стемнело, солнце зашло за горизонт, луны не было. Караульный наблюдал за осторожно раздвигающимися стеблями высокой травы, готовый встретить пробирающегося там неприятеля достойно.

      Наконец из травы появился силуэт, он сразу не понял, кто выбрался из за кустарников,но на человека это точно, похоже не было. Держа палец на курке винтовки, и готовый выстрелить в любую секунду,он достал небольшой трофейный фонарик и посветил в сторону беспокойных кустов и застыл от удивления.

      Трехэтажным матом и саркастическим смехом пронеслась его ответная реакция, когда он увидел в освещенном "неприятеле-лазутчике", что-то непонятное, с длинными ушами на голове и вертящимся в разные стороны хвостом.

    - Ай, маенае, хаераегъ, къу у! - проговорил он по осетинский - Это же осел! Будь ты неладен!- матерясь и негодуя,высказывался караульный:

    - Как же ты меня напугал !?

    В его лексиконе, не осталось ни одного матерного слова,которые он не послал в сторону спокойно стоящего в метрах двадцати, осла. Но бдительность он не терял, он начал освещать его всего, а вдруг к нему прикреплена мина и она взорвется, как он подойдет к самолетам,а они стояли в маскировке в метрах ста не ближе. Немного успокоившись но поднялся, закинул винтовку за плечо и подошел к ослику.

     К шее, у него привязана была длинная веревка, она видимо и создавала этот неприятный ползущий шум. Взмахнув на него своим огромным кулаком:

    - Ух! я готов прибить тебя здесь же на месте, чего только я не подумал, пока ты пробирался!

      Ослик спокойно стоял , мотая головой, так как  в темноте, тоже видимо не мог отличить в какую опасную зону он проник. Наутро, по всей эскадрильи пронесся слух, наш главный механик по вооружению, ночью задержал длинноухого "лазутчика".   

      Все с доброй улыбкой подкалывали отца, за его высокую бдительность и расторопность, а осел пригодился поварам полевой кухни, они на нем продукты таскали.