42. Пустота и предложения

НА СНИМКЕ: Абел Гезевич Аганбегян, академик, директор Института экономики и организации производства


                Что же делать, если обманула,
                Та мечта, как всякая мечта,
                И что жизнь безжалостно хлестнула
                Грубою веревкою кнута?».
                Александр Блок

Утром я остался дома один. Любочка ушла на работу в Институт катализа. Иринка – в школу. Можно было пойти в Институт Теплофизики. Даже нужно было. Теперь, когда я уже не был председателем Объединённого комитета профсоюза, я  должен был лишиться и свободного расписания. Я оставался всего лишь младшим научным сотрудником с окладом 105 руб. в месяц. Но желания идти в институт я не испытывал.

Поджарил яичницу. Размолол кофе и приготовил его в джезве. Взял книжку и начал читать, но понял, что голова не воспринимает смысла того, что я пробежал глазами. Мысли были где-то далеко. Я почти физически ощущал пустоту вокруг меня. Обычно дела у меня стояли в очереди. Заканчивая одно, я разу принимался за другое, успев при этом ещё и переговорить с несколькими людьми и проглядеть несколько бумаг. А тут ни одного человека, ни одной бумаги, ни одного дела.

Нет, мне, конечно, было чем заняться. Можно пойти в институт и погрузиться в обдумывание последних экспериментальных данных, их осмысливания. Понять, что делать дальше, какой эксперимент проводить. Как получить не только качественный результат, но и количественные данные. Подумать над интерпретацией результата. Начать готовить статью в Доклады Академии наук, о чем мне на прошлой неделе сказал Кутателадзе.

– И что успокоиться этим? После бурной жизни последних лет уйти в тихую заводь? Перебиться как-нибудь на 105 р. Через пару лет защититься. Потом готовить докторскую всё так же тихо и спокойно. Забыть, что ты способен ворочать крупными делами?

Меня к этому совершенно не тянуло. Мне хотелось, чтобы работы было невпроворот. Хотелось, чтобы вокруг постоянно было много народа. Хотелось принимать трудные решения и искать выход в безвыходной ситуации.

– Хорошенькое дело, – искать! Где искать и как?

Мысли снова переключились на профсоюзную работу. За мной остался культурно-массовый отдел. Там работают самостоятельные люди. Сегодня, да и завтра я им не нужен. Идти туда с непрошенными советами, – только мешать им работать. А вот если у них возникнут серьёзные, трудные вопросы, что, кроме совета, я им могу дать? Вчера у меня в руках были серьёзные финансовые возможности, авторитет руководителя. Я мог напрямую ставить и решать вопросы перед кем угодно. Сегодня у меня есть начальство – новый председатель ОКП. Я могу ставить вопросы только перед ним, а решать вообще ничего не могу. И со своими вопросами они придут не ко мне, а к Жирнову.

– Ладно, посмотрим, как пойдёт. Это пока не срочно.

Раздался телефонный звонок.

– Михаил Самуилович? Это Аганбегян.

– Здравствуйте Абел Гезевич.

– Вы располагаете временем, зайти ко мне?

Чего-чего. А времени у меня было сколько угодно.

– Сегодня часика в четыре Вы смогли бы зайти ко мне в Институт?

– Конечно.

– Тогда жду Вас. До встречи.

Я положил трубку. Интересно, зачем? Такой человек, как Аганбегян, зря не позовёт.

В четыре часа дня я был у него. Ждать в приёмной не пришлось. Меня сразу провели в кабинет директора. Аганбегян усадил меня в кресло и сам сел в другое рядом.

Разговор начался сразу по-существу.

– Мне сказали, что Вы освободились от работы в профсоюзе. Так?

Я подумал, что он поделикатничал. Я не освободился. Меня, по сути, освободили. Но не стал настаивать на этом моменте. Ведь я не жаловаться сюда пришёл. Поэтому я просто кивнул головой.

И ещё одна мысль мелькнула у меня в голове:

– Он знает об этом от Можина. Из первых рук. Можин ведь из этого института.

– Мы расширяем сферу деятельности Института экономики, – сказал он. – В частности на область информации. Сегодня необходимы исследованиями в области информационной экономики.

Как я понял из дальнейшей беседы, Аганбегян понимал под этой наукой исследования хозяйственной деятельности человека при использовании им электронных вычислительных машин, как в сфере производства, так и при распределении и потреблении им общественных благ.

- Я предлагаю Вам должность зав. отделом, руководителя научного направления в этой области.

Мне кажется, в то время этим никто не занимался, по крайней мере, в СССР, и я был бы пионером в этой области науки.

– Но у меня нет экономического образования и с информационными потоками и законами их течения я тоже не знаком.

– Это может быть плюсом, а не минусом. Старые знания здесь никому не нужны. Здесь важны мозги и свежий взгляд.

Сегодня я понимаю, что он предлагал мне путь в большую науку. Предлагал область науки, где в то время ещё ничего не было сделано. Где, собственно, и науки-то ещё никакой не было. В последующие годы она бурно развивалась, и сегодня является одной из определяющей деятельности человека в нашем мире.

– Спасибо за предложение, Абел Гезевич. Разрешите мне подумать.

Я вышел из здания Института и решил зайти к Лаврову, благо далеко идти было не надо.

Лев Георгиевич Лавров был на месте. Он был участлив, но ни у него, ни у меня желания вспоминать уже свершившийся мой уход не было.

– Чем Вы собираетесь заняться? –  спросил он.

Я ему рассказал, что я, во-первых, младший научный сотрудник Института теплофизики, а во-вторых, только что получил предложение от Аганбегяна.

Знаете ли Вы, что в декабре вышло Постановление Совета Министров СССР о создании отраслевых институтов и конструкторских бюро двойного подчинения вокруг Академгородка?

Я знал. Они создавались министерствами и ведомствами для использования научных достижений учёных СОАН. Они и должны были осуществлять научное руководство разработками этих НИИ и КБ.

– Так вот, – продолжал Лавров, – одно из них находится на 4-м этаже этого здания. Начальником этого КБ назначен Владилен Фёдорович Минин из Института Гидродинамики, ты его должен знать.

– Я его хорошо знаю.

– А научный руководитель у них Михаил Алексеевич Лаврентьев. Почему бы тебе не поговорить с Мининым. Их КБ быстро расширяется, и им нужны кадры.

Мне показалось это интересным, хотя я совершенно не представлял себе, чем я могу у них заняться.

Лавров дал мне телефон Минина.

– Они часто обращаются ко мне по всяким вопросам, – сказал он, – и я вижу их полную беспомощность во всех хозяйственных делах. Но мне говорили, что у них интересная тематика и большое будущее.

Я ушёл от Лаврова, раздумывая над этим КБ, которое он назвал ГКБП – Государственным конструкторским бюро приборов.

– Каких приборов, – думал я. – Я знал по Институту гидродинамики, что лаборатория Минина занимается какой-то секретной тематикой и сотрудничает с заводом «Сибсельмаш». Но это было всё, что я знал. Минин никогда не выступал на институтских семинарах.

– Но, может быть, семинары, на которых он выступал, были засекречены, поэтому я ничего о них и не знал, - подумал я.

Придя домой, я сначала хотел позвонить Минину домой, но потом передумал и решил позвонить ему завтра на работу.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2014/08/24/83