Километры

Я люблю спать. Спать – это мое любимое занятие. Люди никогда не придумают альтернативы лучше, чем простой сон, разве что, если сон будет после тяжелого дня и желательно больше восьми часов. Только я вот, глупая, совсем разучилась спать ночью. Каждый вечер, ближе к ночи, я прихожу в свою спальню, медленно погружаюсь в кровать, поворачиваюсь набок и не могу уснуть. Я лежу так несколько часов, иногда, а теперь так бывает чаще всего, это продолжается до самого раннего утра. Не знаю, что может быть неприятнее, чем лишиться того, что доставляло тебе радость без всякой на то явной причины.
Я услышала плачь. Он зарылся где-то глубоко внутри и тикал, словно бомба с таймером. Я слышала его, ведь мозг любезно записал мне его на кассету. Каждый всхлип того мальчика раздавался в моей голове гулким эхо. Оно разлеталось по стенкам черепной коробки, пружиня туда-сюда, словно тушканчик. Я решила просто попробовать уснуть, переждать плачь в голове, но он не желал прекратиться.
Я снова повернулась набок, повторяя свой вечерний ритуал, закрыла глаза. Тогда плачь окружил меня, вылез из моей головы, стал материальным. Я оказалась внутри него, стала беззащитной.
Я пытаюсь открыть глаза, но оказываюсь на полу маминой комнаты, с телефоном в руках. Прохладный дневной ветерок прорывается через тяжелые шторы спальни. Идет тяжелый август. Я слышу твой голос. И свой, пытаюсь себя остановить, но не могу. Не могу закрыть свой поганый рот. Еще чуть-чуть. Твое тяжелое дыхание заставляет меня замолчать. Теперь я стою над собой, другой мной, той, что теплым вечером августа разрушила твою жизнь, а вместе с ней и свою.
- Что с тобой? Я сказала что-то не то? Прости, - кажется, сейчас я сама должна заплакать, но ты всхлипываешь, собираясь с мыслями.
Так всхлипывают только те люди, которые находятся далеко. В таких всхлипах вся боль, все километры, разрушенные мечты, походы в кино, что никогда не случатся, все крики и споры, все, что только можно вместить в нормальную жизнь, умещается в несчастном всхлипе. А потом ты заплакал. Это всегда сбивает с ног, даже если ты лежишь на полу в маминой спальне, деля свою участь с холодным паркетом, одним августовским днем. Я никогда не слышала более искреннего плача. Он был такой яркий и вязкий, схожий с извержением лавы. Мне хотелось умереть. Нет ничего хуже, чем знать, что ты причина чьи-то слез. Хотелось все прекратить, провалиться под землю, чтобы сырая глина окутала мое тело, чтобы я задыхалась, чтобы меня не существовало вовсе.
- Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты в порядке, - мой голос тоже меняется, все становится таким настоящим, слишком реальным.
Голос становится таким мягким, бархатным. Я пытаюсь тебя успокоить, но не умею говорить не правду. Телефонная трубка промокла от слез. «Разве я могу быть причиной конца света?» - глухо проносится в моей голове. Ты повторяешь мое имя, снова и снова, а потом плачь, что записан в моей голове на кассету, что нельзя размотать, испортить, забыть, становится невыносимо громким.
Теперь я не сплю еще чаще.