Тайна Призрака Оперы

Пьеса в 2-х частях по мотивам романа Гастона Леру «Призрак Оперы» (1910 г.)



"Призрак Оперы существовал на самом деле. Это вовсе не было воображением артистов, суеверием директоров или нелепым созданием возбужденного воображения девиц из кордебалета, их матушек, билетерш, гардеробщиц и консьержки, как считалось долгое время". Гастон Леру



Действующие лица:


ПРИЗРАК ОПЕРЫ

КРИСТИНА ДААЕ

РАУЛЬ ДЕ ШАНЬИ

ПЬЕР ПОЛИНЬИ, бывший директор Оперы

ФИРМЕН РИШАР, новый директор Оперы

АРМАН МОНШАРМЕН, новый директор Оперы

КАРЛОТТА, примадонна Оперы

МАДАМ ЖИРИ, билетерша

МЭГ ЖИРИ, хористка

КАРОЛЮС ФОНТА, баритон

ГАБРИЭЛЬ, дирижер

Хористки, хористы

Музыканты










Часть 1.



Картина первая

   Оркестровая яма и авансцена перед закрытым занавесом в Оперном театре.
   Музыканты настраивают инструменты.
   КЛАРНЕТИСТ и ГОБОИСТ оставляют свои инструменты в яме и поднимаются по ступенькам на сцену. КЛАРНЕТИСТ, совсем юный, пробегает мимо висящей у входа на сцену подковы. ГОБОИСТ грозно окликает его: «Эй!». Все музыканты в оркестровой яме взволнованно вздыхают хором: «А-ах!». КЛАРНЕТИСТ пятится назад к подкове.

ГОБОИСТ (дотронувшись до подковы; Кларнетисту). Просто прикоснитесь.

   КЛАРНЕТИСТ смущенно дотрагивается до подковы.

ГОБОИСТ. Теперь можно войти.
КЛАРНЕТИСТ. Прошу прощения. (Спешно скрывается за кулисой.)

   У оркестровой ямы появляются РИШАР и МОНШАРМЕН. С интересом рассматривают зрительный зал и занавес.

МОНШАРМЕН. Что ни говорите, дружище, а зал хорош: и половик, и кресла. И потом, я так люблю, когда играют вот на этих дудочках…
РИШАР. Молчите, Арман! Ни слова! Вас могут услышать… не забывайте — здесь волшебная, восхитительная акустика… Это Опера, друг мой!
МОНШАРМЕН. Да-да. Когда поют, я тоже очень люблю!
РИШАР (мечтательно обводя взглядом зал). Это великий театр, друг мой, знаменитый театр. А когда мы поставим здесь моего «Геркулеса», мы прославимся на весь мир!..
МОНШАРМЕН. Да. Приятно ощущать себя хозяевами большого оперного театра, не правда ли, Фирмен? Кстати, вы не могли бы дать мне пару уроков музыки — не мешало бы узнать хотя бы название нот.
РИШАР. Разумеется.

   РИШАР и МОНШАРМЕН поднимаются по ступенькам на сцену и делают несколько шагов, проходя мимо подковы на стене. Среди музыкантов раздаются взволнованные и возмущенные вскрики.
   РИШАР и МОНШАРМЕН замирают в недоумении.

ГАБРИЭЛЬ (Ришару и Моншармену). Минуточку, минуточку! Прошу прощения, господа! Не сочтите меня нелюбезным или назойливым… раз уж вам угодно тащиться через административный вход, а не идти через общий, как подобает всем порядочным зрителям, соблаговолите соблюдать, так сказать, внутренние порядки.
МОНШАРМЕН (грозно). В чем дело?!
ГАБРИЭЛЬ. Да вы не сердитесь… (Поднимается из оркестровой ямы.) Не сочтите за труд, господа…
МОНШАРМЕН. Что здесь происходит?!
ГАБРИЭЛЬ (снимает со стены подкову и протягивает ее Ришару и Моншармену). Надо дотронуться, господа, просто дотронуться, и все. Это, можно сказать, своего рода интродукция, увертюра…
МОНШАРМЕН. Да он что, издевается?!
РИШАР. Перестаньте, Арман. Я дотронусь.
ГАБРИЭЛЬ. Без этого, сударь, не войти.
МОНШАРМЕН. Как это — не войти! Вы что, не знаете, кто мы?
ГАБРИЭЛЬ. Не имею чести, сударь. Но это без разницы. Всякий, кто переступает порог Оперы, должен…
МОНШАРМЕН. Так вот: мы — ваш новый директор!

   РИШАР дотрагивается до подковы. ГАБРИЭЛЬ испуганно моргает.

ГАБРИЭЛЬ (Ришару). Тогда надо еще раз, господин директор. Хуже не будет.
РИШАР. Объясните, зачем это нужно?
ГАБРИЭЛЬ. Дабы не оказаться добычей тайных сил! (Громко.) Господа, господа! Приехали… наш новый директор!

   Из-за занавеса на авансцену выходят МАДАМ ЖИРИ, МЭГ ЖИРИ, КАРОЛЮС ФОНТА, КРИСТИНА ДААЕ, хористки и хористы, возвращаются КЛАРНЕТИСТ и ГОБОИСТ.

МОНШАРМЕН. А что я не вижу господина Полиньи, господа? Или, приняв отставку, ваш бывший директор скоропостижно скончался? (Смеется.)
ГАБРИЭЛЬ. Видите ли, господин директор, господин директор никогда не опаздывает. А если он и задерживается…
МОНШАРМЕН. Бывший директор! Ну, что же… Отличный прием, господа! Какие-то языческие обряды завели. В детские игры играете? И дисциплина у вас, похоже, хромает. Это что — вся труппа? Я и господин Ришар намерены покончить с этими глупостями, как только вступим в должность. То есть сегодня же!
РИШАР. Мы будем ставить «Смерть Геркулеса», господа! Античный размах, героизм, патетика. (Каролюсу.) Вы будете Геркулесом.
КАРОЛЮС. Осмелюсь заметить, господа, что вы напрасно считаете все это детскими играми и глупостями. Третьего дня я был заперт в своей собственной гримерной в начале первого акта и таким образом не имел никакой возможности провозгласить призыв доктора Фауста к силам ада.
МЭГ ЖИРИ. А у меня, господин директор, на прошлой неделе пропала пуховка для рисовой пудры.
МОНШАРМЕН. И кто же в этом виноват, моя девочка?
МАДАМ ЖИРИ. Это моя дочь, господин директор.
МОНШАРМЕН. Очень мила. И кто же в этом виноват, сударыня? Наверное, ваша подружка взяла.
МЭГ ЖИРИ. Нет, господин директор, это взял Призрак!
МОНШАРМЕН и РИШАР (хором). Кто-кто?!
МЭГ ЖИРИ, КАРОЛЮС, ГАБРИЭЛЬ (хором). Призрак! Призрак Оперы!

   РИШАР и МОНШАРМЕН переглядываются, посмеиваясь.

МЭГ ЖИРИ. Он умеет проходить через стены, растворяться в воздухе — он проникает повсюду! И у него лицо, как у настоящего мертвеца — белая маска! Между прочим, месье Габриэль видел его!
РИШАР. Кого?
ХОРИСТЫ (хором). Призрака Оперы!
ГАБРИЭЛЬ. Да, господа, я видел тень и белую маску. В кабинете заведующего постановочной частью. Я, знаете ли, всегда веду себя разумно. И с некоторых пор, если вижу странные фигуры, или тени, или ходячий скелет, я сразу кладу руку в карман и дотрагиваюсь до ключа... ну, чтобы коснуться железа. А в тот раз ключей в кармане не оказалось. Тогда я подбежал к шкафу и дотронулся до замочной скважины. При этом я зацепился плащом за гвоздь и вырвал из него целый клок. Я могу вам показать. Но белая маска Призрака все равно нависла надо мной, ну, вот как вы сейчас, господин директор. Тогда я, спеша удалиться, господа, ударился головой о вешалку и набил себе шишку — (показывает) вот, прошу. Потом я ободрал руку о ширму, стоявшую у рояля, хотел опереться о рояль, но крышка совершенно неожиданно захлопнулась и прищемила мне палец (показывает палец). Тогда я все-таки вырвался, но так поторопился, что, спускаясь по лестнице, споткнулся и упал и летел до первого этажа. И знаете, что я сказал, когда долетел? «Спасибо тебе, господи, что я так легко отделался».
МОНШАРМЕН. Прекрасно, господин дирижер. И это, разумеется, доказывает, что пуховку мадемуазели украл некий Призрак?
МАДАМ ЖИРИ (понизив голос). Разумеется! Только не говорите «некий», господин директор! Он этого не любит.

   РИШАР и МОНШАРМЕН переглядываются и дружно хохочут.
   В зале появляются КАРЛОТТА и сопровождающий ее ПОЛИНЬИ, несущий связку шляпных коробок примадонны.

ПОЛИНЬИ. Простите, простите, господа! Такое движение — совершенно невозможно проехать.

   КАРЛОТТА и ПОЛИНЬИ поднимаются на сцену. КАРЛОТТА проходит мимо подковы, ПОЛИНЬИ дотрагивается до подковы.

ГАБРИЭЛЬ. Но мадемуазель…
КАРЛОТТА. К черту!.. Господин Полиньи, я жду?..
ПОЛИНЬИ. Мадемуазель! Позвольте представить: Арман Моншармен и Фирмен Ришар. Новые директора театра. Господа директора, — несравненная мадемуазель Карлотта, жемчужина Большой Оперы, бриллиант Парижской сцены, звезда мирового вокального искусства… (Ришару и Моншармену; понизив голос.) Холить и лелеять. Носить на руках.
РИШАР (Карлотте). Как поживаете, мадемуазель?
КАРЛОТТА. Отвратительно! (Выхватывает из корсажа сложенный вчетверо листок бумаги.) Сегодня я получила странное письмо, господа!.. И если я дознаюсь, кто его написал — ух, господа, что я ним сделаю!! (Читает.) «Вы сегодня больны, и это благо для вас. Будет большой ошибкой выйти на сцену, на которую выйти вы просто не в состоянии». Ну?!! И как это прикажете понимать, господа? Я убью того, кто это написал!
ГАБРИЭЛЬ. Тише, мадемуазель, говорите тише! Вы же знаете, он все слышит! А вдруг он пожелает вам ответить?..
КАРЛОТТА. Да идите вы к черту!! Все идите к черту!!
ПОЛИНЬИ. Всё, всё, всё, господа! Я прошу всех не нервничать и сохранять спокойствие! Давайте сегодня будем любить и уважать друг друга! Многоуважаемые господа Ришар и Моншармен, пойдемте, я покажу вам театр. Можете, так сказать, смело приступать к своим обязанностям. Добро, как говорится, пожаловать.
ГОЛОС ПРИЗРАКА (откуда-то сверху). Добро пожаловать, господа, в мой театр!

   Гаснет свет.
   Все обитатели театра вскрикивают от ужаса, РИШАР и МОНШАРМЕН — от восторга. Новые директора аплодируют.
   Занавес открывается, и все присутствующие оказываются среди великолепного, ослепляющего убранства Парижской Оперы.
   В центре — сцена театра: величественные декорации, винтовые лестницы, яркие цветочные букеты.
   Огромная переливающаяся люстра над зрительным залом.
   Слева — гримерная Кристины: дверь, кресло, большое зеркало. В глубине гримерной — фигурка Девы Марии и лампада, рядом с которой — портрет Гастона Даае.
   Справа — кабинет директоров: секретер, стол с зеленым сукном, два старинных кресла друг напротив друга, бюст Моцарта.
   За кабинетом, с правого края сцены — зрительская ложа № 5.

   Хористки и хористы разбегаются кто куда.
   Музыканты и ГАБРИЭЛЬ занимают свои места в оркестровой яме.
   МАДАМ ЖИРИ взбивает юбку Мэг Жири.
   КАРОЛЮС пьет коньяк из рюмки, что спрятана среди букетов.

   КАРЛОТТА делает пару шагов по сцене и вдруг падает.

КАРЛОТТА. Что такое?! Я упала!! Я упала, господа! Меня кто-то толкнул!
ПОЛИНЬИ. О, боже мой! (Ришару.) Я же говорил: носить на руках!
КАРЛОТТА. Что вы стоите, господа?! Поднимайте меня скорее! Проверьте пол — там точно есть гвоздь!

   РИШАР, ПОЛИНЬИ и МОНШАРМЕН поднимают Карлотту на ноги.
   КАРЛОТТА охает, наступая на правую ногу. Хромает.

РИШАР. Мадемуазель, с вами все в порядке?
КАРЛОТТА. Не в порядке! Кажется, я сломала ногу! Меня кто-то толкнул!
РИШАР. Мадемуазель, но рядом с вами никого не было.
КАРЛОТТА.  Тогда ищите гвоздь! Я споткнулась о гвоздь!

   РИШАР и ПОЛИНЬИ обследуют пол.

РИШАР. Мадемуазель, мне очень жаль, но пол абсолютно ровный. (Подает руку Карлотте.) Вам надо успокоиться, дорогая, прийти в себя. Давайте, я провожу вас. Вы можете идти?
КАРЛОТТА. Нет!!! Нет, нет и еще раз нет!! У меня очень болит нога. Говорят вам: я не в состоянии идти! Боже, я не в состоянии выйти на сцену!! Это какой-то заговор!! (Падает на руки Ришара.)
МОНШАРМЕН. Я надеюсь, петь она в состоянии? Через полчаса начало спектакля!
КАРЛОТТА. Петь? Вы что, издеваетесь? Говорят вам: я сломала ногу! Мне нужны носилки! Мне больно! Я хочу лечь! Отменяйте ваш спектакль к чертовой матери, и всё!
РИШАР. Но мадемуазель…
КАРЛОТТА. Я сказала: всё!

   ПОЛИНЬИ жестом приглашает двух хористов подойти и взять Карлотту на руки.

ПОЛИНЬИ. Унесите.

   ХОРИСТЫ берут на руки Карлотту и уносят ее со сцены.
   КАРОЛЮС бежит вслед за ними.
   Группа хористок с волнением наблюдает за происходящим.

РИШАР. Но мы не можем отменить спектакль! Публика уже пьет коньяк в буфете!
МОНШАРМЕН. Все билеты проданы!
РИШАР. Надо вызывать дублершу!
ПОЛИНЬИ. У Карлотты нет дублерши!
МОНШАРМЕН. Как это недальновидно с вашей стороны!
ПОЛИНЬИ. У Карлотты не может быть дублерши! Карлотта — звезда!
РИШАР. Дайте мне любую певицу! Любую, просто кто умеет петь! Мы не можем отменять спектакль! Полиньи, делайте же что-нибудь!
ПОЛИНЬИ. Я не знаю…
РИШАР. Думайте, Полиньи, думайте!
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Пусть поет Кристина Даае.
РИШАР, МОНШАРМЕН, ПОЛИНЬИ (хором; обращаясь друг к другу). Кто?
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Кристина Даае.
РИШАР (Полиньи). Кто, вы сказали? Даае?
ПОЛИНЬИ. Я ничего не говорил.
МОНШАРМЕН. Нет, говорили. Я слышал собственными ушами.
ПОЛИНЬИ. Это не я.
МОНШАРМЕН. А кто? Это вы сказали, Фирмен?
РИШАР. Как я мог сказать, Арман, если я даже не знаю, кто такая эта Даэ.
ПОЛИНЬИ. Даае. Кристина Даае. Хористка.
РИШАР. Значит, все-таки это вы сказали, сударь!
МОНШАРМЕН. Вы сказали: хористка? Разве хористки умеют петь?
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Даае — лучший голос театра. У нее большое будущее.
РИШАР (Полиньи). Ладно, верим вам на слово, господин Полиньи! Вы не оставляете нам шанса!
ПОЛИНЬИ. О, боже мой.
МОНШАРМЕН. Ну, где эта ваша Даае?
КРИСТИНА (выходит вперед). Это я, господин директор.
МОНШАРМЕН. Очень мила. И что, мадемуазель, вы и петь умеете?
РИШАР. Пусть пробует, Арман! Пусть поет! У нас очень мало времени!
ПОЛИНЬИ. Попробуйте, дитя мое. Мы вас просим. Господин Габриэль, подыграйте ей!
ГАБРИЭЛЬ (растерянно взмахивает дирижерской палочкой). Мадемуазель…

   КРИСТИНА поет.
   Во время пения КРИСТИНЫ ее репетиционное платье превращается в концертное, переливающееся камнями и озаряющее светом всю сцену.
   Все присутствующие расступаются, пораженные увиденным и услышанным.
   Допев, КРИСТИНА замирает в звенящей тишине.
   Музыканты, а также все присутствующие, вскакивают с мест и начинают неистово аплодировать.
   С первого ряда зрительного зала поднимается молодой виконт РАУЛЬ ДЕ ШАНЬИ. Бросает к ногам Кристины букет роз.
   КРИСТИНА поднимает букет, смотрит на Рауля и падает в обморок. Ее подхватывает ПОЛИНЬИ.

РИШАР (продолжает аплодировать). Богиня! Богиня! Божественно!
МОНШАРМЕН. Кажется, мадемуазели плохо?
РИШАР. Господин Полиньи, несите ее в гримерную!
МОНШАРМЕН. Значит, мадемуазели не будет на банкете? 
РИШАР (подбегает к двери в гримерную). Несите ее сюда! Осторожнее, господа, осторожнее!

   РАУЛЬ вбегает на сцену и оказывается среди толпы суетящихся вокруг Кристины людей.

РИШАР. Заносим! Осторожно! Господа, отойдите, дайте ей воздуху!

   ПОЛИНЬИ кладет Кристину на кресло в ее гримерной.
   КРИСТИНА открывает глаза и с тревогой осматривает склонившихся над ней людей.

РИШАР. Вам лучше, мадемуазель?
КРИСТИНА (оглядывается). Что?
ПОЛИНЬИ. Позвать доктора?
КРИСТИНА. Нет, нет!! Я не больна! Я не больна, господа!
МОНШАРМЕН. Может быть, глоток хорошего вина, мадемуазель?
КРИСТИНА. Нет-нет, благодарю вас.
РИШАР (становится на одно колено, берет Кристину за руку). Вы были восхитительны! Это настоящий триумф! Поздравляю вас!
КРИСТИНА. Благодарю вас. Я очень вам благодарна, господа, но сейчас мне надо побыть одной. Прошу вас, оставьте меня сегодня. Прошу вас!
ПОЛИНЬИ. Отдыхайте, дитя мое. Мы уходим.
МОНШАРМЕН. Пойдемте, господа. Все уже, наверное, остыло!
РИШАР. Ручаюсь, Арман, — нам будет, чем согреться! (Смеется вместе с МОНШАРМЕНОМ.)

   Все присутствующие уходят, кроме РАУЛЯ, который прячется за портьеру.
   Оставшись одна, КРИСТИНА смотрит на свое отражение в зеркале.
   РАУЛЬ выходит из-за портьеры.
   КРИСТИНА вскрикивает.

КРИСТИНА. Как вы меня напугали! Кто вы?
РАУЛЬ. Я — тот самый мальчик, который много лет назад выловил из моря ваш шарф. Рауль де Шаньи, сударыня. Вы меня не узнаете?
КРИСТИНА. Рауль?
РАУЛЬ. Я должен вам сказать…
КРИСТИНА. Простите меня, Рауль, но мне очень нужно остаться одной.
РАУЛЬ. Всего одну минуту. Мне надо вам сказать что-то очень важное… Кристина! Сегодня вы пели, как никогда. Вы подарили сцене нечто большее, чем искусство — вы подарили свое сердце… Я не знаю, в чем причина этого волшебства, но сегодня, похоже, вместе с вами пели ангелы небесные.
КРИСТИНА. Конечно, ангелы… (Берет за руки Рауля и призывает его сесть рядом с ней.) Рауль! Значит, вы тоже помните! Значит, я не сумасшедшая!.. Вы ведь помните то лето в Ланьоне — папа играл на скрипке, мы с вами танцевали на взморье? А потом, когда наступали сумерки, папа садился с нами у обочины и рассказывал сказки и легенды северной страны. «…Маленькая Лотта птичкой порхала в золотых солнечных лучах. Душа ее была такой же чистой и светлой, как ее глаза. Она любила свою мать, заботилась о своей кукле, единственном платье, красных туфлях и скрипке, но больше всего она любила, засыпая, слушать пение Ангела Музыки…» Папа говорил мне потом, что все великие музыканты хотя бы раз в жизни встречались с Ангелом Музыки. Ангела Музыки никто не видит, но избранные слышат его: в ушах начинает звучать небесная музыка, слышится божественный голос, который запоминается на всю жизнь. И те, кого он посетил, получают волшебный дар: любой инструмент, к которому они прикасаются или их собственный голос рождают неземные волшебные звуки. Я спрашивала папу, слышал ли он сам Ангела Музыки, ведь папа был великим музыкантом. Он ответил «нет». Но он сказал: «Когда я буду на небесах, я пришлю его к тебе!» Папа умер, и теперь Ангел Музыки посетил меня!
РАУЛЬ. Конечно, Кристина, я в этом не сомневаюсь. Потому что ни одно человеческое существо не способно петь так, как вы пели сегодня, если только ему не помогает само небо. На земле нет учителя, который мог бы научить так петь, только Ангел Музыки.
КРИСТИНА. Да. Ангел Музыки дает мне уроки каждое утро, в восемь часов, здесь, в моей гримерной.
РАУЛЬ. Уроки в гримерной? Так вы видели его?
КРИСТИНА. Его нельзя увидеть!
РАУЛЬ. И вы уверены, что это Ангел Музыки?
КРИСТИНА. Конечно! Я спросила, и он сказал, что он действительно ангел, и что его прислал ко мне мой покойный отец.
РАУЛЬ. И голос был мужской, разумеется?
КРИСТИНА. Да, мужской.
РАУЛЬ. Прекрасно! (Смеется.)
КРИСТИНА. Почему вы смеетесь? Я не понимаю…
РАУЛЬ. А вам не кажется, что вас кто-то очень ловко разыгрывает?
КРИСТИНА (краснеет от возмущения). Оставьте меня! Оставьте! Уходите, Рауль!!
РАУЛЬ. Я не хотел вас обидеть!
КРИСТИНА. Прощайте!
РАУЛЬ. Прощайте, Кристина, но завтра я приду снова!

   КРИСТИНА отворачивается, не отвечает.
   РАУЛЬ выходит из гримерной, и КРИСТИНА захлопывает за ним дверь и запирает ее на ключ.
   РАУЛЬ, в смятении, застывает снаружи двери.
   КРИСТИНА подходит к портрету Гастона Даае и зажигает свечу.

ГОЛОС ПРИЗРАКА. Кто это?
КРИСТИНА. Это Рауль де Шаньи, друг моего детства. Мы играли вместе, когда я была маленькой девочкой.
ГОЛОС ПРИЗРАКА. И вы любили его?
КРИСТИНА (краснеет). Не знаю, наверное. В то время я ничего не понимала в любви.
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Но теперь ты должна полюбить меня, Кристина!!
КРИСТИНА. Учитель, вы же знаете: я пою для вас и только для вас.
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Дитя мое, ты должна полюбить меня всем сердцем.
КРИСТИНА. Сегодня я отдала вам свою душу. Неужели этого мало?
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Твоя душа прекрасна, и я благодарю тебя за это. Ни один король не получал такого дорогого подарка! Но запомни, девочка: если ты отдашь свое сердце земному человеку, мне останется лишь вернуться на небо, и ты больше никогда не услышишь меня.
КРИСТИНА. Нет, прошу вас! Умоляю вас, учитель!.. Не покидайте меня!.. Рауль мне как брат и никем другим никогда не станет!
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Он не должен сюда больше приходить! Ты не должна с ним встречаться!
КРИСТИНА. Но учитель!..
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Ты должна поклясться, что никогда не выйдешь за него замуж. Иначе ты больше никогда меня не услышишь.
КРИСТИНА. Я и не смогу выйти за него замуж. Он виконт!..
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Ты должна поклясться!!
КРИСТИНА. Клянусь! Конечно, клянусь! (Плачет.)
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Хорошо. Все хорошо, моя девочка. Не плачь, ты не должна плакать в день своего триумфа. Сегодня ты дала людям возможность прикоснуться к небесной музыке. Твой учитель гордится тобой. (Затихает.) Твой учитель гордится тобой…

   КРИСТИНА вытирает слезы и некоторое время прислушивается к внезапно обступившей ее тишине.
   РАУЛЬ за дверью сжимает рукоять шпаги. Он дергает ручку двери в гримерную, но дверь заперта. Тогда он ищет другой вход в комнату, попадает в какой-то проход, скорее похожий на ящик, и вдруг — исчезает.
   КРИСТИНА берет портрет Гастона Даае и долго смотрит на него, вытирая слезы. Поднимает с кресла букет роз, подаренных Раулем. Ставит портрет на место, ставит розы в вазу рядом с портретом.
   Раздается пронзительное пение скрипки.
   КРИСТИНА падает в кресло без чувств.



Картина вторая

   Кабинет директоров.
   Часы бьют одиннадцать ударов.
   В кабинете появляются РИШАР и МОНШАРМЕН.
   Раскланиваются друг перед другом.
   
РИШАР. Доброе утро, Арман!
МОНШАРМЕН. Доброе утро, Фирмен!
РИШАР. Как себя чувствуете?
МОНШАРМЕН. Ужасно. Кажется, моя голова похожа на аквариум: все время что-то булькает, и даже рыбки плавают иногда. (Достает из кармана сюртука носовой платок, вытирает покрытый испариной лоб и кладет платок обратно в карман.)
РИШАР. А мое тело превратилось в пустыню — никак не могу утолить жажду. Не стоило мешать портвейн с коктейлем «Ришелье».
МОНШАРМЕН. Зато вечер удался на славу!
РИШАР. О, да! Прекрасный, прекрасный вечер! Он подарил море вдохновения и свежих идей. Следующая моя опера будет называться «Сотворение мира», не меньше. Ну, после того, как поставим «Геркулеса».
МОНШАРМЕН. А скажите, дружище, эта брюнеточка с васильковыми глазами… кажется, малышка Сорелли, — она танцует или поет?
РИШАР. Кажется, танцует… или поет.
МОНШАРМЕН. Очень, очень мила.
РИШАР. А помните, Арман… этот дирижер Габриэль… весь вечер толковал нам какую-то чепуху — про волю Призрака Оперы… обязательства, договора — чушь какая-то!
МОНШАРМЕН. О, да, да! Я прекрасно помню, я ведь никогда не пьянею: двадцать тысяч франков ежемесячно в качестве содержания Призрака…
РИШАР. Да-да! Передать через старшего билетера!
МОНШАРМЕН. Да: и ложа номер пять первого яруса в полное распоряжение Призрака на все представления…
РИШАР. А у него хороший аппетит! Двести сорок тысяч франков в год и лучшая ложа в зале!

   РИШАР и МОНШАРМЕН заливаются громким смехом.
   МОНШАРМЕН опускает руку в карман сюртука, чтобы достать платок, но с изумлением достает из кармана конверт с письмом.

РИШАР. Что это у вас?
МОНШАРМЕН. Клянусь, еще пару минут назад его там не было!
РИШАР. Ну, так что это?
МОНШАРМЕН (достает из конверта письмо и разворачивает его). Вы не поверите, Фирмен, но это письмо от Призрака Оперы!
РИШАР (разглядывает письмо). Смешно.
МОНШАРМЕН (читает). «Уважаемые господа директора! Напоминаю о существовании трех дополнительных пунктов… подписанного директором… Полиньи двадцать второго мая… Дирекция… обязуется выплачивать… содержание Призраку Оперы в сумме двадцать тысяч франков в месяц, или двести сорок тысяч франков в год. Ложа номер пять»… Черт возьми! Вот: «…и партию Маргариты должна сегодня петь Кристина Даае. Не беспокойтесь о Карлотте: она будет больна. Уведомите меня письменно через мадам Жири, старшую билетершу, о том, что вы принимаете мои условия… включая пункт о ежемесячном содержании. В случае вашего отказа сегодняшнее представление станет для вас, господа, кошмарным сном! С приветом, Призрак Оперы!» Ну?
РИШАР. Ну?! И что вы на это скажете?
МОНШАРМЕН. Мы не для того работаем, чтобы содержать всяких призраков!
РИШАР. Я уверен: это Полиньи! Это все его шуточки! Солидный пожилой человек, а развлекается, как ребенок!
МОНШАРМЕН. При чем тут Полиньи?
РИШАР. А кто ж еще?
МОНШАРМЕН. Так, может, он хочет ложу номер пять на вечер?
РИШАР. Да этот человек просто болен от ревности! Что, ему больше делать нечего?
МОНШАРМЕН. Ладно, дадим ему ложу на сегодня, мы не жадные. Кстати, вы заметили, как сильно его интересует малышка Даае?
РИШАР. Арман, у нее репутация честной девушки!
МОНШАРМЕН. Репутация иногда бывает ложной. Вот у меня репутация знатока музыки, а я даже нот не знаю.
РИШАР. Успокойтесь, у вас никогда не было такой репутации!.. А между тем, дружище, письмо Призрака Оперы лежало именно в вашем кармане!
МОНШАРМЕН. Я не пойму, на что вы намекаете! Вы меня подозреваете?!
РИШАР. Всего лишь в остроумной шутке. (Распахивает дверь кабинета и кричит кому-то.) Эй, пригласите нам сюда старшую билетершу мадам Жири!

   В кабинет входит МАДАМ ЖИРИ.

РИШАР. Доброе утро, мадам Жири!
МАДАМ ЖИРИ. Доброе утро, господа директора! Как себя чувствуете?
МОНШАРМЕН. Превосходно!
МАДАМ ЖИРИ. Кружку мятного чая натощак — и через полчаса будете как новенькие. Попросить девочек заварить?
РИШАР. Благодарим вас, мадам. У нас к вам дело совсем другого рода. Нас интересует одна шутка, которая, по непонятным пока нам причинам, приобретает со временем все больший и больший размах. Ведь история с Призраком — просто шутка, не так ли? Вам не кажется, что она слишком затянулась?
МАДАМ ЖИРИ. О, нет, господин директор. Ничего не затянулось. И вообще, мой вам совет: не надо обижать нашего Призрака.
МОНШАРМЕН. Значит, вот этот пасквиль про двадцать тысяч и про ложу номер пять мы обязаны радостно исполнить?
МАДАМ ЖИРИ. Конечно. Только осмелюсь заметить (оглядывается и прислушивается) — это не пасквиль. Не надо плохо о нем говорить, господа, — ни к чему хорошему это не приведет.
РИШАР. А вы-то сами, мадам, хоть видели этого Призрака?
МАДАМ ЖИРИ. Не видела, но неоднократно слышала, да и все слышали его голос.
РИШАР. Ага, значит, Призрак — это всего лишь голос?
МАДАМ ЖИРИ. Конечно, он имеет голос, но и все остальное тоже, можете не сомневаться! И напрасно вы мне не верите, господа, — мадам Жири никогда не лжет. Можете спросить у господина Полиньи, да и вообще у всех, кто меня знает. А также у господина Исидора Саака, которому Призрак сломал ногу.
МОНШАРМЕН. Да вы что! Призрак сломал ногу Исидору Сааку?
МАДАМ ЖИРИ. Конечно! А вы разве этого не знали? Это же было в прошлом году!
РИШАР. Вы уверены, что это Призрак сломал?
МАДАМ ЖИРИ. Разумеется, месье! На том спектакле почему-то сдали ложу Призрака, ну, там, зрителей было чересчур много или что еще… Так вот: в ложе в первом ряду сидели господин Маньера со своей дамой, а позади дамы — близкий друг семьи Исидор Саак. И только Мефистофель спел: «Вы одурманили…», как Маньера слышит мужской голос: «Да уж, наша Жюли не смогла бы одурманить!» Он поворачивается посмотреть, кто это с ним разговаривает — никого!
МОНШАРМЕН. Может, это сказал Исидор?
МАДАМ ЖИРИ. Да нет же! Он же сидел с другой стороны!
РИШАР. А…
МАДАМ ЖИРИ. Да. В том-то и дело, что там никого не было, понимаете? Никого! А когда Мефистофель спел: «Любовник хорош, так целуй же его скорей!», Маньера опять услышал в правом ухе: «Ха-ха-ха, а Жюли не отказалась бы поцеловать нашего Исидора!» Теперь он поворачивается в сторону Исидора, и что он видит? Он видит Исидора, который держит за руку его жену Жюли и покрывает ее руку поцелуями! Ну, естественно, господин Маньера залепил Исидору пощечину, в зале кричат: «Остановите его! Он его убьет!» Ну, а Исидору удалось сбежать.
МОНШАРМЕН. Так Призрак все-таки не сломал ногу Исидору?
МАДАМ ЖИРИ. Почему не сломал? Сломал, когда наш Исидор бежал по парадной лестнице. Точно сломал.
РИШАР. Так это что, Призрак вам рассказал, что шептал в правое ухо господина Маньера?
МАДАМ ЖИРИ. Нет, господин директор. Это мне рассказал сам господин Маньера.
МОНШАРМЕН. Но вы-то сами когда-нибудь разговаривали с Призраком?
МАДАМ ЖИРИ. Точно так же, как сейчас с вами, месье.
РИШАР. Прекрасно! И о чем же вы говорили?
МАДАМ ЖИРИ. Ну, он попросил принести ему скамейку для ног.

   РИШАР и МОНШАРМЕН переглядываются и разражаются громким смехом.

РИШАР. Хорошо, хорошо, мадам, вы нас рассмешили.
МАДАМ ЖИРИ. И напрасно, месье. Вместо того чтобы смеяться, вы бы лучше последовали примеру господина Полиньи, который лично убедился…
РИШАР. Значит, все-таки Полиньи! И в чем же он убедился?
МАДАМ ЖИРИ. В том, что Призрак Оперы существует! Однажды господин Полиньи вошел во время «Фауста» в пятую ложу. И я ясно слышала, как он там с кем-то разговаривал, хотя ложа была пустая! То есть кроме господина директора в ней никого не было! Вышел директор оттуда бледный, как смерть. Я видела, как он спускался по большой лестнице, хотя ногу он не сломал… Шел, будто в тумане, и долго не мог найти дорогу. А ведь ему платили за то, чтобы он знал Оперу назубок!
РИШАР. А скамеечку? Когда вы ставили скамеечку?
МАДАМ ЖИРИ. Тогда, когда он меня об этом попросил. Так и сказал: «Мамаша Жири, не будете ли вы так добры принести мне скамейку для ног». И добавил: «Не пугайтесь! Это я, Призрак Оперы».
РИШАР. Где это было?
МАДАМ ЖИРИ. Конечно, в ложе номер пять. Ну, я и принесла ему скамейку. Наверное, он просил ее не для себя, а для дамы. Хотя этой дамы я не слышала и не видела.
РИШАР. У Призрака есть дама?! Этого нам еще не хватало!! (Бросает взволнованный взгляд на Моншармена.)

   МОНШАРМЕН, глядя на Мадам Жири, крутит пальцем у виска.

РИШАР. Последний вопрос, мадам Жири: кому вы вручаете корреспонденцию для Призрака Оперы?
МАДАМ ЖИРИ. Я отношу ее, месье, в ложу номер пять до начала спектакля, а после спектакля захожу внутрь и смотрю, нет ли ответа.
РИШАР. Ну да: нет ли ответа. Благодарим вас, мадам, за разъяснения. Вы свободны.
МАДАМ ЖИРИ. Осмелюсь заметить, господа директора: раз вы получили от него письмо, хорошо бы ответить сразу. Призрак ждать не любит.
МОНШАРМЕН. Мы не собираемся отвечать на всякую белиберду!
МАДАМ ЖИРИ. Надо, господин директор. Когда Призраку в чем-то отказывали, а театре всегда случалось что-нибудь фантастическое или ужасное. Вы навлекаете беду на наш театр, господа директора, а работаете, между прочим, всего второй день.
РИШАР. Хорошо, хорошо, мадам. Мы напишем ответ. Арман! Давайте бумагу и чернила — я напишу.
МОНШАРМЕН. Что вы собираетесь писать?!
РИШАР (берет бумагу и перо; пишет). «Мы тоже умеем шутить! О деньгах не может быть и речи!.. Ложу номер пять занимаем сами…» Что еще?.. «…Карлотта тоже умеет петь!» (Моншармену.) Хотя Даае, конечно, тоже поет прекрасно. (Размашисто подписывает письмо.) Арман, вашу подпись?

   МОНШАРМЕН недовольно подписывает письмо.

МАДАМ ЖИРИ. Напрасно вы это делаете, господа. Он будет очень недоволен.
РИШАР. Ступайте, голубушка. Ступайте. Несите ответ вашему дорогому Призраку.

   МАДАМ ЖИРИ уходит, недовольно покачивая головой.

МОНШАРМЕН. Может, в этой Опере принято разыгрывать друг друга?
РИШАР. Вполне возможно. Успешный театр, слаженный коллектив — почему бы и не подурачиться?
   
   Директора пускаются в пляс.               
   Дверь кабинета распахивается от удара ноги — и появляется разъяренная прихрамывающая КАРЛОТТА.

КАРЛОТТА (потрясая перед носом Ришара и Моншармена листком бумаги). Я предупреждаю: вам меня не запугать, господа! Я буду драться, и вы горько пожалеете, что вообще связались со мной!
РИШАР. В чем дело, мадемуазель?
МОНШАРМЕН. Как вы себя чувствуете?
КАРЛОТТА. Вы, конечно, будете говорить, что это писали не вы?! (Читает.) «Если сегодня вечером вы выйдете на сцену, опасайтесь беды, которая случится с вами, когда вы будете петь». Тысячи завистников строят мне козни, два злостных врага из Сицилии поклялись уничтожить меня, но у них, господа, руки коротки! А теперь, с вашим приходом, вокруг меня опять начинает плестись какая-то грязная интрига! Какой-то заговор!
МОНШАРМЕН. Помилуйте, мадам, мы тут совершенно ни при чем!
КАРЛОТТА. Мадемуазель!! А кто по-вашему, сударь, толкнул меня в тот проклятый день, когда эта курица Кристина Даае сорвала мои — мои! — аплодисменты?! А еще месяц назад она пела, как ржавая петля! Так запомните, многоуважаемые месье: вы можете подсыпать порошки в мой коньяк, можете писать письма с угрозами, можете даже ломать мне ноги, но дух Карлотты вам не сломить! Я буду сегодня петь Маргариту, даже если для этого мне придется встать со смертного одра!
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Я считал вас более благоразумной. Очень жаль, что Опера потеряет такой голос…

   КАРЛОТТА подскакивает на месте.

КАРЛОТТА (Ришару и Моншармену). Что-что вы сказали?
МОНШАРМЕН. Я ничего… ничего такого не говорил!
РИШАР. Это не я!
КАРЛОТТА. А кто это, по-вашему, сказал?!
РИШАР. Подумайте, мадемуазель, как мы могли себе позволить, мы же вас просто боготворим!
МОНШАРМЕН. О, да, вы — знатная красавица! Фея!
РИШАР. Разве можно забыть ваши пронзительные фа третьей октавы и умопомрачительные стаккато в «Волшебное флейте»!
МОНШАРМЕН. Отменная фигурка! И очень красивые глаза!
РИШАР. А ваша коронная си-бемоль, которую не смогла взять даже донна Анна!
МОНШАРМЕН. А ножки — чудо, чудо!
РИШАР. Богиня! (Громко поет.) Вы — богиня! Примадонна!! Бо-ги-ня!!


               
Картина третья

   Сцена театра.
   Вечерний спектакль.
   РИШАР и МОНШАРМЕН сидят в ложе № 5: слушают пение актеров, оглядывают зал, кивают в такт музыке.
   Внезапно во время пения КАРЛОТТА испускает истошный фальшивый звук, похожий на жабу.

КАРЛОТТА. О, боже! Что со мной?
РИШАР и МОНШАРМЕН. Что с ней?!
ГОЛОС ПРИЗРАКА. Сегодня Карлотта поет так, что может рухнуть декорация!
РИШАР (Моншармену). Что-что?!
МОНШАРМЕН (Ришару). Что?!!

   РИШАР и МОНШАРМЕН переглядываются и кричат от ужаса, хватаясь друг за друга.
   На сцене рушится массивная декорация. Действие прерывается, раздаются крики.
   Директора вскакивают с мест и бегут на сцену.

РИШАР. Что происходит, господа?!

   Другая часть декорации падает на сцену. Снова раздаются крики.

РИШАР. Боже мой! Занавес! Дайте занавес!!
МОНШАРМЕН. Не надо занавес! Не надо ничего трогать! Ни к чему не прикасайтесь!

   РАУЛЬ вбегает на сцену. Подбегает к Кристине.

РАУЛЬ. Кристина! Вы целы! Слава богу!
КРИСТИНА. Уходите со сцены! Уходите отсюда немедленно!
РАУЛЬ. Это из-за него, да? Вы все-таки любите его — я так и знал!
КРИСТИНА. Я не знаю, о ком вы говорите.
РАУЛЬ. Я слышал мужской голос в гримерной! Он разговаривал с вами!
КРИСТИНА. Несчастный! Забудьте об этом! Вы ничего не слышали! Уходите! И главное: никогда больше не переступайте порога моей гримерной! Прощайте!
РАУЛЬ. Но я…
КРИСТИНА. Сделайте это ради меня!
РАУЛЬ. Но Кристина!

   КРИСТИНА не отвечает, скрывается за кулисами.
   Актеры разбегаются в разные стороны. Начинается паника.

РИШАР. Успокойтесь! Успокойтесь, господа! Это просто несчастный случай! Сейчас всё исправят! Где заведующий постановочной частью?!
ГАБРИЭЛЬ. Кажется, вам не успели сообщить, господин директор. Заведующий постановочной частью Жозеф Бюке только что найден повешенным на третьем подземном этаже, между опорой центральной балки и декорацией к «Королю Лахорскому».

   Дают занавес, и тяжелая материя скрывает мечущихся по сцене людей.



Картина четвертая

   Гримерная Кристины.
   КРИСТИНА входит в комнату и закрывает за собой дверь. В волнении прислушивается.

КРИСТИНА. Учитель! Вы здесь? Отзовитесь! Только что на сцене погибли два человека, а третьего нашли под землей повешенным. Учитель! Умоляю: откликнитесь, если вы живы!.. (Пауза.) Если с вами что-нибудь случится, я этого не переживу…  Вы хотели, чтобы я полюбила вас. Так знайте: я люблю ваш голос всем своим существом!  И сильнее люблю только Господа Бога, который послал мне вас в награду за все мои несчастья!.. Учитель!

   КРИСТИНА вздрагивает, увидев в зеркале на месте своего отражения ПРИЗРАКА ОПЕРЫ — высокого мужчину в элегантном костюме и белой маске.

КРИСТИНА. Белая маска! Призрак Оперы!!
ПРИЗРАК. Не бойся, Кристина!

   КРИСТИНА, словно завороженная, приближается к зеркалу.
   Оказавшись прямо у зеркала, КРИСТИНА протягивает руки к Призраку — и вдруг зеркало поворачивается, и КРИСТИНА, пройдя сквозь зеркало, оказывается среди мрачных стен, ведущих в подземелье Оперы.
   ПРИЗРАК ведет Кристину за руку.

   Подземелье Оперы.
   Дом у подземного озера.
   На возвышенности, окруженной водой озера, — кровать, напоминающая ладью, стулья красного дерева, камин, стол на резных ножках, множество свечей, вазы с букетами роз.

ПРИЗРАК (с поклоном). Добро пожаловать в мой дом!
КРИСТИНА. Значит, вы — Призрак Оперы? В театре о вас ходят страшные легенды...
ПРИЗРАК. Успокойтесь, дитя мое. Вам ничего не грозит.
КРИСТИНА. Но ваш голос, этот голос… Вы — Ангел или Призрак?.. Я не могу поверить, что «голос» — всего лишь человек... (Закрывает лицо руками.)
ПРИЗРАК. Не плачьте, не плачьте… Кристина! Я — не ангел и не призрак. Я — Эрик… Я — тот, кто готов бросить свою жизнь к вашим ногам, если бы вы только захотели!
КРИСТИНА. Эрик…
ПРИЗРАК. Я понимаю, невозможно заставить полюбить себя в могиле. Каждый устраивает свидания, как может. Не будем плакать, не будем грустить. Сегодня наша ночь, Кристина Даае. Сегодня вы — моя гостья, и я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя хорошо в моем скромном жилище. Посмотрите: вам нравятся эти розы? Еще вчера они росли в садике мамаши Тордю, а сегодня украшают этот поистине волшебный вечер… (Плачет.)

   КРИСТИНА гладит Призрака по щеке.

КРИСТИНА. Вы плачете?! Что с вами?! Милый, милый Эрик!

   КРИСТИНА гладит Призрака по щекам и неожиданно снимает с его лица маску.
   ПРИЗРАК пронзительно кричит, резким движением отбрасывает от себя Кристину. КРИСТИНА падает на каменный пол. ПРИЗРАК закрывает лицо руками.

ПРИЗРАК. Проклятье!! Проклятье!! Гадюка! Подлая гадюка, что ты наделала?!!

   Склоняется над Кристиной, дрожащей от страха и ужаса.

ПРИЗРАК. Смотри! Ты хотела это видеть, любопытная женщина? Смотри и наслаждайся моим проклятым уродством!!. Тебе недостаточно было слышать меня? Теперь ты довольна?!. Правда, я красавец?.. Отвечай!.. Когда меня видит женщина, она сразу становится моей! Я ведь тоже своего рода Дон-Жуан! Торжествующий Дон-Жуан!.. Смотри на меня! Смотри, как я торжествую!!.

   ПРИЗРАК порывисто садится у стола, закрыв лицо руками. Его тело сотрясается от рыданий.
   КРИСТИНА встает на ноги. Нерешительно подходит к Призраку.

ПРИЗРАК (успокаивается; отвернувшись). Зачем ты сорвала с меня маску?.. Ты подписала себе приговор… Теперь ты не сможешь расстаться со мной — я просто не смогу тебя отпустить. (Снова заливается слезами.)
КРИСТИНА. Простите меня! Простите, Эрик!.. Покажите мне ваше лицо! Не бойтесь!.. Пожалуйста, не бойтесь…

   ПРИЗРАК смотрит Кристине в лицо.
   Потом опускает голову и целует Кристине руки, а Кристина закрывает глаза.

    ПРИЗРАК порывисто надевает свою белую маску.
    КРИСТИНА обнаруживает на своей руке золотое обручальное кольцо.

КРИСТИНА. Что это?
ПРИЗРАК. Это все, что мне осталось от моей матери. Возьми его себе, Кристина, только никогда не снимай. Видишь, какие красивые розы? Через несколько дней они станут мертвыми, и мы забудем их аромат. Смотри, Кристина, не соверши ошибку. Ты самая прекрасная девушка на земле. Таких, как ты, очень больно терять… Почему ты дрожишь? Ты замерзла, моя девочка? Хочешь, вернемся в театр? Я могу показать тебе фокус, как из коморки старшего осветителя попасть в кабинет директора и остаться незамеченным. Я сам когда-то строил это здание — для меня не существует ни стен, ни дверей… ни тайн…
КРИСТИНА. Эрик, скажите, а эти двое несчастных, что погибли под декорацией, и месье Бюке… Вы знаете, что произошло? Так страшно… Ведь несчастье может случиться в любую минуту с каждым из нас.
ПРИЗРАК. Тебе нечего бояться, Кристина. Эти двое бретонцев танцевали, как коровы, они позорили сцену Оперы. Что же касается Жозефа Бюке, то он имел слишком длинный любопытный нос, который совал в то, что знать ему не следовало! Его никто не приглашал спускаться под землю, однако он пришел…
КРИСТИНА. И его убили?..
ПРИЗРАК. Моя милая… ты подумала… Что ты! Эрик и мухи не обидит! Это он сам… он сам. Кстати, я спел над его телом заупокойную мессу, и поверь, эта божественная музыка вознесла его душу на небеса быстрее монотонной церковной мессы. Так что он должен быть мне еще благодарен.

   ПРИЗРАК поет тихую печальную песню.
   КРИСТИНА трепещет, слушая его.

КРИСТИНА. Эрик, отведите меня наверх, прошу вас.
ПРИЗРАК. Хорошо. Эрик возвращает вам свободу, Кристина Даае… Но с одним условием: это кольцо должно быть всегда на вашем пальце. Пока оно с вами, вам не грозит никакая опасность. В противном случае, берегитесь, мадемуазель, — Эрик сумеет отомстить.




Часть 2.



Картина пятая

   Сцена театра.
   Утро.
   Тихо появляется РАУЛЬ. Робко ходит по сцене. Прячется за портьеру, услышав шум шагов.
   Появляется МЭГ ЖИРИ.
   РАУЛЬ выходит из своего убежища.

МЭГ ЖИРИ (вскрикивает). Ах, вы меня напугали!
РАУЛЬ. Простите, мадемуазель, я не хотел. Вы не подскажете, где я могу найти Кристину Даае?
МЭГ ЖИРИ (хитро глядя на Рауля). А зачем вам, месье?
РАУЛЬ. Видите ли, я волнуюсь за нее… после вчерашнего происшествия…
МЭГ ЖИРИ. Да уж, вчера наш театр пережил дикий кошмар! А все из-за того, что новые директора не пожелали считаться с нашим Призраком!
РАУЛЬ. С кем?
МЭГ ЖИРИ. С Призраком Оперы! А вы что, не знали, что у нас в театре живет настоящий Призрак?
РАУЛЬ (задумчиво). Да, мадемуазель, ваш театр полон тайн и загадок. На днях я, представьте, даже заблудился здесь на сцене, и причем совершенно непонятным образом!
МЭГ ЖИРИ. О, такое со всеми случалось. Потому что в нашем театре живет настоящий Призрак. И вместо того чтобы смеяться, лучше бы господа Ришар и Моншармен последовали примеру господина Полиньи, который сам неоднократно убеждался, что Призрак Оперы существует! Я могу вам рассказать, месье, кучу интересных историй. Правда, мама говорит, что Призрак не любит, когда о нем рассказывают разные истории. Но когда дело касается главного, отчего ж не рассказать, если нужно доказательство. Ну так вот.
РАУЛЬ. Простите великодушно, мадемуазель. Я с удовольствием выслушаю все ваши истории, но в другой раз. Я хотел бы повидать мадемуазель Даае, не поможете ли вы мне…
МЭГ ЖИРИ. Помочь вам, сударь, пожалуй, никто не сможет. Я не знаю, где она. Она сегодня не ночевала в своей комнате.
РАУЛЬ. Как?!
МЭГ ЖИРИ. А у кого она была — неизвестно. У нее ведь нет никого: папа ее скончался, а больше у нее родственников и не было. Нет, конечно, у нее есть знакомые в Париже, но навряд ли она пошла к ним: это, знаете ли, неудобно — молодой девице шастать по гостям. О нас, артистках, и так думают бог знает что. Но вы ничего такого не подумайте: Кристина — честная девушка. Это я вам точно могу сказать, потому что я ее ближайшая подруга и со мной она делится всеми секретами. Я даже знаю про одного молодого человека, в которого она влюблена, но вам, конечно, я не могу открыть его имени: как-то неудобно. Могу только сказать, что имя его начинается на «Р», а фамилия на «Ш», и что он виконт. Я это знаю точно, потому что у меня есть письмо к этому виконту, которое Кристина прислала мне сегодня утром с запиской, чтоб я передала ему лично в руки. Оно лежало в ее комнате на кровати утром, но самой Кристины я не видела и не знаю, где она.
РАУЛЬ. Это письмо при вас?
МЭГ ЖИРИ. Конечно, сударь. Я несу его виконту, ведь Кристина меня попросила, а Кристина — моя ближайшая подруга.
РАУЛЬ. Мое имя Рауль де Шаньи. Может быть, письмо адресовано мне, мадемуазель?

   МЭГ ЖИРИ с удивлением достает конверт из кармана, читает адресат и растерянно протягивает письмо Раулю, делая реверанс.

МЭГ ЖИРИ. Всего хорошего. Прощайте. (Уходит.)

   РАУЛЬ с трепетом разворачивает письмо.

РАУЛЬ (читает). «Мой дорогой друг! Приходите завтра на бал-маскарад в Оперу и ждите меня в полночь за камином большого фойе у двери, ведущей к Ротонде. Никому не говорите о нашем свидании. Оденьтесь в белое домино и закройте маской лицо. Умоляю, сделайте так, чтобы вас не узнали. От этого будет зависеть ваша жизнь, да и моя тоже. Кристина».
РАУЛЬ. Моя любимая! Завтра я увижу тебя! Ты вернула меня к жизни! (Целует письмо; убегает.)



Картина шестая

   Сцена театра.
   Зал маскарада, пестреющий масками гостей.

   РАУЛЬ, облаченный в белое домино и маску, стоит в условленном месте и с волнением высматривает Кристину в толпе.
   КРИСТИНА в маске, одетая в черное домино, подходит к Раулю.

РАУЛЬ. Кристина! Это вы?
КРИСТИНА. Тихо! Говорите тише!
РАУЛЬ. Я получил вашу записку — я так взволнован!..
КРИСТИНА. Мне очень нужно было увидеть вас! Маскарад — самое безопасное место…
РАУЛЬ. Скажите, кто вам угрожает, и я убью его!
КРИСТИНА. Молчите, умоляю, молчите! Вы даже не знаете, с каким огнем шутите.
РАУЛЬ. Я не шучу!
КРИСТИНА. Молчите! Я не могу открыть вам страшной тайны, которую я вчера узнала. Но я должна вам сказать… Рауль…
РАУЛЬ. Да!.. Кристина…
КРИСТИНА. Ангел Музыки — это человек!
РАУЛЬ. Ага-а!
КРИСТИНА. Тихо, умоляю, тихо! Ради нашей любви, Рауль!
РАУЛЬ (сжимает руку Кристины в своей). Кристина… так, значит, вы… (Замечает на руке Кристины кольцо.) Обручальное кольцо! Вы замужем?
КРИСТИНА (высвобождает руку из рук Рауля). Это подарок!
РАУЛЬ. Хороший подарок. Обручальное кольцо означает предложение руки и сердца, и раз вы надели его…
КРИСТИНА. Это совсем не то, что вы подумали.
РАУЛЬ. Тогда снимите его, если тот, кто подарил, вам не муж и не жених!
КРИСТИНА. Я не могу этого сделать!
РАУЛЬ. Скажите мне хотя бы имя!
КРИСТИНА. Я не могу, не могу!
РАУЛЬ. А-а, это, должно быть, ваш Ангел Музыки, мадам, ваш «добрый гений», который живет на небе! Кристина, я уверен, вы попали под влияние опасного маньяка, который использует вашу доверчивость и артистическое воображение!
КРИСТИНА. Не говорите так! Вы ничего не знаете!

   Словно из-под земли в центре сцены вырастает фигура ПРИЗРАКА, облаченного в красный костюм и белую маску.   

ПРИЗРАК. Так-так, мадемуазель Даае! Так мы храним верность своему слову! И кто же этот юноша, с которым мы спешили уединиться и так неосторожно затеяли, можно сказать, семейную ссору?!

   Резким движением ПРИЗРАК сдергивает маску с лица Рауля.

ПРИЗРАК. Рауль де Шаньи, собственной персоной. Значит, клятв своих, мадемуазель, мы тоже не сдерживаем.

   ПРИЗРАК воздевает руки к небу, и тотчас же оперный зал оглашает нечеловеческий вопль, скорее напоминающий звук иерихонской трубы.

РАУЛЬ. Так это он?!

   КРИСТИНА не отвечает, хватает Рауля за руку и бежит, увлекая юношу за собой.

ПРИЗРАК (оглядывая присутствующих). Продолжайте, господа! Продолжайте веселиться!

   ГАБРИЭЛЬ робко взмахивает дирижерской палочкой, и оркестр начинает нестройно играть.
   МОНШАРМЕН боком приближается к Ришару.

МОНШАРМЕН. Фирмен! Хватайте же его!
РИШАР (растеряно). Как?
МОНШАРМЕН. Вызовите полицию! Полиция!!.

   ПРИЗРАК оглушительно хохочет.
   Все присутствующие разом вскрикивают.
   ПРИЗРАК прыгает в непонятным образом образовавшуюся в полу дыру и скрывается в ней. Дыра в полу мгновенно исчезает.

РИШАР (в предобморочном состоянии). Арман! Это что, был Призрак Оперы?
КАРОЛЮС. О, да, месье. И это будет посильнее, чем фокусы Робер-Удэна!

   На месте дыры раздается хлопок и появляется синий дым.
   Все присутствующие разбегаются в разные стороны.


   
Картина седьмая

   Крыша театра.
   КРИСТИНА и РАУЛЬ останавливаются. Пытаются отдышаться.
   РАУЛЬ оглядывает восхитительную панораму города.

КРИСТИНА. Здесь мы будем в большей безопасности. То, что под землей, принадлежит ему. А здесь нас сможет защитить небо. Подземные жители боятся свежего воздуха.
РАУЛЬ. Кристина! Перестаньте думать о нем! Я хочу вам сказать…
КРИСТИНА. Нет, Рауль, я не могу не думать… это выше моих сил.
РАУЛЬ. Я вырву вас из-под его власти! Я спасу вас!
КРИСТИНА. Тогда увезите меня, Рауль! Увезите меня отсюда! На край земли, хоть на Северный полюс. Увезите… иначе я снова спущусь к нему под землю, а оттуда я точно не вернусь.
РАУЛЬ. Значит, он живет под землей?
КРИСТИНА. В подземелье Оперы. В доме у озера. Там у него целый дворец.
РАУЛЬ. Кристина! Вы опять под властью каких-то чар — вы опять воображаете себе какого-то призрака!
КРИСТИНА. Нет, это не призрак, это — человек! Но он делает то, что никому не подвластно!.. Он гений…  Но мне так страшно, Рауль, возвращаться к нему туда, под землю. Это настоящий демон!.. Больше я не могу о нем рассказывать! Это тайна… страшная тайна.
РАУЛЬ. Хорошо! Но скажите, почему вы должны возвращаться к нему под землю!..
КРИСТИНА. Если я не вернусь, случится большое несчастье. Но я не могу! Я знаю, надо жалеть тех, кто живет под землей. Но он слишком ужасен!.. Что мне делать, Рауль? Если завтра я не приду к нему, он сам придет за мной… со своим голосом… божественным нежным голосом… Он уведет меня в подземелье, встанет на колени и будет плакать и говорить о своей любви. Я не могу больше видеть его слез, Рауль! Я сойду с ума!

   За одной из колонн на крыше появляется закутанный в черный плащ ПРИЗРАК. Он бесшумно крадется в сторону Кристины и Рауля, поигрывая пенджабской удавкой.
   Влюбленные его не замечают.

РАУЛЬ. Кристина! Зачем ждать завтра? Давайте убежим сегодня!
КРИСТИНА. Нет, нет, это было бы слишком жестоко. Пусть он еще раз услышит мое пение завтра вечером. В последний раз. А потом мы с вами убежим. В полночь вы придете в мою гримерную. Мы выиграем время: в полночь он тоже будет ждать меня в своем подземном дворце — так условлено. Мы будем свободны, и вы увезете меня!
РАУЛЬ. Нет, надо бежать немедленно!
КРИСТИНА. Нет! Я не могу причинить ему такую боль.
РАУЛЬ. Невозможно расстаться с ним и не причинить ему боль.
КРИСТИНА. Вы правы. Он не переживет моего бегства. Но шансы у нас равны: он легко может нас убить.

  Слышен вздох. КРИСТИНА оглядывается, прислушивается.

КРИСТИНА (прижимаясь к Раулю). Вы слышали? Это он! Ему больно, ему плохо!
РАУЛЬ. Перестаньте, Кристина, здесь никого нет.
КРИСТИНА. Даже когда его нет рядом, в ушах у меня все время звучат его вздохи… его голос… Бедный Эрик!

   ПРИЗРАК опускает руку с удавкой.

РАУЛЬ. Эрик? Его зовут Эрик?
КРИСТИНА. Да, но больше не спрашивайте меня! Бедный, бедный Эрик!
РАУЛЬ. Так много слов, так много страсти!.. Или вы так сильно его ненавидите или… вы его действительно любите!
КРИСТИНА. Я не знаю… он внушает мне ужас. Но за что мне его ненавидеть? Это ведь тот самый «голос», который пел мне, который научил петь меня и с которым я провела так много упоительных часов. Знаете, Рауль, в музыке так бывает: внешний мир перестает существовать и не остается ничего, кроме звуков, которые поражают вас прямо в сердце… И потом: он действительно любит меня. Он ничем меня не оскорбил — только рыдал у моих ног и молил о любви. Как он рыдал, несчастный… сердце разрывалось!
РАУЛЬ. Это он подарил вам кольцо?
КРИСТИНА. Да. Его нельзя снимать, иначе случится беда. Эрику будет плохо, и всем, всем нам будет плохо.
РАУЛЬ. Кристина, надо бежать сегодня же ночью! Завтра вы не сможете ни на что решиться!
КРИСТИНА. Тогда вы увезете меня силой, Рауль! Я прошу, я настаиваю… ради нашей любви.
РАУЛЬ. Значит, вы… все-таки… меня… Кристина…
КРИСТИНА. Зачем, несчастный, спрашивать о чувствах, спрятанных в глубине души? Если бы вы были мне безразличны, я бы не позволила вам поцеловать…

   Поцелуй.
   Во время поцелуя кольцо падает с руки Кристины на пол.

РАУЛЬ. Хорошо, пусть будет так, как ты сказала. Я люблю тебя.
КРИСТИНА. Рауль… с тобой мне ничего не страшно.

   Уходят, взявшись за руки.
   Из-за колонны выходит ПРИЗРАК. Смотрит вслед исчезнувшим за колоннами влюбленным. Наклоняется и поднимает кольцо с пола.
   Кажется, что ПРИЗРАК вот-вот заплачет, прижимая кольцо к груди. Но он овладевает собой. Сжимает руку с кольцом в кулак. Убегает.



Картина восьмая

   Кабинет директоров.
   Рассвет.
   В кабинете страшный беспорядок: вывернуто на пол содержимое письменного стола и секретера. На креслах и под ними валяются детали карнавальной одежды директоров.
   Взволнованный РИШАР ходит взад-вперед по кабинету.
   МОНШАРМЕН, сидя за столом, пересчитывает деньги.

МОНШАРМЕН. Девятьсот, девятьсот пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто… о, пятачок!  Девяносто пять… (складывает столбиком мелочь) шесть, семь, восемь, девять, ровно. Тысяча. Ровно девятнадцать тысяч франков.
РИШАР. Это всё?
МОНШАРМЕН (оглядывая кабинет). Всё! Но надо двадцать!
РИШАР. Между прочим, мы работаем всего пятый день! Надо было потребовать скидку!
МОНШАРМЕН (останавливает взгляд на перстне на пальце Ришара). Можно заложить ваше кольцо! Ломбард открывается в девять часов.
РИШАР (прикрывает кольцо). Ни за что! Это кольцо моей матушки.
МОНШАРМЕН. Ваша матушка скорее будет счастлива видеть вас здоровым и успешным без кольца, чем с кольцом, но на кладбище!
РИШАР. Погодите, погодите, может быть, у нас есть еще время? Вы уверены, что мы все правильно поняли? Каков срок? Сегодня, например, четверг, а вовсе не пятница.
МОНШАРМЕН (достает из кармана брюк конверт с письмом; читает). «Уважаемые господа директора! Итак, вы объявили мне войну? Если вы еще хотите мира, вот мой ультиматум. Первое: верните мне мою ложу. Второе: партию Эльвиры будет петь Кристина Даае…» Бедная Карлотта! Так хорошо начинала, и такой трагический закат!.. «…И третье: завтра, не позднее полудня, я намерен получить от вас двадцать тысяч франков описанным ранее способом. В противном случае, господа, сумма будет увеличена вдвое. Будьте благоразумны, если не хотите, чтобы ваш театр был окончательно разрушен. С приветом, Призрак Оперы».
РИШАР. Дата? Какая дата письма?
МОНШАРМЕН. Даты нет, но я обнаружил его в кармане к концу маскарада. Маскарадный костюм я надевал в первый раз — значит, письмо появилось в нем именно сегодня. Тем более, Фирмен, он там тоже был!
РИШАР. Знаете, что вам надо сделать, Арман?
МОНШАРМЕН. Что?
РИШАР. Зашить все карманы, черт возьми! Как только вы надеваете что-нибудь с карманами, мы тут же получаем очередное послание.
МОНШАРМЕН. В чем вы меня опять подозреваете?!
РИШАР. Во всяком случае, теперь уже не в остроумной шутке. Потому что мне уже не смешно. (Вытирает пот со лба, порывисто снимает кольцо.) Вот. Пожалуйста. Возьмите. Я надеюсь, мы уложимся в сумму.
МОНШАРМЕН. Я тоже надеюсь. Ну, не расстраивайтесь так, дружище! Если бы у меня было кольцо, я бы дал. Но у меня же нет ничего! Ничего!
РИШАР. Хорошо, хорошо. Кладите деньги в конверт и давайте его мне! Хватит щуриться, Арман: у вас остается кольцо.
МОНШАРМЕН. Значит, это я пойду в ломбард?
РИШАР. Я не могу идти в ломбард закладывать фамильную реликвию!.. Э-эх, надо было хватать его, хватать!! И тащить в полицию!!.

   МОНШАРМЕН слышит шум за дверью на сцене и бледнеет.

МОНШАРМЕН. Тихо! Вы слышали?
РИШАР. Боже мой, Арман! Надо отсюда выбираться, пока не поздно!

   На сцене появляется РАУЛЬ, завернутый в плащ.
   Дрожа от страха, РИШАР и МОНШАРМЕН приоткрывают дверь своего кабинета и смотрят в щель.

МОНШАРМЕН (вполголоса). А-а, это всего лишь молодой виконт!
РИШАР (вполголоса). Это всего лишь виконт! Как хорошо!
МОНШАРМЕН (вполголоса). Кто пустил его в театр?
РИШАР (вполголоса). Наверное, сторож? Напрасно все-таки, Арман, мы упразднили пожарную службу! Кто-то должен следить за порядком в театре!
МОНШАРМЕН (вполголоса). Дорогой Фирмен! В Опере слишком много этажей и помещений — пожарники не в состоянии выучить все закоулки. Они могут ненароком что-нибудь поджечь!
РИШАР (вполголоса). Но что ему нужно?

   РАУЛЬ осматривается, стоя посреди сцены, потом подходит к гримерной Кристины. Дергает дверь, но дверь заперта.

РАУЛЬ (громко). Э-эй! Где вы? Выходите! Я пришел поговорить с вами, как мужчина с мужчиной!
МОНШАРМЕН (вполголоса). Кого это он зовет так громко?
РАУЛЬ (громко). У меня нет оружия. Можете обыскать меня!
МОНШАРМЕН (вполголоса). Вот это — напрасно, юноша…
РАУЛЬ (громко). Вы трус, если не хотите откликнуться! Выходите, Эрик, и мы посмотрим: человек вы, гений или призрак!
РИШАР (вполголоса). Боже мой, Арман, он взывает к Призраку! Он сумасшедший! Надо уходить.
МОНШАРМЕН (вполголоса). Фирмен, подождите вы! Пусть сначала он уйдет!

   РАУЛЬ некоторое время стоит и вслушивается в глухую тишину театра.
   Оставаясь незамеченным Раулем, в глубине сцены появляется ПРИЗРАК в белой маске, завернутый в черный плащ.
   РАУЛЬ, не дождавшись ответа, делает несколько шагов по сцене.
   ПРИЗРАК бесшумно следует за ним.
   Неожиданно из темноты выныривает третья фигура: мужчина в синем плаще и в черной маске на лице.

РИШАР (вполголоса). Смотрите, еще один! Матерь Божья, заступница, пощади нас, грешных!
МОНШАРМЕН (вполголоса). Тихо! Сидите тихо!

   РАУЛЬ крадется по сцене, за ним крадется ПРИЗРАК, за Призраком — мужчина в черной маске.
   Директора с ужасом наблюдают за их передвижением из своего укрытия.

РИШАР (вполголоса). Арман, мы не сможем оплачивать еще одного призрака! Это нам не по карману! Они что, хотят нас совсем разорить?
МОНШАРМЕН (вполголоса). Успокойтесь, Фирмен! Если второй хоть заикнется, мы подадим на них в суд. На обоих!

   РАУЛЬ и два «призрака» скрываются из виду.

МОНШАРМЕН. Пора уходить! Скорее!

   В темноте директора пересекают сцену и, выбежав из театра, скрываются из виду.
   Возвращаются РАУЛЬ, преследующий его ПРИЗРАК и преследующий их обоих мужчина в черной маске и синем плаще.
   РАУЛЬ заходит за портьеру, мужчина в черной маске делает движение, и РАУЛЬ неожиданно исчезает.
   ПРИЗРАК оборачивается и делает резкое движение в сторону мужчины в черной маске. Тот мгновенно поднимает к лицу руку — раздается свист летящей тонкой веревки — и пенджабская удавка обхватывает шею и руку мужчины в черной маске. Мужчина высвобождается из удавки и снимает маску. Это ПОЛИНЬИ.

ПОЛИНЬИ. Это я, Эрик! Убери веревку. Нам надо поговорить.
ПРИЗРАК. А, Пьер! Привет, старина. Нынче на Эрика большой спрос. Что тебе нужно? (Скручивает удавку, играет ею.)
ПОЛИНЬИ. Ты обещал мне: никаких преступлений!
ПРИЗРАК. А разве я совершил преступление? Какое же?
ПОЛИНЬИ. Как будто ты не понимаешь. Мне ты можешь признаться.
ПРИЗРАК. Не понимаю.
ПОЛИНЬИ. Послушай, Эрик! Когда я был директором театра, я полностью обеспечивал твое существование. Я закрывал глаза на твои «шалости»: письма с угрозами нерадивым артистам, ночные концерты в подземелье, все эти фокусы с чревовещанием и пустыми комнатами… прогулки по театру с мордой медведя на голове…
ПРИЗРАК (смеется). Да, веселые были времена.
ПОЛИНЬИ. Но сейчас погибли люди. Причем один из них был задушен в твоем подземелье! Он был задушен пенджабской удавкой. Может быть, той, что ты вертишь в руке?
ПРИЗРАК (вертя удавку в руке). Может быть. Отличный инструмент, и никогда меня не подводил. Я проделал с ним много замечательных фокусов. Ты же помнишь, Пьер, эти глупые слуги султанши прозвали меня королем иллюзионистов.
ПОЛИНЬИ. Да, помню. И князем палачей.
ПРИЗРАК. Но согласись, я ведь здорово насмешил тогда младшую жену султана! Я построил на месте ее дворца дьявольский дом, со смертельными ловушками, лабиринтами, камерой пыток… Удивительно, что эта женщина осталась недовольной! Она умоляла меня придумать что-нибудь такое, чтоб ее до дрожи пробрало. По-моему, я отлично справился, придумав игру с удавкой. Как ты считаешь, старина? Султанша сама потом так увлеклась этой славной веревочкой, что собственноручно умертвила шестерых служанок и даже нескольких своих подруг, пришедших ее навестить. (Смеется.)
ПОЛИНЬИ. Хватит, Эрик! Прекрати! Все эти преступления достойны сурового наказания, и если бы не мой покойный брат, ты давно был бы уже повешен по приговору пяти государств!
ПРИЗРАК. Почему же меня не повесили?
ПОЛИНЬИ. Потому что я и мой брат считали тебя гениальным музыкантом.
ПРИЗРАК. Это правда. Кстати, Пьер, а что сегодня дают на театре?
ПОЛИНЬИ. «Торжествующего Дон-Жуана», ты же знаешь. Лучший из наших спектаклей. И я должен быть благодарен тебе за него, Эрик.
ПРИЗРАК. Да, он мне дался нелегко…
ПОЛИНЬИ. Я считаю, это лучшая из современных опер. Ты гений, Эрик, и ты это знаешь. Но если ты не остановишься, я вынужден буду арестовать тебя.
ПРИЗРАК. Меня не так-то просто поймать.
ПОЛИНЬИ. Но я ведь здесь и разговариваю с тобой.
ПРИЗРАК. Да, пока ты жив, у них есть шанс напасть на след Эрика. Ну а если ты умрешь, Пьер?
ПОЛИНЬИ. Перестань! Остановись, Эрик! Неужели ты совсем не знаешь жалости к людям?
ПРИЗРАК. Не знаю, и знать не хочу. Моя мать никогда не целовала меня и не позволяла мне даже к ней прикасаться. Она сшила мне маску, чтобы не видеть моего лица. А как только я научился разговаривать, она выставила меня из дома. Почему я должен испытывать жалось к людям? Что они такого сделали для меня?
ПОЛИНЬИ. Мой брат спас тебя от виселицы. Он спас тебе жизнь!
ПРИЗРАК. А зачем? Зачем он это сделал? Я просил его об этом? Зачем? Чтобы я дох под землей, жил, как крот, без солнечного света? Ты думаешь, мне нравится жить под землей? Зачем меня оставили жить? Чтобы день за днем я умирал от тоски, зная, что ни одна живая душа не сможет полюбить такого урода! Никто никогда не любил меня. И теперь, когда наконец она появилась в моей жизни, ты говоришь мне: «Остановись, Эрик»? Нет, Пьер: я буду бороться за нее до конца, даже если это будет стоить жизни… (усмехается) и даже нескольких жизней. Никто никогда меня не жалел, и я никого не хочу жалеть! Так что уходи с моей дороги, старина. Мне было бы очень жаль служить по тебе заупокойную мессу.

   ПРИЗРАК взмахивает плащом и исчезает.



Картина девятая

   Сцена театра.
  Хористы и хористки в беспорядке бегают по сцене, готовясь к спектаклю.
   ГАБРИЭЛЬ и музыканты занимают свои места в оркестровой яме.
   МАДАМ ЖИРИ взбивает юбку Мэг Жири.
   КАРОЛЮС пьет коньяк из рюмки, что спрятана среди букетов.

   ПОЛИНЬИ, закутанный в синий плащ, врывается в пустой кабинет директоров и бросается к секретеру. Отпирает ключом один из ящиков и извлекает из него два револьвера. Проверяет наличие в оружии патронов.
   РИШАР и МОНШАРМЕН входят в свой кабинет и кричат от ужаса, увидев силуэт Польньи в синем плаще. ПОЛИНЬИ поднимает на них глаза. РИШАР и МОНШАРМЕН вскрикивают от радости. РИШАР бросается на шею Польньи.

ПОЛИНЬИ. Господа директора, прошу простить за вторжение, я забыл свое оружие. Надеюсь, вы не против?
МОНШАРМЕН. На охоту собрались, месье Полиньи?
ПОЛИНЬИ. Это как пойдет.
   
   ПОЛИНЬИ прячет револьверы под плащом. В сопровождении директоров проходит в зрительный зал.
   Все трое усаживаются в кресла.

   КРИСТИНА в костюме Эльвиры входит в свою гримерную. Целует портрет Гастона Даае, потом, сложив руки, произносит слова молитвы, глядя на фигурку Девы Марии. КРИСТИНА дрожит от страха.
   В гримерную вбегает МЭГ ЖИРИ.

МЭГ ЖИРИ. Он сказал: всё готово. Экипаж ждет у Ротонды между Сорелли и графом Путинцевым. Кучер надежный, продукты, деньги на дорогу. Я ничего не поняла, но он просил передать. Да, Кристина, и уже было два звонка!
КРИСТИНА. Иду…
МЭГ ЖИРИ. Что с тобой? Ты дрожишь!
КРИСТИНА. Кольцо… Я потеряла кольцо.
КРИСТИНА. И о чем ты только думаешь? Если бы я пела Эльвиру, я бы думала только о Дон-Жуане!

   МЭГ ЖИРИ выбегает из гримерной и скрывается в глубине сцены.
   КРИСТИНА крестится, глядя на фигурку Девы Марии.

   РАУЛЬ входит в зал. С волнением осматривает сцену и собравшихся зрителей. Опускается в кресло, постоянно оглядываясь по сторонам.

   В зале появляется празднично одетая КАРЛОТТА. Директора встречают ее аплодисментами. КАРЛОТТА снисходительно кивает, потом торжественно усаживается в зрительный зал рядом с Раулем.

   В тишине раздается три звонка.
   Начинается действие.
   Появляется Дон-Жуан – Призрак Оперы в плаще и маске.
   Во время пения ПРИЗРАК крепко обнимает Кристину.
   КРИСТИНА, заворожено глядя на Призрака, снимает с него маску.       
   На сцене и в зрительном зале гаснет свет.
   Когда свет загорается через мгновение, ни Кристины, ни Призрака нет на сцене.
   Все присутствующие вскрикивают и вскакивают с мест.

РАУЛЬ. О, господи!
КАРЛОТТА (Раулю; победно). Да! Потому что есть справедливость на свете!

   ГАБРИЭЛЬ выскакивает из оркестровой ямы и подбегает к месту, где только что стояли Дон-Жуан и Эльвира.

ГАБРИЭЛЬ (посмотрев сначала на пол, потом — на потолок). Господа, они вознеслись!

   ПОЛИНЬИ мгновенно оказывается на сцене. РИШАР и МОНШАРМЕН тоже бегут на сцену.
   РАУЛЬ бросается на сцену, выхватив револьвер.

РАУЛЬ (кричит). Кристина! Кристина!!

   РАУЛЬ, совершенно потеряв голову, хватает за грудки и трясет то Ришара, то Габриэля, то Моншармена.

РАУЛЬ. Где она?! Где она?!! Куда они исчезли?!
МОНШАРМЕН (разводит руками). Может быть, всех нас подвергли действию гипноза?
РАУЛЬ. Да что вы стоите, господин директор? Отправьте погоню, обыщите все подвалы театра, вызовите полицию в конце концов!
РИШАР. Когда в дело замешаны сверхъестественные силы, юноша, никакая полиция не поможет…

   В этот момент люстра, что висит над зрительным залом, срывается с троса и с грохотом падает в зал.
   Слышен пронзительный крик КАРЛОТТЫ.
   Начинается паника. Люди кричат, бегают по сцене.

ПОЛИНЬИ (хватает за руку Рауля). Идите за мной! Скорее!
РАУЛЬ. Куда?
ПОЛИНЬИ. В преисподню!
   
   ПОЛИНЬИ тащит Рауля за собой. Они вбегают в гримерную Кристины, и ПОЛИНЬИ захлопывает за собой дверь.
   ПОЛИНЬИ начинает ощупывать стену у зеркала.
   РАУЛЬ мечется по гримерной.

ПОЛИНЬИ. Сейчас… сейчас… у любой шкатулки Эрика есть свой маленький секрет.
РАУЛЬ. Объясните, месье, что все это значит!
ПОЛИНЬИ. Вы хотите спасти свою невесту?
РАУЛЬ. Откуда вы знаете, что она…
ПОЛИНЬИ. С тех пор, как я перестал быть директором и сделался призраком, чтобы следить за настоящим Призраком, многие тайны стали мне доступны.
РАУЛЬ (взволнованно останавливается). Я вас не понимаю.
ПОЛИНЬИ. Не время объяснять, юноша. Придется верить мне вслепую.
РАУЛЬ. Скажите только одно: кто он?
ПОЛИНЬИ. Эгоистичный самовлюбленный мальчишка! Обожает повергать окружающих в шок, демонстрируя свою невероятно хитроумную дьявольскую изобретательность. Самый ужасный из врагов, которого только можно вообразить: этот человек не ведает понятий добра и зла.
РАУЛЬ. Вы убиваете меня. В его руках находится девушка, которую я люблю!..

   ПОЛИНЬИ нажимает на какой-то выступ в стене — зеркало медленно поворачивается.

ПОЛИНЬИ. Вперед! Путь открыт! И держите руку все время перед носом: вопрос жизни и смерти!
РАУЛЬ. Зачем?
ПОЛИНЬИ. Пенджабская удавка!.. Всё, хватит слов! Если хотите увидеть Кристину Даае живой, поторопитесь!

   ПОЛИНЬИ и РАУЛЬ скрываются за зеркалом.



Картина десятая

   Подземелье Оперы.
   Дом у подземного озера.

   КРИСТИНА привязана к колонне.
   ПРИЗРАК, без маски, в лихорадочном возбуждении, перебирает кипу нотной бумаги: бегло взглянув на ноты, решительно бросает листок за листком в пылающий камин.

ПРИЗРАК. В огонь все, в огонь!.. В пылающую бездну!..
КРИСТИНА. Эрик, мне очень больно… развяжите меня, прошу вас!
ПРИЗРАК. Ну, уж нет! Ты выбросила мое кольцо, подлая предательница! А я тебя предупреждал: не надо выбрасывать кольцо, не надо обижать Эрика...
КРИСТИНА. Я потеряла ваше кольцо! Я даже не помню, где я его потеряла: наверное, в гримерной, или на сцене… Сжальтесь надо мной!.. Я не понимаю, как оно могло исчезнуть!..
ПРИЗРАК (разжимает кулак перед носом Кристины; показывая ей кольцо). Оно не исчезло, оно вернулось к Эрику… чтобы разоблачить подлую обманщицу Кристину! Ты потеряла его на крыше, когда целовалась с виконтом, своим любовником, и обсуждала с ним план побега!!. Лживая змея!!.
КРИСТИНА (зажмуривается). Вы убьете меня?
ПРИЗРАК. Нет, моя дорогая. Я придумал кое-что получше. Я на тебе женюсь!.. Ну так что же, милая моя, вы должны решить… свадебная месса или заупокойная?.. Только так и никак по-другому… Молчите? Ну, молчите, молчите пока… Это все равно ничего не меняет: Эрик больше здесь не останется!! (Снова рвет нотную бумагу.) Заупокойная месса — это не весело. Свадебная — совсем другое дело. Подумай хорошо: чего ты действительно хочешь?.. Что касается меня, я не в силах продолжать жить в норе на дне котлована! Я хочу жить, как все люди: иметь тихую квартирку, жену, которую бы я любил… с которой бы прогуливался по воскресеньям. Я придумал такую маску, с помощью которой можно придать человеку любую внешность. А ты, Кристина, будешь самой счастливой из женщин! Каждый день мы будем до изнеможения петь друг другу: это будет счастливая духовная жизнь!.. Ты плачешь! Ты боишься меня! Но ведь по натуре я совсем не злой человек. Полюби меня, и ты убедишься! Я стану кротким, как ягненок, и делай со мной все что захочешь!.. (Бросается к ногам Кристины, обнимает ее колени.) Почему ты не любишь меня?!! А если б у меня было красивое лицо, ты бы меня полюбила?!! (Рыдает.)
КРИСТИНА. Эрик, успокойтесь, прошу вас!
ПРИЗРАК (ползает у ног Кристины). Ты должна сказать «да»… «да», дрянная девчонка… (Вскакивает на ноги.) Ты должна дать согласие в присутствии мэра и настоятеля церкви Мадлен! Именно так! Иначе злые люди станут говорить, что я силой вынудил тебя… Но ведь это не так, моя милая… Ты ведь сможешь меня полюбить… Кристина… моя маленькая Кристина!.. Зачем ты отворачиваешься? Ты ведь полюбишь Эрика!!. Потому что если ты этого не сделаешь — мы умрем. Это решено. Эрик здесь больше не останется… Милая моя, ты снова плачешь, ты боишься… Не бойся, мое сокровище! Это будет легкая смерть! Мы просто уснем на дне нашего волшебного озера, как маленькие рыбки. Озеро выйдет из своих берегов… и голубая вода поднимется до самой сцены. И никто никогда не войдет в подземелье урода… А мы с тобой будем обручены голубым кольцом волшебного озера… Эрик — механик, Эрик — изобретатель, он умеет щекотать пятки Нептуну и поднимать голубую волну на дыбы… Знаешь, у меня всегда была слабость к красивым жестам, ко всему грандиозному… ребяческая слабость — ты останавливай меня, дорогая… Ну вот, опять ты плачешь…
КРИСТИНА. Эрик, мне очень больно. Развяжите меня, пожалуйста. Я не убегу.
ПРИЗРАК. Это и невозможно. Ты видишь хотя бы одну дверь, милая? А между тем, они есть! Это потайные двери! Но тебе их не найти… Ну вот, ты опять плачешь! Твои слезы убивают меня!!

   ПРИЗРАК развязывает веревку, скручивающую руки Кристины.
   КРИСТИНА потирает запястье. ПРИЗРАК осторожно берет Кристину за руки.

ПРИЗРАК. Милая моя девочка… маленькая моя Кристина… О, боже мой, твои запястья… Я причинил тебе боль? Только за это я заслужил смерть… Прости Эрика, милая… Прости!..

   На берегу озера, крадучись, появляются ПОЛИНЬИ и РАУЛЬ. Идут, каждый держа руку с револьвером перед носом.
   ПРИЗРАК видит их отраженье в воде озера.

ПРИЗРАК (прижимает Кристину к сердцу). Ты будешь очень счастлива со мной… Обещаю…

   ПРИЗРАК делает молниеносный взмах рукой, и ПОЛИНЬИ оказывается плотно схваченным петлей за ноги.
   ПРИЗРАК отталкивает Кристину, дергает веревку, и ПОЛИНЬИ падает, а через мгновенье оказывается подвешенным за ноги. От удара о землю ПОЛИНЬИ теряет сознание.

КРИСТИНА. О, боже мой!.. Рауль!!
РАУЛЬ. Кристина!
КРИСТИНА. Эрик, прекратите! Эрик!
ПРИЗРАК. Стоять!

   Воспользовавшись растерянностью Рауля от неожиданного нападения на Полиньи и тем, что Рауль отвел руку от лица, ПРИЗРАК делает резкое движение, и РАУЛЬ оказывается с петлей на шее, а его револьвер летит в озеро.
   КРИСТИНА кричит от ужаса.
   ПРИЗРАК крепко держит конец веревки, связывающей Рауля.

ПРИЗРАК (Кристине). Не двигайтесь, мадемуазель, вы ускоряете процесс!.. (Раулю.) Тебе же говорили, мальчик: держи руку перед носом. Хотя вот Пьера это почему-то не спасло. (Смеется.) Он был славный парень. Это он привел тебя сюда? А? Отвечай! Кого еще мне ждать? Ну?
РАУЛЬ. Никого. Нас только двое… Вернее, я один.
ПРИЗРАК. Честный мальчик, молодец. Люблю честных. Но это превосходное качество больше тебе не понадобится. Помолись — сейчас ты умрешь.
КРИСТИНА. Нет! Эрик, прошу тебя! Нет!!
ПРИЗРАК. Этот юноша украсит наше торжественное погребение в озеро. И потом… все равно, когда озеро выйдет из берегов, никому не выжить.
КРИСТИНА. Эрик, я прошу тебя: не делай этого!
ПРИЗРАК. Ты должна сказать мне «да»! Ты забыла условия, деточка. Я не забыл. Ну?! Опять молчишь?..
КРИСТИНА. Эрик!
ПРИЗРАК. Я жду! (Затягивает веревку.)
КРИСТИНА. Остановись! Я буду твоей женой, если ты отпустишь его. Это мое условие.
ПРИЗРАК. Здесь условия ставлю я. Хватит, Кристина. «Да» или «нет»? Даю тебе минуту.

   КРИСТИНА подходит к Призраку и целует его.
   ПРИЗРАК падает перед Кристиной на колени и плачет, обнимая ее ноги.
   КРИСТИНА тоже плачет, гладит его по голове.

КРИСТИНА. Бедный, бедный Эрик!.. Бедный несчастный Эрик!.. (Берет Призрака за руку, которую он сжал в кулак.)

   ПРИЗРАК разжимает кулак и протягивает Кристине золотое кольцо.

ПРИЗРАК. Возьми. Это для тебя и… для него… которого ты любишь. Перестань плакать. Это — свадебный подарок бедного, несчастного Эрика. (КРИСТИНА берет кольцо.) Всё! Уходите! Уходите сейчас же!!

   ПРИЗРАК порывисто поднимается, освобождает Рауля.

КРИСТИНА. Эрик!..
ПРИЗРАК. Уходи, Кристина!.. Я освобождаю тебя от клятвы! Ты свободна!.. Уходите же скорей!!.

  ПРИЗРАК нажимает на выступ в стене — открывается дверь.

ПРИЗРАК. Идите вверх по ступенькам — через две минуты вы будете на улице Скриба. Ключ от решетки, Рауль, у тебя в кармане.

   РАУЛЬ с удивлением достает ключ из кармана брюк.

РАУЛЬ (берет Кристину за руку). Идем!
ПРИЗРАК. Прощайте!
КРИСТИНА (Призраку). А как же ты?!.
ПРИЗРАК. За меня не беспокойтесь… Уходи, Кристина. Ты будешь счастлива с ним. У тебя будут дом, дети, любовь. Только обещай, что никогда не забудешь наших уроков пения и твоего несчастного учителя. Просто думай обо мне иногда… Прощай…
КРИСТИНА. Прощай…

   РАУЛЬ и КРИСТИНА скрываются за дверью в стене.
   Дверь за ними закрывается.

ПРИЗРАК. Не беспокойтесь о Призраке. Призрак больше вас не потревожит… Самые эффектные фокусы — всегда самые простые... Дамы и господа! Выступает величайший из мистификаторов-иллюзионистов современности!!. Фокус с исчезновением живого человека! Встречайте лучшего из лучших: Эрик — громовержец!.. Эрик — тихоня! Эрик — весельчак! Исчезновение живого человека! Исчезновение здесь и… навсегда!!.

   Раздается хлопок, и ПРИЗРАК исчезает.




2008 г.