Бездна. Глава 5-2. Ночь у костра

     Наступила ночь — тихая и тёплая. Виталий пошёл проверять закидушки. Я направился к берегу, чтобы ещё раз полюбоваться плотом, который будет мне домом на недели, а то и месяцы. В темноте плот выглядел похожим на настоящее морское судно. Но я знал, что Виталий смотрит на плот другими глазами: он говорил, что на строительство уйдёт ещё два дня. Неужели он не понимает, что так долго не выдержу…


     Вернулся Виталик с уловом: три камбалы и несколько морских окуней.

     Мы сидели у костра под желтоствольными берёзами и готовили ужин.

     Я смотрел на костёр, на взлетающие над огнём искры, и зримо представлял себе весь предполагаемый путь. Я ещё раз спросил себя: стоит ли идти на громадный риск? Чтобы придать решимости изменить жизнь, я сравнил море с Морковкиной бездной, а неведомый остров в океане — со скальным пятачком-утёсом, где стоял Алексей памятный день нашего знакомства.

     Пусть даже благоразумие возьмёт верх, что ж я: брошу плот и поплетусь назад, в порт?

     Пока варилась уха, я обновил флейту. Пальцы позабыли свои ноты, но я быстро вспомнил несколько мелодий.

     — Самоучка? — спросил Виталий, когда я закончил играть “El condor pasa”.

     — Конечно. Специально купил флейту не деревянную, а пластмассовую: от воды не раскиснет, и дешевле.

     Виталий взял флейту и несколько неуклюже заиграл, с ходу подбирая мелодии. Репертуар у него был в основном популярный классический и известные лирические мелодии. Я тем временем заваривал в старом чайнике, найденном в бараке, смородиновые листы и раскладывал пряники.

     Мы ели хорошо поперченную уху с серым хлебом и пили горячий-горячий чай.

     — Я люблю классику, но как-то увлёкся современным роком, — вставлял фразы между глотками Виталий. — Жестоко экономил деньги, покупал пластинки… Заниматься больше ничем не хотелось. Как-то купил у одноклассника кучу фотографий с плакатов рок-групп: такие крутые парни и девахи в мрачных одеждах. Скрывая от родителей, я показывал фотки одноклассникам, дома тайно ими любовался. И так был доволен, пока мама не увидела. Что у тебя за морды? Купил? Нет, мама, выменял на… а сам вру, краснею. Посмотри, сыночек: это же морды! Нет, мама, не морды, это так красиво… А сам начинаю понимать, что не верю в такую красоту. У нас в то время с деньгами была напряжённость — мне вдвойне стыдно! Мама, ты ничего не понимаешь! А сам всё меньше верю своим словам.

     — Я скупал и выменивал диски: Элтон Джон, Битлы, Pink Floyd, Rainbow… Тоже дома были проблемы. Потом приспособился покупать по дешевке лицензионные диски. Я затирал место изготовления, “превращал” в фирмовые и продавал. Дорого продавал, а на какую дребедень тратил? Стыдно вспоминать… Но меня обманывали-надирали стократ больше.

     — Слушай дальше: через несколько дней посмотрел я на эти фотки… Гляжу: и правда — морды. Послушал музыку: и не музыка уже, а шум и крики! Мне повезло потому, что я в музыкалке учился, учителя хорошие были. Они научили меня настоящую музыку любить: Шопена, Рахманинова. А рок так — мимолётное… Иногда в охотку Pink Floyd слушаю.

     — А меня однажды по морде настучали за подделку. И поделом! — нечего мошенничать. Противно вспоминать.

     — А по мне так всю жизнь вспоминать противно!

     — Что-то и я думаю: какая же это суета ненавистная! Вся эта армия, музыка, телевизор, коммерция, выборы, сколько дней до приказа, дембельский альбом, куда поступать — чтобы благополучно завершить жизнь, у кого больше любовниц и меньше проблем… Свобода совести расплодила религиозную проституцию в стране. Свободой слова вопреки моим радужным мечтам воспользовались только бездари.

     — Перед армией я подрабатывал на сборе лекарственных трав. Названия многих растений я знал по-латыни. Вроде бы нужное дело. Но я так кичился своим знанием латыни… А зачем мне латынь? Я не ботаник, не фармацевт. Зачем это нужно мне? Я знаю названия букв греческого алфавита. Я могу перечислить многих правителей древнего Рима. Я помню даты полёта всех космических кораблей. Помню названия многих студий звукозаписи. Марки автомобилей, магнитофонов, тряпок, то бишь, джинсов. Я изучал биографии музыкантов и певцов. А они мне родственники, чтобы помнить о них?

     — Вот и я — не ботаник, не фармацевт, а взбрело мне в детстве в голову, что я должен не просто курить, а изучать сигареты. Ну курил-то я не по-настоящему. Но я тщательно замерял пачки, длину и диаметр сигарет, размер фильтра. Завёл огромную тетрадь, куда записывал все измерения. В отдельную графу писал название завода. К счастью, моего пыла хватило на несколько дней. Сейчас не помещается в голову, как можно было заниматься такой черезчушью. При этом считал себя весьма умным мальчиком. Мудрый мальчик, ты мне поможешь разобраться в мудрёном вопросе? Какой диаметр фильтра у сигареты “Ява”? В каком году был выпущен первый альбом группы “Ы-ы”? Из скольких сегментиков состоят мандибулы и максиллы вши? Мудрый мальчик, а кому это, на хрен, нужно?

     — Можно скажу? Не будешь смеяться? — Виталик засмеялся: — Давай вместе уплывём! Я тоже романтик! Будем целыми днями сидеть на берегу океана, любоваться волнами и на флейте играть. Вообще-то я учился на пианино, но не возьмёшь же с собою на остров рояль! Шутка! Но почему бы вправду не поплыть вместе?

     Этот щупленький паренёк вызывал у меня симпатию, я не отказался бы от его компании. Но я допускал вероятность попадания в руки пограничников или вынужденного возвращения. Мне стало очень жаль его:

     — Мне нечего терять, меня никто не ждёт, а когда спохватятся, я уже далеко уплыву. Но тебя будут в части искать, за нами будет погоня. Будешь дезертиром, тебя в дисбат. Придётся потерпеть!

     — И то верно. Служить-то осталось до осени. А меня невеста ждёт. Домой приду, дождусь лета и со своей девчонкой на плоту поплыву вниз по нашей речке. Я буду рыбу ловить, она — ягоды собирать. Вместе будем петь песни. Она — самая хорошая девчонка! Тихая такая и маленькая — меньше меня. Хочешь, письмо её прочитаю, сегодня получил. Я никому её письма не показываю, только тебе.

     Он придвинулся к костру, подал мне фотографию маленькой русоволосой девушки в беленьком платочке и с волнением начал читать:

     — Миленький Виталик! Во первых строках своего письма хочу тебя обрадовать: моему брату Володеньке операцию сделали благополучно, через неделю он сможет совсем нормально ходить. Он тоже очень ждёт тебя, говорит, что ты самый лучший его друг, хоть и младше его. Я каждый день хожу к твоим родителям. Представляешь, они уже по-настоящему называют меня своей дочкой! Я пока стесняюсь назвать их папой и мамой — мы же ещё не женаты. Даже не знаю, как их называть! Вот и смущаюсь. Всё ещё не решила, куда поступать. Хочу учителем начальных классов, но и в мединститут на детского врача хочется. Но ты — глава нашей будущей семьи, и слово твоё будет главным. Очень-очень жду тебя! Твоя Весничка.

     Я посмотрел на фотографию, потом на белобрысого маленького солдатика и чуть не рассмеялся — передо мною — глава семьи. А после чуть не заплакал: этот маленький человечек в ближайшем времени — муж, хозяин, отец. А кто я? Никто! Поэтому путь один: в бездну!

     В четвёртом часу ночи Виталий ушёл “варить” для части завтрак:

     — После обеда ещё часа на два забегу. Помогу плот доделать.

     — А ты потом вместе с Весничкой плыви на мой остров… Будем вместе…

     Я от усталости почти мгновенно заснул.