Бездна. Глава 4-15. К Тихому океану!

     — К Тихому океану! — тоном бывалого путешественника сказал я водителю.

     — Турист?

     — Почти… Лучше странник.

     — Я тоже странник. Очень люблю местную природу. На неделе семью в Долину гейзеров возил… Надеюсь, уже побывал там?

     — Это где “Землю Санникова” снимали?

     — Да. Замечательное место!

     — Не успел ещё… Вот если бы лето не было столь коротким, если бы жизнь не была столь…

     — Это тебе-то о короткой жизни говорить? Всё впереди. Щетину отрастил — скоро борода вырастет, но от меня не скроешь: тебе двадцати нет.

     — Двадцать два…

     — А не сбежал ли ты из дома, чтобы в дальние страны рвануть?

     Я утвердительно хмыкнул.

     — Завидую тебе. Я в детстве тоже мечтал о дальних странах… Все книги о морских странствиях перечитал… Чуть не сбежал из дома, да родители вовремя… Хотя что завидовать? Ты не представляешь, на что идёшь. А запиши-ка мой адрес. Вернёшься — напиши письмишко. Слушай, а на чём ты собираешься плыть? Порт в обратной стороне.

     — На плоту.

     — Что, сдурел, парень? Ну-ка вылазь! — водитель остановил машину. — Возвращайся в порт. Устройся грузчиком, заработай деньжат. Или попробуй пристроиться на судно. Правда, неквалифицированной рабсилы предостаточно, своих сокращают. Но… Авось повезёт?

     Я стал уговаривать водителя довезти меня до ближайшей деревни, предлагать последние сигареты.

     — Благодарю, некурящий. — Водитель испытующе посмотрел на меня, махнул рукой и безнадёжно произнёс: — Уверен, высажу тебя — не вернёшься в порт! По своему детскому опыту знаю. Будешь снова попутку ловить, а то и пешком пойдёшь. Так?

     — Так.

     — Поехали! И всё же подумай! Говорю, как отец двух мальчишек-сорванцов. Тоже романтики. Оба собираются на флот. Но одно дело флот, другое — плот! Море, что горы: красно со стороны. Так Даль писал. По меньшей мере, подумай о безопасности, о пресной воде…

     — Насчёт пресной порядок, — я рассказал водителю об изобретателе и, увидев заинтересованность водителя, дал ему адрес камчатского Кулибина.

     Но водитель не успокаивался:

     — Если не самоубийством, то как можно ещё назвать твой поступок?

     — Не знаю.

     — Что тебя толкает в пучину океана?

     Я ещё раз задумался над своими побуждениями.

     — Отвращение к жизни лживой, лицемерной… Неприятие суеты… Но суетой я называю не беготню за пропитанием — есть хочется и мне, я тоже по магазинам сегодня побегал хорошо. А суета другая: очередь за квартирами в престижном районе, драка за фирменные тряпки и пухлые портфели. И ещё тоска… нет, не тоска — томление: по жизни чистой, достойной! При том, что грызут меня собаки вожделения, тщеславия… Сам хотел бы квартиру с видом на Кремль, сам бы хотел директорский портфель. Но я не хочу этой суеты — и назло кому-то стремлюсь именно к такой, “достойной уважаемого человека”, жизни! Я жажду жизни правдивой, но я не решаюсь даже попробовать так жить, потому что слишком многим придётся жертвовать. Но знаю, что это моя обязанность перед совестью.

     — Ты говоришь почти словами апостола Павла… В церковь, наверное, ходишь?

     — Нет-нет. Я неверующий. Я сам так чувствую.

     — Это плавание и есть твоя жертва во имя правды?

     — Да! Всё оставить, и уйти в никуда, в бесславие… Но при своих тайных преступных желаниях, что найду райский остров, где исполнятся все мои желания…

     — То есть: всё — или ничего?

     — Да! И в этом тоже моя трагедия. Я делаю добро в надежде получить больше. Я оставляю нечто, чтобы обрести всё.

     — Да, ты был бы богословом, если бы не вкладывал в свои слова совершено иной смысл.

     — Правда? Я никогда не думал об этом.

     — Подумай. Но мы, к сожалению, подъезжаем к деревне. Можешь сделать там последние запасы. Есть чистый ручей в километре за деревней, набери побольше родниковой воды. Тару попроси у жителей. Хоть бутылок собери. Надеюсь, дальше Курильских островов не собираешься?

     — Нет, конечно, — успокоил я водителя.

     — Течением как раз вынесет. Погоду обещают тихую. Эх, вернулся бы в порт!

     Я попрощался с водителем и побежал навстречу судьбе…

     … выбрал самый плохонький домик на краю деревни — явно мужчин здесь нет — и разыскал в огороде хозяйку. Я спросил женщину, где смогу купить старую флягу для воды. Она предложила мне две старые, страшные от грязи, фляги за то, что разберу старый сарайчик на дрова и выкопаю выгребную яму. Сарай разобрал быстро. Прокопать удалось чуть больше метра — дальше была вечная мерзлота. Я работал усердно, от нетерпения почти не отдыхал. Потом с соседом перетащил в доме холодильник с диваном и —

     она отдала мне матросский бушлат, старое больничное одеяло, бутылку виноградного вина и предложила остаться на ночлег в летней кухне. Но я оставил все вещи, за исключением бушлата и инструментов, у неё и поспешил к ручью, задыхаясь от нетерпения.